Огромный зал, переполненный людьми. Из мощных динамиков гремит оглушительная музыка, глаза слепят прожекторы; пространство наполнено объединяющим всех возбуждением, всплесками рук, безумным топотом ног, криками упоения, страсти, почти боли. Большинство присутствующих безумствуют, их энергия — духовная, физическая, сексуальная — настоятельно ищет выхода. Одни ломают кресла, другие выкрикивают что-то непонятное им самим (на ?иностранных? языках), третьи протискиваются, несмотря ни на что, к эстраде — расхристанные, растрепанные, словно спасаясь от пожара. Взгляды всех скрещиваются на эстраде, на одном человеке, который завораживает, гипнотизирует, держит в своих руках души присутствующих. Именно он и его антураж? подключают? тысячи людей к? божественному? источнику вдохновения, самозабвения, снимают обременительные самоограничения цивилизации, а взамен дарят благодатную раскованность.
О чем идет речь, где это все происходит? Кто доводит современную аудиторию до подобного состояния? И что за люди собрались в этом зале? Однозначно ответить на вопросы невозможно, ибо упомянутые сцены можно наблюдать в различных? театрах?. Например, на концертах эстрадных суперзвезд, таких, скажем, как Майкл Джексон. Приблизительно то же самое происходит в совсем другом измерении человеческого бытия — во время проповедей харизматических (от греческого? дар? — ?дар Божий?, ?благодать?) духовных пастырей, ?вдохновленных самим Духом Святым?. Безумные? фаны? на концертах весьма похожи на набожных христиан на? тихой сосредоточенной? молитве.
В обоих упомянутых случаях мы наблюдаем действие древнего, как человеческий мир, искусства шаманства, имеющего свои законы и традиции, а также свою постоянную аудиторию. Это отнюдь не новое явление, как иногда утверждают современные моралисты, видящие в нем один из признаков? последних времен?. Для примера можно вспомнить религиозные праздники в честь бога вина и плодородия Вакха (Дионисия) в античном мире. В дни этих праздников по улицам Рима носились толпы неистовых опьяневших людей, готовых на любое безобразие, на поступки, вовсе не свойственные им в будничной жизни. Особенно безумствовали женщины, которым в эти дни было позволено все и которые пользовались этим в полной мере. Ни возраст, ни пол, ни должность, ни родство не были защитой от их похоти. Общая? раскрепощенность? дошла до такой степени, что во II веке до н.э., то есть задолго до пришествия христианства с его строгой моралью, Сенат запретил праздновать вакханалии и сурово наказал (кстати — смертью) тех, кто слишком усердно приносил жертвы на алтарь благодатного Вакха с его двумя ипостасями.
Можно, впрочем, не заглядывать в такую глубокую историю, как республиканский языческий Рим. Свои неистовые верующие, считавшие себя христианами, были также в Российской империи. Взять хотя бы духовную секту хлыстов-христоверов, возникшую в ХVII веке как далекий отголосок западноевропейского протестантизма. На духовных собраниях (?радениях?) хлысты, под влиянием? общения с Духом Святым?, доводили себя до полной раскрепощенности и непотребства. Доходило до сакрального? свального греха?, в результате чего чуть ли не все присутствующие на? службе? женщины имели шанс стать? богородицами?. Не будем останавливаться на секте скопцов и на том, как, по совету? Духа святого?, они калечили себя в состоянии экстаза. Именно в таком состоянии члены некоторых современных религиозных сект — отбросив разум, которым Бог наградил человека — затягивают на головках своих детей, а затем на собственных головах полиэтиленовые пакеты — чтобы досрочно отойти в Царство Божие. Примут ли их там?
Во все времена, во всех обществах всегда есть люди, склонные к экзальтации, к истерии, в конце концов, к душевному стриптизу. Это, как правило, те, кого судьба лишила радости нормального общения с ближними — приязни, любви, человеческого тепла. Обычное бытие кажется им серым, холодным, они не интересуются тем, что дарит обычная жизнь каждому человеку. И всегда находятся гуру, Распутины, Сталины, Кашпировские, хитромудрые гадалки, харизматические проповедники, к которым беспомощные, больные или одинокие люди тянутся, как к истинному свету, как к спасению. Разум с его механизмами равновесия перестает руководить человеком, отступает на задний план, остаставляет поле битвы эмоциям, внешне малопривлекательным. Ибо что больше украшает человека, как не спокойствие, рассудительность, умение держать себя в руках, желание слушать и понимать других?
В нашем многоликом мире одной из самых важных обязанностей человека является уважение к убеждениям и вере других, как бы не отличались они — вера и убеждение — от твоих. Это не так и не всегда просто. Особенно сложно относиться терпимо к людям, которые сознательно пренебрегают разумом, ?выключая? в себе его ясный свет. Что такое человек, более того — что такое душа без разума?
