Письмо священника Владимиру Путину

Протоиерей Олег Чекрыгин написал открытое письмо Владимиру Путину. Подписался: «Российский подданный, простой русский священник» — и отправил с нарочным. Путин тогда еще был только кандидатом в президенты. С тех пор отец Олег четырежды переписывал письмо. В письме говорилось, что нечего терять время на подводные лодки, потому что так нас, россиян, скоро совсем не станет. Путин же письма, видно, не читал и поэтому продолжал кататься на тракторах. Тогда Ъ послал к отцу Олегу в Обнинск своего специального корреспондента Валерия Ъ-Панюшкина, и тот привез президенту оттуда к инаугурации народный наказ. Почитайте, Владимир Владимирович, занятно.

Анафема патриарха Тихона

Дом на окраине Обнинска, где живет отец Олег Чекрыгин, издали похож на типичный такой красного кирпича коттедж нового русского. Перед входом, однако же, стоит автомобиль «Ока», а не «Мерседес», и большая часть дома занята огромным неотапливаемым холлом. Батюшка, худой, длинный, в очках, встречает нас у входа и через холл ведет мимо крохотной кухоньки в крохотную терраску. Угощает моченой брусникой, земляничным вареньем. Сидим, разговариваем.
— Дом-то у вас вон какой здоровенный.
— А это не дом, это церковь.
Оказывается, дом у отца Олега сгорел. Старый был, деревянный. Батюшка все время пристраивал к нему разные пристройки для странников и гостей из Москвы. Народу всегда жило много, вот и загорелось. Выскочили на улицу буквально в исподнем, а потом прихожане одевали всем миром — кто в ватник, кто в старые штаны. Зима была. Холодно.
Одновременно отец Олег строил в поселке «новых русских» маленькую церковь с маленькой квартиркой для священника. И вот батюшку с женой и пятью детьми попечители строительства из местных предпринимателей (батюшка улыбается, произнося это слово) поселили как погорельцев в строящейся церкви. И раз уж церковь стала как бы батюшкиным домом, то строительство ее забросили. Вот батюшка и живет теперь в недостроенной церкви. Сам достраивает потихоньку. А служит тем временем в бывшей городской бильярдной, переоборудованной под храм.
— Скажите все же, почему вы написали письмо Путину? Почему его все так любят? Надежды возлагают? Он ведь плохой.
— Ну уж прямо плохой! Чего это?
— Хорошие люди войн, по-моему, не начинают.
— Войн не начинают. Но одно дело — войну начать, а другое дело — охранять мир силами православного воинства. Понимаете, пятьдесят лет справедливой войны не было. А у нас народ героический. Он иначе спиваться начнет. Посмотрим. Непонятно еще, к чему приведет эта война.
— Но вы уже верите Путину? Авансом?
— Нет, не верю.
— А на выборах за кого голосовали?
— Ни за кого. Я вообще на выборы не хожу. И прихожанам своим всегда говорил, чтоб не ходили. В России выборы вот уже почти сто лет есть легитимизация власти разбойников, цареубийц, поднявших руку на помазанника Божия и преданных за это анафеме патриархом Тихоном в 1919 году.
— Ну и что изменилось?
— В том-то и дело, что, кажется, все изменилось. Церковь ждет восстановления в России естественной власти. А естественная власть может быть восстановлена только через покаяние. А что сделал Ельцин перед Новым годом? Публично покаялся. Первый, заметьте, из коммунистов, который публично сказал: «У нас не получилось», попросил прощения и ушел. А Путин попросил благословение патриарха на исполнение обязанностей президента и получил это благословение. И выходит, что анафема патриарха Тихона на Путина больше не распространяется, а распространяется только на коммунистов. Поэтому у коммунистов ничего и не получалось. Не может у человека ничего получиться в жизни, если его предали анафеме.
— А если Путина благословили, так у него, значит, все получится?
— Не значит. Благословение просто ограждает человека от случайностей. Вот приходит ко мне девушка, просит благословения сдавать экзамены, я даю, а она получает двойку. Потому что не учила. Без благословения ей, может быть, лукавый и помог бы вытащить знакомый билет. А с благословением каждому обязательно по делам воздастся.
— И Путину тоже?
— И Путину. Если он с благословением патриарха действительно будет радеть за народ изо всех сил, то народ станет счастливым. А если будет хитрить, и юлить, и врать, то будет наказан за это, может, даже еще в этой жизни.

Для чего все

На самом деле отец Олег написал Путину непонятное письмо. Там много говорится про то, что «мы присутствуем при самоубийстве народа», что через пять лет «детей станет на 30% меньше и поэтому уже сейчас готовятся сокращать учителей», что «каждый день женщины в России делают 8 тыс. абортов, убивая таким образом за год 20 млн человек». Круче, чем Великая Отечественная война получается. Там за четыре года столько погибло.
— Все-таки не очень понятно, батюшка, из письма, к чему вы клоните.
— Да все понятно, — вздыхает и машет руками.- Мы все скоро вымрем. Нас мало становится. Президент, я понимаю, занят там всяким валовым национальным продуктом, подъемом экономики, укреплением престижа армии…
— Что ж тут плохого?
— Ничего. Только знаете, у меня такое чувство, будто все мы, включая президента, забыли, для чего вообще нужна экономика, армия и само государство.
— Для чего? — я даже делаю паузу. Я ведь действительно давно не задумывался, зачем все это.
Тут батюшка и сам делает паузу. Ему важно, чтобы я запомнил простую и неоспоримую истину:
— Для детей. Для семьи. Экономика, богатство, армия, земля и ее недра нужны людям только для того, чтобы женщины могли спокойно и безопасно рожать детей, а потом эти дети могли спокойно вырасти. Понимаете, ведь если бы женщин, детей и стариков не было, то никакое государство не было бы нужно. Если бы в мире были только мужчины, каждый из них мог бы как-то сам за себя постоять. Ходили бы с дубинами, потихоньку убивали бы друг друга. Но нет. У нас есть женщины и дети. Их надо защищать. Для этого придумано государство. Беда в том, что, пока президент восстанавливает экономику и повышает престиж армии, дети в России не рождаются. И через пять-десять лет, когда, представим себе, экономика возродится и армия вернет себе престиж, работать будет некому, и некому будет плавать на престижных подводных лодках, и даже на пресловутую красную кнопку в ядерном чемоданчике нажать будет некому. Зачем нам тогда ядерное оружие?
— Так вы, батюшка, — догадываюсь я, — выступаете против абортов? Ну так говорите прихожанкам, чтоб абортов не делали.
— Я говорю. Только говорить это мне им тяжело. Знаете, как люди живут? Утром встали, десять километров пешком на свалку. Там собирают цветной металл, сдают — и десять километров пешком обратно. Половина Обнинска так живет. А раньше я служил в городе Боровске. И там картошку на зиму выращивают все, включая мэра города. У всех приусадебные хозяйства, а коров не держат. Корову кормить надо. А тут что мне ответить, если женщина на исповеди говорит, что сделала аборт, потому что нечем кормить детей?
— Что вы предлагаете?
— Предлагаю признать материнство профессией. Предлагаю, чтобы женщина получала за то, что рожает и воспитывает ребенка, такую же зарплату, какую получает минискакую получает министр.
— А где деньги взять?
— Министров сократить. Дожили! Министров ведь у нас больше, чем женщин. Тогда женщина сможет свободно либо выбрать профессию матери, сидеть дома и воспитывать детей, либо, если захочет, пойти учиться на какую-нибудь другую профессию, либо…
— По совместительству?
— По совместительству.
Я оглядываюсь. Небогато, конечно, у батюшки, но вполне себе такой средний класс. Телевизор, видеомагнитофон, грибочки соленые. Зарплату ему не платят, но храм получает доход от торговли свечами и книгами, есть и жертвователи. Батюшка подбирает иногда нищих на улицах и дает им в храме работать сторожами за тысячу рублей в месяц. Сумма для провинции огромная по сравнению, например, с зарплатой больничной санитарки, которой не стыдится же государство платить двести рублей.
— Батюшка, вы действительно верите, что могут сейчас найтись какие-то деньги, чтобы платить женщинам зарплату за материнство?
— Да нет, я же не сумасшедший. Меня волнует, на что направлена воля государя (это в смысле Путина), что для него главнее — самолетов поназапускать в стратосферу или чтоб женщины детей рожали.
— Боюсь, батюшка, президенту главней самолеты. Зачем ему дети-то?
— Для Бога. Детей рожают для Бога. Чтобы они выросли, уверовали и сподобились жизни вечной.

Православное царство

Потом, продолжая угощать меня чаем на террасе, отец Олег рассказал еще, что есть, оказывается, разные, не исключено, что к Путину относящиеся пророчества. Это как пойдет. Предсказано, например, что в последние времена будет возрождение православного российского государства на малое время.
— Малое время — это сколько, батюшка?
— Не знаю.
Еще предсказано, что концу времен и Страшному Суду будет предшествовать мировая война. И закончится эта война установлением единого мирового государства, и править этим государством будет антихрист. Однако же если России удастся восстановиться в качестве православного царства, то война произойдет не между Россией и Америкой, а между Америкой и Европой. А мы как бы останемся в стороне и дождемся Страшного Суда без особых потрясений.
— Стоп, батюшка, вы что же, предлагаете присоединить государство к церкви?
— Ни в коем случае. Религия не может быть возведена в закон, этак мы, попы, станем чудовищами. Просто государство должно определить себя как православное царство.
— То есть?
— То есть предлагать все время гражданам жить по вере. Не хотят — не надо. Но если хотят — помочь. И войн не начинать без благословения. И в государственные школьные программы не допускать сатанистов под видом сексуальных просветителей.
— Подождите! Если же Путин объявит себя православным и предложит народу жить по вере, представляете, что станет с другими конфессиями? Их же изведут.
— Не изведут. И вообще, президент должен пресекать вокруг себя холопскую заядлость.