В пятницу организатор первых паломничеств российских мусульман в Мекку, бывший вице-премьер российского правительства Рамазан Абдулатипов вступил в Великий пост на больничной койке. В зимнем саду клиники, кутаясь в пальто (у политика простуда с разными осложнениями), он предупредил сразу: — Не ждите от меня откровений правоверного мусульманина. Я держу пост по мере возможности. Первый, срединный и последний. Это означает, что из тридцати дней наступившего месяца Рамазан, его тезка Рамазан Абдулатипов, названный так потому, что родился в священный для мусульман месяц, поститься будет всего три дня. Он с детства запомнил притчу, рассказанную его теткой, как Аллах определил три поста. И между атеистическими устоями советского времени, когда последователей ислама в лучшем случае высмеивали, и тайным фанатизмом верующих (ребенком он видел, как у постящихся женщин во время сенокоса трескались губы и шла кровь из носа) выбрал середину. Даже его дети, 18-летний Джамал и 9-летний Абдулатип, начав вместе с отцом с трехдневного поста, могут держаться девять дней в месяц, а отец по-прежнему не намерен менять устоявшееся отношение к Рамазану. Не поколебала принципов Абдулатипова даже его супруга-христианка Инна. Пост она держит вместе с детьми. Получается, что ей и сыновьям приходится несколько сложнее, чем главе семьи. При этом Инна — или, как ее часто называют в семье на мусульманский лад, Инара — удивляется: — Как же так? В хадж могут ехать лишь те, кто выдержал весь пост. — Если следовать этому правилу, — говорит «Известиям» Рамазан Абдулатипов, — то огромное число не только российских мусульман будет лишено возможности совершать паломничество в Мекку и приобщаться к религии. Он озабочен вовсе не тем, сколько дней воздерживаются от еды верующие. Однажды в Швейцарии во время Рамазана к Абдулатипову и нескольким муллам гости отнеслись с пониманием, когда те отказались от обеда. Не понял одного из мулл Абдулатипов. Тот держал жесткий пост, но, отказываясь от еды и воды, не мог в разгар полемики не обидеть оппонента, не прикрикнуть на подчиненного. В этом Рамазан Абдулатипов видит распространенную подмену — и в иудаизме, и в христианстве, и в исламе. Часто верующие держат пост для истязания тела, но не для очищения души. Поэтому не все, прикоснувшись к святыням, могут говорить о святости. — Мой дед Хаджимурат, — рассказывает Абдулатипов, — не особо любил распространяться о том, что совершил хадж, хотя и в прошлом, и сегодня прихвастнуть этой действительной честью стараются многие побывавшие там. Я бы им хотел ответить словами своего деда: «В Мекке я видел ишака, но это не значит, что он может стать хаджи». Образную резкость суждений Рамазан Абдулатипов считает оправданной даже в священный месяц. Он надеется хоть так остепенить фанатичных поклонников формы, не замечающих сути: в ХХI веке соблюдающие все догматы своих верований мусульмане и христиане, руководствуясь верой, разрушают храмы друг друга, а значит, веру в Бога, который един. Впервые о том, как отойти от края пропасти, у которой стоим, Абдулатипов услышал в Ливане, пережившем жесточайшую гражданскую войну. Там на конференции ЮНЕСКО он встретил Джорджа Хорта — араба, принявшего христианство, митрополита из Ливана. Хорт ему сказал: «Вместо того чтобы понять веру другого человека, мы тысячелетиями пытаемся обратить его в свою веру». — Я сначала, — говорит Абдулатипов, — возмутился. Как же так? Еще пророк Мухаммед признавал: «Когда я приду к Богу, у него будут сидеть Моисей и Христос». То есть ислам изначально уважителен ко всем религиям, как и они к исламу. Призадумавшись, я согласился с митрополитом Хортом. Проблема не в религиях, проблема в людях, толкующих их в угоду своим представлениям и выгодам, часто к Всевышнему не имеющим никакого отношения. Так, может, пришло время вернуться к тому состоянию, когда и Бог был един и вера в него — тоже? Когда мы расходились, пациента клиники Рамазана Абдулатипова звали на ужин, хотя на улице еще не стемнело и время поста не закончилось. Он поблагодарил за приглашение, но сказал, что не пойдет. «Это совсем не значит, что завтра я не буду принимать лекарства», — признается он. И добавляет, что его мечта: традицию Рамазана — совершать добрые поступки в этот месяц — сделать правилом на весь год. — А какой поступок будет принят как значительный, — говорит Рамазан Абдулатипов, — ты мечеть восстановишь или не наступишь на муравья — не нам оценивать. Оценит Аллах.
