В Москве прошла первая Всероссийская конференция по проблемам национальной дискриминации, расизма и ксенофобии, в которой участвовали 100 представителей неправительственных организаций из разных регионов России и международные эксперты. Вывод, сделанный участниками конференции, не радует — расизм в России есть.
«Конечно, это не тот „черно-белый“ расизм, который Советский Союз осуждал во времена холодной войны», — говорит президент санкт-петербургской правозащитной организации «Гражданский контроль» Борис Пустынцев. — В многонациональной России сегодня сложились иные, «бытовые» формы дискриминации по национальному признаку, связанные с устойчивой ксенофобией, неприязнью и нетерпимостью к другой культуре, языку, верованиям, традициям". Эти формы составляют причудливую смесь: отчасти они достались нашему обществу в наследство от обширной Российской империи с ее специфическими методами колонизации собственных окраин, отчасти были обусловлены национальной дискриминацией, скрыто существовавшей внутри единой общности «советский народ», отчасти отражают мировые тенденции сегодняшнего дня: многие страны сейчас «заражаются» вирусом национализма из-за притока рабочих-мигрантов и иммиграции в целом.
Эксперты сходятся на том, что эти «латентные» формы ксенофобии, прорывающиеся наружу отдельными уродливыми вспышками (вроде недавнего погрома еврейской школы в Рязани, драк «бритоголовых» с иностранцами или происшедшего 2 года назад убийства в Боровичах еврейской девочки 14-летним скинхедом), являются самыми опасными: они «пропитывают» сознание людей, начинают восприниматься как норма взаимоотношений с представителями других национальностей. Для человека, находящегося вне ситуации, результаты бывают шокирующими. Как, например, можно оценить действия краснодарских властей, «выдавливающих» с территории края турок-месхетинцев путем систематического лишения их элементарных гражданских и человеческих прав, даже права регистрировать браки и давать свою фамилию детям? Как понять политику многих местных властей, проводимую по отношению к беженцам из Чечни, когда им зачастую отказывают в самом элементарном — регистрации самого факта их пребывания на данной территории? «Это самый настоящий апартеид, — считает директор старейшей в мире правозащитной организации „Международная лига прав человека“, консультант ООН Кэтрин Фицпатрик, занимающаяся проблемами России уже 20 лет. — Больше всего в вашей ситуации меня поражает абсолютная невозможность для большинства пострадавших защитить себя юридическим путем. Ведь по статьям, карающим за возбуждение национальной розни, в вашем суде дело не может быть возбуждено на основании заявления частного лица».
Опасность состоит и в другом: государство, которое никогда бы не «подняло на флаг» классический «черно-белый» расизм, легко может соблазниться возможностью использовать «латентную» ксенофобию в качестве одной из форм национальной идеи. «Такие процессы сейчас происходят в нашей стране, — считает Борис Пустынцев. — Расистские идеи приобретают у нас респектабельность. Мы обвиняли Ельцина в том, что он никогда по-настоящему не обращал внимания на проблемы национальной дискриминации. Но он хотя бы не опускался до сотрудничества с лидерами националистов. Другое дело новый президент — пару месяцев назад он встречался с Прохановым, и после встречи тот признался, что никогда еще не находил в Кремле такого понимания».
В течение двух лет на северо-западе России регулярно проводились российско-американские семинары для госслужащих по методам противодействия национал-экстремизму и расизму. После убийства еврейской девочки в Боровичах в этом городе по просьбе местной администрации впервые провели специальный семинар для сотрудников правоохранительных органов — впоследствии такие семинары проводились неоднократно. Однако недавно, когда группа американских полицейских посетила МИД чтобы договориться о дальнейшем сотрудничестве, им «дали от ворот поворот», объяснив, что «расизм — это проблема Запада, а не России». «Когда во Франции и в Германии проводятся демонстрации против расизма, премьер-министры идут во главе колонны, — говорит Борис Пустынцев. — Боюсь, что у нас в недалеком будущем возможно нечто совершенно противоположное».
