На вопрос, сколько на свете черногорцев, они сами любят отвечать: вместе с русскими — 200 миллионов. Это, конечно, шутка (в Черногории живет всего 600 тыс. человек), но она показывает, насколько в этой балканской стране высоко ценится дружба с Россией.
Что касается россиян, то они больше знакомы с Черногорией как с курортом на Адриатическом побережье, страной первого по величине в Европе каньона и самого большого на Балканах пресного озера — Скадарского. Мало кто знает, что когда-то в этой стране была собственная правящая династия Негошей, находившаяся в родстве со многими европейскими монархиями, в том числе и домом Романовых. Женами русских великих князей Николая Николаевича и Петра Николаевича были черногорские княжны Стана (в России ее звали Анастасией) и Милица.
Первоначально Негоши были черногорскими митрополитами, в руках которых была духовная и светская власть. Основатель династии Данило возглавил черногорцев в 1697 году. К роду Негошей принадлежал и такой выдающийся государственный деятель, поэт и просветитель, как Петр II, правивший в 1813—1851 годах. Он же был и последним правителем-митрополитом — к середине прошлого века черногорская теократия стала для Европы анахронизмом. Кроме того, было и еще одно важное соображение: у правителей-митрополитов не могло быть прямых наследников, так как, по православной традиции, монашеское духовенство, к нему относится и сан митрополита, принимает обет безбрачия. Этот фактор создавал проблемы при передаче власти в рамках династии Негошей.
Первый светский князь Черногории Данило (названный в честь основателя династии) правил недолго — его убили в междоусобном конфликте в 1860 году. Именно тогда на престол вступил последний князь и единственный король Черногории (с 1910 года) — Николай Негош. Более полувека правил он Черногорией, с большим дипломатическим искусством маневрируя между великими державами. Не порывая связей с Россией, он старался поддерживать дружеские отношения с Австро-Венгрией и Италией (одна из дочерей Николая стала итальянской королевой). Однако с началом первой мировой войны королевская дипломатия оказалась ненужной. Напротив, в адрес короля звучали обвинения в двойной игре и даже в трусости. После того как на территорию страны вступили австро-германские войска, король перебрался во Францию. Более того, сын Николая, королевич Мирко, стал временным правителем оккупированного королевства. Так династия Негошей оказалась скомпрометирована в глазах собственного народа и своих союзников. В 1918 году король Николай был низложен, а Черногория стала частью Королевства сербов, хорватов и словенцев, в названии которого даже не было упоминания о черногорцах.
Однако память о династии и о былой независимости не умерла. Конечно, у черногорцев есть много общего с сербами — язык (черногорцы говорят на штокавском диалекте сербского языка), религия. Да и исторические связи не отнять — в прошлом столетии сербы и черногорцы вместе боролись против турок. В годы распада Югославии только Черногория сохранила верность единому государству со столицей в Белграде. Однако режим Милошевича не смог выстроить отношения со своим единственным союзником на Балканах. Демократически избранному президенту Мило Джукановичу в течение нескольких лет грозил переворот, от которого его спасла лишь поддержка со стороны Запада. Постепенно Сербия в глазах большинства черногорцев стала отождествляться с одиозным Милошевичем (кстати, черногорцем по отцу, но родившимся в Сербии и считающим себя сербом). Вспомнились, разумеется, и собственные государственные традиции, и династия Негошей.
Тот факт, что теперь президентом Югославии является демократ Коштуница, мало что меняет. Большая часть черногорской элиты уже свыклась с мыслью о жизни без сербов. Черногорский народ на минувших выборах «проголосовал ногами» против единой Югославии (в голосовании участвовало лишь около четверти избирателей). Тем более что у черногорцев есть цель — превратить свою страну в международный туристический центр. Но для этого необходимо максимальное дистанцирование от неспокойной Сербии, где сегодня героем является Коштуница, а завтра симпатии народа могут вернуться к Милошевичу.
Поэтому предел возможного для Коштуницы, стремящегося сохранить федерацию, — это конфедеративные отношения с Черногорией. Югославский президент уже готов отказаться даже от названия объединенной страны, переименовав ее в Сербию и Черногорию. Однако это лишь замедлит распад Югославии, как это в свое время было с Чехословакией (ее тоже переименовывали в Чехию и Словакию). Возможно, «бракоразводный процесс» растянется на несколько лет.
Стремясь к независимости, черногорцы не горят желанием посадить на престол Негошей, хотя законный наследник престола в наличии. 56-летний архитектор Николай Негош, правнук короля Николая, живет во Франции. Политических амбиций у него нет, впервые он посетил свою родину еще в 60-е годы при режиме Тито (вполне легально, как турист) и впоследствии неоднократно заявлял об отсутствии претензий на трон предков. Власти Черногории оказывают уважение династии — так, прах короля Николая и его жены Милены в 90-е годы был перевезен из Франции и захоронен в одном из храмов черногорской столицы Цетинье, рядом с бывшим королевским дворцом. Но все же сбрасывать со счетов саму возможность восстановления монархии нельзя. В свое время князь Монако смог сделать из своей скалы сказочную страну, приносящую баснословные доходы, так почему бы Монтенегро (так на Западе называют Черногорию), во всем блеске возрожденного королевства, не посоперничать с ним.
