Года два или три назад, когда уже стало совершенно ясно, что демократический эксперимент в России не заладился, в ходе какого-то очередного политологического «круглого стола» его участникам был задан вопрос: «Какую форму существования вы считаете наиболее приемлемой для России?» Я ответил на поставленный вопрос так: «Борьбу с самодержавием». Коллеги дружно хмыкнули, явно поощряя за остроумие, но сказанное всерьез не приняли. А зря.
Вся история России, по крайней мере та ее часть, когда она существовала как самостоятельное государство, отмечена именно этой традицией: с одной стороны, стремление к крепкой, единоличной централизованной власти во главе с царем-самодержцем, а с другой — народная вольница, склонность к бунту, восстанию, мятежу. На одном полюсе — Иван Грозный, Петр Великий, Екатерина Вторая, Александр Третий, на другом — Иван Болотников, Степан Разин, Емельян Пугачев, декабристы.
Оба энергетических полюса сшиблись и в 1917-м. Хотя произошло это в весьма парадоксальной форме. Большевики во главе с В. Лениным вовсе не являли собой разрыв с самодержавной традицией. Скорее, наоборот, вся их идеология была насквозь самодержавной, тоталитарной, даже деспотической, но оплодотворено все это было идеологией народной воли, свободы и справедливости. Большевизм потому и не прижился в России, что он замкнул напрямую «плюс» на «минус». Россия утратила нравственный стимул развития, ее внутренние движущие силы пришли в упадок. Ведь суть российской национальной идеи, поиском которой так озаботилось нынешнее общество, состоит в простой, каждому доступной мысли: у нас, если бороться не за что, то и жить незачем.
Но это никогда не было борьбой на уничтожение. Народовольческое движение заставляло сплачиваться, консолидироваться власть. Усиление власти, в свою очередь, побуждало общество к свободомыслию, к идеалам равноправия и справедливости. В результате на полюсе власти кристаллизовывались усилия, направленные на упрочение государства, обеспечение его державности, на полюсе народной воли — нравственные силы нации, народные самородки, насквозь пронизанные духом протеста и бунта. В этом неистребимом диалектическом противоборстве обе стороны удачно дополняли друг друга. В чем, собственно, и состоял самобытный российский путь, обеспечивавший нам признание, уважение и влияние в мире.
Это, если угодно, была специфическая модель российской демократии, отличавшей ее от всех других демократий. Только в так называемом цивилизованном мире борьба против власти была гораздо жестче регламентирована. Законом, правилами поведения, традициями. Все так называемые демократические свободы — слова, печати, манифестаций, собраний, объединений, партий — всего лишь средства и инструменты борьбы с властью.
Власть понимает, если она запоздает с реакцией, с корректировкой курса, то дело вполне может кончиться восстанием или бунтом. Сами по себе демократические свободы не предотвращают, даже не смягчают социальных конфликтов, они лишь дают власти сигнал о нарастающем напряжении, побуждают ее включать защитные механизмы.
Мы попробовали перенести модель западно-европейских демократий на русскую почву. Неудачно. Нам регламентированная власть и регламентированные свободы пришлись не по плечу, тесноваты оказались, как дворянский кожушок Емеле Пугачеву. Вот и затрещала хваленая западная демократия по всем швам. Не те размеры территории и национального темперамента. Нам уж если драка, то наотмашь, если власть, то абсолютная.
Слава богу, мы, сдается, возвращаемся после двух неудавшихся экспериментов — коммунистического и демократического — к своей традиционной форме существования: борьбе с самодержавием, к состязанию власти и народной воли.
После победы Владимира Путина на минувших президентских выборах многие до сих пор задаются вопросом, что же сплотило вокруг него российские политические элиты, что объединило вокруг него такие диаметрально антагонистические фигуры, как Ю. Лужков и С. Кириенко, А. Чубайс и В. Жириновский, А. Тулеев и Э.Памфилова. Никакого секрета нет. Политические элиты истосковались по решительной и дееспособной власти, по лидеру, готовому принимать решения и нести за них ответственность. При первом намеке на появление такого вожака они забыли свои политические и идеологические разногласия, охотно сплотились вокруг претендента на самодержавный престол.
В том, что пришествие В. Путина означает, не в смысле внешней атрибутики, конечно, а по объективным параметрам возвращение на самодержавную стезю, можно не сомневаться. Страна нуждается в наведении «порядка». С этим, как показали минувшие выборы, согласно абсолютное большинство. И народа, и представителей политических элит. Но порядок в России — это самодержавие. Кинетическая масса народа всегда шарахалась от одного полюса к другому: от порядка — к вольнице, надоест «гулять» — к порядку, воплощенному в сильной личности и твердой руке.
Сегодня, чтобы навести в России «порядок», необходимо произвести несколько обязательных действий. Во-первых, восстановить самодержавие по сути. Для этого необходимо оставить выборным только один пост — президентский. Все остальные государственные должности должны заполняться за счет назначения или конкурсной системы. (За исключением органов местного самоуправления. Здесь принцип выборности может быть сохранен.) Прежде всего должны быть отменены выборы губернаторов. Самостийность губернаторов не только раздирает страну на части, но и лишает власть самодержавного стержня. Без лишения губернаторов конституционных полномочий, фактически превышающих президентские, порядка в стране не навести.
Во-вторых, необходимо упразднить парламент, давно исчерпавший свое функциональное предназначение. Парламент и депутатство — суррогат, своего рода посредническая структура между народом и властью, которая в нынешних условиях работает исключительно на самовоспроизводство. Из всех атрибутов демократии парламент, применительно к России, самый бессмысленный и бесполезный. Влияние парламентов в цивилизованных странах практически сведено к нулю. Их сохраняют в качестве декораций, хотя вся полнота власти давно уже находится в руках власти исполнительной. Если говорить точнее, с учетом объективных аспектов мирового развития, в руках «восьмерки» глав государств, обеспечивших себе лидирующие позиции в мире.
В-третьих, вокруг президента должны быть сформированы структуры, действительно способные обеспечить прочность власти и «порядок» в государстве. Первая опора — своего рода возрожденная «Боярская дума», в которую бы вошли так называемые олигархи. То есть люди, способные оказывать реальное воздействие на развитие социально-экономических и общественно-политических процессов в стране. На следующей ступени — двухпалатный Государственный совет. Первая палата — Нормативный приказ, вторая — Федеральная управа. «Боярская дума» вместе с президентом разрабатывает и принимает концептуальные стратегические решения, определяет главные цели и магистральные пути развития. Нормативный приказ разрабатывает и внедряет «правила игры», следит за строгим их соблюдением. Федеральная управа обеспечивает достижение целей, следит за соблюдением порядка в стране с помощью подчиненных ей административных органов и структур.
«Боярскую думу», понятно, формируют по признаку реального влияния. Нормативный приказ — на конкурсной основе, с учетом профессиональной квалификации и практического опыта работы, прежде всего в сферах юриспруденции, экономики, социологии. Федеральную управу комплектуют строго по назначению президента. Иными словами, в эту властную структуру должны войти назначенные президентом главы субъектов Федерации, проще говоря, губернаторы. Сколько их будет и с какими полномочиями, определяет президент. В качестве самостоятельных структурных подразделений в Федеральную управу включаются Кабинет министров и Совет безопасности.
Такова, на мой взгляд, непременная схема наведения порядка в России, маршрут нашего возвращения на благотворную и продуктивную стезю самодержавия. Но тут возникает вопрос: кто же и что же будет обеспечивать стимулирующее, взбадривающее противодействие выстроенной схеме? Возрождение самодержавия неизбежно повлечет за собой возникновение внесистемной гражданской оппозиции, основанной, как это бывало всегда, на идеологии народной воли.
Поначалу противодействие со стороны этой оппозиции, в отличие от КПРФ, «ЯБЛОКА» и ЛДПР оппозиции «нового типа», наведению самодержавного порядка будет относительно слабым, но постепенно станет набирать силу, вновь заработают нравственные, духовные факторы. На одном полюсе станут появляться Скуратовы, Меньшиковы, братья Орловы, Бестужевы, Горчаковы и Столыпины, на другом — Герцены, Чернышевские, Достоевские, Кропоткины, Горькие… На соперничестве силы власти и силы духа всегда стояло и стоять будет величие России.
Мы просто возвращаемся на круги своя.
