 |
| Храм Рождества Иоанна Предтечи на Пресне | Священник Алексий Плужников | 17.11.2009 |
Сейчас только ленивый не говорит о миссии. Нет, лучше так сказать: сейчас нельзя не говорить о миссии, ибо прослывёшь ленивым. Говорить о миссии, изображать миссионерство — стало, по сути, синонимом «делать карьеру"…
Разве это не так? У нас сейчас столько народу ринулось в „агрессивные“ миссионеры, что впору остальным христианам дома сидеть, а то на улице боязно — затопчут…
Хочешь получить церковный орден, хочешь, чтобы о тебе писали, говорили, на тебя ссылались, называли гордым словом: „наш миссионер“? Тогда тебе на рок-концерт, байк-шоу, ток-шоу, „забивать гвозди в грехи“, бороться с абортами, гомосексуализмом; за ОПК, за капелланов в армии, тебе учить (или, лучше — обещать выучить) китайский язык, раздавать Евангелие на улицах, устраивать катехизаторско-богословские курсы с обязательной выдачей дипломов.
Тем более, ситуация благоприятна: симфония церковной и светской власти (под современным названием „взаимодействие Церкви и государства“) всё крепнет: мэры, стадионы, университеты, тюрьмы, СМИ, налоговая инспекция — все с Церковью „сотрудничают“. Поэтому развивается такое направление в миссионерстве, которое уповает на использование „административного ресурса“ в деле спасения даже тех, кто и не желает, чтобы его спасали такими способами.
Посмотрите вокруг себя — мы спасаем всех от всего: как, например, проходит стандартная работа „миссионера“ среди молодёжи? Пить плохо, курить — бесам кадить; блудишь? — жди, телегония стучится в дверь до седьмого колена; наколки? — сатанизм, пирсинг? — ад плачет по тебе, девчушка!
Я не утрирую — я немало видел „миссионерских“ газет, листовок, журналов, брошюр, якобы направленных на спасение современной молодёжи. „Спасение“ путём угроз и пугалок… Вот лишь один из инквизиторских примеров „защиты“ молодёжи от… инкубов и суккубов.
Вот только никто и нигде не может не то, что дать, но и просто понять главное: ты хочешь отобрать у людей грехи — а что ты дашь им взамен? Молиться-поститься-и слушать радио „Радонеж“? А зачем? А может хуже — пустоту в душе?
А где Христос воскресший? Где проповедь того, что „не я уже живу, а живёт во мне Христос“? Где „я проповедую Христа распятого — иудеям соблазн, а еллином безумие“?..
Молодёжь имеет полное право ответить „спасателям“: дайте нам искреннюю веру во Христа, а уж с пирсингом и пивом мы сами как-нибудь разберёмся! (Один мой знакомый молодой человек с горечью сказал, что у них в молодёжном центре „книжка „Исповедую грех, батюшка“ — основа наших занятий, а как хотелось бы, чтоб основой было Евангелие.“).
У великого русского мыслителя начала ХХ-го века, В.В. Розанова была статья „Жёлтый человек в переделке“. Написана она по поводу одного японца, который принял Православие и даже закончил Дух. Академию, а потом пошёл в офицеры… Розанов размышляет о том, почему так неудачна миссия христианства на Востоке:
„…О, я сам помню, из студенческих лет ещё, весну 1879 года в Москве, на Третьей Мещанской, в доме Сабуровой. Я сидел на окне в своей светелочке. За нашим большим двором начинался сад — глубокий, душистый. Шёл, должно быть апрель или май. Не то что было бело в саду, но сад был весь белый, весь пушистый и чудный. Цвели вишенки, бесчисленные вишенки. Вечер не жарок, но тепел. Через два дня экзамен у проф. Сергиевского, и вот вместо лекций литографированных я учил, из страницы в страницу, его печатную книжку: „Апологетическое богословие"… Взгляд — на страничку книги, и потом устно повторяя — взгляд в сад…
Я ничего не запомнил.
Помню только, что мне было тяжело. О, как грустно было, и скучно. Никакого протеста, да и зачем протест, и против чего? Ведь я был малыш и необразованный человек. Но мне было ужасно грустно, потому что секунды эти были единственные, а ведь таких книжек много… Их много, и они всегда, везде, а вот этот сад, и этот вечер и я, мой возраст в этот вечер — единственное сочетание! Толсто надувши щёки, я вздохнул, отвернулся к стене, к обоям какой-то „резедой в рамке“, и начал „дуть“: 1) „доказательство онтологическое бытия Божия“, 2)"доказательство нравственное того же“, 3) „доказательство телеологическое — того же“. — „Буль-буль-буль“, точно тону.- 1) „Возражения против материалистов“, 2)"Возражения против рационалистов“, 3)"Возражения против мистиков». — Я всё «буль-буль"… 1)"Неправомыслие Дарвина», 2)"Неправомыслие Спенсера": всё я «буль-буль"… И прошли годы; я ничего не помню из учёного, и только помню всё же белые пушистые вишенки, которые и видел-то мельком и в отдалении. Как будто от Бога я оторвался, а погрузился в не-Божие. И вот Божие — запомнилось, а человеческое — пропало. Так, я думаю, и японец.
И для него родина, с её чудеснейшими пейзажами — то же, что для меня — весна, но своеобразная, своя родная японская весна. И вот на фоне её он учит во второй, третий или девятый год:
1) Неправомыслие Лютера об оправдании одною верою.
2) Неправомыслие католиков о чистилище.
3) Неправомыслие старообрядцев, слагающих крестное знамение двумя персты.
И прочее. Ох, как это теперь далеко от нагорной проповеди! «Что же они меня манили нагорною проповедию!».
…Всё очень обыкновенно. И из наших духовных академий идут в чиновники и в доктора, и мы все не весьма пылки в вере и не весьма интересуемся богословскими вопросами, хотя кто же из нас имеет что-нибудь против которой-нибудь страницы Евангелия? Ожидая сейчас каких-то апостольских озарений на Востоке, мы забываем, что апостолы несли только Евангелие, а мы сейчас несём «и 1800 лет после Евангелия», к «непременной вере и непременному исполнению», — что совершенно не одно и то же. «И катехизис», «и богослужение», «и апологетическое богословие», и ещё тысяча таких же непременных «и"…
От этого апостолы успевали, мы не успеваем. У апостолов было одно Евангелие, а доказать его, и поразить им, и ослепить им — легче, чем последующими «1800 годами наших дум об Евангелии». Но и не только это. Христианство было тогда в процессе возникновения, и оно заражало и рождало, к чему ни прикасалось. Но христианство давно перестало быть бродилом, дрожжами. Оно не «бродит», а установилось. И это его внутренне только статическое, а не динамическое состояние — есть огромная причина притупления его действия. Христианство не только не успевает в Японии и Китае, оно не успевает и в самой Европе. Никто против него не спорит, но никто им и не пламенеет.» (Цит. по Розанов В.В. Около церковных стен. М., Республика, 1995, с.54−56).
Мы спасаем, мы учим, мы зовём в Православие людей — они смотрят на нас, некоторые приходят — и, разочарованные, уходят. Потому что мы их позвали не ко Христу, а к себе, а мы, когда не проповедуем в харизматическом восторге, довольно-таки серенькие, скучные, вялые, нередко раздражённые и злые, мы свой-то приход в чистоте ленимся содержать.
«Он пришёл к Церкви…». Двусмысленность, опасность этого выражения. К Церкви можно прийти по тысячам причин, из коих многие совсем не положительные, даже опасные. Нужно «прийти ко Христу». Павел обратился к Христу, а не к «церкви», и потому Церковь для него была только и всецело жизнью со Христом и во Христе. Но вот росла, росла и выросла в истории «Церковь» сама по себе, которую можно любить (даже «влюблённо»), к которой можно «обращаться», которой можно жить, но отлично от Христа… (Протопр. Александр Шмеман. Дневники. С.85)
Почему никто не считает обычного приходского священника, дежурящего в храме, миссионером? Того, который встречает конкретного человека, беседует с ним, объясняет основы веры, молится с ним на молебне или панихиде, служит божественную литургию, на которой все прихожане имеют возможность встретиться реально с Самим Христом? Того, кто за каждой службой поминает по синодику вверенных ему овец, того, кто причащает, соборует больных, утешает плачущих, крестит умирающих?
Нет, это считается простой рутиной, ничего особо не значащей, тут не за что орденов давать, тут нечего в отчёт вверх по начальству написать… Многие священники жалуются, что их служение оценивается или по тому, сколько храмов они построили, или по фото-видеоотчётам: «Батюшка и дети», «Батюшка и молодёжь», «Батюшка и спортсмены"… Так что, если хочешь быть миссионером — таскай с собою всюду фотоаппарат. Желательно также иметь подставных лиц «из народа», которые будут писать в епархиальную газету восторженные отзывы: «Ах, спасибо батюшке! После посещения им наших уроков отметился духовный рост учеников: матерщинность сократилась на треть, дёрганье девочек за косички теперь воспринимается как бесовское искушение и немедленно пресекается на уровне прилогов!..
Дети слушали батюшку с неподдельным интересом, живо интересовались проблемами догматического богословия, теперь они уповают на регулярные встречи с духовным отцом нашего села!»
Мы совсем забыли, что люди, а особенно молодёжь, не верят гладким словам, они смотрят на соответствие слов и наших дел. Люди видят несправедливость внутри Церкви, видят богатых священников на роскошных иномарках и строящих себе коттеджи, когда храм стоит обшарпанный. Видят роскошь архиерейских приёмов и нищету певчих и уборщиц в храме. Видят равнодушие и грубость в храмах. Многое видят — и не верят нам. Основная претензия к нам со стороны неверующих людей: «вы такие же, как и мы, ваша Церковь ничем не отличается от любой мирской организации — зачем вы нас к себе зовёте, если сами не живёте своим Христом?..».
Мне нечего ответить людям на подобные вопросы. Завидую тем, кому не составляет труда отвечать на эти вопрошания. Но я думаю, что мы ещё так далеки от миссии, как наш образ жизни далёк от апостольского, и никакие «миссионерские семинарии» тут не помогут.
13. Вы — соль земли. Если же соль потеряет силу, то чем сделаешь ее соленою? Она уже ни к чему негодна, как разве выбросить ее вон на попрание людям.
14. Вы — свет мира. Не может укрыться город, стоящий на верху горы.
15. И, зажегши свечу, не ставят ее под сосудом, но на подсвечнике, и светит всем в доме.
16. Так да светит свет ваш пред людьми, чтобы они видели ваши добрые дела и прославляли Отца вашего Небесного. (Мф. Гл.5)
Мы — свет мира? Мы — соль земли? Тогда пойдём в мир весь — миссионерствовать. Вы готовы, апостолы?..
Заранее слышу возражения: что же, сидеть, сложа руки, ничего не делая? Надо ХОТЬ ЧТО-ТО делать!
Вот этого ХОТЬ ЧТО-ТО я и опасаюсь: нет ничего страшнее активистов-дилетантов, которых уверены, что благие намерения оправдают все их ошибки. Это как водитель-неумёха: ну, задавлю пару-троечку, но затем-то я буду возить в автобусе сотни людей, это же стоит того!..
Не стоит. Для миссионера главным принципом должен стать принцип «не навреди». Прекрасный пример истинного миссионера: равноапостольный Николай Японский. Многие годы изучения языка, культуры, истории, литературы страны, которую он приехал просвещать. А затем постепенный, кропотливый труд на ниве проповеди, переводы Священного Писания, устройство Церкви. А началось всё с японца, который первым пришёл к отцу Николаю со злом и ненавистью в душе, а ушёл просветлённый. А если бы отец Николай, приехав, бросился бы на следующее утро проповедовать на улицах, да ещё на русском языке, то его бы просто прирезали за первым же углом…
У нас, обычных, не равноапостольных, христиан есть гораздо лучшие методы проповеди, чем «агрессивное» миссионерство. Нужно просто тихонько и скромно делать добро. Без отчётов, наград и повышений по службе — просто: навестить больных, накормить голодных, утешить плачущих, но сделать это так, чтобы левая рука не знала, что делает правая. Мы как-то совсем позабыли эти евангельские истины в погоне за ложными мечтами.
Давайте будем миссионерствовать так, чтоб об этом никто не слышал. Так, чтобы люди видели плоды деятельного христианства и прославляли Отца нашего Небесного.
Священник Алексий Плужников, настоятель Петропавловского прихода г. Волгограда
