 |
| Радонеж | Алексей Харитонов | 09.10.2009 |
Этот законопроект затрагивает два конкурирующих подхода — человек может рассматриваться либо как ответственная личность, поведение которой определяется ее свободными решениями, либо как биологический механизм, функционирование которого детерминировано его биологическим устройством. В первом случае мы виновны в наших преступлениях и грехах, и заслуживаем наказания. Нам, однако, возвещается, что мы можем обрести прощение, если мы покаемся, отвергнем прежнее беззаконие, и будем уповать на Честную Кровь Христову, излиянную за спасение мира. Когда люди отвергают веру в Христово прощение, они остаются один на один с давящей виной, и они уходят от нее, просто отрицая реальность своего выбора и своей ответственности. Отсюда настойчивые уверения, что наше поведение детерминировано, задано генетически, сформировалось где-то у наших предков в глубинах эволюции и мы ничего не можем с ним сделать. Такая точка зрения выглядит более мягкой — она не возлагает вину на человека. Человек воспринимается уже не как грешник, виновный и нуждающийся в покаянии и прощении, но как человек с особенностями в поведении, которые от него не зависят и в которых он не виноват. Именно эта точка зрения настойчиво продвигается, например, в отношении гомосексуального поведения — считается, что у человека нет свободного выбора, вступать в однополые связи или не вступать, это предопределено его биологической структурой.
Традиционная точка зрения рассматривает злодея как виновного — педофил заслуживает казни, пожизненного заключения или там химической кастрации. Герой заслуживает награды, законопослушный гражданин заслуживает защиты, злодей заслуживает казни. Современная точка зрения рассматривает злодея просто как угрозу, которую нужно устранить. В первом случае злодей пострадает потому что он сделал то, что он сделал. Во втором — потому что он есть тот, кто он есть. Кажется, какая разница — так или иначе, преступнику придется несладко, а как мы будем мотивировать наши суровые меры, дело второе. Нет, это важно. Если педофил биологически детерминирован быть педофилом, то безответственно дожидаться, пока он причинит вред какому-нибудь ребенку. Он же наверняка причинит, ибо иначе не может. Если считать, что сексуальное поведение человека детерминировано биологически — а в случае со сравнительно безобидными гомосексуалистами это провозглашается установленным, то и педофилы составляют некое меньшинство, подобие расы, которую всякий обеспокоенный родитель горячо желает истребить с лица земли до последней особи.
Если нам известно, что, скажем, волколаки ничем кроме человечины заведомо не питаются, нам следует истребить их до того, как они начнут есть людей; если поведение педофила детерминировано биологически, то кастрировать его надо до, а не после. Несправедливо подвергать такой тяжкой каре человека, который еще не совершил преступления? Но если мы верим в биологическую детерминированность, то понятие справедливости устраняется точно также, как понятие нравственной ответственности вообще, остается только простая целесообразность. Мы не ставим вопрос о виновности опасного хищника; мы его просто убиваем. Он принадлежит к опасному биологическому меньшинству, которому мы не намерены позволять угрожать детям; а что он лично сделал — так мы верим, что непременно сделает, ибо не имеет в этом вопросе свободного выбора.
Причем педофилы — не единственное явно опасное меньшинство. Как утверждается учеными, некоторые люди, совершающие тяжкие насильственные преступления, обладают неустранимыми особенностями психики. Вылечить их нельзя — более того, психопаты, которые в тюрьме проходили курс терапии, показали себя хуже, чем те, которые не проходили. Как утверждается, это обусловлено особенностями структуры их мозга. Но выявить их относительно нетрудно — есть такой опросник, чем больше человек набирает пунктов тем более явный он психопат. Есть у него поверхностное очарование? Вступал ли он в случайные связи? Любит ли он приврать? Слабо чувствует вину? Все, кто же будет дожидаться, пока он начнет людей резать! Его надо нейтрализовать до этого!
Если люди детерминированы к определенному поведению, то, в случае, если общество находит это поведение неприемлемым, оно будет нейтрализовывать этих людей до того, как они себя так поведут. Так воззрения, выдвинутые для того, чтобы смягчить вину и являющиеся, кажется, признаком более мягкого, неосуждающего подхода, неизбежно ведут к гораздо более жестокой практике.
Христиане верят, что человек всегда обладает свободным выбором — который, конечно, совершается в разных условиях. Человек может страдать различными психическими или сексуальными дисфункциями, но именно он решает, как ему действовать при этих исходных данных. Кинорежиссер Роман Поланский, которому грозит преследование за то, что тридцать лет назад он опоил и изнасиловал 13-летнюю девочку, пытается оправдываться тем, что судьи, присяжные и вообще все хотели бы совершить то, что совершил он. Однако же, заметим мы, большинство судей и присяжных и вообще мирных граждан от этого благополучно воздерживается. Более того, наша способность воздерживаться сильно зависит от того, во что мы верим в данном вопросе. Если человек с самого начала внушает себе, что верховной властью над ним обладают гормоны, он будет сильно наклонен действовать, исходя из этой своей веры; ситуация будет тем хуже, если эту веру будет внушать ему общество. Если он верит в то, что гормоны гормонами, а окончательное решение — за ним, он будет противиться (употребим это старинное слово) искушению. Отпустит девочку восвояси, а шампанское выпьет в одиночестве.
Люди склонны поступать по своей вере; и в обществе, в котором утверждается вера в то, что человек является функцией своей биологической природы, что его поведение детерминировано генами, гормонами, неустранимыми особенностями мозга, люди и будут водимы наиболее дурными из своих природных импульсов. Поэтому важно вернуться к традиционной точке зрения — эти импульсы (скажем традиционно — страсти и пороки) могут нам сильно досаждать, но именно мы решаем, как на них реагировать и именно мы несем за это ответственность.
Что же до химической кастрации педофилов, то следует исходить из того, что человек, совершающий сексуальное преступление против ребенка, делает осознанный выбор, за который несет ответственность, и заслуживает сурового наказания. Не за то, кем он является — а за то, что он сделал. Речь идет о том же самом? Нет, совсем не о том.
