Валаам — по-шведски

Сейчас много говорится и пишется о знаменитом монастыре на острове Валаам. А как он выглядел 100 лет назад? В одном из старых исторических журналов встретилась интересная статья о поездке в 1901 году на Валаам членов питерского Общества трезвости — фабричных работниц и рабочих. Больше всего среди трезвенников было рабочих с бумагопрядильной мануфактуры Штиглица. Плыли на теплоходе, а хор певчих выводил:

О, дивный остров Валаам!
Рука Божественной судьбы
Воздвигла здесь обитель рая,
Обитель вышней чистоты…

Около четырех утра перед путешественниками показался остров Коневец, получивший свое имя из-за огромного Конь-камня. Раньше на нем ежегодно приносили в жертву коня, думая сохранить табуны. Но вот и сам Валаам. После трапезы путешественники осматривали скиты, и первым стал Никольский с редкой иконой Николая Чудотворца, к которой после чуда шли паломники. У часовни, где находилось резное изображение святителя Николая, снаружи висела кружка для доброхотных подаяний. В одну из осенних темных ночей сторож услышал отчаянный крик. Прибежав на крик, он увидел лежащего возле кружки человека. Оказывается, вор собирался похитить церковную кружку — но, едва только успел прикоснуться к ней, как из стены вышел грозный старик с мечом в руке. Он ударил вора по руке, и от испуга похититель лишился чувств. Изумленные иноки тщательно осмотрели часовню, но никого там не нашли. Только резное изображение святителя Николая, по словам провинившегося, очень походило на явившегося старца. Икона была настолько популярна, что сюда перед рыбной ловлей заезжали даже финны-лютеране.
На острове рассказали гостям об истории Валаама, об основателе монастыря — преподобном Сергии. Проповедуя христианство на берегах Ладожского озера, он часто слышал от язычников, что главная сила их религии — на островах. Сергию говорили: «Мы люди простые, темные… Там ты найдешь много наших вещих старцев, с ними и поговори о вере». Так и сделал преподобный. Пренебрегая возможной смертью, он пустился на ветхой лодке по Ладоге. На скалистом берегу нашел пещеру, и понемногу вокруг Сергия стали поселяться новообращенные христиане. Так образовалось первое монашеское братство Валаама.
Шведы часто разоряли обитель, но Петр I восстановил ее. Есть легенда, будто шведский король Магнус на Валааме постригся в православные монахи. Надгробная надпись этого короля заканчивается словами:

«Обличен в монахи,
удостоился схимы,
Пожив три дня, здесь
скончался,
Быв в короне и схимой
увенчался».

Узнали петербургские трезвенники и об игуменах. Одним из валаамских подвижников был игумен Назарий (мирское имя — Николай). Житель Тамбовской губернии с юных лет отличался благочестием и уже в 17 лет оставил мир и удалился в Саровскую пустынь. В монашество он постригся в 25 лет, через 15 лет стал иеромонахом. В 1782 году Назария определили строителем в Валаамский монастырь. Отец Назарий ввел в обиход устав Саровской пустыни, при нем упрочилось благосостояние монастыря. В 1793 году с Валаама отправилась духовная миссия проповедовать православие обитателям Северо-Западной Америки, за десять лет до того поступившей в подданство России. Отец Назарий всегда работал наравне со всеми; сам был смиренным и поучал тому же братию.
Среди учеников Назария был монах Герман, посланный в Америку. Герман происходил из купцов, с 16 лет пошел в монахи, поступил в Троице-Сергиеву пустынь. Там с ним случилось чудо, когда однажды он заболел: нарыв на шее причинял ему сильную боль. Всю ночь молился монах, прося исцеления. Мокрым полотенцем Герман обтер икону Богородицы и обвязал свою опухоль. Наутро он встал совсем здоровым, с небольшим шрамом на шее. Врачи, конечно, ему не поверили.
Через шесть лет переехал на Валаам. Настолько понравилась ему эта обитель, что место проповедничества в Америке он назвал «новым Валаамом». С помощью Германа несколько тысяч язычников на Аляске приняли христианство. На острове Еловом он провел 40 лет в пещере и небольшой келье. Когда спрашивали Германа, не скучно ли ему одному, он всегда отвечал: «Я не один, а с Богом и ангелами». Герман заступался за провинившихся, помогал нуждающимся, разбирал споры. Очень любил детей, организовал на острове училище для них. Отказался этот монах от чина иеромонаха.
Жил на Валааме и знаменитый игумен, в миру звавшийся Дамианом. Сын крестьянина Тверской губернии в младенчестве сломал ногу. Робкий и скромный мальчик ушел из дому с богомольцами в Киев. Выйдя за порог, Дамиан почувствовал в ноге облегчение, после Киево-Печерской лавры вовсе исцелился. Затем Дамиан отправился в Соловецкий монастырь, а оттуда — на Валаам. С 1810 года Дамиан проходил всякие послушания (то есть работы): шил сапоги, чинил рукавицы, месил квашню, кормил нищих. Съездив домой, получил увольнение от общества и тяжело расстался с отцом.
Новым послушанием назначили ему охрану монастырского острова. Стреляли в Дамиана браконьеры, но Господь хранил его. В 1825 году Дамиан был пострижен в монахи и получил имя Дамаскин. Через два года переселился в отдаленную пустошь, занимаясь молитвой и трудом. Когда возникла необходимость сменить настоятеля Валаама, Дамаскина за три месяца возвели в сан иеродьякона, иеромонаха, игумена — и стал он настоятелем.
При Дамаскине появились на Валааме благолепные скитские храмы, уединенные часовни и гранитные кресты; был перестроен скит Всех Святых; построены гостиницы на 100 мест и позже еще на 100 мест для гостей. Сооружались храм Николая Чудотворца и рядом Никольский скит; рос храм во имя преподобного Александра Свирского и скит. Для финнов, часто приезжавших на острова, построили странноприимный дом. В 1860 году началось возведение очень нужного водопровода.
Весь этот организационный размах осуществлялся человеком, которому свойственно было глубочайшее смирение, высокая духовная мудрость и опытность, чистейшая любовь к Богу, обители и ближнему, дар прозорливости — так отзывались о Дамаскине современники. Скончался игумен Дамаскин в 1881 году в 86 лет, прожив на Валааме 62 года, в сане игумена — 42 года.
Вот что узнали о Валааме 100 лет назад члены Общества трезвости. Рабочих научили молиться; поучительны стали для них «порядки и взаимные отношения монастырской братии». Им даже не хотелось уезжать, но в монастыре мудро сказали: «Здесь пресекаются хотения».