Падение коммунистических режимов в Центральной и Восточной Европе, более активная позиция Православных Церквей в странах исламского мира и другие перемены в жизни мирового православия вновь поставили вопрос о том, что значит для самих православных участие в экуменическом движении, и в частности в деятельности Всемирного Совета Церквей (ВСЦ).
Три года назад на межправославной встрече в Салониках принято заявление, в котором, с одной стороны, подчеркивалась важность межхристианского сотрудничества, а с другой, как отметил Патриарх Алексий II в докладе на Архиерейском соборе, говорилось о необходимости «произвести решительные преобразования в существующей структуре ВСЦ, которые позволили бы Православным Церквам, осуществляя свое свидетельство неправославному миру, избегать тех экклезиологических и канонических коллизий, которые весьма болезненно воспринимаются значительной частью духовенства и верующих».
«Обыкновенно православные думают, что диалог на экуменических встречах является диалогом истины с ложью, в то время как он намного более сложный, — считает протоиерей Леонид Кишковский, руководитель отдела межцерковных связей и экуменического свидетельства Православной Церкви в Америке. — Если мы представляем полноту предания, веры, то, находясь в диалоге, можем встретить тех, кто ищет предания, стремится к нему, и тех, кто впал в крайние, грубые ошибки». Между этими людьми необходимо увидеть разницу, и тогда открытый диалог с другими христианами не будет преследовать только «православные политические интересы», но станет подлинным свидетельством о православии.
Тем не менее несколько лет назад отношение к экуменизму поставило на грань раскола Православные Церкви в Болгарии и Грузии. Несмотря на позицию других Православных Церквей, они заявили о прекращении своего участия в работе ВСЦ. Основные проблемы экуменических организаций, с точки зрения православных, связаны с экклезиологическими вопросами (то есть с теми, которые относятся к пониманию природы Церкви), дилеммой «совместная молитва или богослужение», развитием экуменической методологии при разработке социальных и этических вопросов (в частности признание гомосексуальных отношений и инклюзивного языка), механизмами принятия решений и вопросами членства.
На Генеральной ассамблее ВСЦ в Хараре (1998 г.) признано, что проблема участия православных носит принципиальный характер и нуждается в изучении. С этой целью создана Специальная комиссия, модераторами которой стали митрополит Эфесский Хризостом (Вселенский Патриархат) и епископ Рольф Коппе (Евангелическая Церковь Германии). Сама комиссия впервые сформирована по схеме «равного участия», то есть половина — это православные, а другая половина — все иные члены ВСЦ. Причем под православными понимаются как собственно Православные Церкви, так и Восточные Православные Церкви: Армянская, Коптская, Малабарская, Эфиопская и другие. Конрад Райзер, генеральный секретарь Всемирного Совета Церквей, подчеркнул, что «никогда ранее за всю свою 50-летнюю историю ВСЦ не относился к православным с такой серьезностью, как при принятии этого решения».
Работа комиссии продолжалась два года, и ее промежуточный отчет был представлен вниманию ЦК ВСЦ на прошлой неделе. Небольшой семистраничный документ ясно описывает те трудности, которые испытывают православные при работе в ВСЦ, но в то же время носит, по мнению ряда участников, пока еще «недостаточно глубокий характер».
В ходе дискуссии выяснилось, что наиболее скептически настроена делегация Русской Православной Церкви. Игумен Иларион (Алфеев) считает, что «пока никаких радикальных идей преобразования Всемирного Совета Церквей комиссия не предложила». С точки зрения самих православных, наиболее предпочтительной является «семейная» модель устройства ВСЦ, которая предполагает, что Церкви будут представлены не как отдельные организации, а как части определенной конфессиональной «семьи» — православной, католической, протестантской или «свободных церквей». Пока с этим категорически не согласны небольшие протестантские церкви, заботящиеся о сохранении демократических принципов в управлении и соблюдении меньшинства, которым они, по сути, и являются.
Вместе с тем по ряду принципиальных вопросов православные чувствуют поддержку ряда традиционных протестантских Церквей. Они также признают, что ВСЦ необходимо отказаться от парламентской модели (ее главной чертой является принятие решений на основе голосования) и перейти к такой модели, когда все основные решения, за исключением административных и финансовых, принимались бы на основе консенсуса. Серьезные богословские и догматические вопросы не могут и не должны ставиться на голосование.
Однако православные сегодня с глубоким сомнением относятся к возможности богословского диалога в рамках экуменического движения. «Мне представляется, что во Всемирном Совете Церквей сейчас настолько широкий разброс богословских позиций, что чем дальше, тем труднее будет вообще создавать какие-либо богословские документы и работать над богословскими темами», — считает игумен Иларион. Подтверждением этому стала состоявшаяся 5 февраля дискуссия по проблемам «гуманитарной интервенции». Вопрос о вооруженном вмешательстве в дела суверенного государства стал особенно остро во время войны в Косово, когда страны НАТО оправдывали бомбежки Югославии «гуманитарными причинами» и необходимостью защиты мирного населения. Не отрицая саму возможность «гуманитарной интервенции», документ ЦК ВСЦ предлагает жесткие механизмы международного контроля над странами, осуществляющими подобные акции. Ситуация в Косово не должна повториться нигде в мире.
В основу документа положен принцип «справедливой войны», который поддерживают многие Церкви, в том числе и православные. Тем не менее консенсус среди членов ЦК ВСЦ не был достигнут из-за протестов христианских групп радикально пацифистской ориентации: квакеров, меннонитов и «Церкви братьев». В результате статус документа оказался значительно снижен. Он был принят только «к сведению и для дальнейшего обсуждения».
Решение Грузинской и Болгарской Церквей о выходе из ВСЦ поставило вопрос об особом статусе для тех Церквей, которые не хотят или не могут быть членами Совета. Есть надежда, что эти Церкви вернутся в экуменическое движение, и сегодня за ними зарезервированы места в основных органах управления ВСЦ, на которые временно назначены представители Вселенского и Румынского патриархатов.
В дальнейшем работа Специальной комиссии неизбежно поставит ряд острых вопросов и перед самими православными. Есть ли, с точки зрения православного богословия, возможность признать существование других Церквей? Действительно, далеко не все организации, состоящие в ВСЦ, православные считают Церквами. Как тогда понимать сам Совет: как церковную или как светскую организацию?
Не менее остро поставлен вопрос и о том, как православные оценивают возможности совместной молитвы. Если ВСЦ готов признать, что использование термина «совместное богослужение» недопустимо, так как богослужение предполагает полное единство в исповедании веры и административно-каноническом устройстве, то готовы ли православные признать, что совместная молитва не является ересью, как это пытаются представить противники участия православных в экуменическом движении? Ответить на этот вопрос может только авторитетное межправославное собрание, но в условиях, когда созыв Вселенского Собора, обладающего высшим вероучительным авторитетом невозможен, непонятно, кто со стороны православных даст убедительные ответы на эти вопросы.
В целом новые принципы устройства ВСЦ могут быть приняты только на Генеральной ассамблее, которая состоится не ранее чем через 5 лет. Ждать так долго Русская Православная Церковь не собирается. Она ставит свое членство в ВСЦ в зависимость от результатов работы Специальной комиссии и ожидает, что все станет ясно уже к концу 2002 года, как только комиссия представит итоговый отчет. Если не будет неожиданностей.
Потсдам
