Встречу с Владимиром Ивановичем Турским я наметил давно, сразу после посещения уникального здания Русского культурного центра в Сан-Франциско, самого крупного Центра русской общины в США. Войдя в большой двухэтажный особняк лубочного стиля на улице Саттэр, познакомившись с активистами пропаганды русской культуры среди американцев, я прошел в главный зал, который, как оказалось, носит имя «Зал Ольги и Владимира». С удивлением я узнал, что название это отнюдь не церковного, да и не исторического происхождения. Имена Владимира и Ольги присвоены в благодарность за помощь, оказанную Русскому культурному центру семьей старейших представителей русской эмиграции (здесь же «иммиграции») первой, посреволюционной волны — Владимира Ивановича и Ольги Евгеньевны Турских. Выяснилось, что и сам центр носит имя Турского, своей материальной помощью в буквальном смысле спасшего историческое здание на улице Саттэр от ликвидации, грозившей ему несколько лет назад вследствие принципиально новых требований мэрии к техническим характеристикам строения, расположенного в зоне повышенной сейсмичности. Как говорилось в благодарственном письме, полученном семьей Турских от правления Русского центра: «Стоимость укрепительных работ была недоступна… Чтобы спасти положение, Владимир Иванович и Ольга Евгеньевна не только пожертвовали значительную сумму денег, но и заложили участок земли, благодаря чему Русскому центру удалось получить необходимый заем на недостающую сумму и успешно закончить требуемые работы. Без помощи Владимира Ивановича и Ольги Евгеньевны Русского центра сейчас уже бы не было». Тогда же Турские получили благодарность от генерального консула России в Сан-Франциско Юрия Попова, направившего в их адрес грамоту: «Позвольте от имени генерального консульства в Сан-Франциско выразить глубокую признательность и искреннюю благодарность за ваш энтузиазм и те усилия, которые ваша семья вложила в дело поддержания и укрепления РУССКОГО ЦЕНТРА в г. Сан-Франциско. Судьба русских общин, всей русской эмиграции на Западном побережье США на протяжении вот уже более 60 лет так или иначе связана с этим уникальным центром. Ваша благородная поддержка помогла — и помогает — сохранять этот замечательный кусочек России, русской культуры, русского духа на американской земле. Низкий вам поклон! Дай Бог вам счастья, радости, здоровья и благополучия!»
Интерес к встрече с крупной личностью, уже при жизни вписавшей себя в историю Русской Америки, был велик. Ускорило же ее известие об избрании Владимира Ивановича Турского, одного из ведущих бизнесменов США, Человеком делового года Калифорнии от Республиканской партии. Русский патриот — и крупный американский бизнесмен. Это своего рода уникальное сочетание и определило мои вопросы к удивительному человеку, нашему соотечественнику, гражданину США Владимиру Ивановичу Турскому. Первый вопрос, естественно, касался того, как Турский стал калифорнийцем.
«Родился я 14 мая 1914 года на Полтавщине. После революции вся семья успела выехать в Европу. Я закончил Донское кадетское училище в Гаражде, в Боснии. По профессии инженер-строитель, специализировался на гидравлике и землеустройстве, то есть подготовке земельных участков под жилищное и промышленное строительство. После войны в Югославии многие русские принимали советское подданство, уезжали в СССР — и пропадали в лагерях. Я попросил жившего в Греции брата помочь и мне туда перебраться, но даже личное знакомство с министром внутренних дел не смогло решить вопроса: настроения в Греции были прокоммунистические, и предоставить политическое убежище жителю Югославии (у меня был простой „нансоновский“ паспорт) означало вызов. Отец, православный священник в Афинах, обратился к своим высокопоставленным знакомым — княгине Демидовой, князю Белопольскому, к самой великой княгине Елене Владимировне, жене греческого короля Георгия, и их общими усилиями я наконец в 1949 году оказался в Греции. А в 1951-м мой товарищ по кадетскому училищу Евгений Квасников (царство ему небесное) затащил меня сюда, в Америку.
В Сан-Франциско я первые годы работал в строительной компании, возводившей плотины в США, Корее, Афганистане, Перу. Пришлось усиленно заниматься английским, которого я почти не знал, а затем и теорией бизнеса. Первая самостоятельная попытка заняться бизнесом многому научила: в 1959 году я купил совершенно непригодный земельный участок недалеко от Окленда в Аламиде, осушил его, подготовил строительную площадку и возвел жилой дом на 45 квартир. Продал — и тут же меня так прижали с налогами, что почти всю выручку пришлось на них выложить — 23 тысячи. Тогда я еще не знал, что в США уплата налогов — это „высшая математика“, американцы специальных агентов нанимают, чтобы не просчитаться и не ошибиться, ведь потом, как говорят, не отмоешься! С тех пор я и стал законопослушным американским налогоплательщиком. Начав с бедных районов Сан-Франциского залива, я постепенно передвигался по направлению к более престижным и наконец сумел организовать строительство в элитном Стробери, где построил не только жилой комплекс, но и „закрытый“ теннисный клуб. Закрытый в том смысле, что попасть в него сейчас большая честь, так что я вовремя, еще в ходе строительства, оговорил право пожизненного членства».
Неоднократно приходилось слышать, что Владимир Иванович Турский — исключение, в США немного наших соотечественников — представителей первой эмиграционной волны, преуспевших в сфере крупного американского бизнеса. Напрашивался вопрос об источниках помощи: неужели русское лобби все же существует?
«Я считаю, что русского лобби в США просто нет. Можно, конечно, назвать Конгресс русских американцев, представители которого вхожи в Белый дом, в другие инстанции, где надо защищать права русских, особенно если это касается защиты репутации. Но в основном Конгресс занят благотворительностью, в том числе оказанием помощи России. Среди его добрых дел — реконструкция детского дома в Вологодской области, шефство над ним и многие другие. Причина отсутствия русского лобби, думаю, в том, что здесь долгое время всех русских воспринимали как „красную опасность“. А ведь среди представлявших первую волну эмиграции из России было очень много прекрасно образованных, безупречно честных, высокоталантливых людей, привнесших немало ценного в американскую науку и культуру. Благодаря таким людям сегодня к нашему поколению русских американцев здесь относятся с большим уважением. Но вот коммерческой жилки у нас, как правило, действительно не было. Торговля русским дается нелегко — лобби, если бы существовало, могло серьезно помочь, как помогают многочисленные лобби, представляющие интересы выходцев из других стран. Нам же приходилось рассчитывать на собственные силы. Я с большой осторожностью вступал в американский бизнес, старался семь раз отмерить — решил, что и в бизнесе необходимо в первую очередь ориентироваться на добрые дела. Поэтому все годы строил только на первоначально непригодных участках, не только не урезывая площади благодатной земли, но, напротив, приумножая. И все делал в рамках закона, тщательно согласовывая проекты с местным властями, так, чтобы комар носа не подточил».
В каждом слове Турского чувствуешь русского патриота и в то же время пиетет в отношении Америки. Что ближе? Что предпочтительнее?
«Русскими мы были, русскими и остаемся. Наша православная религия от нас неотделима. Что касается американства, то, конечно, для многих это удобная жизнь, комфортность, в целом равенство перед законом, стабильность, но прежде всего привлекает огромная возможность деятельности для всех. Думаю, этим в первую очередь и объясняется непрекращающийся поток иммигрантов со всех концов Земли. Но душу греет надежда быть полезным России. Увы, мой личный опыт, да и попытки моих друзей за последние десять лет после перестройки участвовать с пользой в возрождении страны, признаюсь, закончились печально. Я и мои товарищи-кадеты считаем себя патриотами. Нас тому учили, и мы через всю свою жизнь пронесли веру в Великую Россию. В кадетских училищах воспитывали чувство товарищества и братства, и, живя в Америке, при всем ее прагматизме, мы так и не изжили нашей российской романтики. Рухнул железный занавес, все мы как один поспешили на Родину, помочь ее демократическому возрождению… и вот тут реальность окатила нас ледяным душем. Я лично на первых порах создал несколько корпораций — в Москве, Омске, Иркутске, Санкт-Петербурге, Владивостоке, и везде меня обвели вокруг пальца. Я решил никогда больше не связываться с российским, с позволения сказать, „бизнесом“. А причина, будь то мои личные неудачи или неудачи моих друзей, — повсеместная нечестность, коррупция, воровство».
Ничего неожиданного я от Владимира Ивановича не услышал, но было больно. Крепкие двусторонние деловые отношения, в авангарде которых как раз и могли бы стоять русские американцы (прежде всего поколение наиболее опытных бизнесменов) с безупречно честной репутацией, казалось, могли сыграть немалую роль в период становления демократической России. Как смотрят наши соотечественники поколения Турского на политику нового российского руководства, какие надежды связывают с ней?
«В целом мы оцениваем эту политику положительно. Что же касается надежды, то все упирается в способность нового российского президента действительно преуспеть в борьбе с коррупцией. Все, конечно, понимают, что полностью коррупцию устранить невозможно, но должны же быть какие-то границы… Вообще опыт наших российских контактов за последние годы вынудил прийти к выводам, что все негативное, происходящее сейчас в России, объясняется тем, что большинство причастных к властным структурам не более чем перекрасились, глубинная перестройка общества еще только предстоит. Для нее необходимо новое поколение, но его воспитатели должны отвечать масштабности задачи. Нас, российских кадетов, воспитывали в духе патриотизма, готовя в равной мере служению как на гражданском, так и на военном поприще.
За годы работы в Америке я убедился, что она учит патриотизму — патриотизму в сочетании с терпимостью, без чего само существование страны иммигрантов в принципе было бы невозможно. В то же время мы привыкли слышать о том, что ни один русский не в состоянии чувствовать себя «дома» за рубежом. Любя Россию, любить Америку. Как это сочетается? Не является ли одно помехой другому?
«Ни в коей мере. Напротив, одно помогает другому. Я могу говорить, конечно, лишь о старых русских, о том потоке эмиграции, который относится к дореволюционному и непосредственно пореволюционному периоду. Эти люди, я это твердо знаю, навсегда остались патриотами родины — России, они же стали патриотами Америки, страны, приютившей их и открывшей широкие возможности для деятельности. Возможно, во мне говорит мой неистребимый русский идеализм, но я вообще считаю, что Россия и Америка абсолютно необходимы и миру, и друг другу. Миру — потому что нужен баланс сил, который сейчас оказался нарушен. Друг другу, потому что полезен обмен опытом, сотрудничество отнюдь не в одной космической сфере. Россия переживает сложный, во многом болезненный период своей истории, период возвращения к демократическим нормам. Но еще второй президент США Адамс говорил, что демократия невозможна без нравственности в обществе. Коррупция. Я с огромным уважением отношусь к Джону Маккейну, действительно великому патриоту. Пять лет сидя в одиночной камере во Вьетнаме в условиях тропической духоты, лишенный возможности держать в руках книгу или листок бумаги, он старался сохранить здоровую психику и работающий мозг, мысленно обращаясь к истории крупнейших государств. Маккейн шаг за шагом прослеживал различные этапы их развития, стараясь определить тот момент, который приводил к серьезным историческим последствиям, порою гибельным. Так он «проштудировал» историю Англии, Франции, Германии, нашей России, а под конец и США. В отношении своей собственной страны он сделал важнейший вывод — ничто не несет для американского общества столь серьезной угрозы, как коррумпированность политической системы. Отсюда его твердая предвыборная позиция в отношении беспощадной борьбы против так называемых финансовых дотаций политическим партиям — будь то огромные денежные вливания корпораций в пользу в основном республиканцев или же не менее крупные «пожертвования» руководства профсоюзов и «гильдии» законников в пользу демократов. Ведь и в том и в другом случае попавший благодаря этому в конгресс или в местное законодательное собрание должен денежки отрабатывать, то есть обслуживать интересы «дарителей» в ущерб интересам рядовых американских избирателей и в целом обществу. Не случайно Маккейна считают действительно крупным политическим деятелем, обладающим тем основным, без чего немыслим государственный лидер, — видением будущего, того, к чему должна стремиться страна, и, следовательно, представляющим миссию общенационального масштаба. Я, как и мои товарищи, от всей души желаю ему успеха в его антикоррупционной борьбе. Мы также от всего сердца надеемся на успех аналогичных усилий, которые, хочется верить, предпринимает администрация Владимира Путина в отношении ситуации в России».
Сан-Франциско
