 |
| Одна Родина | Сергей Толстов | 27.10.2009 |
В отношениях Украины с ЕС сейчас больше вопросов, чем ответов. По крайней мере, четыре года назад В. Ющенко безальтернативно заявлял, что Украина на волне «оранжевой» эйфории быстро вступит в ЕС, станет технологически развитым и успешным государством. Теперь украинский президент может лишь настойчиво просить европейских функционеров признать перспективу будущего членства страны в Европейском Союзе, причем лишь в самой общей форме и без указания сроков. Однако в ответ на навязчивые требования Киева европейские чиновники вполне твердо и уверенно, в стандартном бюрократическом стиле отвечают, что не имеют мандата даже обсуждать этот вопрос.
Отношения с Россией искусственно доведены до самой низкой отметки за все годы, прошедшие после распада СССР. Контакты на президентском уровне заморожены, что был вынужден признать и новоназначенный министр иностранных дел, кум президента Украины П.Порошенко.
Впрочем, и Запад в отношениях с В. Ющенко, похоже, предпочитает выдерживать паузу. Активный зондаж возможностей размещения на территории Украины каких-либо объектов европейской системы противоракетной обороны, предпринятый послом Украины в США, вынудил администрацию США публично признать отсутствие планов размещения элементов ПРО в странах, не являющихся членами НАТО. При этом Вашингтон предпочитает воздерживаться от действий, которые могли бы вызвать усиление напряженности в Восточной Европе.
В этой связи помощник министра обороны США А. Вершбоу, который недавно сам инициировал полемику по поводу возможного привлечения Украины к программе ПРО, заявил, что США воздержатся от размещения военных баз в Грузии, как и в ряде других государств вне зоны традиционной ответственности НАТО [1].
На фоне «перезагрузки» российско-американских отношений примечательно появление прогнозов, которые продолжают обыгрывать тему возможности военного конфликта между Россией и Украиной. Виртуальные прогнозы по поводу неизбежности усиления политического давления и военной агрессии против Украины постоянно и по любому поводу озвучиваются в западных СМИ с августа 2008 г. Весьма любопытно, что эти многочисленные заявления и прогнозы соседствуют с официальными заявлениями западных лидеров и функционеров НАТО о том, что Запад не намерен распространить на Украину военные гарантии безопасности, в отличие, к примеру, от обязательств США гарантировать безопасность Израиля или Южной Кореи.
В интервью газете Rzeczpospolita (06.10.2009) польский политик Я. Рокита, предсказывая усиление военной опасности в Европе, по сути повторил тезис В. Горбулина, назвав 2017 год датой возможной «обычной войны», в результате которой Украина может потерять Крым, если не капитулирует в вопросе продолжения базирования Черноморского флота в Севастополе [2].
В интервью «Голосу Америки» 13 октября сего года З. Бжезинский (советник и член правления Центра стратегических и международных исследований в Вашингтоне) повторил свой давний тезис об особой роли Украины в сдерживании России. По его словам, важной задачей США является «консолидация политического плюрализма на территории бывшего Советского Союза», включая разноплановую поддержку Грузии и обеспечение того, чтобы Украина не превратилась в сателлита России. Причем эти задачи не отрицают возобновления сотрудничества с Россией, хотя они и выглядят как противоречащие намерениям развивать сотрудничество с Москвой в таких вопросах, как достижение стабильности в Центральной и Южной Азии, решение иранской ядерной проблемы, разоружение и нераспространение ядерного оружия в мире [3].
В контексте приближения президентских выборов З. Бжезинский вновь пугает украинскую элиту перспективой ослабления украинской независимости, возможностью превращения страны «в часть большей империалистической системы» с вероятной потерей части территории.
Примечательно, что эти доводы, хотя и высказанные в более резкой форме, вполне созвучны более умеренным и дипломатичным заявлениям ряда должностных лиц нынешней администрации США. Побывавший недавно в Киеве и в Москве помощник министра обороны США А. Вершбоу подтвердил, что США не намерены отказываться от политического присутствия на постсоветском пространстве. Сославшись на заявления вице-президента США Дж. Байдена, А. Вершбоу повторил намерение развивать военное сотрудничество с Украиной и Грузией, которое не должно препятствовать улучшению отношений с Россией после их значительного обострения в последние 3−4 года. Помогая Украине укреплять ее оборонную составляющую, США будут помогать укреплять ее независимость и территориальную целостность [4].
При этом администрация США избегает определенности и в таких вопросах, как сотрудничество с Россией вне рамок контроля над вооружениями и сокращения стратегических ядерных арсеналов. Напрашивается вывод, что влиятельным политическим кругам в Вашингтоне выгодны напряженные отношения между Киевом и Москвой, равно как и сохранение в замороженном виде конфликта между Россией и Грузией. Но при этом их мало интересуют экономические и политические издержки, которые неизбежно будут нести страны, вынужденно вовлеченные в очаги локальной «холодной войны» с Россией. То же самое, но в более определенной форме касается и восстановления боеспособности грузинской армии.
Сам характер российско-американской разрядки остается весьма неустойчивым. Хотя российское руководство отказалось от размещения ракетных комплексов в Калиниградской области, правительство Польши подтвердило планы размещения на своей территории американских зенитных ракетных комплексов «Пэтриот» (Patriot), которые официально рассматриваются как компенсация за отмену решения США о развертывании третьего позиционного района ПРО. Параметры возможного сотрудничества между США, НАТО и Россией в плане создания континентальной системы ПРО также остаются не ясными. Из публично озвученной информации известно лишь о намерении Госдепартамента США (согласно заявлению зам. госсекретаря по вопросам контроля над вооружениями и международной безопасности Э. Таушер) провести консультации о совместимости американской и российский систем ПРО [5].
В этой связи не ясно, о каком status quo, который утвердился после 1989 г., можно говорить всерьез, если речь идет о перспективах весьма радикального изменения военно-политической ситуации в Европе в течение ближайших 5 — 10 лет. Развертывание программы противоракетной обороны, которая должна охватить весь континент, мотивируется потенциальной угрозой со стороны Ирана и Северной Кореи. Ввиду того, что Иран пока не имеет ядерного оружия и баллистических ракет, способных достигать территории США и большинства стран НАТО, программу ПРО переориентируют на отражение нападения ракет средней и меньшей дальности. Что касается Северной Кореи, радиус действия ее ракет ограничивается акваторией Тихого океана и Восточной Азии. В этих условиях становится более чем актуальной постановка вопроса о неделимости европейской безопасности с учетом интересов всех государств «Большой Европы», независимо от их блокового статуса.
Казалось бы, самое время вернуться к вопросу о принципах и нормах общеевропейского сотрудничества и согласовать позиции относительно системы безопасности в евро-атлантическом пространстве. Но за редким исключением западные лидеры воздерживаются от выражения открытой поддержки этих предложений, хотя такой путь, даже при самых скромных ожиданиях, мог бы привести к заключению гарантийного пакта, позволяющего сдержать конфронтационные тенденции и усилить меры взаимного доверия в пространстве «Большой Европы».
В разъяснениях российского МИД по этому поводу предложен формат переговоров на уровне пяти региональных организаций, включая ОДКБ, СНГ, НАТО, ЕС и ОБСЕ. Предполагается, что результатом совместных усилий могло бы стать определение скоординированных подходов к формированию в регионе неделимого пространства безопасности, восстановление рамок доверия и принципа неприменения военной силы при урегулировании конфликтов. В итоге предлагается подписание юридически обязывающего Договора о европейской безопасности, участниками которого могли бы стать как государства, так и основные международные организации, действующие в сфере безопасности на пространстве Евро-Атлантики [6].
Представляется более чем очевидным, что в формировании двусторонних отношений Украине и России не стоит отдавать инициативу третьей стороне, позволяя ей манипулировать вполне естественными в межгосударственных отношениях проблемами и противоречиями. Украинским и российским политикам давно пора определить взаимоприемлемую повестку дня, отталкиваясь хотя бы от решений последнего заседания российско-украинской межгосударственной комиссии (12 февраля 2008 г.), после которого двусторонние переговоры были неожиданно заморожены на длительный срок.
По неофициальной информации, в украинском МИДе уже готовятся к переменам, которые могут последовать после завершения срока президентских полномочий В.Ющенко. Как сообщили украинские СМИ, на встрече глав внешнеполитических ведомств и руководителей приграничных регионов России и Украины, состоявшейся 7 октября сего года в Харькове, один из членов украинской делегации сообщил о подготовке новой концепции украинско-российских отношений, в которой предлагается «отказаться от жестких заявлений в адрес Москвы, прекратить публичные выпады в отношении Черноморского флота, активизировать работу в рамках СНГ». Среди прочего можно отметить отказ от консолидированной позиции с Грузией в международных организациях (Парламентской Ассамблее Совета Европы и ОБСЕ) и возможное возвращение к практике согласования позиций с Россией в ООН. По всей видимости, после президентских выборов эти наработки окажутся однозначно востребованными [7].
В своем большинстве украинские политики не поддерживают антироссийскую риторику президента В. Ющенко, хотя далеко не всегда используют возможности для последовательной критики его внешнеполитического курса. Реакция общественного мнения на августовский обмен посланиями между президентами Д. Медведевым и В. Ющенко также показала, что общество не готово отождествлять себя с персоной президента, который преднамеренно игнорирует условия развития своей страны и навязывает гражданам чуждые стереотипы.
Понимание ущербности демаршей В. Ющенко для украинской экономики было изначально очевидным. На пресс-конференции 17 сентября 2008 г. премьер Ю. Тимошенко прямо связала возникающие в отношениях с Россией торговые осложнения с проводимым президентом внешнеполитическим курсом. «Все радикальные решения по отношению к Украине — это последствия действий президента Ющенко, за которые он несет полную ответственность…. Когда мы объявляем стране информационную войну или когда мы унижаем и обижаем другую страну, то безусловно Украина должна ожидать ответный удар. Поэтому за все, что будет происходить в отношениях Украины и России, думаю, персональную ответственность несет Виктор Ющенко» [8].
Исполняющий обязанности министра обороны Украины В. Иващенко недавно назвал распространение слухов о войне между Россией и Украиной сюрреализмом. По его мнению, Украина не может быть полем боя с Россией. «Как военный человек я убежден, что о реальности военной угрозы не стоит говорить» [9]. Не менее однозначен в своих высказываниях и экс-президент Л. Кучма, по мнению которого нагнетание слухов о войне между Россией и Украиной — предмет откровенных политических манипуляций: «Я абсолютно исключаю вооруженный конфликт между Украиной и Россией… в России понимают, насколько важно иметь партнерские добрососедские отношения с Украиной» [10].
Разумеется, разрушать — не строить. Возобновление сотрудничества будет более сложным и трудоемким, чем пропагандистские игры последнего времени. Но готовить почву для устойчивой нормализации отношений нужно уже сейчас, не откладывая этот вопрос до лучших времен. Как наглядно показал опыт последних пяти лет, без прочных и устойчивых отношений с Россией Украина не может поддерживать экономическую стабильность или играть сколько-нибудь заметную роль в европейской политике.
Экономический кризис существенно сократил внешнеполитические и военные возможности США. Новые масштабные военные авантюры, наподобие тех, которые считались возможными еще в недавнем прошлом, теперь кажутся немыслимыми. В то же время свертывание американской гегемонии не только побуждает остальных участников международной системы искать более прозрачные и справедливые формы отношений, но также возлагает на них ответственность за обеспечение мира и стабильности.
На данном этапе администрация США напоминает многослойную корпорацию, в которой представлен широкий диапазон мнений и подходов со стороны различных должностных лиц. В этом смысле не стоит исключать и функционального разделения ролей, при котором разные инстанции имеют различные задачи и степени компетенции. Но при всем многообразии нюансов урегулирование отношений с Россией сейчас рассматривается в прямой увязке с ситуацией в Афганистане, Ираке и Иране, которые относятся к числу главных внешнеполитических приоритетов США. Ни Украина, ни Грузия в числе приоритетов политики США не фигурируют.
Намерения лиц, участвующих в разработке внешнеполитического курса В. Ющенко, также вполне понятны. По их мнению, обострение отношений с Россией на каком-то этапе может поставить двусторонние отношения на грань конфликта. В таких условиях в качестве единственной эффективной внешней гарантии безопасности считается размещение на Украине какого-либо американского военного объекта, который США были бы вынуждены защищать, хотя бы по соображениям престижа. Однако, учитывая весьма широкий диапазон возможностей для размещения объектов ПРО, которым располагают США, а также вполне реальный риск обострения отношений с Москвой, администрация Б. Обамы, по крайней мере, на нынешнем этапе не намерена ставить свою внешнюю политику в какую-либо зависимость от предвыборных демаршей группировки президента В.Ющенко.
Никакой контролируемый США военный объект не сможет устранить риск углубляющегося экономического упадка и долгового пресса, которые могут в ближайшее время стать главными проблемами безопасности Украины. Поэтому наиболее логичным и естественным выходом из внешнеполитического тупика, в котором оказалась Украина, мог бы стать поиск приемлемой и неконфликтной схемы отношений с Россией, которая позволила бы Украине сохранить определенную роль и в более широких европейских процессах. Но, как показывает тональность многочисленных статей в американской и отчасти в европейской прессе, такой вариант устраивает далеко не всех. Очень часто украинское руководство во имя неких «высших ценностей» и стереотипов банально побуждают действовать вопреки реальным экономическим и политическим интересам своей страны. Но самым любопытным в этом смысле является выражение режимом В. Ющенко такого одностороннего альтруизма, при котором каждое очередное решение внешнеполитического характера оборачивается невосполнимыми материальными и экономическими потерями.
Как отмечает автор книги «Несбалансированный мир», профессор Дартмутского колледжа У. Уолфорт, нынешний глобальный кризис не стал поворотным событием в международной жизни по одной простой причине: кризис не изменил основополагающее распределение влияния между государствами, как это случилось при развале СССР в 1991 г. Последствия кризиса не привели и к радикальному изменению внешнеполитического курса какой-либо из ведущих мировых держав, как это произошло после теракта в США 11 сентября 2001 г. [11]. Однако нельзя не отметить, что кризис существенно повлиял на соотношение ролей и реальных возможностей различных государств.
«Диффузная» гегемония США, которая и раньше была далеко не всегда способна оказывать решающее воздействие на поведение многих других участников международной системы, достигла своих физических пределов. Уходя, или, по крайней мере, декларируя намерение уйти из Ирака, а в перспективе — и из Афганистана, США планируют существенно усилить свое присутствие в Европе. Активно ведется строительство военных баз в Румынии и Болгарии. Военные объекты в Румынии должны быть готовы в конце нынешнего года, в Болгарии — в 2011—2012 гг. Предполагается размещение военных объектов и в Польше. Эти факторы оказывают самое существенное влияние на страны Восточной Европы, ставя ряд вполне закономерных вопросов. Каким будет характер отношений между странами Европы в обозримой перспективе, каковы цели новых военных программ и планов, против кого они направлены и кто рассматривается в качестве вероятного военного противника США и НАТО? Если многосторонний диалог между европейскими странами будет и впредь ограничиваться преимущественно вопросами контроля над вооружениями, это вряд ли приведет к укреплению европейской безопасности, повышению доверия и взаимопонимания.
С последствиями сокращения своего влияния Вашингтон сталкивается не только в Европе, но и в Азии, где правительство Китая во избежание нежелательных инцидентов уже попросило администрацию США воздержаться от прямого военного присутствия в пределах исключительной морской экономической зоны КНР.
Похоже, экономический кризис окончательно похоронил однополярный мир, оказавшийся краткосрочным историческим эпизодом — наподобие вершины британского могущества при правительстве лорда Пальмерстона. Едва ли не единственным очевидным уроком, который страны Восточной Европы могут извлечь из нынешней международной ситуации, является необходимость научиться жить в условиях многополярного мирового устройства, которое стало вполне очевидной реальностью и перспективой.
Что касается Украины, переживающей едва ли не самый драматический этап после провозглашения независимости, единственный реальный выход просматривается в форме подтверждения ее внеблокового статуса и более активной позиции в вопросах европейской безопасности на основе предотвращения конфронтации и оздоровления климата международного сотрудничества. К примеру, Партия регионов в этом вопросе идет еще дальше, обещая провести референдум о нейтральном статусе Украины.
Политические игры последних лет, которые велись по чужим сценариям, похоже, заканчиваются, и уже давно пришла пора перевернуть эту изрядно надоевшую страницу.
Сергей Толстов — ведущий научный сотрудник Института мировой экономики и международных отношений НАН Украины
