Наблюдатели по-разному оценивают сложную религиозную ситуацию на Украине, отмеченную разделениями между православными и межконфессиональной напряженностью. Тем более важно услышать мнение очевидца и участника происходящего. Мы предлагаем вниманию наших читателей интервью с Евгеном Сверстюком, недавно опубликованное в польском католическом еженедельнике «Тыгодник повшехный».
Евген Сверстюк (г.р. 1928) — доктор философии, с 1989 г. редактирует выходящий в Киеве ежемесячник «Наша вiра» («Наша вера»). В 1972—1984 гг. отсидел семь лет в лагере и пять — в ссылке. Автор книг о возрождении христианства на постсоветской территории. С 1993 г. — председатель Украинского ПЕН-клуба.
— Как вы восприняли сообщение о том, что Иоанн Павел II приедет в июне на Украину?
— С великой радостью. Для нас он не только глава католического мира, но и выдающаяся личность ХХ века. Мы ценим также его усилия по преобразованию коммунистического общества в демократическое. Наконец, это человек родом из соседней Польши и брат по вере.
— Однако на Украине господствующая религия — православие…
— Оно возрождается, хоть и не без конфликтов, происхождение которых связано с прошлым. Напомню его новейшую историю. В СССР православную Церковь начали преследовать довольно быстро и принудили ее к сотрудничеству с атеистическим режимом, а в 1930 г. на Украине ликвидировали Украинскую Автокефальную Церковь. Положение несколько изменилось только после нападения Третьего Рейха на СССР, когда при жестокой немецкой оккупации открылись храмы. В русской религиозной публицистике этот период даже называют «вторым крещением Руси». Сталин создал свою государственную модель Церкви, но даже это оказало влияние на возрождение религиозности, особенно на Восточной Украине и в России. Это одна сторона медали.
Но есть и другая: возрожденная Церковь — типичный продукт той принципиально безбожной системы, которая сперва ее разрушила, а затем извлекла из-под развалин. Возникла Церковь «нового типа», которую Сталин подчинил себе и которая сегодня называется Русской Православной Церковью. Ее структура несла всяческие черты партийного централизма, поэтому была замкнутой, авторитарной и агрессивной. В 1946 г. были «урегулированы» религиозные дела на Украине, главным образом на ее новых западных территориях, где до войны было много греко-католиков. Церковь проявила здесь чисто политическую агрессию, содействуя гонениям на тех, кто сохранил веру своих отцов. Униатскую иерархию и духовенство отправили в лагеря, а прихожан подчинили Московской Патриархии.
Русская Православная Церковь была во власти КГБ, принимавшего решения о назначении и отстранении церковных иерархов, осуществлявшего над ними контроль. Так продолжалось, собственно говоря, до 1988 г., когда в СССР торжественно отмечали тысячелетие крещения Руси. Неслись партийные распоряжения, чтобы отмечать его как тысячелетие государства в Москве, затем в Ленинграде, а в самом конце — и на религиозной периферии, в Киеве, где как-никак произошло крещение Руси. Я до сих пор помню, как были перепуганы священники, когда им наконец разрешили приехать в Киев в духовных одеждах.
— Я помню, что именно тогда Горбачев обещал религиозные свободы.
— Действительно, прекрати-лось «патрулирование» вокруг храмов во время богослужений, вторжения, запугивание духовенства и верующих. Хотя поведение прихожан того периода — одно из самых прекрасных моих воспоминаний, я не могу забыть политической зависимости духовенства.
— Кроме Московского Патриархата, православные на Украине принадлежат к Украинской Православной Церкви Киевского Патриархата, а также к Украинской Автокефальной Церкви.
— Украинская Православная Церковь Киевского Патриархата создается как попытка политико-религиозного симбиоза. Когда экзарх Филарет попытался добиться автокефалии от Московского Патриархата, его отстранили от должности, из Москвы прислали митрополита Владимира, а Церковь назвали Украинской Православной Церковью. Она является частью Русской Православной Церкви, имеет такую же административную структуру и использует ее методы работы.
На западе страны к настроениям украинского общества приспосабливаются слабо, зато на востоке выдвигаются демонстративные требования и пророссийские, антиукраинские лозунги. Церковь там одержима образом т.н. раскола, а ее иерархи и духовенство представляют собой наследие прошлого. К тому же это сливается с конформизмом: эти люди прекрасно подходят для сотрудничества с политической властью и гораздо меньше — для работы ради духовного возрождения. Зато Украинская Автокефальная Православная Церковь, которая лишилась своей иерархии в 1930 г., возрождается, особенно среди простых людей, не имеющих специального богословского образования, хотя многие из них достигли высокого интеллектуального уровня. Известный представитель этой Церкви — епископ Игорь (Исиченко) из Харькова, кстати, преподаватель университета, больше воздействующий как личность, чем как иерарх. Он из традиционной православной семьи, непосредственный, открытый, образованный.
— Заметны ли тенденции к примирению?
— Замечается некоторое сближение Украинской Православной Церкви Московского Патриархата с патриархом Константинопольским Варфоломеем I. А Украинская Автокефальная Церковь делает попытки перейти в его юрисдикцию. Это — каноническая форма объединения. Зато Киевский Патриархат пока что канонически не самостоятелен, хотя это довольно большая Церковь, в которой много священников.
— Какую роль в жизни Украины играет религия?
— В большинстве своем украинцы находятся вне споров и конфессий, хотя религиозное чувство и возрождается. Даже вне Церкви возрождаются церковное пение, иконопись. В последнее время строится довольно много храмов, деньги на это дают государство и общество. Видна потребность в религии среди молодежи. Начинают также действовать многочисленные протестантские Церкви.
— Как могут принять Папу различные православные группы?
— Я очень надеюсь, что религия, которая в свое время была вытолкнута из жизни общества, но не уничтожена, будет крепнуть и стремиться к терпимости. Московский Патриархат, опасаясь за свои сферы влияния, наверняка оценит паломничество политически. Однако он не пользуется на Украине достаточным авторитетом. Так что я не предвижу серьезных протестов.
Могут возникнуть некоторые сложности с Киевским Патриархатом и Украинской Автокефальной Церковью, так как они продолжают вести переговоры с Константинополем о независимости. Трудно сказать, как может Папа отнестись к этим Церквам, канонически еще несамостоятельным. Никто из нас не забывает, что Иоанн Павел II приезжает прежде всего к католикам и греко-католикам.
Украинское православие гораздо более терпимо, чем некоторые думают. Понятие экуменизма в народном сознании уже существует, притом в позитивном смысле. Может, оно еще не отличается надлежащей богословской и интеллектуальной глубиной, но для этого необходимо чувство причастности к вере. Как раз на Украине экуменизм может принести реальные плоды. Объединение усилий Папы и Вселенского Патриарха могло бы, как мне кажется, возвысить христианскую идею над анахроническими барьерами, псевдоканоническими спекуляциями, а также политической дипломатией. В работе с современным человеком все это уже неэффективно, он возвращается к Богу с помощью Библии и действует по свободному выбору. Но во времена, когда все больше людей тянется к религии, хоть и не всегда к христианству, смелость и авторитет останутся необычайно актуальны.
— А как к приезду Папы относятся государственные власти?
— По-разному, ведь и власти разные. Промосковски настроенные будут помалкивать. Приверженцы западных ценностей воспримут его как шанс и как шаг в стремлении к демократизации общественной жизни.
Перевод с польского Анны Пустынцевой.
Киев — Краков
