 |
| Труд | А. Королев | 25.06.2002 |
Без епископа нет церкви
— Что представляет собой фигура епископа в Русской Православной Церкви — как с точки зрения канонической, так и с точки зрения повседневной церковной жизни? Как определить сердцевину архиерейского служения?
— Православные верующие твердо знают: без епископа нет полноты церковной иерархии и церковной жизни, а значит, нет и самой Церкви. Святой Игнатий Богоносец свидетельствует: «Где епископ, там должен быть и народ, равно как где Иисус Христос, там и кафолическая Церковь». Церковная иерархия установлена Господом Иисусом Христом: «И Он поставил одних апостолами, других пророками, иных евангелистами, иных пастырями и учителями…» Это означает, что, будучи равны перед судом Господа, члены Церкви смотрением Божиим призываются к различным служениям. Церковная иерархия несет высшее служение, но пополняется из среды народа Божия.
Преемство от апостолов незримо связует через бездну времен ныне живущих архиереев с их далекими предшественниками в церковном служении — первыми учениками и последователями Спасителя. И всегда главными для епископов Церкви оставались слова Господа, обращенные Им перед Вознесением к Своим ученикам: «Итак, идите, научите все народы, крестя их во имя Отца и Сына и Святаго Духа, уча их соблюдать все, что Я повелел вам; и се, Я с вами во все дни до скончания века». Здесь — триединая суть апостольского посланничества в мире, благословленного Господом на все времена: учить, священнодействовать и управлять. Именно это имеет в виду Спаситель, когда препоручает народ Божий попечению Своих учеников: «паси агнцев Моих», «паси овец Моих», «пасите Божие стадо"…
«Епископос» по-гречески означает «смотритель», «блюститель». Это означает, что на епископа возложена обязанность блюсти в чистоте и неповрежденности Православную веру, заботиться о спасении вверенного его заботам стада Христова и содействовать разумному устроению церковной жизни.
— Известно: в епископы есть только один путь — через монашеский постриг. С чем это связано? И потом, далеко не каждый монах стремится в епископы. Не приоткроете ли тайну самой «технологии отбора» в архиереи: что здесь зависит от личных достоинств и притязаний человека, а что — от иерархического положения духовных наставников того или иного соискателя высокого сана, от обстоятельств?
— Принося монашеские обеты, человек отрицается житейских интересов и попечений, всецело посвящая себя Богу и Церкви. Инок — человек иного жития: монашествующий сознательно отказывается от возможности иметь иную семью, кроме сообщества единоверцев, иных детей, кроме духовных чад, и иную любовь, кроме той, что ко Господу и к ближнему. Именно этой семье и этим чадам принадлежат труды и дни епископа из монашествующих. Именно потому нередки, на первый взгляд, парадоксальные, но исполненные глубокого внутреннего смысла случаи, когда епископ или священник оказывается духовным отцом по отношению к своим собственным родителям. Однако печально известен и опыт некоторых лидеров послереволюционного обновленческого раскола, ратовавших, вопреки многовековой традиции Православия, за введение женатого епископата. Нетрудно представить себе, какие уродливые и опасные для церковной жизни формы могло принимать всевластие епархиальной «владычицы» — епископской супруги. Результаты этого и иных обновленческих нововведений были катастрофическими — как для самих раскольников, так и для обольщенной ими части верующих.
Истории известны имена великих подвижников и учителей Церкви, страшившихся архиерейского и даже священнического служения и уклонявшихся от него. Причиной тому было исключительно глубокое внутреннее сознание своего недостоинства и скорбь о бремени множества грехов. Свидетельствую, что подобные чувства владели и мною, и другими архипастырями в предвидении высоты и ответственности нового поприща. И тем не менее под церковными сводами чаще всего звучит древняя формула согласия на святое служение: «Приемлю и нимало вопреки глаголю». Ибо, по слову апостола Павла, «все могу в укрепляющем меня Иисусе Христе».
Помимо призвания, будущий епископ должен иметь законное поставление через таинство рукоположения от других епископов. Они же в свою очередь выступают в данном случае как орудия Промысла Божия и благодати Господней, поскольку в нашей жизни Бог действует там, где человек оставляет возможность и место для проявления Божественной воли. Однако пытаться рационально исчислить, в каких пропорциях соотносятся в нашей жизни Божественное предопределение и свобода человеческой воли, мне лично представляется делом невозможным и даже душевредным. Достаточно вспомнить, что апостол Матфий был сопричислен к лику Двенадцати вместо отпавшего Иуды по жребию. Могу сказать, что, верные завету апостола Павла: «Поминайте наставников ваших, которые проповедовали вам слово Божие; и, взирая на кончину их жизни, подражайте вере их», — пастыри и архипастыри неопустительно поминают за богослужениями и в домашних молитвах тех, кто способствовал их духовному возрастанию и приведению их к жизни во Христе.
Начало было драматичным
— Святейший Владыко, если вспомнить Ваши первые шаги, первые действия на архиерейском поприще, все ли получилось, как хотелось? Насколько поучителен Ваш личный епископский опыт для нынешних Преосвященных? И к этому: каким образом епископ «вырастает» в архиепископа, а затем в митрополита?
— Для ответа на этот вопрос нужно вспомнить времена, в которые совершалось мое рукоположение в епископский сан. То была эпоха хрущевских гонений на Церковь, время массового закрытия храмов и жестокого утеснения священнослужителей. Политическое руководство страны объявило, что «нынешнее поколение советских людей будет жить при коммунизме», что у религии в СССР не осталось социальной базы и что не сегодня завтра покажут по телевизору последнего попа. Таков был исторический контекст начала моего епископства.
Неудивительно, что первой и чрезвычайно серьезной проблемой, с которой мне пришлось столкнуться в качестве правящего архиерея, было назначенное на 1 октября 1961 года закрытие знаменитого Пюхтицкого женского монастыря и 36 приходов, по причине их «нерентабельности». И хотя решения были приняты и утверждены властями еще до моего назначения на Таллинскую кафедру, смириться с осуществлением этих варварских планов я не мог. Сначала мне удалось выиграть время, убедив местное руководство отложить на более поздний срок закрытие монастыря и храмов. Свою настойчивость я мотивировал тем, что епископ не вправе ознаменовать начало своего служения подобными деяниями.
Вскоре я получил новое назначение, стал заместителем председателя Отдела внешних церковных сношений Московского Патриархата Владыки Никодима, в ту пору архиепископа Ярославского и Ростовского. Это открыло и новые возможности в деле спасения прославленной Пюхтицкой обители. В начале 1962 года я привез в Эстонию большую делегацию Евангелическо-Лютеранской церкви ГДР. Позже берлинская газета «Нойе цайт» опубликовала большой репортаж о пребывании этой делегации в Пюхтицах. Затем по тому же маршруту в Эстонию были направлены делегации Французской протестантской федерации, Национального совета церквей Христа из США и многие другие. В итоге идея закрытия монастыря стала выглядеть неуместной. Так христианская солидарность помогла спасти православную святыню. Основное ядро православных приходов, за исключением всего нескольких, также удалось сохранить.
В 1964 году я был назначен Управляющим делами Московской Патриархии и постоянным членом Священного Синода. Мое первое впечатление на новом месте: коридоры Патриархии заполнены священнослужителями, изгнанными властями из храмов, лишенными регистрации и ищущими помощи Церкви в решении этой серьезной духовной и жизненной проблемы. И в то же время в Управление делами Патриархии нескончаемым потоком поступали прошения верующих об открытии храмов — несмотря на «отсутствие социальной базы» и «успешное строительство коммунизма». И если проблемы людей с помощью Божией удавалось решать, то для решения проблемы храмов нужно было еще дожить.
Приходилось мне бороться и с антицерковным законотворчеством на местах, принимавшим порой такие формы, которые Салтыкову-Щедрину не могли бы привидеться в самом страшном сне. Например, ленинградские власти долгое время отказывали мне в разрешении открыть в Ломоносове собор Михаила Архангела на том основании, что храм расположен на улице, носящей имя Юных пионеров. В Ростове-на-Дону в те поры можно было совершать Крещение только до достижения младенцем двухлетнего возраста. А в Уфе, наоборот, младенцев крестить можно было беспрепятственно, зато взрослому требовались два свидетеля, готовых подтвердить, что на крещаемого не оказывалось морального давления и что он психически здоров. В Куйбышеве же, нынешней Самаре, желающему принять Святое Крещение, отроку требовалась справка, что школа не возражает против этого. И самое удивительное, что местные школы, как правило, беспрепятственно выдавали подобные справки. Церкви приходилось бороться даже за возможность молитвенно напутствовать болящего, исповедовать умирающего. Отстаивать право Церкви пусть на самое скромное общественное служение было неимоверно трудно, однако мы это делали. К великому церковно-народному празднованию 1000-летия Крещения Руси, когда обозначился явственный поворот к лучшему в новейшей истории Русского Православия, Церковь сумела сохранить себя и свой духовный потенциал для служения на благо человека и общества.
Насколько поучителен мой личный опыт епископского служения и что из него может пригодиться при решении сегодняшних проблем, пусть судят сами новоначальные архиереи. Знаю лишь, что опыт епископа или священника только тогда имеет ценность, когда он неотделим от опыта Церкви, равно как и наш человеческий опыт — от исторического опыта Отечества.
«Не приобщайтесь чужим грехам»
— Ознакомьте, Ваше Святейшество, с «коллективным портретом» нынешнего епископата Русской Православной Церкви: сколько архиереев, их средний возраст, уровень образования, богословской подготовки. Есть ли среди них епископы, которые к своему сану пришли, будучи по первому, мирскому образованию преподавателями, врачами, научными работниками и т. д. Как идет у них архиерейское служение?
— Не думаю, что социометрическая идея «коллективного портрета» наилучшим образом соотносится с христианским представлением об уникальности каждого человека как творения Божия. Как бы то ни было, епископ — «профессия» более редкая, чем космонавт: сегодня в Церкви 150 правящих и викарных архиереев и 128 епархий. Все епископы имеют богословское образование, многие — выпускники Духовных академий, нередко с учеными степенями кандидатов и магистров богословия. Понятие среднего возраста динамично и зачастую определяется обстоятельствами времени. Например, в послевоенный период средний возраст епископата достигал семидесяти лет, так как в те времена приток свежих сил в Церковь всячески сдерживался внешними силами по идеологическим причинам. Зато период «оттепели» был отмечен значительным числом епископских хиротоний тридцатилетних служителей Церкви. Ныне среди рукополагаемых архиереев также немало достаточно молодых, но уже опытных и успешно потрудившихся на церковной ниве священнослужителей.
Среди епископов можно встретить и бывших врачей, и дипломатов, и военных, и геологов, и рабочих, и спортсменов. Ибо ремесло определяет в жизни человека многое, но далеко не все, а Бог окликает нас, заглядывая к нам в душу, а не в трудовую книжку. Вообще же на Руси церковное служение всегда было открыто для людей самого разного звания и имущественного положения, любой национальной принадлежности.
— За время Вашего Патриаршества Вы лично не раз совершали епископские хиротонии. Можно узнать, кто эти архиереи и удовлетворены ли Вы их служением, продолжаете ли опекать их? Какие чувства испытываете Вы, когда узнаете о недостойных поступках того или иного архиерея? Кто из епископов был извержен из сана за последние 10 лет и за какие именно провинности перед Церковью?
— Полагаю, что принимал участие в подавляющем большинстве епископских хиротоний за период моего Патриаршего служения. Всего мною было совершено 73 архиерейские хиротонии, из них 13 до Патриаршей моей интронизации. Великая ответственность за этих людей перед Господом и народом Божиим легла на меня навечно.
Вспоминаю одно место из речи Владыки Никодима, обращенной ко мне при вручении архиерейского жезла после совершения хиротонии: «…Особенно осторожен будь, преподавая благодать в таинственном рукоположении хотящим быть в клире церковном. «Руки скоро не возлагай ни на кого, не приобщайся чужим грехам…»
Весьма назидателен пример святого Льва Великого, которому после усердной молитвы об отпущении ему грехов предстал апостол Петр и возвестил, что все грехи прощены ему Господом Милосердным, кроме греха рукоположения недостойных, за который на Страшном суде предстоит дать ответ. Помимо прочего, эта история лишний раз подтверждает, что человек по своей греховной природе несовершенен, что один человек всегда может обмануться в другом, и так было всегда. Именно поэтому еще апостол Петр призывал пастырей: «Пасите Божие стадо, какое у вас, надзирая за ним не принужденно, но охотно и богоугодно, не для гнусной корысти, но из усердия, и не господствуя над наследием Божиим, но подавая пример стаду».
Мы уже говорили о триедином епископском призвании: учить, священнодействовать и управлять. Есть и еще одно, о котором не сказано особо, потому что оно разумеется само собою: быть для верных образцом «в слове, в житии, в любви, в духе, в вере, в чистоте». Когда из этого правила случаются горькие исключения, Церковь в соответствии с древними канонами и своим Уставом прибегает к различным видам уврачевания духовного недуга, от принесения провинившимся покаяния до запрещения его в священнослужении, извержения из сана и даже отлучения от церковного общения.
Говоря о подобных, к счастью, редких случаях, важно уметь отделить законным образом собранные, официально представленные и не оставляющие сомнений доказательства вины священнослужителя от возводимой на него злонамеренной клеветы, ибо сказано: «Порази пастыря, и рассеются овцы!». Кроме того, при обсуждении подобных дел нужно не упускать из виду, что Церковь Божия объединена верою в Спасителя мира, а отнюдь не в того или иного ее служителя. Поэтому да убоимся уподобиться врагам и гонителям Христовым, радостно соблазняющимся о прегрешении священнослужителя и спешащим осудить на этом основании саму Церковь.
Что же касается особо тяжких преступлений против Православия, повлекших за собой извержение из всех степеней священства и отлучение от Церкви, то к таковым можно отнести случай бывшего митрополита, бывшего монаха Филарета Денисенко, доныне не только не покаявшегося перед Матерью-Церковью, но и возглавившего церковный раскол на Украине. Вместе с Филаретом Денисенко на Архиерейском соборе в 1997 году был отлучен от Церкви за антицерковную деятельность Глеб Якунин.
Никакой Интернет не заменит личность пастыря
— Будучи Первосвятителем Церкви, Вы являетесь также епископом Москвы. Какие первоочередные проблемы столичной духовной жизни заботят сегодня вас больше всего?
— Сегодня в Москве более пятисот храмов и часовен (однако богослужения возобновлены пока не во всех), четыре мужских и пять женских монастырей. На столичных приходах совершают служение около тысячи священников и диаконов. При этом довольно значительное число православных храмов все еще не освобождено от занимающих их арендаторов. Эти цифры свидетельствуют о весьма значительном прогрессе в деле возрождения православной духовности в столице, величественным символом которого стал воссозданный Кафедральный Храм Христа Спасителя.
Московская епархия занимает особое, видное место в нашей Церкви. Она должна служить примером для всех епархий, и потому к столичному духовенству должны предъявляться повышенные требования. Не думаю, однако, что верующие Москвы сталкиваются с какими-то особыми проблемами, принципиально отличными от проблем в других местах России. Возможно, присущие нашему времени противоречия, соблазны и искушения, уводящие человека от Бога, выступают здесь в более обостренном, обнаженном виде, и это требует от пастырей сугубого внимания к вопросам духовного здоровья москвичей.
— Какие процессы, тенденции, события в жизни России в последнее время Вас обнадеживают, радуют, а что вызывает тревогу, повергает в скорбь?
— Радуют сердце дети, во множестве исповедующиеся и причащающиеся в наших храмах, обучающиеся в воскресных школах и православных гимназиях. После долгих десятилетий государственного запрета на религиозное воспитание на наших глазах осуществляется то, к чему призывал Спаситель, говоря: «Пустите детей и не препятствуйте им приходить ко Мне». С этим поколением и с будущими детьми тех мальчиков и девочек, которые сегодня открывают для себя Закон Божий, связаны самые большие мои надежды.
Сегодня перед нами стоит задача христианизации общества, ибо невозможно быть христианином за воскресными богослужениями, а в остальное время своей жизни уклоняться от выполнения заповедей Господних. Общество и человек обретут духовное здоровье только после того, как христианская мотивация станет определяющей во всех сферах нашего бытия — личной, семейной, социальной, профессиональной. Если этого не произойдет, мы по-прежнему будем страдать от оскудения взаимной любви и терпимости, от помрачения в человеке образа Божия, от утраты внутренней гармонии во всевозможных разделениях и противостояниях.
Вызывает скорбь недостаток у Церкви материальных средств для полноценного осуществления программы ее социального служения, к которому она призвана по своей природе и которой ждет от нее общество.
Рождает серьезную обеспокоенность ничем не сдерживаемая активность псевдорелигиозных и порой открыто антихристианских сект и движений, представляющих серьезную угрозу духовному и психическому здоровью человека и общества.
— И последнее: каким, по представлениям Вашего Святейшества, должен быть «идеальный православный епископ» начала нового века и нового тысячелетия? Предъявляет ли время служителям Церкви новые вызовы, новые требования?
— Идеальный образ пастыря дал Сам Господь Иисус Христос: «Пастырь добрый полагает жизнь свою за овец». И потому в главном епископ Апостольского века и епископ наших дней не могут отличаться друг от друга.
Да, Воскресение Христово навсегда останется величайшим событием вселенской истории и нашей краткой жизни. Другой вопрос, что послание Церкви человеку должно быть воспринято и усвоено им. И потому пастырь должен заботиться о том, чтобы преподавать современникам Слово вечной Истины с учетом культурно-исторических форм, свойственных той эпохе, в которую он живет.
Самый очевидный пример — Интернет, имеющий ныне значительные православные ресурсы, используемые священнослужителями для проповеди, ответов на вопросы о вере и спасении, распространения правдивой информации о жизни Церкви. Но, разумеется, речь здесь может идти лишь о подспорье в пастырской и миссионерской деятельности. И если в США люди уже покидают храмы, все активнее перетекая в «виртуальную церковь», то в России, уверен, человеку ничто не заменит личного молитвенного участия в православном богослужении.
