Визит Папы Римского узаконил несправедливость

Интервью Высокопреосвященного Августина (Маркевича), Архиепископа Львовского и Галичского, Председателя богословской комиссии Украинской Православной Церкви главному редактору Русской линии Сергею Григорьеву 02.10.02

Архиепископ Августин: Я думаю, поставленный Вами вопрос не вполне корректен. Что значит — ожидала Украина? Украина внутренне расколота, и прошедший визит только усугубил, подчеркнул такое ее состояние.

Ясно, что католики и определенные политические силы на Украине действительно очень ждали приезда Папы и радовались ему. Для кого-то это был триумф. Среди этих людей многие разочарованы итогами визита, потому что он не оправдал их завышенных ожиданий. Речь, прежде всего, о политиках, околоцерковных политиках.

Для нас же, православных, результаты визита нетрудно было предсказать, они не стали для нас большой неожиданностью.

Тут надо сразу оговориться, что значит для «православных». Частенько за мнение православных выдаются результаты различных опросов, проводимых недобросовестными журналистами. К примеру, показывают по телевизору, как репортер расспрашивает на улице прохожих: «Кто Вы и как относитесь к таким-то событиям в церковной жизни?» И люди отвечают: «Я рядовая верующая, но мне кажется, Папа Римский должен ехать, и вот не правильно делают те, кто протестует». Мнение этих людей нельзя назвать церковным. Почему? Есть некоторая разница между тем, чтобы назвать себя православным и быть им. Если репортера действительно бы интересовала позиция православных, он бы встал со своими вопросами в ограде церкви, после богослужения, и спрашивал бы выходящих из храма.

Ведь население Украины состоит из верующих и не верующих, православных и католиков, протестантов, сектантов разнообразных, раскольников, людей индифферентных к религии или вообще врагов Церкви. И любой из них может назвать себя православным, но вкладывать в это самый разный смысл. И вот мнение такого случайного «православного» преподносится как мнение верующих. Журналистам надо быть порядочными, корректными, ведь такая «наивность», по сути, называется фальсификацией.

Так вот, мы — епископат, духовенство и православные верующие — считали и считаем состоявшийся визит в целом несвоевременным, с точки зрения межцерковных отношений — преждевременным, если взять еще и моральный аспект — некрасивым, в социальном плане — неудачным. В любом случае, с какой стороны не посмотреть, в результате больше оказалось негатива, чем позитива. Даже если согласиться с тем, что в любом деле, и даже в таком, не может быть все негативным, обязательно должен быть какой-то плюс. И кто-то может его поискать, и даже может найти. Но все равно, тот факт, что этот плюс надо искать, а негативных последствий искать не надо — они налицо, — все это свидетельствует о том, что визит Папы был преждевременным.

Безусловно, мы можем понять украинское правительство. Руководство страны надеялось упрочить наше положение в международных отношениях, обозначить свое место в мировом сообществе, как независимое государство. Кстати, с подобной проблемой столкнулись все новые государства на постсоветском пространстве и в Азии, и даже в Прибалтике. Для кого-то эта проблема уже позади. Но Украина имеет ряд специфических особенностей.

Современная ситуация в Украине в последние годы чем-то напоминает ситуацию, которая существовала у нас в гетманский период, в самый критический его момент.

Пропольское, прозападное окружение гетманов из-за прагматических соображений тянуло к Польше, к Западу, даже сознавая, что это чужеродно, не свойственно им, как православным украинцам. А ведь это были люди все же верующие, и шли они на компромиссы, искренне считая прозападные ориентиры благом для Украины. Насколько труднее разобраться в ситуации представителям нынешней власти, в большей части людям неверующим! Им надо бы обратиться к нашему историческому опыту. Вспомнить, что это уже было. Было. И к чему это привело?!

Возможно, что и визит Папы в других обстоятельствах мог бы способствовать самоутверждению Украины. Но ведь для того, чтобы утвердить свое состояние у «внешних», надо сначала хоть как-то консолидироваться внутри, научиться понимать друг друга, сблизить позиции.

Визит был именно несвоевременным. Даже если не обращать внимание на экспансионистскую политику католицизма, просто принять это как данность, — такова уж природа Ватикана. Даже при всем этом визит мог бы состояться. Ведь едут же к нам инословные, едут куда большие еретики и даже не христиане, и нет никаких пикетов и протестов. Но они ведь и «не одевают овечьи шкуры», — мы видим, кто есть кто. Но коль скоро в Ватикане говорят о необходимости контактов, о своей готовности к налаживанию отношений, внешне проявляют интерес к нашему мнению, а мы его высказали однозначно: визит не своевременен, то не стоило этот визит и проводить. А если они заранее готовы были игнорировать наше мнение, то зачем было спрашивать, надо было молча ехать, так, как будто на Украине православных уже и не осталось.

Вспомним, как было в Румынии, в Грузии, в Греции. Там все же согласие православных было получено (как это было сделано — другой разговор). Вот если бы визит был только в Галицию, тогда другое дело. Но ведь Киев — традиционно православный город. И с этим нельзя не считаться. Это не только неуважение. Это — вызов! Вызов всему Православию!

Архиепископ Августин: То, что не легче — это факт. Но я думаю, надо иначе поставить вопрос. Следует прямо сказать: визит Папы Римского узаконил несправедливость.

До его приезда мы надеялись. Надеялись, что подготовка к визиту смягчит наших оппонентов, заставит их быть более справедливыми, понудит, если не пойти на компромисс, то хотя бы сделать какие-то шаги братолюбия, шаги доброжелательства. Мы ожидали, что нам скажут: забудем 90-е годы, тогда была война, были издержки, как в любой войне, но сейчас уже все остыли — десять лет прошло. Надо же быть хоть немного милосердным — тем более победителю. И мы ожидали, что будут сделаны какие-то шаги нам навстречу перед визитом Папы. Ну, хотя бы нам захотят продемонстрировать: мол смотрите, мы гуманные, с нами можно работать; да, мы идем на восток, но вы нас не бойтесь, мы мирные.

Наши надежды оказались напрасными. Папа как бы установил статус-кво, всех освятил, всех благословил. Как печать поставил: все сделанное греко-католиками — правильно, проблем нет, все так и должно быть. Это, может быть, самый большой минус.

Греко-католики, конечно, чувствуют себя победителями, триумфаторами. Им дали понять: Рим одобряет их действия. Если раньше у некоторых из них и могли быть какие-то сомнения в правильности своих поступков, то визит Папы их отмел. Униаты стали более уверены в себе.

Надо понимать, что для них визит Папы Римского в Галицию то же самое, что приезд Московского Патриарха скажем на Донбасс, в Большую Украину. Хотя Украинская Православная Церковь — самоуправляющая, но есть духовное осознание сана и сыновья любовь к отцу, — Патриарха любят и радостно встречают. Так и здесь, любовь к Папе греко-католиков — это естественное человеческое чувство.

Но ведь у нас общий дом. Представьте в бытовых условиях, как бы Вы относились к такому соседу, который заверяет вас в своем уважении, любви и в то же время, зная, что у вас жена или дети больные, устраивает шумную свадьбу. Мол, а что такого — у нас праздник, эта наша территория, мы имеем на это право. Вы, конечно, имеете право, но будьте же людьми, ведь дом-то общий, ведь за стенкой страдание. По закону вроде бы все прилично, но по-человечески такое поведение никак не вписывается в моральные принципы. Католики любят повторять, что Украина — наш общий дом, любят поговорить о единстве, призывают к взаимопониманию, — и так себя ведут.

Архиепископ Августин: Уния себя уже за всю свою историю однозначно показала, что православия она не воспринимает. Тот, кто становится униатом, отходит от православия, от вселенского Православия.

Давайте посмотрим на эту проблему вне религиозного аспекта, чисто с практической, государственной, общественно-политической точки зрения. Уния ведь в буквальном смысле — это союз, это попытка объединения. Но кого с кем, и какой ценой? Часть Украины объединяется с Римской церковью, которая имеет свои приходы по всему миру. Вроде бы хорошо присоединиться к такой общине, но в результате разрушается единство своей общины, единство Украины, рвется связь со всем украинским народом, потому что он православный. Брестская уния ради единства с Римом раскола свой дом. Но это еще одна сторона дела.

А более важно другое. Уния сама по себе — это деструктивный путьи для общества, и для государства. Почему? Православие и католицизм — очень разные. Не только догматика разная, не только разные традиции, не только обряд другой и прочее. Это разный менталитет, это совсем другой образ жизни, и разница такова, что мы противоположны диаметрально. Это не только наши богословы, это и католики признают. Внешне это нетрудно увидеть, но корни — глубоко.

Так вот, уния — это попытка соединить две психологии. Это даже труднее, чем азиатским и африканским народам было строить социализм, помните как советские обществоведы доказывали, что из «первобытно-общинной или феодальной формации можно перешагнуть в социалистическую». А здесь мы видим попытку совместить совершенно противоположные вещи. Как в народе говорят, «скрестить ужа с ежом». Вот это самый большой негатив, который несет уния. В результате у греко-католика, униата неизбежно появляется комплекс неполноценности. Почему? Да потому что он и не католик, и не православный. В 1596 году в Бресте иезуиты обманули православных. Им сказали, что можно быть немножко католиком, а, оказывается, немножко нельзя. Можно быть только полностью католиком, независимо от обряда. К тому же те условия, которые подписывали в Бресте 400 лет назад, все были забыты, все нарушено… Да и невозможно совместить несовместимое.

Так вот для меня уния неприемлема не только с религиозной точки зрения, но даже с общественной, государственной и моральной. Уния всегда проблемна. Посмотрите, у православных даже в Польше, хотя это — католическая страна, меньше проблем с римо-католиками, чем у нас с греко-католиками. Потому что там нет проблем с идентификацией. И в Белоруссии нет таких проблем, как на Украине. Потому что там есть католики и есть православные. Все видят, что это одно, а это другое. А у нас униаты сами толком не знают, кто они. Часть называет себя католиками, часть — православными. Им пришлось даже разрешить на Великом входе во время Божественной Литургии поминать кто как хочет: или как у католиков — «и вас всех христиан», или как у православных — «и вас всех православных христиан». Это совсем даже не смешно. Это настоящая трагикомедия!

Архиепископ Августин: Это настолько очевидно, что и католики на известном собеседовании в Баламанде не могли не признать бесперспективность унии, как пути объединения христиан. С другой стороны, мы понимаем, что хотя уния и деструктивна, но есть люди, которые исповедуют эту веру и они, конечно, имеют полное право ее исповедовать. Ведь существуют на территории православных стран и баптисты, и адвентисты, и прочие еретики. Но одно несомненно: нельзя поощрять экспансию, расширение, одобрять расползание унии. Любой прагматичный политик, всякий нормальный патриот своей страны, независимо от политических взглядов, если не желает своей родине тяжких испытаний, должен стремиться остановить расползание деструктивного по своей сути явления.

Мы говорим: «Братья и сестры, давайте не будем вспоминать Брестскую унию, 1946 год, то, что было в 90-х годах, давайте мы будем цивилизованными людьми. Кто хочет быть православными — пожалуйста, католиками — тоже. Молиться двум в одном храме — это не нормально, два хозяина никогда не уживутся, так как сохраняется повод для конфликта. Давайте строить параллельно рядом другую церковь. Кто говорит, что церковь строить это роскошь, неправ. Сколько уже их построено разных. Пусть не сразу, но построим с течением времени. А пока, временно — поочередная молитва, а как построим, разделимся, кому большую, кому меньшую».

Что же касается всей Украины, то мы считаем, что и там униаты-переселенцы должны иметь своего священника, будь это Херсонская область, Одесса или любое другое место. Но нельзя заниматься прозелитизмом — это непорядочно. Зачем тех людей, которые исторически себя ощущают православными, переубеждать и переводить в другую церковь? С такими вещами надо решительно бороться, конечно, без насилия, но если какой-то чиновник этого не понимает, то его можно и заставить. Ведь прозелитизм уже сгубил не одно государство! Православие никогда таким путем не шло.

Архиепископ Августин: Действительно, мы видим, что православная Церковь мягкая, не агрессивная, а католическая — напротив. Почему? Попытаюсь объяснить с помощью такой метафоры. Католическую церковь можно исторически уподобить многодетной вдове, которой самой надо было себя защищать, искать средства для жизни, выкручиваться. Она и наловчилась это делать. Католическая церковь привыкла сама думать о себе. Православная церковь в Византии, в России всегда была под патронажем Императора. Ее можно уподобить доброй супруге, послушной, хорошей, целомудренной, прекрасной, которую полностью обеспечивал супруг, и она должна была только его слушаться. У нас это хорошо видно во всем.

В католическом мире Папа королей ставил, а у нас Император решал, кто будет епископом. Православные во всем были послушливы Царю, если дело не касалось догматики. Тут царский указ не являлся авторитетом, тут можно было и Царя ослушаться, если он впадал в ересь. А остальное — на откуп Царю. Поэтому сегодняшние православные священники не умеют действовать так, как католики, — любыми способами, политическими в том числе. Мы так воспитаны.

Мне нравится у католиков высокий уровень постановки институтов социального служения, это у них хорошо развито. Правда, с другой стороны, мы наблюдаем и полное обмирщение.