Великое возвращение

27 ноября 2000 год, в канун момента, признаваемого большинством россиян началом нового тысячелетия, в Успенском соборе Московского Кремля звучало древнее унисонное пение, священники в традиционных русских облачениях возглашали ектинии со всеми характерными для русского церковного чтения особенностями… Патриарх в белом куколе московских митрополитов в окружении высших иерархов молился по старым книгам… На мгновение могло показаться, что Русская Церковь вернулась в изначальное, неразделенное состояние, когда в каждом храме, в каждом монастыре, в каждом русском доме молились именно так…
Поводом для торжественного молебна и состоявшейся после него Конференции явился 200-летний юбилей Единоверия — первой, во многом неоднозначной, попытки примирения между «господствующим исповеданием» и гонимыми, но непреклонными, приверженцами старого русского обряда. 200 лет назад московский митрополит Платон (Левшин) канонически оформил возможность сохранять верность русской церковной традиции, находясь при этом в мире с РПЦ.
Эта инициатива, задуманная Священным Синодом для уврачевания раскола, была немедленно использована властями, как орудие для борьбы со староверами. В единоверцы записывались в основном состоятельные старообрядцы, не решавшиеся поставить под удар свое будущее и будущее своих близких в гонениях страшного николаевского периода, начавшегося казнью декабристов.
Среди старообрядцев переход в Единоверие расценивался, как малодушие. Принуждение, прямое насилие, обильно применяемое властью, стремившейся любой ценой унифицировать, затянуть в казенный, немецкого покроя, мундир все стороны русской жизни — все это не прибавляло популярности «единоверческому проекту». Как только государственный пресс ослабевал, единоверческие приходы приходили в упадок…
После Собора 1917−1918 гг., когда многие высшие церковные иерархи высказались за полноценный диалог со старообрядцами, когда после 200-летнего прерыва был избран Патриарх, а вмешательство властей во внутрицерковные дела ушло в прошлое, по логике вещей, Единоверие, дискредитированное в глазах старообрядцев, должно было бы исчезнуть. Однако оно сохранилось, и сейчас, на рубеже третьего тысячелетия, именно Единоверие предоставляет Русской Церкви уникальный шанс не только вернуть себе былое единство, но и заложить прочный фундамент для полноценного национального возрождения России…
Церковные историки «господствующего исповедания» (Зеньковский, Голубинский, Карташев и др.) давно пришли к выводу, что «новины» патриарха Никона, послужившие причиной раскола, вводились из соображений сиюминутной политической конъюнктуры и носили характер искажения Древнего, принятого в IX—X вв. от Византии, Православного церковного обряда, чуждыми элементами сомнительного происхождения.
В «Обращении Патриарха Алексия II чадам Русской Православной Церкви, сохраняющим в богослужении древние русские обряды, в связи с 200-летием канонического бытия старообрядных приходов в лоне Московского Патриархата» читаем: «Перед лицом исторических фактов нельзя не признать, что преследования и ограничения в отношении старообрядцев, насильственные методы преодоления раскола явились следствием непродуманной государственной политики России в прошлых столетиях, положившей труднопреодолимую разделенность в Русской Церкви, существующую до сего дня…»
Это только на первый взгляд разница между старым и новым обрядом исчерпывается перстосложением, версиями перевода одних и тех же греческих слов, числом просфор, формой митры или архиерейского посоха. Нарушив чистоту и целостность Русского обряда, безответственная власть надломила основу основ национального самосознания народа. Верить по-русски отныне можно было лишь «в лесах», «на горах"… зачастую это означало быть обреченным на «огненную купель» гари.

На вопросы корреспондента «Завтра» отвечает секретарь Комиссии по взаимодействию со старообрядцами РПЦ иеромонах Никита (Добронравов).
— Исторически Единоверие возникло, как «плацдарм» господствующего исповедания на старообрядческой «территории». Воздвигнутые при Николае I гонения на приверженцев старого обряда усугубили такое впечатление… Сегодня священноначалие РПЦ идет навстречу страообрядцам-единоверцам, так сказать, «с открытым забралом». Звучат слова об «ошибочной государственной политике», о «совместной проповеди», призывы «забыть обиды» и «оставить распри». Это такой хитрый тактический ход, или, действительно, кардинальная перемена в отношении священноначалия РПЦ к старообрядчеству вообще и к Единоверию, в частности?
— Ну, во-первых, я не совсем согласен с тем, что Единоверие изначально замышлялось, как орудие борьбы со старообрядцами. Целью было именно преодоление раскола. Сейчас можно с сожалением констатировать, что государственные власти, применяя радикальные и неоправданные методы воздействия на старообрядцев, обратили этот во всех отношениях замечательный замысел не ко благу, но к созданию еще большей конфронтации и недоверия. Экстремизм государственных чиновников привел к тому, что большая часть старообрядцев стала воспринимать Единоверие, как средство борьбы с ними. Должно было пройти два столетия, Церковь должна была освободиться от жесткой опеки государства, чтобы для всех стало очевидно — старообрядные приходы в РПЦ не выполняют никакой «тактической задачи», они — свидетельство имеющейся у нашей паствы потребности в сохранении древних обрядовых форм не в архиве или музее, а именно в живой традиции.
— Как теперь должна измениться роль старообрядных приходов в РПЦ?
— 200-летний опыт канонического бытия старообрядных приходов в лоне Московского Патриархата — это свидетельство обоюдной внутренней работы как внутри Русской Православной Церкви, так и внутри старообрядчества, искавших на протяжении десятилетий пути взаимного примирения во имя заповеди Христа «да будут вси едино» (Ин. 17, 21). В этом движении навстречу друг другу не должно искать победивших и проигравших, так как духовно выше всегда тот, кто принимает решения, руководствуясь не корыстными расчетами, а христианской совестью, надеясь быть услышанным не людьми, а Богом…
Старообрядные приходы, безусловно, получат всестороннюю поддержку. Для этого, собственно, и создана наша комиссия. Планируется, например, создание специального координирующего органа (возможно, «Совета старообрядных приходов Московского Патриархата») для оказания старообрядным приходам Русской Православной Церкви информационной, юридической и иной поддержки, а также согласования их взаимодействия с другими старообрядческими согласиями. Возможно, когда-нибудь в будущем в Русской Православной Церкви будет старообрядный епископ…
— В одном из пунктов совместного Меморандума, принятого руководством РПЦ и делегацией Древлеправославной Поморской Церкви Латвии в июне 1999 года, высказывалось пожелание «…относиться с пониманием и одобрением к существованию в лоне Русской Православной Церкви приходов старого обряда, а также к введению в богослужебную практику отдельных приходов древних богослужебных чинов, обрядов, унисонного знаменного пения. Считать такую практику в лоне РПЦ проявлением любви к древним русским церковным обрядам и признанием их спасительности…» После празднования 200-летия Единоверия, торжественного молебна в Успенском соборе Московского Кремля и юбилейной Конференции это направление, наверное, получит дополнительный импульс?
— А вы считаете, что этот процесс нуждается в какой-то специальной санкции? Посмотрите, как стремительно вошла в обиход традиционная русская икона. Не потребовалось для этого никаких специальных решений принимать. Сейчас в Москве трудно найти храм, в котором бы регенты не пытались вводить унисонное знаменное пение. Лестовка — давно уже не редкость… Ведь, собственно, никаких препятствий нет. «Клятвы» со старого обряда сняты, он признан «равноспасительным». А желание вернуться к древним традиционным формам в богослужении и церковном искусстве очевидно. Главное, этому стремлению не мешать…

Сейчас трудно представить масштаб и ужас трагедии, в одночасье лишившей русского человека «единого на потребу"… Восемь лет держали осаду монахи Соловецкого монастыря. Ворвавшиеся после пушечного обстрела в стены обители стрельцы учинили резню, память о которой навсегда осталась в сердцах ревнителей древнего русского благочестия. «Соловецкий лагерь особого назначения» 20−30-х гг. ХХ века — не есть ли своего рода возмездие за «благополучно» забытую трагедию века XVII?..
В это трудно поверить, но в Русской Церкви рубежа XVII—XVIII вв. практически не осталось ни одного русского архиерея — они считались заведомо неблагонадежными (сочувствующими старой вере). Этим объясняется засилие среди священноначалия Русской Православной Церкви того периода выпускников Киевской «бурсы» — фактически иностранцев. Они принесли с собой чуждые русской церковной традиции западные, подчас униатские, элементы. Церковные историки метко нарекли это время «украинским пленением Русской Церкви"…
После упразднения патриаршества, лишения Церкви ее имущества, насильственного изгнания русских традиций из храмового зодчества, иконописи, церковного пения, унизительного подчинения священнослужителей мирянам — подчас неверующим циникам (священников — чиновникам из консистории, архиереев — обер-прокурору Священного Синода), могло показаться, что Русская Церковь никогда уже не вернет себе былое величие, никогда не станет тем, чем она была для русского человека в минуты его ярчайших побед и величайших бедствий…
Справедливости ради следует заметить, что лучшие из церковных иерархов не мирились с разделенным и униженным положением Русской Церкви и прилагали титанические усилия к возвращению ее в первозданное состояние. Хотя бы в малом.
Едва ли не «контрабандой» среди повальной моды на западное в Русскую Церковь вернулось, чтобы не покинуть его никогда, Восточное Православное богословие. Возродилось русское монашество. Вернулся в церковную жизнь древний институт духовничества. Упорно, с екатерининских времен, предпринимались и попытки снять «клятвы» (проклятия) «разбойничьих» соборов 1656 и 1667 гг. на древний русский обряд и его ревнителей, найти адекватную форму путем уврачевания кровоточащей раны раскола, возвратить Русскую Церковь к полноценному, неразделенному состоянию… В некотором смысле, венцом этих усилий (на первом этапе) была инициатива московского митрополита Платона (Левшина), 200-летие которой ознаменовалось торжественным молебном в Успенском соборе и юбилейной Конференцией.
О Старообрядчестве и старообрядцах бытует немало мифов, каждый из которых при столкновении с реальностью рассеивается, как дым.
В старообрядцах принято видеть малообразованных, недалеких, мракобесов-консерваторов. Между тем, даже в самые темные периоды последних столетий, когда средний показатель грамотности в России не превышал 30%, старообрядцы (с измальства приученные читать богослужебные книги) могли похвастаться поголовной грамотностью. Тиражи рукописных книг, выпускаемых одним только поморским «Выговским общежитием», многократно превышали тиражи казенного Печатного двора. К началу ХХ века среди купцов первой гильдии старообрядцы составляли не менее 70%. И что это были за имена! Рябушинские, Морозовы, Мамонтов… Вообще, к началу ХХ века в реальном секторе экономики Российской империи активно действовали два мощных лобби: иностранцы (главным образом грабившие наши недра) и созидатели — купцы-старообрядцы. Во многом именно им мы обязаны тем уникальным культурным явлением, которое принято называть Серебряным веком…
Считается, что многочасовые службы, точное и буквальное соблюдение всех норм церковного устава обременительны и почти непосильны для современного человека, привыкшего ссылаться на свои бесчисленные немощи и хвори. Между тем, традиционный русский жизненый уклад (богослужебная практика — лишь его часть) гарантирует физическое и душевное здоровье, а литургическое время на старообрядческих службах обладает удивительной способностью протекать как бы вне хронометража, так что трудно сказать: долго ли ты простоял на богослужении. Не долго, не коротко — столько, сколько нужно… Впрочем, для «внешнего», невоцерковленного человека и сокращенное до минимума богослужение с развлекательным партесным пением — непосильная обуза.
Принято считать, что ревнители старой веры — преимущественно пожилые люди. Между тем, если в «обычной» церкви чаще всего можно встретить женщину-пенсионерку, то в старообрядческой церкви тон задают молодые мужчины. Это обстоятельство, кстати, гарантировало единоверческим приходам особо тесную связь с армейскими коллективами. Отдельные единоверческие приходы даже берут шефство над военными училищами и дислоцированными поблизости военными частями. Крещеные старообрядческим батюшкой солдаты и офицеры с трогательной серьезностью выстаивают многочасовые службы, осваивают премудрости церковного чтения по старопечатным книгам и пения по? крюкам?.
Оказавшиеся сейчас перед лицом реальной угрозы со стороны исламских экстремистов, идеологически базирующихся на крайних сектантских формах «реформированного» ислама (ваххабиты, талибы и пр.), российские военные справедливо видят именно в Древлеправославии духовный стержень, способный воспитать в русском парне настоящего воина, не уступающего в боевом духе никакому противнику…
Здесь необходимо сделать небольшое отступление. Русский народ получил свою веру из рук победоносной, блистательной Византии. И сохранял ее дух веками в неприкосновенности. После Флорентийской унии, означавшей окончательное падение митрополии, Святая Русь «де-факто» заняла ее место…
Удар по Русской Церкви означал удар по тому триумфальному «византийскому» имперскому самосознанию, которому мы обязаны органичным слиянием с Казанью и Украиной, колонизацией просторов Сибири и Дальнего Востока, успешным противодействием агрессии католического Запада как в форме культурной экспансии, так и в виде прямой вооруженной интервенции…
Уходя в леса и «гари», русские люди уносили с собой живую традицию народа-победителя, народа-имперостроителя, народа с особым местом в истории…
Русская Церковь, лишившись роли полноправного партнера Православного государя (как это предусматривалось завещанной Византией «симфонией»), третируемая нерусской властью, отрезанная от наиболее активной и наиболее религиозной части народа, оказались в незавидном положении… Когда сейчас наши многочисленные недоброжелатели глумливо указывают на сомнительные моменты в сложившейся на сегодняшний день в РПЦ литургической практике эклектику, граничащую с безвкусицей в церковном искусстве, на «рыхлость» и абстрактность транслируемого ею мировоззрения, необходимо учитывать то, в каких ужасных условиях «господствующее исповедание» выживало (иного слова не подобрать) в мрачные столетия государственного диктата.
И выжило! Несмотря на давление антинациональной «элиты», Русская Церковь не дала склонить себя к унии, не променяла святоотеческого богословия на теологические трактаты немецких профессоров, а церковные святцы вопреки всему пополнялись именами праведников, подобных легендарным святым дораскольной Руси.
Объективно, находясь в положении, схожем с тем, в котором находились греки под властью турок, Русская Церковь, конечно, не могла не перенять и свойственной грекам пассивной, «фанариотской» созерцательности, и представления о вере преимущественно как о деле частном, а о спасении — главным образом, как о личном спасении.
Иначе в разделенной, скованной тысячами пут, Церкви и не могло быть. Лишь освободившись от постылой опеки, она стала решительно возвращать себе исконную «византийскую» стать…

На вопросы корреспондента «Завтра» отвечает уставщик старообрядного храма Архангела Михаила в Михайловской слободе Георгий Савельев.
— Старообрядных приходов в РПЦ немного, в то же время у наиболее образованной и сознательной части как клира, так и мирян наблюдается устойчивая тенденция к углубленному изучению русской церковной традиции. Вам не кажется, что это обстоятельство, в свете прошедших юбилейных торжеств, чревато в ближайшее время своего рода «старообрядным бумом»?
— Следует учитывать, что РПЦ — структура консервативная (что, в общем-то, неплохо), и отсутствие запрета в ней еще не является в полной мере разрешением. Необходим достаточно ясный сигнал со стороны священноначалия, чтобы батюшки и прихожане решились на какие-то перемены.
Тем не менее, я знаю несколько московских и подмосковных храмов, где в богослужении уже сейчас активно используются элементы старого обряда. Интерес к старому обряду прояляют и монахи Троице-Сергиевой Лавры, и учащиеся духовных школ… Теперь же, когда руководство РПЦ нам оказывает всестороннюю поддержку мы, действительно, вправе ожидать то, что вы назвали «бумом"…
— Какого рода помощь от руководства РПЦ старообрядные приходы хотели бы получить? Материальную, информационную, организационную, юридическую?
— Как ни странно, менее всего — материальную. Научившись выживать в режиме прямых гонений, мы во всем привыкли полагаться на собственные силы. Сейчас старообрядные приходы, наверное, самый динамично развивающийся сектор в РПЦ…
А вот вниманием СМИ мы, до последнего времени, действительно, были обделены. И некий координирующий орган — например, «Совет старообрядных приходов в РПЦ» — нам, безусловно, нужен…
— А старообрядный епископ?
— Это очень интересный вопрос. Какое-то время назад, когда в существовании единоверческих приходов, в общем-то, никто не был заинтересован, наличие «своего» епископа было бы крайне желательным, так как гарантировало бы нам определенную независимость. Вообще, обственная иерархия была предметом чаяний многих поколений староверов.
Но сейчас, после юбилейных торжеств, есть все основания полагать, что на старообрядные приходы в РПЦ отныне возлагается масштабная историческая задача: вернуть в богослужебную практику РПЦ — и вообще, в церковную жизнь — русскую традицию. Как бы перебросить мостик из дораскольной Святой Руси в современность… Возможно, Единоверие и возникло Божьим произволением 200 лет назад именно для того, чтобы сегодня Русской Православной Церкви был предоставлен этот уникальный шанс…
В новых условиях поспешное постановление старообрядного епископа вряд ли целесообразно. Мы находимся в самом начале удивительного процесса… Через непродолжительный срок в РПЦ сотни приходов могут стать старообрядными. Это будет уже совсем другая ситуация. Вот тогда, естественным, эволюционным путем и возникнет пользующаяся абсолютным доверием народа Божьего старообрядная иерархия. Мне кажется, что форсировать этот процесс не стоит…
К тому же, насколько мне известно, среди епископата РПЦ немало архиереев проявляют искренний интерес к русской церковной традиции. Они со временем тоже могли бы стать «старообрядными». Ведь между «обычной» и старообрядной (единоверческой) иерархией в РПЦ, с церковно-канонической точки зрения, никакой разницы нет…

«Старая вера», «старый обряд» — слова эти воспринимаются позитивно лишь глубоко воцерковленными, то есть считающими древность одним из главных критериев истинности людьми. Для человека? внешнего? они звучат по-музейному безжизненно. Может, пришла пора говорить не «старая вера», а «русская вера», не «старый обряд», а «русская церковная традиция»?..
Положению Церкви в современной России — Церкви, независимой в решении внутрицерковных вопросов, Церкви, возглавляемой соборно избранным Православным Патриархом, Церкви, стремительно занимающей в обществе подобающее ей место, — уже не соответствует прокрустово ложе усвоенных за годы государственного засилия установок. Не сдерживаемая более ничьим окриком, Русская Церковь неминуемо должна заговорить по-русски!..
«…Чадам Русской Православной Церкви нужно помнить, что древние церковные обряды составляют часть нашего общего духовно-исторического наследия, которое следует хранить как сугубую драгоценность в литургической сокровищнице Церкви,» — сказано в «Обращении Патриарха Алексия II чадам Русской Православной Церкви, сохраняющим в богослужении древние русские обряды».
Сейчас, когда все возможные идеологические платформы доказали свою несостоятельность, возрождение России и ее триумфальное возвращение в историю немыслимо без обращения к «византийскому» самосознанию дораскольной Руси. Роль Русской Православной Церкви в этом процессе колоссальна! И Единоверие предоставляет нам уникальный шанс — безболезненно, на твердой канонической основе, начать уникальный процесс возвращения Русской Церкви к русской вере, к подлинной национальной церковной традиции.
Тяга к русскому обряду в «господствующем исповедании» была всегда. Еще раскаявшийся Никон пользовался в заточении старопечатными книгами. Во многих отдаленных церквях и монастырях, несмотря на запрет, Богослужебные книги вообще никогда не менялись (батюшки ссылались на дороговизну новых книг или вовсе помалкивали).
К началу ХХ века среди высших церковных иерархов уважение к старой вере стало почти повсеместным. Будущий Патриарх Тихон (Белавин), будущий организатор и глава эмигрантской РПЦЗ митрополит Антоний (Храповицкий), будущий Патриарх Сергий (Старгородский), перешедший впоследствии в Единоверие епископ Андрей (князь Ухтомский) немало потрудились над устранением препятствий к обретению Русской Церковью единства.
После соборного решения 1971 года, окончательно отменившего «клятвы» на старый обряд («яко не бывшие»), русская церковная традиция неуклонно возвращается в богослужебную практику «господствующего исповедания».
Традиционная православная икона, унисонное знаменное пение, даже восьмиконечный православный крест, хоть и появились в обиходе РПЦ совсем недавно, уже кажутся непременными атрибутами любого, не только старообрядческого, православного храма. Возвращается в обиход русская национальная одежда. На некоторых, неединоверческих приходах, по инициативе батюшек и прихожан, в богослужении уже используются старопечатные книги… Любопытно, что тон на таких приходах задает молодежь. Та самая, для «уловления» которой поклонники экуменизма и литургических «реформ» готовы превратить православный храм в баптисткий молельный дом «со всеми удобствами», а богослужение — в дружеские посиделки с винцом и булочками.
Торжественный молебен в Успенском соборе, последовавшая за ним юбилейная Конференция, на самом деле, события эпохальные. А решение о замене термина «единоверие» (получившего в период государственных гонений в среде старообрядцев негативную окраску) на «старообрядные приходы Русской Православной Церкви» — не просто замещение одних слов другими. Эти события знаменуют собой принципиально иной подход к тому, что прежде назвали Единоверием. Возникшее как «обходной маневр» недоброжелательно настроенной власти, оно в течение веков хранило себя, как драгоценную матрицу, и вот на изломе тысячелетия именно «старообрядные приходы» дают Русской Церкви надежду вернуть себе подлинную национальную традицию и трагически утраченное единство. А России — шанс на полноценное возрождение и достойное место в истории…
…Древние своды Успенского собора впервые, со времен «волчьего» собора 1667 года, оглашали голоса мужественных бородачей, легко читающих замысловатую вязь? крюков? из старинной книги. Архиереи по-русски двухперстно благословляли собравшихся…
Начиналась новая эра в истории Русской Церкви. Изображения святых благоверных князей и московских святителей смотрели на совершающееся с одобрением и надеждой…

«…Снятием клятв на старые обряды на Поместном Соборе Русской Православной Церкви в 1971 году Церковь признала несправедливость в историческом прошлом гонений на старообрядцев, обусловленных духом времени и необоснованным вмешательством светских властей в дела Церкви…
…Существование в лоне Русской Православной Церкви приходов старого обряда является отражением внутренней потребности паствы нашей Церкви в сохранении древних обрядовых форм как части нашего духовно-исторического наследия, как сугубой драгоценности в литургической сокровищнице Церкви, служащей ценным вкладом в общецерковное делание православной проповеди богооткровенных и спасительных истин Христианства… Положительным примером для окружающего секулярного мира может послужить позитивный опыт старообрядных приходов Московского Патриархата, в которых обрядовый консерватизм вполне сочетается с усвоением их паствой достижений научно-технического прогресса и активностью в хозяйственной деятельности…
Участники конференции подчеркнули, что старообрядные приходы Московского Патриархата, оставаясь верными идеалам Святой Руси и приверженности идее крепкого стабильного государства, вносят свой посильный вклад в процесс консолидации духовных сил нашего народа вокруг Русской Православной Церкви».
(Из Итогового документа юбилейной Конференции, посвященной 200-летию канонического бытия старообрядных (единоверческих) приходов в лоне Русской Православной Церкви).