Клара Гудзик
Есть на Оболони популярное в Киеве озеро Вербное. Летом на его берегах собираются тысячи людей — чтобы долгими часами лежать здесь на грязном песке, млея от жары, подкрепляться под обжигающими лучами чем Бог послал (остатки, конечно, закапываются в песок прямо около? стола?), выпивать удивительное количество пива (пластмассовые бутылки бросаются в воду, где они, как лебеди, плавают до зимы), наслаждаться бесконечной симфонией близкой автострады. Один раз в день каждый пляжник обязательно поднимается со своего места, на короткое время входит в воду до пояса, потом опять ложится загорать или продолжает есть и пить. Архаичные развлечения, такие, как пляжный волейбол, шахматы или чтение хоть какой- нибудь книги, давно вышли из моды, не вспоминают уже и о никому не интересном плаванье. Грязное, засоренное озеро Вербное, которое фактически является частью канализационной системы района, почему-то всячески рекламируется в СМИ как? экологически чистое?, безопасное для здоровья киевлян. Между тем, однако, — не это тема нашего разговора.
Этим летом на берегу озера Вербное, прямо на пляже появился несколько необычный для подобных мест объект — деревянный православный крест. К сожалению, я не была среди тех, кто присутствовал при его установке, но известно, что это было сделано торжественно, при участии духовенства, в присутствии определенного числа людей, которые пришли сюда крестным ходом от оболонской церкви св. Покровы (УПЦ МП). Крест вбили в песок, расчистили вокруг небольшую грядку для цветов календулы, отслужили молебен. На одной стороне креста написано (кстати, на русском языке, хотя подавляющее большинство оболонцев — украиноязычные), что он посвящен памяти равноапостольской княгини Ольги, на другой стороне была прибита небольшая иконка княгини.
Уже через несколько дней икона св. княгини Ольги бесследно исчезла и сейчас на ее месте на кресте красуется классическое бессмертное: ?Здесь был Витюк?. Календула истоптана отдыхающими, которые толпились здесь в пляжный сезон. Об этом и сегодня свидетельствуют отбросы и окурки вокруг креста. А летом часто можно было видеть, что перекладина креста служила пляжникам удобной вешалкой для одежды и для сушки пляжных костюмов. Есть еще одно обстоятельство. Озеро функционирует не только днем — теплыми летними ночами на его берегах, вокруг креста крутится водоворот раскованной языческой жизни, раздается пьяный хохот, неприличные слова, женские верещания, суетятся в темноте голые тела.
А на что рассчитывала церковь, ставя святой крест в подобном окружении? Ведь трудно было надеяться, принимая во внимание общую нашу? набожность?, что он может оказать какое- то духовное влияние на окружающую среду (вышло совсем наоборот — влияние среды на крест очевидно). Скорее всего, церковь имела намерения отметить крестом свою каноническую территорию. Что ж, хотели, бесспорно, как лучше, а вышло то, что называют профанацией. Ощущение кощунства усиливается еще тем, что сверху, с дороги это место весьма напоминает православную могилу в окружении почти голой толпы. Летом, конечно.
Этот никому не нужный оболонский крест среди пляжного буйства может служить определенным символом современной православной жизни, обозначенной азартом соперничества, ожесточенной борьбой за сферы влияния. Что-то вроде золотой лихорадки или гонки с препятствиями — кто первый, кто больше, кто сверху! Повсюду создаются монастыри, обитатели которых еще и не родились (а может, и не родятся). В спешке строятся церкви, — бывает по два-три храма на одно полупустое село старых безбожников. Стоят они, после торжественного освящения, пустыми, холодными; бывает даже, что используются как склады стройматериалов для новых домов батюшек-настоятелей. Между тем, архитекторы этих храмов, а также соответствующие архитектурные стили появятся на свет Божий может через полстолетия, когда все вокруг нас немного утрясется.
Грядущие поколения вряд ли будут изучать поставленные сегодня по всей стране храмы, гордиться ими, как мы гордимся теми, которые строили наши пращуры. Ибо в условиях цейтнота и вражды действительно невозможно строить церкви на века. Здесь лучше получались бы блиндажи или хранилища, или, в крайнем случае, — пляжные кресты.
