 |
| Столетие.Ru | Светлана Погорельская | 11.11.2009 |
Мусульмане в этих странах не являются коренным населением: Франции и Великобритании они достались в наследство от колониального прошлого, Германии же — от «экономического чуда», принесшего в 1960-е гг. западногерманскому «политическому карлику» славу «экономического великана». Многочисленное потомство и родство былых жителей французских и британских колоний, а также турецких «гастарбайтеров», прибывших когда-то на подмогу задыхавшейся от нехватки рабочей силы ФРГ, давно уже — граждане Европы. Кроме того, мусульманская диаспора стран «старой Европы» десятилетиями пополнялась за счет политических и экономических беженцев.
В силу дефицитов собственной иммиграционной политики государства Евросоюза оказались переполненны выходцами из государств, чуждых европейской культурной и религиозной традиции.
Модель «плавильных котлов» по образцу больших стран, история которых определялась потоками иммигрантов (США, Канада, Австралия) для национальных государств Европы оказалась неприемлема.
Популярная в 1970-е гг. модель «салатницы», пёстрое содержимое которой благоденствует в соусе «общих ценностей», не выдержала проверки временем. Конец эпохи противостояния блоков оказался концом благостных мультикультурных фантазий демократического Запада. Главные фронты «войны цивилизаций» пролегли не вдоль государственных границ, а внутри западных обществ.
Иммиграционная политика стран Евросоюза стоит перед серьезным вызовом: как интегрировать выходцев из неевропейских, мусульманских стран, не ассимилируя их? Как обеспечить им сохранение культурной идентичности и в то же время предотвратить их самоизоляцию, ведущую к возникновению паралельных обществ?
Однако на деле самоизоляция и параллельные общества — это вчерашние проблемы «мультикультурных» государств Евросоюза. Хотят они этого или нет, но мусульманская диаспора давно уже превратилась в неотъемлемую часть современной Европы. А количество мусульманского населения достигло той критической массы, которая позволяет любому меньшинству, будь то национальное или религиозное, артикулировать свои политические позиции и требовать к ним не только внимания, но и уважения. Ислам в Европе выходит из гетто и начинает приобретать политическое лицо. Интеграция становится многовекторным процессом. Кто кого «заинтегрирует» и как — вопрос открытый.
Ислам вненационален, однако, любая иммиграция этнична. В странах Евросоюза живут турки, выходцы из арабских стран, боснийцы, албанцы, пакистанцы, афганцы, индонезийцы. Мусульманская община Европы располагает своими структурами — различными союзами и культурными объединениями. В силу политических различий и расхождений на религиозной почве они не всегда терпимы даже друг к другу, хотя и объединяют преимущественно выходцев из одной и той же страны. В Германии, например, где сунниты составляют 80% мусульманской общины, Турецко-исламский союз (DITIB) — мощная организация, основанная в 1984 г. и стоящая в подчинении турецких властей — более чем сдержанно относится к основанному в 1976 г. Исламскому сообществу Милли Гёрюш (Milli G? r?s), связанному с радикальными исламистскими организациями в Турции. В Германии оно находится под наблюдением Службы конституционной защиты (внутриполитическая спецслужба).
Существует целый ряд исламских культурных объединений, центров и союзов различной направленности — от арабских суннитов до алевитской общины.
Практически каждая нация или народность, исповедующая ислам, представлена своей организацией. Мощные союзы концентрируют свою работу преимущественно в метрополиях. В Кельне, например, где мусульмане составляют 10% населения, представлены 10 исламских союзов. Есть и своего рода сообщества по интересам, как, например, организации сторонников учения Нурси или же суфистские организации. По официальным данным, мусульманские союзы охватывают лишь чуть более 20% живущих в Германии мусульман (на 2009 г.), однако за каждым платящим взносы членом стоят, как правило, многочисленные члены его семейства. Таким образом, из почти что четырех миллионов живущих в Германии мусульман, по оценкам института Ислам-Архив, на 2009 г. почти 2,5 миллионов относились к организованному в союзы исламу.
Возникновение мусульманских жилых районов в крупных городах было «западногерманским» феноменом, берущим свои корни еще в «гастарбайтеровских» временах. В Западном Берлине это Кройцберг и Веддинг, в Гамбурге — Алтона и Вильгельмсбург, в Кёльне — Мюльхайм и Ниппес. Вначале эти места компактного поселения создавались стихийно
(коренное немецкое население выезжало из старых рабочих районов по мере заселения их турецкими «гастарбайтерами). В последнее же десятилетие мусульманские организации, в особенности радикальный Milli G? r?s, призывали своих членов селиться компактно, желательно поблизости от мечетей, подчеркивая, что таким образом их дети не попадут под влияние чуждой культуры. Однако подобная «стратегия» уберегла детей и от общества немецких сверстников. В некоторых школах доля иностранцев составляет более 90%, большинство из них — мусульмане. Немецкие учителя начальных школ рассказывали, что турецкие матери просят, иной раз, посадить их ребенка рядом с немецким, чтобы он хотя бы в школе научился живому немецкому языку, однако ни одного немецкого ребенка в классе не оказывается. В подобных условиях социализация и интеграция мусульманских детей усложняется.
Газета «Цайт» пару лет назад сопоставила число мечетей в Германии с числом христианских церквей. В Германии — 54 миллиона христиан и более 3,5 миллиона мусульман. Разумеется, христианских церквей должно быть больше, однако число мечетей растет, а число церквей уменьшается: на 2009 г. в Германии работало 2660 мусульманских молитвенных домов, 206 «классических» мечети с минаретами, к тому же еще целый ряд классических мечетей находились в процессе строительства. Зато из пока что более чем 45 000 христианских церквей до 2015 г. предполагается закрыть минимум 700, а новых не строится совсем. И наконец около сотни мечетей стоят под наблюдением спецслужб в связи с пропагандой исламизма.
Опираясь на демографические данные и результаты опросов, немецкие исследователи полагают, что число мусульман и далее будет расти, а сами они все настойчивее будут артикулировать свои политические и культурные требования.
В то же время сами мусульмане считают, что они действуют недостаточно активно, в особенности в том, что касается социальной работы среди членов своих общин и воспитания своей молодежи. Действительно, все эти многочисленные организации и союзы обладают в лучшем случае правовым статусом зарегистрированных объединений — а главное, они настолько разнообразны и иной раз так не любят друг друга, что о едином политическом лице не может быть и речи, а «диалог» с государством, например, в таком важном деле, как введение преподавания ислама в школах (предмет «религия» — составная часть школьной программы в Германии) практически невозможен. Потому что преподавание «религии» в школе согласовывается с головными организациями соответствующих конфессиональных сообществ, члены которых официально считаются принадлежащими к церкви и платят церковный налог. У мусульман такой единой организации нет.
Между тем, 97% мусульманских родителей хотят, чтобы в школах, где предмет «религия» входит в учебный план, для их детей было введено преподавание ислама, причем 86% из них предпочитают, чтобы к разработке планов этих занятий были подключены мечети и исламские культурные объединения. В 2007 г. 4 крупных союза — D? T?B, Исламский совет ФРГ, Центральный совет мусульман Германии (охватывающий в основном организации «мусульманского братства») и Союз исламских культурных центров (старейший турецко-исламский союз, основанный еще в 1973 г.) создали т.н. Координационный Совет мусульман в Германии, объединивший таким образом как суннитские, так и шиитские организации. По его собственным заявлениям на 2009 г. он представляет 2000 из 2900 мусульманских общин Германии (в него, в частности, не вошли ахмади и алевиты) и 60,41% всего мусульманского населения Германии. Координационный Совет предполагает стать субъектом внутриполитического процесса. Однако статусом субъекта гражданского права он еще не обладает, поэтому на федеральном уровне вопрос о преподавании ислама в школах пока еще остался нерешенным. Пока что исламские союзы «сепаратно» готовят преподавателей ислама — D? T?B, например, посылает будущих преподавателей учиться в Турцию. А детям, в дополнение к школьным урокам, приходится ходить в «школы корана».
Ислам в Германии перестает быть «иммигрантским исламом». Однако он не становится тем толерантным «евроисламом», о котором мечтают интеллектуалы, вроде немецкого сирийца Бассама Тиби.
По последним данным института «Ислам-архив» в период с 2001 по 2006 г. ислам приняли около 20 000 этнических немцев.
Причины, по которым немцы принимали ислам, различны. Некоторые, мультикультурно ориентированные, делали это из чувства «солидарности», чтобы доказать немецким мусульманам, что их не считают за террористов — исследования показали, что волна перехода этнических немцев в ислам последовала именно после 11 сентября. Называют также «стремление к духовности», которой-де не хватает западному христианству, семейные обстоятельства или политические соображения. Интересно, что 62% новых немецких мусульман — одинокие женщины, причем с высшим образованием. Конвертиды не обязаны регистрироваться в мусульманских общинах своих городов, нуждаются, однако в подтверждении своей религиозной принадлежности, чтобы получить визу для паломничества в Мекку. Отмечались случаи, когда европейские конвертиды разделяли убеждения и образ действия исламских экстремистов.
Осенью 2006 г. через локальные немецкие СМИ прошло короткое сообщение о протестантском священнике, сжегшем себя, чтобы выразить протест «против распространения ислама в Германии и бездействия христианских церквей». Подобные события заставляют задуматься о процессах, подспудно происходящих в немецком обществе. Ислам миссионирует, нынешнее же европейское восприятие религиозной принадлежности таково, что равноценный ответ практически невозможен. Традиции европейского гуманизма сформировались именно в ходе эмансипации от определяющей роли христианской религии. Либеральные, демократические ценности — свобода вероисповедания, толерантность к инакомыслящим, правовое государство — могут быть использованы во внешнем противостоянии какому-нибудь исламскому государству, но никак не в качестве духовного противовеса исламу внутри собственной страны — они не мешают ему, он оборачивает их себе на пользу.
В то же время обычные граждане мусульманского вероисповедания, а в особенности теоретики либерального евроислама чувствуют себя ущемленными растущей «исламофобией» населения.
И они не так уж неправы. До террористических актов 11.9.2001 г. радикальное лицо ислама в Европе скорее замалчивалось. Это были годы, когда Запад, геополитически стремясь закрепить свою «победу в холодной войне», искал союзников среди исламских стран. Однако после 11.9.2001 г. западные СМИ как прорвало: они запестрели сообщениями о радикальных исламских организациях и о «проповедниках ненависти». Практически вне внимания остаются либеральные и умеренные мусульманские организации, которые хоть и не очень влиятельны, но тем не менее, отнюдь не исчезли со сцены. Особенно много умеренных среди интеллектуалов. Немецкие учителя отмечают, что нередки случаи, когда мусульманские родители из образованных и социально успешных семей, записывая своего ребенка в школу, осведомляются, много ли детей радикальных мусульман ее посещают — они не хотят, чтобы их ребенок учился в такой атмосфере. И наконец, отнюдь не каждый мусульманин — активный член какой-либо организации. Простые мусульманские граждане Евросоюза, особенно если речь идет о рабочих, вполне индиффирентны по отношению к политическим амбициям вроде «европейского халифата» и хотели бы спокойно жить в странах нынешнего своего проживания, не отказываясь в то же время от своих религиозных и культурных традиций.
И в этом заключается их дилемма.
Из всех мировых религий ислам наиболее противоречит образу жизни и мысли, сложившемуся на современном Западе. Поэтому живущий в европейской стране, например, в Германии, мусульманин значительно сильнее, нежели иммигрант иных культурных традиций.
Он интегрирован в свою местную общину, свой островок культурной и социальной идентичности. Нежелание следовать укоренившимся традициям, например, в воспитании детей, подвергнет его остракизму единоверцев и может вытолкнуть из структур, в которых ему куда как привычнее и удобнее, чем в немецком обществе. Строгое же следование этим традициям может привести его к конфликтам со структурами немецкого государства, от которых он зависит, которые, возможно, платят ему пособие социальной помощи. Заинтересованность в интеграции своих детей в немецкое общество (в котором им предстоит жить) сосуществует рядом со стремлением уберечь их от неприемлемых для мусульманина проявлений западной жизни.
Эта дилемма может быть преодолена лишь по мере интеграции мусульманского населения в гражданское общество и его участия в демократическом, политическом процессе западных стран. Тенденции к этому налицо.
http://www.stoletie.ru/geopolitika/vostok-zapad_kto_kogo_zaintegrirujet_2009−11−10.htm
