Дорога к храму — 2

Отец Евмений — в миру Евгений, выпускник Университета имени Баумана, коллега-технарь, коих уважаю безмерно как минимум за то, что создавали такие вот технари всю мощь нашей державы, космос и авиацию. А еще внимательно изучает он труды по генетике и эволюционизму, чтобы аргументированно критиковать последний. А стало России трудно — и увидел Евгений себя на самом переднем фронте поддержки душ людских — в монастыре. Настоятелем и настоящим подвижником. С именем Евмений.

По крупице восстанавливает настоятель монастырь. И идут сюда люди: не только из окрестных деревень. Приезжают и ученые, и писатели. А еще есть в монастыре компьютеры, и создал отец Евмений свой сайт.

…Запало мне в душу его понимание русской эмиграции. Понимание того, какая волна поднялась в России века двадцатого, и в начале его, после революции, и в девяностых. Поднялась и выбросила за пределы России миллионы соотечественников. Многие оставались верны России, но это по большей части эмиграция первой волны. А вот позднейшая — другая. Уже не наша, как сказал отец Евмений. Уехавшая с обидой и хранящая эту обиду на Россию в душе своей…

Западничество. Сколько навязывали его Руси, а не прижилось оно. Потому что дух русский — дух бунтарский. И путь свой. Который имеет название — Дорога к Храму.

Дух бунтарский

Среди предшественников отца Евмения нельзя не вспомнить иеромонаха Иосия.

В 1731 году новым строителем пустыни стал иеромонах Иосия (Самгин), постриженный в 1708 году знаменитой Саровской пустыни. Поручителями Иосии были царевны Мария и Феодосия, сестры Петра Великого. Он вел аскетический образ жизни, поселился в лесу в нескольких километрах от монастыря, в кельи, где создал небольшой скит. Иеромонах Иосия был духовным отцом многих известных людей: Анастасии Ермиловны Матвеевой, семей Долгоруких и Одоевских, тайного советника и бывшего канцлера Петра Великого Алексея Васильевича Макарова. Судьба его трудна и полна испытаний. Иосия непримиримо боролся со всем западным, за чистоту православной веры, чем завоевал нелюбовь Анны Иоанновны, тяготевшей ко всему западному. Однако это его не сломило, голос настоятеля продолжал звучать из одинокой кельи и не давал покоя властям. В 1734 году Иосия был отрешен от должности и выслан на поселения до конца жизни на Камчатку. Вместе с ним туда отправились и некоторые верные ему монахи. Обитель высочайшим указом закрыли, а оставшихся монахов распределили по другим монастырям… Восстанавливать обитель приходилось не раз.

Еще один из подвижников обители — иеромонах Иоасаф. В марте 1779 года пришел указ Московской Духовной Консистории, согласно которому обитель была вновь открыта на правах заштатной пустыни, а строителем был назначен подвижник, иеромонах Иоасаф. Он сумел найти поддержку и понимание помещиков, начавших помогать обители. Среди них есть знаменитые имена России — Лопухины, Долгорукие, Тюфякины, Салтыковы и графа А.Р. Брюс. В декабре 1779 году Указ Синода об утверждении Берлюковской пустыни в числе 8 заштатных монастырей на содержании в Епархии окончательно узаконил восстановление обители, к которой перешел ряд окрестных часовен. Был заложен новый храм Святой Троицы, строились новые каменные сооружения для монахов и настоятелей, увеличилось число братии. После смерти Иосафа настоятелем обители стал его брат Николай, при котором вокруг обители была построена каменная ограда с вратами и трапезная.

Золотой век обители

С появлением в монастыре в марте 1828 года чудотворной иконы «Лобзание Иисуса Христа Иудою» связано и произошедшее здесь чудо: исцеление слепой женщины — Татьяны Кузнецовой, приложившейся к этой иконе и прозревшей.

В то же время в 1829 году в обители появляется настоятель отец Венедикт, заложивший в 1835 году новый храм Христа Спасителя. Строительство этого храма завершилось в 1848 году. За свои труды 1853 году Венедикт (Василий Семенович Протопопов) получил сан архимандрита. Он много сделал для обители: при нем была освящена церковь по имя Всех Святых, с хорами, на которые были сделаны ходы из келий, построены кельи для больных старцев. Великолепный резной позолоченный червонным золотом иконостас этой церкви принадлежит работе мастера Павла Константинова. В это время в обитель пришел бывший крепостной крестьянин купцов Куманиных Макар, отпущенный ими на волю за примерное поведение, ставший позднее схимником. Он занялся раскопками пещер на берегу реки Вори, обнаружил святой источник на берегу реки, построил несколько келий. Люди стали приходить к нему за советом и наставлением. К этому времени относится целая плеяда старцев: иеросхимонах Иринарх, схимонах Варлаам, схимонах Николай — слепец, иеромонах Порфирий — афонец, иеромонах Вонифатий, схимонах Арсений. Он умер 27 февраля 1863 года и был похоронен рядом с Макарием у Казанского храма.

В 1854 году монастырская роща была обнесена с трех сторон высоким забором, сложенным из целиковых сосен.

В 1856 году преемником отца Венедикта стал иеромонах Парфений (1856−1860), вышедший из семьи старообрядцев. В 1839 году принял монашеский постриг на Афонской горе. В 1843 г. побывал в Иерусалиме, Палестине и в Константинополе. В 1847 году по благословению афонских старцев он прибыл в Сибирь в город Томск с целью миссионерства. Там в Томском Архиерейском доме он писал свои заметки о странствованиях. В 1856 году вышла его книга «Сказание о странствии и путешествии по России, Молдавии, Турции и Святой Земле». Она имела колоссальный успех, ее заметили все великие писатели того времени. Свои положительные рецензии дали историк С.М. Соловьев, историк М.П. Погодин, писатели М.Е. Салтыков-Щедрин и Ф.М. Достоевский. В 1858 году полностью перестроил Казанскую церковь на кладбище из прекрасного дерева, на каменном фундаменте, и на ее колокольне на деньги благотворителей повесил колокол в 120 пудов. В этой церкви находился древний список иконы Божьей Матери Казанской, окруженный житием и очень почитаемый окрестным населением как чудотворный.

Привел отец Парфений в порядок ризницу и библиотеку обители, сам занимался переплетами книг, писал много апологетических и обличительных сочинений по обращению раскольников в Православие. При нем стали в обители изучать греческий язык и искусство колокольного звона. Очень уважительно относился к Парфению и митрополит Филарет. В 1860 году Парфений был награжден золотым наперсным крестом.

Сокровищница русского церковного искусства

Мало что осталось от прежнего богатого убранства монастыря. А гордиться было чем.

Много сделал для обители строитель иеромонах Иосиф (1860−1865), постриженик Троице-Сергиевой Лавры. Им были проведены работы в Троицком соборе, том самом, где находится ныне пищеблок больницы.

В течение 1860−1864 годов был поставлен новый иконостас. Великолепный, из розового дерева с резьбой из ореха, с позолотой и резными фигурами херувимов и серафимов наверху, этот шедевр церковного искусства был выполнен московским мастером Павлом Варфоломеевичем Алексеевым. Этим же мастером были вырезаны клиросы из розового дерева.

В 1863 году на Чудотворную икону «Лобзание Иисуса Христа Иудой» возложен хитон из золота — это был дорогой вклад московского купца Ивана Степановича Кулаева.

В то время купечество считало особой своей обязанностью и добровольным долгом помогать монастырям. Сам образ пребывал в чеканной серебряной вызолоченной ризе. Венец на Спасителе в виде сияния убран бриллиантами, на образе круг убран крупными стразами, а по углам крупными каменьями. Вот такие богатые убранства имел в то время монастырь. Вверху надпись на финифти в каменьях. Местная икона Христа Спасителя сидящего на престоле была в ризе серебряной и чеканной. Венец и сияние были обрамлены стразами и каменьями. В руках Спасителя скипетр серебряный. Риза была даром в обитель от Ивана Семеновича Соловьева. Перед иконой Спасителя на престоле висела массивная серебряная лампада старинной работы. На верху шара Ангел с крестом серебряный, внизу кисть виноградная. Лампада была богато украшена. Три цепи, на которых она висела, были из серебра. На лампаде надпись, что это дар обители от графа Димитрия Николаевича Шереметьева. Серебра было в этих творениях 3 пуда 18 фунтов 70 золотников. Иконы в храме Троицы выполнил известный иконописец из Сергиевой Лавры иеромонах Симеон. Иконостас же этот был замечателен тем, что был он двухсторонний, то есть был обращен и в алтарь. Местные иконы в нижнем ярусе были все в серебряных ризах, украшены каменьями и поставлены были в бронзовые рамы.

Как мне хотелось, чтобы пришел в обитель снова этот «золотой век», чтобы труды отца Евмения были не напрасны…

А пока он с горечью показывает мне через забор на собор.

- Вот, видите, там — больничные палаты. Они размещены в храме во имя Всех Святых и в бывших братских корпусах. Но это еще не все. Вот это — отец Евмений показывает на Троицкий собор — теперь больничный пищеблок…

Я шокирована… Любой пищеблок — это температурные и химические процессы, связанные с приготовлением пищи. Трудно представить себе, чтобы в каком-либо государстве мира пищеблок по указу властей расположили в помещении, представляющим культурную и историческую ценность. Но в России, стране с выдающейся культурой, это оказалось возможно.

- А в храме во имя Василия Великого расположена администрация клиники, — продолжает отец Евмений. — Кабинет главврача находится прямо в алтаре храма…

Читаю о былом величии и красоте монастыря и вижу перед собой только руины и невероятное при нынешних обстоятельствах желание и упорство настоятеля воссоздать былое величие монастыря. Горько и светло на душе. Горько от того, что не умеем мы ценить подлинное достояние России. Светло от неистребимости сподвижничества.

От усилий отца Евмения и его коллег и единомышленников. Среди которых и историки, и просто сторонники. А ведь были здесь времена и страшные…

Кровавое колесо…

Сколько бед принесла России революция и последовавшая Гражданская война. Историкам работы на века.

Одним из первых декретов власти большевиков стал Декрет о земле, который лишил Церковь земель, принадлежавших монастырям. Национализация банков повлекла утрату хранившихся там вкладов. В январе 1918 года началась конфискация имущества храмов. В феврале 1918 года Святейший Патриарх Тихон предал анафеме врагов Христовой Церкви и призвал настоятелей монастырей продолжить служения невзирая на гонения новой атеистической и безбожной власти. Святыни русские изымались, церковнослужители арестовывались и предавались смерти, и их надо было защищать.

С 1909 года настоятелем Николо-Берлюковской обители был игумен Петр (Павел Иванович Орлов). Именно на его долю выпало самое трудное время для православия в России — время гонений и вероотступничества властей. Закончилась война, и с фронтов и госпиталей возвращались в обитель видевшие смерть на войне и испытавшие многое, духовно стойкие иеромонахи Серафим, Аристоклий, Михаил, Нифонт, Никодим и Амвросий. Трижды игумен обители устраивает крестные ходы — в 1918 и 1919 годах. В первом, направлявшемся в Павлов Посад, участвовало около 7 тысяч человек. Осенью 1918 года крестный ход идет в город Богородск, а апрельский крестный ход, в котором участвовало уже более 10 тысяч человек, снова отправляется в Павлов Посад. Времена были такие, что народ встал на защиту православия.

И звучал благовестом колокол высокой, в 90 метров, монастырской колокольни…

Такими колокольными звонами по всей России протестовала против безбожия, плакала о погибших в братоубийственной войне сама русская душа…

Но кровавое колесо истории, раскрученное революцией, преодолеть не смог…

Церковнослужителей расстреливали, над ними глумились, их пытали и убивали представители новой власти.

21 марта 1919 года исполком Богородского совета рабочих и крестьянских депутатов постановил передать все земли и имущество монастыря организованной здесь детской колонии. Но устроить колонию не получилось. И тогда здесь открывают инвалидный дом для красных воинов и их семей.

25 апреля 1922 года уездная Богородская комиссия произвела изъятие церковных ценностей: 9 пудов 04 фунта 51 золотник серебра, были сняли ризы с самых почитаемых чтимых икон, среди которых и «Лобзание Иисуса Христа Иудой». То, что с точки зрения безбожных властей не представляло ценности (не содержал серебра, золота и драгоценных камней), бросали в огонь. Жгли иконы, с колокольни поснимали колокола.

В самое тяжкое для обители время — в 1923 году — разоренную и практически переставшую существовать обитель возглавил игумен Ксенофонт. Но, несмотря на все указы новой власти, службы в храмах монастыря продолжались до 1930 года. В 1930 года на территории бывшей обители, в храме Христа Спасителя, состоялась последняя Божественная Литургия. Последняя.

18 февраля 1930 года игумен Ксенофонт, иеромонах Горгоний, послушник Григорий Архипович Аверьянов и председатель церковного совета Григорий Афанасьевич Ольхов были арестованы. Их отправили в Бутырскую тюрьму. Игумена Ксенофонта и иеромонаха Горгония приговорили к высылке на север на три года, Григория Аверьянова приговорили к трем годам лагерей, Григория Ольхова — к пяти годам лагерей с заменой затем приговора на высылку на север.

Зазвучат ли колокола над Россией?

Давно минули времена кровавых расправ. Страна пережила Великую Отечественную войну, когда измученный народ, понесший огромные утраты и выдержавший тяжелейшие испытания, снова, впервые после многих лет безбожия, потянулся в церковь. Пришли времена застоя и разделения церквей на русскую и зарубежную, снова Россия претерпела времена революционные — изменился строй и Православие возвращается к нам. Но сколько же на земле русской ран…

Вот и разрушенная эта святыня вызвала у меня горькие и нежные чувства как большая мать, которой нужна наша помощь…

Не больница на территории монастыря, а куда более целебная для русской души обитель.

И шрамы на теле колокольни, и пищеблок в храме, и бедность некогда очень богатой обители — все это шрамы…

Восстанавливается монастырь, восстанавливается по крупицам, невероятными усилиями подвижников, в первую очередь отца Евмения.

8 августа 2006 состоялось водружение креста на монастырскую колокольню. Крест — это не просто атрибут церковный. Крест на 90-метровой колокольне, одной из самых высоких в России — словно спасительный крест над самой Россией, после времен лихолетья — защитником и символом надежды на возрождение воспарил.

А ведь уже были две попытки поставить крест, но не получалось. И это тоже символично — за грехи безбожных времен стоило ли ожидать, что Господь так просто простит наш народ? Ведь и Святой Серафим Саровский предсказывал к 2003 году возрождение России после ста лет лихолетья — но только после всенародного покаяния за вероотступничество. А его и поныне не было…

Вот и сорвал сильный ветер крест с колокольни в первую попытку установки колокола, а во вторую помешали турбулентные потоки воздуха вертолету, который этот крест поднимал…

Более тридцати лет простоял без крыши и окон разоренный и обезображенный местный храм Христа Спасителя, открытый дождю и снегу. Скольких трудов стоило осушить подвал, протопить храм, а иконы присылали отцу Евмению коллеги — батюшки из самых разных краев и мест. Так, общими трудами и заработал храм — начались здесь в подземном храме службы…

А во дворе отец Евмений показал мне приготовленные к водружению колокола и даже насладил слух мой благовестом…

И помечталось мне, что пройдет время, и станет монастырь богатым и прекрасным как в лучшие свои годы, и вернут ему отнятые помещения, и не будут кипеть котлы с пищей в храмах, и не будут психиатры прописывать уколы безумным страдальцам в помещениях, намоленных веками, потому что чем больше монастырей в России, тем меньше душ больных…

В октябре 2006 года посетил обитель митрополит Ювеналий и, посмотрев на шаги по восстановлению монастыря, сказал настоятелю отцу Евмению:

«Да ты, брат, подвижник"…

А ведь такими подвижниками во все времена и была жива вера на Руси…

А на обратной дороге зашла на святой источник…

Тишина первозданная…

Безлюдно…

Словно и не было двух революций и трех войн двадцатого века…

Только высокие ели… о чем-то молчат.

Посидела я рядышком, подумала о России нашей, о местах этих исторических, о судьбе монастыря, о его людях…

Может быть, ели эти первых пещерных монахов еще помнят?

А вода в источнике — ледяная, чудо какая вода! После нее и одышка прошла, и сердце перестало болеть, хоть жара была все той же — тридцать три по Цельсию…

Эх, Россия, матушка Россия…

Нет тебе равных и по вере нашей, и по людям светлым, и по страданиям…

И что ни дорога твоя — то ведет она в храм…

Только бы видеть, как восстанавливаются руины…

И с приходом нового Патриарха у верующих Святой Руси появились и новые надежды на возрождение ее монастырей.

А там уже ничего и не страшно, ведь не может же быть, чтобы душа народа очерствела, нет, не может.

Отец Евмений убедил меня в этом.

Автор выражает благодарность и глубокую признательность историкам, сотрудничающим с монастырем и предоставившим материалы для работы по истории обители и ее возрождению — Александру Панину и Валерию Морозову.

http://www.rv.ru/content.php3?id=8146