«Мама — первое слово..»

«С ума сошли? У вас же есть свой ребенок! Зачем вам чужой? Какая у него может быть генетика?» — вот стандартный набор реплик, которые обычно слышат в свой адрес люди, решившие усыновить ребенка. Это раньше пригреть сироту на Руси было святым делом. С тех пор многое изменилось, но все же и сегодня чужие дети становятся родными. Об этом — история одного усыновления, рассказанная прихожанкой саратовского храма. От первого лица.

Я раньше никогда не задумывалась о том, чтобы взять ребенка из детдома. Жизнь шла своим чередом. Старший сын вырос, учится в гимназии. Я давно не работаю — муж обеспечивает, на жизнь хватает. И вот однажды я попала в больницу, где лежала девочка из Дома ребенка. Маленькая, беззащитная, брошенная… Пройти мимо нее было невозможно, и в моей душе что-то перевернулось. Мне захотелось взять ее в наш дом, поделиться всем, что у нас есть. Но, не посоветовавшись с мужем, я этого сделать не могла. Да и мой духовник, когда я высказала ему свое желание, спросил: «А Ваш муж — он согласен?».

Признаюсь честно, муж не сразу поддержал меня. Мы долго разговаривали с ним, обсуждали, советовались с батюшкой, делились сомнениями: «Вдруг мы не сможем воспитать этого малыша? Вдруг не хватит сил, смирения, терпения?». И только когда муж твердо решил: «Да, я хочу, чтобы мы усыновили ребенка» — батюшка нас благословил…

В общем, тогда мы не успели — девочку из больницы уже удочерили. Но главное — мы приняли решение, что обязательно усыновим ребенка.

Мне на тот момент было все равно — кого. А муж попросил:

— Давай возьмем мальчика.

Я согласилась — опыт уже есть, знаем, как воспитывать. Пришли в Дом ребенка, думали — прямо сразу нам нашего сынишку и отдадут. Но не тут-то было.

Сначала нужно было обратиться в Центр усыновления, собрать немыслимое количество справок и документов. Где мы за это время только не были! И в милиции, и в налоговой инспекции, и в психоневрологическом диспансере! Наконец, всё собрали. После этого нужно было каждый день звонить в центр и узнавать: не пора ли ехать за ребенком? Легче выносить и родить, чем ждать! А ждали мы… ровно девять месяцев.

Почему так долго? В самом начале нам предложили взять новорожденного, но мы испугались: слишком маленький, не справимся. А потом уже жалели, были согласны на любого — лишь бы предложили. Наконец, нам сказали, что родился еще один малыш, от которого мама отказалась в роддоме. Мы поехали за ним, но мама передумала и забрала его. А потом нам сразу предложили взять одного из троих новорожденных.

Когда приехали в роддом — застыли над детьми. Не можем решиться: какой из них наш сын? Помню, я молилась, чтобы Господь дал мне не такого ребенка, которого я хочу, а какого Он захочет мне дать. Потому что Он один знает, кого из них я смогу воспитать.

И тут нам на помощь пришла врач. Она показала на одного из мальчиков и сказала мужу:

— Мне кажется, Вам лучше взять этого ребенка. Он чем-то на Вас похож.

И я поняла: Господь хочет дать нам именно этого ребенка, ведь обычно врачи не вмешиваются, ждут, пока родители сами определятся. Так в нашей семье появился маленький сынок. Мы решили сразу, что будем усыновлять. Опека, приемная семья — эти варианты даже не обсуждались. В них чувствуется какая-то фальшь — вроде как хочешь усыновить, но пока раздумываешь, оставляешь себе путь к отступлению.

Удивительно, как изменились наши с мужем отношения, когда в семье появился этот малыш! Словно медовый месяц снова настал! И эта радость заслонила все проблемы. А они у нас, конечно, были. Но вот чего не было — так это депрессии, про которую часто пишут усыновители. Была усталость, осознание своей немощи, но чувства отчаяния, безысходности — нет.

Думаю, тут важно понимать, что тяжелые минуты — как ступеньки ко спасению. Поэтому православному человеку, на мой взгляд, легче усыновить ребенка. Мы ведь берем не для себя, не для того, чтобы что-то приобрести, а чтобы отдать, послужить другому человеку — ради Христа. Как сказано в Евангелии: Кто примет одного из таких детей во Имя Мое, тот принимает Меня… А радость со Христом сама придет. Если бы я раньше это понимала, рожала бы столько, сколько Господь дает…

Поначалу сынок был очень плаксивый, плохо прибавлял в весе — пришлось немало и по больницам, и по врачам с ним поездить. Долго кричал по ночам — да так громко! Бессонные ночи тяжело давались всей семье.

Бывало, хотелось плакать от бессилия. И я молилась:

— Господи, помоги!

Эти трудности надо было просто пережить, потому что они очень важны: именно в эти минуты ты и учишься преодолевать себя, делать не то, что хочется и что нравится — а то, что нужно. Ребенок плачет? Так ему и положено плакать! И не надо вымещать свою усталость и раздражение на невинном существе.

Это нужно, чтобы увидеть, кто ты есть на самом деле и понять, что причина только в тебе самой — в собственной лени, в эгоизме, в немощи. Когда поймешь это, преодолеть все будет гораздо легче, потому что будешь знать, от каких качеств характера тебе нужно избавляться, а какие — приобретать.

Если мамы-бабушки наше решение приняли сразу, то дед поначалу взбунтовался. Зато теперь это его самый любимый внук! А вот реакция других людей была разной. Приходилось учиться смирению, выслушивая «мнения» и соболезнования от родных, знакомых и даже малознакомых людей. Одни могли подойти и спросить:

— Это что же, твой?

— Мой!

— Ты его родила?

— Родила.

— И чего это ты на старости лет решилась!

Другие просто обижали:

— Зачем он тебе нужен? Тебе своего мало?

Пугали «генами», плохой наследственностью. Я тоже раньше боялась, но потом стала читать специальную литературу, смотреть передачи про усыновление и поняла: гены — генами, но очень многое зависит от воспитания и от того, в какой среде растет ребенок, что он видит вокруг себя.

Помог развеять сомнения и мой духовник:

— Если родители стараются жить по заповедям Божиим, строят свою жизнь по Евангелию, Господь восполнит их недостатки и не оставит такого ребенка.

Я стараюсь часто водить сына в церковь, к Причастию. А креститься он научился почти сразу же, как начал ходить. Теперь ходит по дому важный, «кадит» погремушкой.

Как и каждой маме, мне кажется, что он — самый красивый, самый умный, самый хороший! Он рано начал проявлять интерес к книжкам, к музыке — подпевает мне, когда я пою ему колыбельные.

Мне очень хотелось, чтобы его первым словом было слово «папа». Даже специально с ним его разучивала. Но он сказал — «мама». Причем так он зовет и мужа, и меня. В его представлении «мама» — это два больших и сильных человека, которые всегда рядом.

Мы с самого начала в семье договаривались ничего от сына не скрывать. Но если он однажды спросит:

— Мама, я вам чужой?

Я скажу:

— Нет. Ты нам самый родной. Родной и любимый!

Ольга Новикова
Газета «Православная вера» N 18 (398) за 2009 г.

Православный взгляд на усыновление

На вопрос, действительно ли православному человеку легче усыновить и воспитывать приемного ребенка, мы попросили ответить протоиерея Владимира Пархоменко, благочинного Саратовского округа, настоятеля Спасо-Преображенского храма села Пристанное:

— Легче ровно настолько, насколько православному вообще жить легче, чем атеисту. Разница в том, что православный человек понимает свою ответственность перед Богом и не может себе позволить того, что позволяет человек неверующий.

Личного опыта усыновления у меня нет. А вот моя бабушка, у которой было трое своих детей, взяла на воспитание двоих сирот — после войны многие дети остались без родителей, их разбирали соседи и, помогая друг другу, растили. В семье бабушки не было разделения: свои — чужие. Они росли вместе со всеми, были для моего отца старшими братьями.

Сегодня государство материально поддерживает опекунов, приемных родителей. К сожалению, для кого-то финансовая помощь — единственный стимул, чтобы взять ребенка из детдома. Для православного христианина усыновлять детей с этой целью, как и рожать их за деньги — кощунство.

Усыновление для христианина — подвиг, духовный поступок. Но нужно помнить, что кроме заповеди Кто примет одного их таких детей во Имя Мое, тот принимает Меня (Мк. 9, 37), есть и другая: Кто может вместить, да вместит (Мф. 19, 12). Как нельзя брать на себя подвиг поста не по силам, так нельзя и брать ребенка, будучи не готовым к искушениям, которые ждут на этом пути. Иначе все может закончиться печально.

Нужно вымолить, выносить в себе это желание — иметь ребенка — и решаться на этот серьезный и ответственный шаг по благословению духовника. Не поддаваться сиюминутному желанию — понравился бедный сиротка, взялись его «осчастливить». Это желание должно быть глубоким, выстраданным, духовным. Взяв на себя обязательства воспитать сироту, христианин становится для него полноценным родителем — матерью или отцом — и будет отвечать за него перед Господом. Разумнее, если за это берутся люди, имеющие достойный опыт в воспитании своих детей.

http://www.eparhia-saratov.ru/index.php?option=com_content&task=view&id=7289&Itemid=4