?Люди теперь могут обходиться без барабанов, флагов, парадов, и лучше, если они будут боготворить кого-то, не имеющего реальной власти. В Англии же реальная власть — у джентльменов в котелках, а в золоченой карете, символизирующей величие, восседает другая персона, и пока сохраняется такое положение, появление Гитлера или Сталина в Англии исключено?
Эволюцию и истоки мировой цивилизации трудно постичь без учета роли, которую сыграли в ее поступательном развитии монархии. Нам, людям, ощутившим всепоглощающую роль технического прогресса на заре ХХI века, казалось, должны быть неинтересны в какой-то степени лубочные картинки из истории династий, продолжающих жить в основном своей неторопливой жизнью. Вот вопрос, на который нет однозначного ответа.
Не будем сильно углубляться в историю. Нам интересен, в первую очередь, генезис монархий, прошедших в ХХ веке через множество тяжелых, зачастую трагических испытаний. Чтобы сохранить свое естество, короли, князья и принцы должны были, как минимум, поспевать за динамично развивающимся обществом. Не всем из них это удавалось. Две мировые войны, социальные потрясения стали серьезной проверкой для института монархии. В большинстве европейских стран (истоки монархического способа правления — в античном мире Древней Греции и Древнего Рима эпохи империи) был утвержден республиканский строй. И все же ряд исторических династий сохранили свои троны.
Среди ныне правящих династий в мире есть серьезные различия. Так, условно? традиционными? можно назвать монархов, правящих по британскому образцу (их большинство); они царствуют, но не правят, хотя и обладают всеми правами — от назначения правительств до издания законов. Впрочем, правительства этих стран (Дания, Нидерланды, Норвегия, Бельгия, Испания, Таиланд, Малайзия, Камбоджа, Люксембург, Лихтенштейн, Монако) должны подтвердить своим решением? высшую волю монарха?.
Бывают и исключения из правил, когда глава государства все же принимает важное решение единолично. Так и ныне находящийся у власти испанский король из династии Бурбонов Хуан Карлос I в феврале 1981 года сыграл решающую роль в срыве военного переворота, подготовленного сторонниками диктатора Франсиско Франко. Парадокс заключался в том, что сам диктатор, умерший в 1975 году, еще при жизни готовил Хуана Карлоса к восшествию на трон. 22 ноября 1975 года, через день после смерти Ф. Франко наследник престола принял присягу, став королем Испании (в апреле 1931 года 70% испанцев проголосовали за социалистов и республиканцев и страна стала республикой). И вот, номинальный по сути глава вооруженных сил Испании, ее король выступил по национальному телевидению. Он одел форму генерал-капитана и в соответствии с полномочиями, данными ему конституцией страны, отдал приказ сохранять установленный законом порядок: ?Корона — символ единства и постоянства Родины — не может терпеть в какой-либо форме деятельность или идеи лиц, которые стремятся прервать силой демократический процесс…? Армия беспрекословно выполнила приказ своего главнокомандующего — заговорщики во главе с подполковником Техеро Молина были арестованы.
Конституция Испании не разрешает королю принимать участие в политической борьбе, но тем не менее его роль в определении ценностных ориентиров общества велика. Хуан Карлос I является гарантом стабильности страны. Он и его жена-королева София (дочь греческого короля Павла I) остаются открытыми для общения с самыми широкими кругами испанского общества.
Есть и другой вид правления монархов — ?номинальный?, — когда у них нет даже минимальных прерогатив власти. Яркие образцы, если можно так сказать, ?бесправных? глав государств — это шведский король Карл XVI Густав и японский император Акихито. Акихито только формально является главой государства, он лишь? символ нации и единства народа?. Представитель самой древней монархии мира отказался после окончания Второй мировой войны и от титула прямого потомка японской богини Солнца (обряд ?даидзесаи?).
А вот? бесправие? Карла XVI Густава не мешает ему пользоваться уважением граждан, хотя его властные королевские прерогативы просто мизерны — он может выполнять лишь три церемониальные функции — встречаться с главами иностранных государств, выступать перед шведским народом с новогодним приветствием и вручать Нобелевскую премию. Даже государственные учреждения в Швеции уже более 20 лет не называются королевскими.
С именем Карла Густава XVI связана романтическая история, заставившая по иному посмотреть на проблему взаимоотношений между особами королевской крови и простыми смертными.
Кто не знает песню? Все могут короли…?. Но сейчас, в конце ХХ века, короли, как оказалось, могут все-таки позволить себе? жениться по любви?. 15 сентября 1973 года Карл Густав сменил на троне своего деда — Густава VI Адольфа. Он рано лишился отца, который погиб в авиакатастрофе, а за год до коронации — и матери. Учился наследник престола в самом знаменитом университете Северной Европы — Упсальском, где изучал историю.
Браки владетельных государей с женщинами из? простых? семей в прошлом всегда были сродни скандалу. Вспомним хотя бы историю с российским цесаревичем Константином Павловичем (в 1825 году он отказался от престола, отдав предпочтение польке Иоанне Грудзинской, графине Лович, которая была, конечно же, не простолюдинкой, но и не особой королевских или княжеских кровей). Обеспокоенная выбором Константина, семья Романовых еще в 1822 году передала права на престол Николаю Павловичу. Именно этот мезальянс стал формальной причиной восстания декабристов. На Дворцовой площади во время присяги на верность новому царю Николаю I и развернулись события, оставившие глубокий след в истории России. На одной из ближайших страниц? История и? Я? читайте об острейшем династическом кризисе 1825 года в России и связанном с ним нумизматическим курьезом — выпуском? рубля Константина?.
?Константиновская? ситуация повторилась и в Швеции. Еще будучи наследным принцем, Карл Густав на Олимпиаде в Мюнхене (1972 год) знакомится с очаровательной переводчицей Сильвией Зоммерлат. Чопорная шведская аристократия была возмущена. Но… 1975 год — это не 1825 и даже не 1936 год, когда находившийся меньше года на престоле английский король Эдуард VIII был вынужден пойти на крайнюю меру (отречься от престола) из-за того, что хотел жениться на дважды разведенной американке Уоллис Симпсон. Случился форменный скандал. Консервативная Великобритания не была еще готова к? такому? развитию событий.
Роман наследника шведского престола и переводчицы был тайной для широких слоев общества в течение почти четырех лет. На помощь влюбленному не на шутку Карлу Густаву пришел дядя — принц Бертиль, у которого в прошлом была своя романтическая история любви (в 1943 году он познакомился в Великобритании с простой фабричной работницей миссис Крейг и наперекор традициям остался верен своему выбору). Вскоре? сломался? и дедушка-король Густав VI Адольф, который за год до смерти, в конце 1972 года, очень хорошо принял на балу избранницу наследника престола Сильвию. Ее чары оказались сильнее закостенелых законов высшего общества.
19 июня 1976 года Сильвия все-таки стала королевой. Шведский парламент — риксдаг — был вынужден, под бешеным напором влюбленного монарха, внести важные, по сути революционные, изменения в законы страны. А Сильвия (по отцу — немка, по матери — бразильянка) освоила шведский язык, после чего окончательно растопила сердца сограждан супруга. Она прекрасно вписалась в королевскую семью Бернадотов, потомков великого французского маршала времен Наполеона Бонапарта. Кстати, и дядя короля принц Бертиль узаконил свои отношения с возлюбленной благодаря новым законам.
Брак Карла XVI Густава и Сильвии можно с уверенностью назвать счастливым. У монаршей четы родилось трое детей — принцессы Виктория, Мадлейн и Карл Филипп II. Но несмотря на то, что в семье есть наследник мужского пола, риксдаг объявил наследницей старшую из сестер — Викторию. В Швеции свято соблюдается принцип равенства полов.
Интересно, что дети королевской четы не спешат заключать браки с особами? голубой крови?. Виктория, которой прочили в мужья испанского принца или голландского наследника престола Виллема- Александра, пока что отдает предпочтение 25-летнему пасынку председателя банка Швеции Стефану Коллерту.
В ряде стран мира форма правления подобна британской (Непал, Кувейт, Марокко, Свазиленд, Лесото) — монархи лишь формально советуются с парламентом, хотя на самом деле являются абсолютными правителями. Абсолютными монархами в стиле правления французского короля Людовика XIV являются правители ряда восточных стран — Брунея, Бахрейна, Катара, Саудовской Аравии, Объединенных Арабских Эмиратов и Омана. О конституции, парламенте, как институтах власти в таких, можно сказать, традиционных восточных деспотиях, нет и речи.
На фоне всех без исключения монархий мира выделяется своим богатством династия брунейских султанов. Нынешний правитель — султан Хассанал Болкиах считается одним из самых богатых людей на планете. Надо отметить, что он не обделяет и своих подданных, которым совсем не нужны политические партии, конституция — эти непременные атрибуты демократии. Султан является гарантом благосостояния своих подданных. Бруней — это островок благополучия, где зримо, на практике воплощена? шведская модель? общества, основанная на социальной справедливости.
Судьбы большинства государств в мире неразрывно связаны с монархиями. Идея монархии в контексте мировой цивилизации, конечно же, меняла свой облик, не всегда поспевая за вызовами времени. Но для высшего общества монархия — это нечто большее, чем просто традиция; пока она существует, ?сливки? общества чувствуют себя огражденными от неожиданностей. Монархия выглядит в глазах своих подданных институтом, стоящим над политикой, над межпартийной борьбой.
Английский публицист и писатель Джордж Оруэлл замечал, говоря о роли британской династии Виндзоров: ?Люди теперь могут обходиться без барабанов, флагов, парадов, и лучше, если они будут боготворить кого-то, не имеющего реальной власти. В Англии же реальная власть — у джентльменов в котелках, а в золоченой карете, символизирующей величие, восседает другая персона. И пока сохраняется такое положение, появление Гитлера или Сталина в Англии исключено?. Нейтральная позиция? над схваткой? — вот одно из преимуществ института монархии, остающееся актуальным и в начале XXI века.
