Встреча на фронте

Прихожанка Свято-Вознесенского собора Анна Александровна Елистратова рассказала мне, что в Самаре проживает ветеран Великой Отечественной войны, которому в 1944 году на фронте явился Святитель Николай Чудотворец… Вскоре я уже стоял на крыльце старинного двухэтажного дома. Дверь открылась. Передо мной стоял бодрый, подтянутый пожилой мужчина располагающей внешности. Глядя на Николая Петровича Лопухова, трудно было поверить, что ему идёт 91-й год.

Благословение матери

— Родился я 31 марта 1919 года в селе Ивановка Ивантеевского района Саратовской области, — начал свой рассказ Николай Петрович. — У моих родителей было шестеро детей. Имя мне дали в честь Святителя Николая Чудотворца, поскольку крестили на Николу летнего. Когда немного подрос, родители объяснилимне, что святой Николай — мой защитник, заступник и во всем помощник. Молиться ему всегда для меня было большой радостью.

Главным кормильцем семьи был отец — с ранней весны до поздней осени он трудился в поле. Отец никогда не курил и не пил и наказывал нам, детям, беречься этого зла.

В церковь ходили всей семьёй. Несмотря на то что церковь была старая, власти соблазнились её прочными бревнами и решили пустить их на строительство райкома партии. Прежде чем разобрать храм, селянам разрешили забрать из него иконы. Мама принесла домой большой старинный образ Николая Чудотворца. С того дня перед этой иконой стала молиться вся наша большая семья.

Я окончил педагогическое училище, стал преподавать. Потом поступил на заочное отделение в Саратовский университет. Успел окончить только первый курс, когда меня призвали в армию. На проводах мама надела мне на шею медный крестик и сказала: «Сынок, всегда молись Богу, Пресвятой Богородице и Святителю Николаю». Было мне в ту пору 19 лет.

До начала войны оставалась неделя…

Шел 1940 год. Служить я попал в артиллерийскую дивизию.

С детства я увлекался рисованием. Поэтому в армию взял с собой краски, кисти и варёное масло. Как потом оказалось, это увлечение спасло мне жизнь. Однажды я скопировал из журнала картину «Чапаев в бою». Моё художество всем понравилось. Когда мы потом прибыли в Татищевские лагеря, картину поместили в так называемый зелёный уголок, где проходили политбеседы.

До начала войны оставалась неделя, когда нам объявили, что дивизия направляется к западной границе на манёвры. Началась подготовка к отправке. В это время меня и вызвал к себе комиссар дивизии. Встретил он меня в зелёном уголке. Указал рукой на картину и спросил: «Это вы рисовали?» — «Так точно!» — отчеканил я. Оказалось, что наш комиссар воевал в Гражданскую войну в дивизии Василия Ивановича Чапаева, и моя картина, по его словам, била «не в бровь, а в глаз».

А на второй день командир отделения сообщил, что меня переводят в штаб дивизии. Наверное, буду оформлять наглядную агитацию, решил я. Но в штабе дивизии пробыл недолго. Мне вручили толстый пакет с документами и направили в Вольск — учиться на… авиационного механика. Было чему удивляться: такие перестанов­ки армейскими кадровиками не поощрялись даже на уровне рядового состава и могли производиться только по серьёзным причинам и только с разрешения старших командиров.

Позднее я понял, что в том случае была явлена Божия воля. Моя мама, стоя на коленях, изо дня в день молилась перед образом Николая Чудотворца и вымолила у Господа для меня другую судьбу. Н-ская артиллерийская дивизия прибыла на западную границу в день начала Великой Отечественной войны. Полки сразу попали под страшную, непрерывную бомбёжку. Из 20 тысяч солдат и офицеров в живых тогда осталось меньше 20 человек — раненых и контуженных.

Явление Святителя Николая

Я стал старшим сержантом. Летал на крохотном самолётике — возил командира училища по всем четырём аэродромам. Тягостно было, что отсиживаюсь в тылу, и я начал писать рапорты с просьбой отправить меня в действующую армию. В конце концов рапорту дали ход, и вскоре я оказался в одном из авиационных полков.

Помню, как накануне очередного вылета прилёг отдохнуть. Начал уже дремать, как вдруг прямо из воздуха возник старичок. Сухонький, просто одетый, с добрым и ласковым лицом. Хорошо запомнилась его белая небольшая борода. Он склонился надо мной, посмотрел сочувственно светлыми лучистыми глазами и чётко, ободряюще произнёс: «Николай, ты будешь тяжело ранен. В тебя войдёт много камешков железных. Но ни один камешек не попадёт в голову, не попадёт в сердце, в живот. Ты останешься жив и жить будешь долго».

В этом старичке я сразу узнал Святителя Николая Чудотворца — он словно сошёл с той самой иконы, которую мама принесла из сельской церкви. Что-либо ответить я не успел — Святитель Николай выпрямился, чуть отступил от меня, улыбнулся и растаял в воздухе. А на сердце осталась неизъяснимая радость.

Вериги войны

Через несколько часов наш самолёт в составе эскадрильи ушёл в ночное небо. Когда возвращались домой, попали под сильный огонь немецких зениток. Загорелся левый двигатель. Самолёт стал терять высоту. В этот момент меня вызвал к себе в кабину командир и сказал: «Приземляться будем на нейтральной полосе. Бомбардировщик ты покинешь первым…».

Когда самолёт снизился на минимальную высоту, я сбросил трап и с него спрыгнул в сугроб. Вскочил и побежал в том направлении, которое указал командир. Бежал под шквальным пулемётным огнем. Через минуту-другую немцы стали обстреливать нас из миномётов. Разрывы мин напоминали стремительно распускающийся цветок розово-голубого цвета. Так красиво выглядела смерть. Когда очередной такой цветок возник метрах в двадцати от меня, по­чувствовал сильный удар. На ногах устоял и еще пробежал несколько десятков метров, после чего потерял сознание.

Потом была эвакуация в тыл. В госпитале мне сообщили, что в моём теле сидят 14 осколков от мины. Как и сказал Святитель Николай, жизненно важные органы не пострадали — осколки поразили ноги, руки и два кусочка металла попали в лицо. В ходе нескольких операций хирурги извлекли девять осколков, а пять оставили. Объяснили: с ними я смогу нормально жить. Железные вериги войны ношу уже 65 лет. Слава Богу!

Радость матери

Выписали меня 6 мая 1945 года. Не раздумывая, сразу поехал в Саратов — настолько велико было желание продолжить учёбу в университете. Передвигался я в то время на костылях. Помню, что кое-как добрался до университета, а там попросил студентов помочь подняться на второй этаж. Декан заочного обучения долго смотрел на меня, а потом произнёс: «Вот и Лопухов явился…» Меня, плачущего, успокоили, напоили чаем. Декан сел рядом со мной и спросил:

- Ну что, учиться будем?

Я ответил, что прошу зачислить меня на первый курс.

- А почему на первый? Вы первый закончили!

- Но я многое подзабыл.

- А разве вы в этом виноваты? Разве вам нужна была эта война? — вдруг заволновался Александр Александ­рович. — Она нужна была только Гитлеру!

Меня зачислили на второй курс.

9 мая приехал в деревню к Ане, с которой дружил до войны. Она по-прежнему работала учительницей. Мои костыли не смутили её, и я понял, что она не изменила своего намерения стать моей женой. Погостил у невесты и отправился в родную Ивановку. Рассказал маме о зачислении в университет, о встрече со Святителем Николаем Чудотворцем. А она мне поведала, как ежедневно моли­лась, стоя на коленях перед святым образом Угодника Божия Николая, о нас, своих детях-воинах. Кроме меня на фронт ушли братья Иван и Сергей, а также сестра Раиса. Вернулись все, пусть израненные, но живые. Брат Иван даже в плену побывал.

«Просите, и получите»

Мамин молитвенный подвиг на всю жизнь стал для меня уроком и примером. Начиналась послевоенная жизнь, полная тревог, неустроенности. Как к живому, я обращался в молитве к Святителю Николаю за помощью и поддержкой. Верил в то, что получу эту помощь. И действительно получал.

Например, просил помочь окончить университет и работать по специальности — учить детей. Это исполнилось.

Просил тихого семейного счастья. И его получил — с Анной Николаевной мы прожили уже 64 года и ни разу даже не поссорились.

Просил у Господа и у Николая Чудотворца телесного здоровья — опять же для служения людям. И получил сполна. Мне 91-й год, а чувствую себя здоровым, даже ни одного зуба не потерял.

Просил о жилье в Самаре — получил его рядом с Покровским собором, о чём мог только мечтать.

Просил у Господа и у святого Николая Чудотворца талант к какому-либо ремеслу. И вот к способности рисовать прибавились способности столяра, фотографа, писателя. Вместе с этим пришло понимание, что всякий труд должен быть обращён во славу Божию и на пользу людям.

Мой Небесный покровитель

В безбожные годы в храм я ходил тайно. Свою веру приходилось скрывать. Конечно же, никакой атеистической работы в школе не проводил. Постоянно молился Святителю Николаю Чудотворцу. Ещё с той поры взял за правило каждый четверг — а это день Святителя Николая и святых апостолов — бывать в храме.

Не скрою, очень хочется еще хотя бы разок увидеть Святителя Николая. Но — как Бог даст.

Подготовил Олег БЕДУЛА, г. Самара

http://www.pravpiter.ru/pver/n027/ta006.htm