Преображение Господне, именуемое в народе Вторым или Яблочным Спасом, приходится на время созревания земных плодов. Принесенные в Церковь фрукты — в первую очередь яблоки — освящаются молитвой и кропятся Святой водой. До этого дня есть яблоки нового урожая не принято — ведь именно на Спасов день Богородица на небе раздает золотые яблоки покойникам. Всем, кроме усопших сродников тех, кто «оскоромился» прежде срока. Им теперь придется ждать целый год, если, конечно, беспечная родня своей «пищевой анархией» и на этот раз не осложнит их загробную участь…
Принято считать, что именно яблонями засажен райский сад. И хотя плод Древа Познания Добра и Зла, который, вопреки Божьей воле, вкусили первые люди, в Библии никак не назван, его однозначно ассоциируют с яблоком. Чтобы убедиться в этом, достаточно взглянуть на любую икону «райской тематики».
Однако, если судить по преданиям буквально всех индоевропейских народов, яблоки значительно больше соответствуют плодам Древа Жизни, путь к которому отныне закрывает суровый ангел с огненным мечом.
Яблоки — «золотые» или «молодильные» — ключевой образ всех индоевропейских мифов. По своим свойствам они практически тождественны живой воде. Например, в русской народной сказке о «молодильных» яблоках (имеющей множество аналогов у других народов) сын-царевич, чтобы возвратить дряхлеющему отцу жизненные силы, пройдя через множество испытаний, приносит живую воду и золотые яблоки. Причем вода лишь исцеляет слепоту, тогда как яблоки — омолаживают все остальное.
Сказка эта становится понятной, если учесть, что седой, как лунь, слепнущий старик традиционно символизирует Зиму, а его сын — энергичный, легкий на подъем юноша — Весну. Таким образом сюжет об омоложении идеально иллюстрирует правую часть годового круга — подъем из «сердца» зимы к «макушке» лета. Левую часть, в свою очередь, идеально изображает «змееборческий» сюжет со спуском витязя в «пропасти земные» и неизбежной победой в нижней точке над олицетворяющим тьму и могильный холод Змеем Горынычем. «Горыныч», кстати — отчество, указывающее на «горное» (а точнее, «пещерное», подземное) происхождение «пресмыкающегося».
Индоевропейская закваска, конечно же, не могла не сказаться на отношении к яблокам Руси Крещеной. Практиковался даже «яблочный» способ лечения лихорадки («трясцы») — яблоко с вырезанным на нем именем больного клали на Святой Престол во время совершения Божественной Литургии, затем больной с молитвой его съедал…
Сосредоточившись на «плодово-ягодной» составляющей Преображения, народ, как будто нарочно, упорно «не замечал» сам евангельский эпизод, который собственно и отмечается в этот день.
О том, что Спаситель, беседуя на горе Фавор с Моисеем и Илией, на глазах потрясенных учеников просиял неизъяснимым светом, конечно же, знали все (на праздничной иконе это событие подробно отражено). Но знанием событийной канвы отношение к этому празднику народной традиции собственно и ограничивалось. И молчание это красноречивее всяких слов…
Цель, которую преследовал Спаситель, преобразившись на Фаворе, замечательно описана в праздничном кондаке: «на горе преобразился еси, и якоже вмещаху ученицы Твои, славу Твою, Христе Боже, видеша, да егда тя узрят распинаема, страдание уразумеют вольное» (означает это примерно следующее: «Ты преобразился на горе и Твои ученики, в той мере в какой это возможно человеку, постигли твою Божественность, а значит и всемогущество; теперь, когда они увидят Тебя распинаемого, они вспомнят о случившемся и поймут, что Твои крестные муки — не несчастный случай, а часть Твоего замысла»).
В XIV веке святитель Григорий Палама, полемизируя с Варлаамом Калабрийцем, использовал этот сюжет для обоснования того, что воплотившейся Бог может быть познан человеком непосредственно — как апостолы познали божественность Христа на горе Фавор. Так родился богословский термин Фаворский свет…
Тема природы Фаворского света — одна из самых сложных и тонких в богословии Восточной Церкви (всегда с неохотой берущейся за изъяснение заведомо неизъяснимого). В самых общих чертах мысль Паламы можно свести к следующему:
1) Фаворский свет, о котором свидетельствовали апостолы, имеет отличную от обычного света, Божественную природу. Как можно видеть свет лампы, не видя лампы (хотя лампа и ее свет неотделимы друг от друга), так и свет (или ?энергия?) Божества после Боговоплощения становится постижим для человека (при безусловной непостижимости пророды самого Бога).
2) С одной стороны, Христос вознесся (не присутствует чувственно на земле), с другой — он находится внутри всякого христианина, причащающегося Его Плоти и Крови. А значит, источник Фаворского света находится внутри нас, и свет этот может (и должен) воссиять, так как мы все призваны быть святыми.
Сам святитель Григорий был аскетом высокой жизни. Среди монахов горы Афон, где он долгое время жил, было немало удивительных подвижников… Палама знал о чем писал, и знание это базировалось на твердом фундаменте апостольской веры и живого опыта Церкви… Народ, заботливо окруживший Преображение покрывалом молчания, тоже знал, что под ним. И свидетельством этого знания служит пронизанная лучами неизреченного Фаворского света Святая Русь…
