«Они вышли от нас, но не были наши»

Случаи, когда священник уходит за штат или попадает под запрет не так уж и редки в любой епархии. Бывают случаи добровольного ухода, бывает, что решение принимает и архиерей, данной ему Церковью властью. Все это дела внутриепархиальные и, как правило, за пределы епархии не выходят. Но вот запрет в священнослужении новосибирского иерея Евгения Смольянинова получил искусственно широкий резонанс, причем не в нашей новосибирской епархии, а за ее пределами. Причиной тому послужили письма, рассылаемые по российским городам и весям известным в Новосибирске сектантом Константином Сабуровым.

Не отстает от него и сам Евгений Смольянинов, публикующий в некоторых изданиях свои послания, где представляется гонимым почитателям Божией Матери и Ее святого образа «Ченстоховского», отправленным «епископом-иконоборцем» сначала за штат, а потом в запрет.

Не будем обвинять человека, обличенного саном, во лжи, ибо известно, кто является носителем сего порока (Ин. 8, 44), а приведем лишь несколько «неточностей» в посланиях отца Евгения или статьях посвященных «суду над ним». Так, например, за штат священника

Евгения Смольянинова никто не отправлял — это личное решение, выбранное им в качестве публичного протеста против архиерейского указа о его переводе в другой городской приход. «Я временно прервал службы в храмах Новосибирской епархии, оставил свой родной храм», — сознается в этом сам отец Евгений в тиражируемых посланиях. Под запрет же Евгений Смольянинов попал не за Ченстоховскую икону, а за раскольническую деятельность и хулу на святую Церковь. Раскольническая же деятельность настоятеля (теперь уже бывшего) храма Успения Божией Матери в Березовой роще длится давно.

Одним из поводов для противостояния был идентификационный номер налогоплательщика (ИНН). В 2000 году Е. Смольянинову было предоставлено слово в епархиальной газете, где он не постеснялся оклеветать известного старца Иоанна Крестьянкина, объявив его своим единомышленником в борьбе с «антихристовой печатью». Даже помещенное рядом письмо самого отца Иоанна, в котором он призывал паству не смущаться и не отвлекаться на бесплодную борьбу с ИНН, уводящую от дела личного спасения, не смутило Смольянинова. И в дальнейшем он продолжал ссылаться на старца в своей активной пропаганде апокалиптических настроений, связанных с идентификационным номером.

Следующим страхом «идеже не бе страх» была выбрана перепись населения. В то время, когда священноначалие призывало православных приять участие в государственно-значимом мероприятии, с амвона Успенского храма звучали апокалиптические проповеди, теперь уже связанные с переписью.

Но особенно противником церковного единства отец Евгений проявил себя во время благословленного правящим архиереем молитвенного стояния у католического костела, которым православные Новосибирска выражали протест против образования на территории России четырех католических епархий. На молитвенное стояние прибыл многие настоятели городских приходов, оповещенные заранее, причем оповещены были все, а не «избранные», как утверждает священник Евгений Смольянинов. Прибыл на стояние и настоятель Успенского храма, но не для поддержки братьев-священников, а для их обличения. Обвинив всех в «занятии ерундой» отец Евгений уехал и через некоторое время, в оправдание своего странного поступка, прислал архиепископу Тихону свое видение борьбы против католической экспансии. Понимая, что его действия могут вызвать недоумения, отец Евгений в своих рассылаемых по стране посланиях несколько сместил временные границы, утверждая, что свои предложения архиепископу Тихону он передал до противокатолической акции, а не после, как это было на самом деле.

Молитвенное стояние у католического костела получило широкую международную огласку и вкупе с акциями, проведенными в других епархиях, в немалой степени послужило сдерживанию наметившейся католической экспансии в России. Безусловно, это вызвало недовольство среди католического руководства.

Так в Новосибирске по поводу стояния возмущался католический епископ — иезуит Иосиф Верт, и в своем возмущении он был не одинок. Не менее страстно возмущался и новосибирский православный клирик Евгений Смольянинов, заслуживший при этом похвалу от католического епископа, который поблагодарил всех православных, не пришедших на молитвенное стояние (эти слова благодарности были опубликованы Католическим Информационным Агентством «Agnuz»). Что касается предложений Евгения Смольянинова, то во многом они были популистские и заведомо невыполнимые.

Так, предложение организовать общегородской крестный ход по весенним полям вокруг города больше похоже на издевательство над православными, а затем этим же крестным ходом перекрыть важнейшие автомагистрали города, означало вызвать недовольство у простых граждан, что вряд ли пошло бы на пользу православной Церкви. Не выдерживают критики и другие предложения. После этого настоятель Успенского храма стал исподволь готовить свою паству к открытой борьбе со священноначалием: в личных беседах и политизированных проповедях жалуясь на непонимание со стороны правящего архиерея и отхода всей российской Церкви от истинного Православия.

Последним же поводом для открытого противостояния стала ситуация вокруг Ченстоховской иконы Божией Матери, а точнее после публикаций в «Новосибирском епархиальном вестнике», в которых была осуществлена попытка разобраться в несколько странной ситуации, когда по «видениям» и «голосам» некой женщины вскинулась вся страна. Были вполне обоснованно подвергнуты сомнению ссылки на преподобного Серафима Саровского, которыми спекулируют почитатели иконы. В статьях прозвучало недоумение не только по поводу самого факта неуемного почитания иконы, коронованной католиками «Королевой Польши», но и по поводу утверждения о переходе благодати с традиционно почитаемых в России икон на икону, считающуюся символом католической Польши. Действительно, на фоне католического прозелитизма польской закваски, вся эта история с иконой выглядит провокационно.

Статьи были написаны в выдержанном тоне, не оскорбляя саму Ченстоховскую икону, которую Русская Православная Церковь чтит наряду с другими чудотворными иконами, но, тем не менее, прозвучало сомнение по поводу соответствия тиражируемого по стране списка польского образца принятым православным каноном иконописи. Кстати, сами поляки не скрывают, что чтимая в Польше икона — это позднейший список, сделанный на доске старой иконы, непоправимо пострадавшей, скорее всего, во время нашествия гуситов в 15 веке. Этим и объясняется невизантийский стиль письма иконы, имеющей православные корни, и резкое ее отличие от других списков с древней Ченстоховской иконы Божией Матери.

Епархиальная газета, опубликовавшая эти, возможно спорные, статьи, была готова для дискуссии, но вместо нее в Успенском храме стала распространяться статья, написанная некой почитательницей Ченстоховской иконы, в которой в недопустимо оскорбительном тоне подверглись анафеме все, кто не чтит эту икону. Поскольку сам «Епархиальный вестник», как запретное настоятелем издание, в приходе никто не читал, смущение среди прихожан было великое. Усугубились эти смущения после того, как статья, в которой оскорблялся не только автор статьи в «Епархиальном вестнике», но и священноначалие, была прочитана с амвона. Именно в связи с этим фактом у о. Евгения и было потребовано правящим архиереем обьяснение, на которое он отреагировал сообщениями в сети интеренет о грядущих гонениях на него как на почитателя Божией Матери.

После прошедших событий прошло длительное время, когда состоялось ежегодное собрание епархиального совета, в повестку дня которого не входил вопрос о Ченстоховской иконе Божией Матери, а отец Евгений Смольянинов был вызван по поводу выяснения его позиции по отношению к православному стоянию против католической экспансии у стен костела. Но несмотря на это, перед заседанием епархиального совета отец Евгений во время проповеди объявил, что за почитание Ченстоховской иконы его «вызывают на суд» и попросил у прихожан молитвенной поддержки. И действительно, во время заседания епархиального совета перед окнами епархии собралось несколько десятков прихожан Успенского храма для молитвенного стояния. Ситуация, когда прихожане устраивают молитвенный протест перед окнами родной епархии, была настолько парадоксальна, что архиепископ Тихон изменил повестку дня заседания совета и пригласил представителей прихода высказать свои претензии перед собравшимися членами епархиального совета.

В своих посланиях Евгений Смольянинов и здесь упрекнул правящего архиерея в том, что он, не вышел, чтобы побеседовать со всеми прибывшими протестующими, а выслушал только двух представительниц акции протеста одной из которых была матушка отца Евгения. На тот момент после более чем часовой беседы, свидетелями которой были все члены епархиального совета, «делегаты» заявили о том, что на все вопросы они получили исчерпывающие ответы, однако, через несколько месяцев в публикациях появились заявления о том, что «епископ не дал ни одного вразумительного ответа».

Поскольку священник Евгений Смольянинов не проявил должного смирения и отверг все компромиссы, архиепископ Тихон издал указ о его перемещении на другой приход в черте города. Столь обычная в данной ситуации мера, вызвала возмущение у Е. Смольянинова, и он написал прошение с просьбой отойти за штат, после чего развил бурную деятельность по дискредитации правящего архиерея, объявив его иконоборцем и цареборцем, открыто призывая своих прихожан к борьбе против Церкви: «Не участвуйте в их лукавых делах. Собирайтесь в храме для обличения хулителей Богородицы, но не для совместной с ними молитвы и не для поддержания экономического процветания хулителей». Тут же Е. Смольянинов стал распространять нелепость, что по указанию архиерея «обманутые прихожане стали рвать и жечь иконы Ченстоховской Божией Матери». На самом деле некоторые верующие стали приносить в храмы списки сомнительного письма, которые восприняли как искажение образа Пресвятой Богородицы. В Новосибирской епархии не известно ни одного случая сжигания Ченстоховской иконы.

Эта открытая борьба и послужила поводом для запрета священника Евгения Смольянинова в священнослужении. Вопрос о запрете архиепископ Тихон поднял для обсуждения на епархиальном собрании, на котором присутствовало 78 настоятелей епархиальных приходов. Духовенством были высказаны мнения о том, что по всем церковным канонам иерей, открыто борющийся с Церковью и публикующий еретические высказывания, подлежит наказанию вплоть до извержения из сана. Но владыка Тихон поступил более мягко.

С тех пор прошло несколько месяцев. Скандал, поднятый запрещенным священником Евгением Смольяниновым, так и не принял, как он надеялся, форму бури. Искренно верующим прихожанам Успенского храма после прочтения богохульных и антицерковных посланий бывшего настоятеля не составило труда разобраться во всей этой истории. В храме идут богослужения, люди исповедуются, причащаются и стараются забыть, как человек, призванный удерживать их от греха, сам открыто впал в страшный грех противоборства с Церковью. Однако писания Евгения Смольянинова и помогающего ему сектанта Сабурова продолжают рассылаться по приходам многих епархий России. Это создает впечатление о каком-то противостоянии в новосибирской епархии, чего нет на самом деле. Как говорят сами прихожане Успенского храма — все это буря в стакане воды. Что же касается Евгения Смольянинова, то о таковых сказал апостол:

«Они вышли от нас, но не были наши: ибо если бы они были наши, то остались бы с нами; но они вышли, и через то открылось, что не все наши» (1 Ин. 2, 19).

И последнее. В своих обращениях отец Евгений пишет: «Жаль только, что все это отвлекает христиан от спасения души, смещает акценты в духовной жизни, направляет энергию православной общественности в русло бесконечных разборок и конфликтов».
Действительно жаль.