Только что в нашем городе прошли Дни Таиланда, организованные консульством этого королевства. Как ни печально, но подавляющее большинство петербуржцев уверено в том, что специфическая еда — это все, что произвела на свет многообразная тайская культура. Лишь единицы знают о ее особенностях не понаслышке. Среди них сотрудники отделения тайской филологии, созданного несколько десятилетий назад на базе восточного факультета СПбГУ. С руководителем этого отделения доктором филологических наук, профессором кафедры тайской филологии Юрием Осиповым встретился корреспондент «Смены». — Юрий Михайлович, давно вы занимаетесь тайской культурой? — Практически всю сознательную жизнь после школы я связан с восточным факультетом Университета. Сначала учился на китайском отделении, позже преподавал русский язык китайцам, потом занимался языками Бирмы, Таиланда и в какой-то мере Лаоса. С тайского языка переводил сказки, рассказы, с бирманского — даже романы. В последнее время занимаюсь сугубо тайскими делами, то есть Таиландом и немного Лаосом. — Повидали тайскую землю, людей, их нравы и обычаи? — В Таиланде я был два раза по три недели в 1993 и 1994 годах. Этого, конечно, мало, но я постарался увидеть как можно больше. Кроме того, в Бирме жил около года, там во многих жизненных аспектах схожая с Таиландом картина. Вся жизнь этих стран построена на религиозном мировоззрении южного буддизма. Я изучал буддизм школы тхеравада, что в переводе означает «школа старцев». Это наиболее ортодоксальное буддийское учение и в то же время наиболее простое и строгое. Оно распространяется на страны Юго-Восточной Азии, на весь Индокитай и Цейлон. У нас же знают, причем поверхностно, в основном северный буддизм, который распространен в Китае, Японии, в Тибете. Буддизм — религия философичная, очень терпимая, любое насилие в ней, будь то войны, агрессия или просто резкие действия, не поощряется. — Как же быть с тайским боксом, он-то, по-моему, очень резкий? — У меня до сих пор вызывает некоторое удивление популярность «муайтхай» — тайского бокса — в Таиланде. Трудно себе представить, как в такой спокойной и терпимой стране выросло столь агрессивное искусство, — Таиланд ведь уже очень давно не воевал. — Может быть, это просто способ расслабиться? — Отношение к боксу в самой стране разное. Вот недавно я беседовал с одной дамой из посольского корпуса. Она сказала, что терпеть не может бокс, но по должности вынуждена ходить на такие соревнования. Она просто не смотрит на ринг, закрывает глаза. И не только женщины так себя ведут. Тайский народ вообще очень миролюбивый. А боксеры — это определенная прослойка, как тореро в Испании. Они живут по законам кланов, которые занимаются этим видом спорта и строят на нем свой бизнес. — Он легален? — Вполне. Я встречался с боксерами и их учителями, они очень даже милые и добродушные люди. Правда, я не видел их на ринге. — А у вас были учителя тайского языка? — Строго говоря, нет. Долгое время мы в СССР жили вообще без всякой тайской литературы. Не говоря уже о том, что в Таиланд не выпускали до конца 80-х годов. Впервые я поехал туда только в начале 90-х. До этого общение строилось на случайных контактах, когда, например, к нам приезжали группы журналистов или деятелей культуры. У них тогда по крупицам выманивались отрывочные сведения. Книг почти не было, а значит, не было и материала для преподавания. А без носителей языка преподавать не только трудно, но и рискованно. Не было уверенности, что меня поймут. Это проблема не только нашей специализации, но и других отделений восточного факультета. — Вот вы приехали туда, и что? — Трудно, конечно, было. Европейцам там вообще не просто. Для тайцев мы — фаранги. Это не очень хорошее слово, не то чтобы ругательное, но неприятный оттенок все-таки есть. Не помню, чтобы при моих расспросах от меня кто-нибудь отмахивался. Я старался обращаться к людям старшего поколения. Они терпеливо выслушивали меня. Лучшими информаторами были самые что ни на есть простые люди. Сапожник, к примеру, мог с удовольствием ответить на все вопросы, причем на литературном тайском. А вот полицейский сразу начинал информировать по-английски. Он, очевидно, и это подтверждалось неоднократно, считал, что каждый иностранец обязан говорить по-английски. Если не говорит, значит, просто глуп и необразован. При этом полицейский в Таиланде иногда может дать неверную информацию. Так что лучше всего, если вы, конечно, вообще желаете заговорить с местными жителями, обращаться к простым людям. Хотя, бывало, случались промашки: человек мог оказаться носителем диалекта, на котором только и говорил. — Тайская культура — это интересно? — Безусловно. Культура эта во многом специфическая. Хотя часть принятых в регионе литературных понятий — сюжетов, образов — пришла из Индии. Очень много сюжетов из эпоса «Рамаяна». В Таиланде она называется «Рамакиан». Это не совсем индийская «Рамаяна», но общее содержание близко по смыслу. На «Рамакиане» построено множество местных литературных сюжетов — в театре, в поэзии, в прозе. Кроме того, это богатый материал для фресок в храмах. В Кремле (Королевский дворец) Бангкока есть целая галерея с картинами на сюжеты из «Рамакиана». Вот только по храмам и другим важным достопримечательностям российских туристов стараются не водить, даже в Национальный музей в Бангкоке не водят. — Это почему же? — Считают, что это скучно, долго и тяжело. Действительно тяжело — музей большой, кондиционеров там нет, нужно по жаре ходить в течение трех — четырех часов. Жара — это 30 — 40 градусов по Цельсию при постоянно давящей влажности. Ночью же температура почти не понижается. — Туристы, может, и сами-то не хотят ходить по храмам. А, кстати, чего они вообще хотят, приезжая на тайскую землю? — В основном хотят купаться и загорать, а не прогуливаться по храмам и смотреть какие-то фрески. И это очень огорчительно. Мы же практически ничего не знаем о местной истории, о театре, об архитектуре. Российские туристы, например, не ходят в тамошний очень специфический театр. Любознательные американцы, французы ходят, а наши — никогда. — Может, хотят чего «погорячее»? — Есть на курорте в Патайя шоу трансвеститов. Это, естественно, многих привлекает. Наши туристы ведут себя там крайне неприлично, стараются завязать знакомство с этими экзотическими танцорами и тому подобное. А туристские фирмы возят клиентов именно туда. Наиболее интересны в смысле дорогих удовольствий Бангкок, Патайя и еще, может быть, какой-нибудь остров. Туристам, правда, предлагают за свой счет поехать еще и на север Таиланда. Но любителей мало. Мои студенты, правда, ездили. — Чего в Таиланде делать не рекомендуется? — Только что я получил посольское издание, где есть рекомендации, как вести себя туристам. Так, женщина ни в коем случае не должна подходить к монаху, прикасаться к нему, заговаривать. Мужчина может. Тогда получается вполне приемлемый контакт. Хотя по буддийскому установлению монах не должен обращать внимание ни на кого из мирян. Если он убежденный буддист, то не должен получать никаких денег, вещей, кроме, конечно, ритуального ежедневного пожертвования. Монахи — это вообще отдельная тема. Например, то, как они ездят в автобусе. Если монах едет в автобусе, ему обязаны уступать место. Для них иногда даже специальные места отведены. Я своими глазами видел такую картину: в автобус входит совсем молодой монах, а старик встает и говорит «пожалуйте». Если же монах едет с багажом, то сам он никогда его не несет. За него багаж несут, погружают и выгружают, причем добровольно. Для добровольца это считается нравственной заслугой. Вообще система нравственных заслуг в тайском мировоззрении очень весома. Я приобрел заслугу в одном храме, где продавался проспект этого храма. Я его купил, и монахиня сказала, что это благоприятно подействует на мою карму. В целом же, рассуждают тайцы и другие буддисты, чем больше сделаешь добра, тем лучше будет тебе и твоим детям. — Вы говорили, что женщинам не рекомендуется заговаривать с монахом. Это что, в целях охраны его целомудрия? — Отчасти так и есть. Как-то я читал в бангкокской газете о том, что один монах, по-видимому в изнеможении от своей аскезы, набросился на американскую туристку, изнасиловал ее и задушил. Она тоже, конечно, была виновата: приехала к нему в келью одна и вела вольные всякие разговоры. После этого инцидента в прессе была оживленная дискуссия на тему, как судить монаха, если вообще судить. Чем дело кончилось, не знаю, но сам случай вполне реальный. Если же вы сами захотите узнать у тайцев про что-нибудь подобное, вряд ли добьетесь внятного ответа. — Закрытая нация? — Внешне люди очень приветливые, но есть пункты, которых лучше не касаться. Можно нарваться на умышленное непонимание. Например, со мной один господин принципиально не желал говорить по-тайски. У него была совершенно точная установка: иностранец по-тайски говорить не может. Поэтому он говорил со мной только по-английски, хотя и был простым шофером при турагентстве. — И последний вопрос. Как вы думаете, насколько тайская культура стала вашей? — Возможно, часть ее основных принципов я принял. Например, не уважаю всего, что отнимает жизнь. Трудно говорить о более масштабном взаимопроникновении. Мы, европейцы, еще очень мало знаем о тайцах. А они не всегда готовы делиться знаниями о себе. Про русских там вообще никто ничего толком не знает. Думают, мы — фаранги, а фаранги мало что понимают в их делах. Правда, в ряде петербургских вузов сегодня учатся студенты из Таиланда. Они наверняка добавят нам знаний о тайской культуре.
