 |
| Православие.Ru | Владислава Филянова | 25.09.2009 |
Херсонес
5 часов утра. Солнце уже встало, петух прокричал полчаса назад. Дежурные варят на газовой плите кашу, стараясь, чтобы она не подгорела. Спешно умываемся, приводим себя в порядок. Встается очень легко, хотя для сна времени не хватает, но свежий морской воздух, солнце и соли дают силы юношеским организмам.Утреннее правило, чтение Евангелия, на которое отец Димитрий дает толкование. На завтрак — овсяная каша с бутербродами и сладкий чай. Затем погрузка оборудования в автобус, почетное место в котором занимает увесистая кирка, и через окраины Севастополя путь на мыс Виноградный. Петляющей горной тропой не без труда и очень осторожно нужно спуститься к раскопу — небольшому пещерному храму. Что это храм, стало понятно после первых трех дней раскопок, а до этого он был небольшой пещеркой, хорошо знакомой местным обывателям. После того как мы вынесли центнер песка, открылись апсида, ниша жертвенника, обмазанный глиной пол со следами пожара, лавочки, ход в кельи.
— Здесь был монастырь, — поясняет научный руководитель наших раскопок, сотрудник музея «Херсонес Таврический» Татьяна Юсуфовна Яшаева, — с 1990 года на Виноградном проводятся исследования, найдено несколько храмов, некоторые наземные.
Из ее рассказа узнаем, что поблизости множество пещер, так же заполненных натечным грунтом; эти пещеры, скорее всего, тоже часть монастырского комплекса, в них могли быть аналогичные храмы или монашеские кельи. Монахи выращивали виноград, одичавшие потомки-лозы которого и ныне встречаются на склонах. Отсюда и название мыса — Виноградный. Вверху на скале в более поздний период была богатая усадьба, цветная керамика из нее вместе с песком попала и в наш, монастырский, раскоп.
Руки студентов, прибывших из Москвы, — значительное подспорье крымским археологам. Сам город Херсонес за 150 лет раскопан только на одну треть, а окружающие памятники — и того меньше. На экскурсии по древнему Херсонесу узнаем, что здесь трудятся не только украинские, но и польские, а с 2003 года и американские археологи. Самостоятельных российских экспедиций в Крыму нет, археологи из России могут участвовать лишь в совместных с украинскими коллегами раскопках, а иначе невозможно получить открытый лист для исследования памятников. Потому московского археолога и профессора Сергея Алексеевича Беляева, посвятившего часть своей жизни изучению христианского Херсонеса, мы встретили греющимся на солнышке в своих думах в так называемом «Итальянском дворике» перед музеем средневекового периода, а не на раскопе.
Выбор веры
На днях приходил американский ученый, Крис, дал мастер-класс по зачистке пола. Его интересует наш храм, так как здесь много необычного: ход в жилые помещения, странная стенка-перегородка в западной части наоса, следы дерева, интересная ниша в полу. Вслед за ним приезжают сотрудники музея с металлоискателем. Через час работы с этим прибором один из наших мальчиков становится специалистом по поиску металлических артефактов. Правда, нашли лишь гильзы времен Второй мировой да старинный рыболовный крючок в отвале. И еще… орудия «черных» археологов, насмешившие нас: искатели приключений и золота копали пещеру до нас и оставили свои инструменты — мастерок, сверло и большой молоток. Не мы одни интересуемся этим храмом над морем. Но они ищут драгоценные металлы.Настоящие ученые-археологи не особенно-то и мечтают найти золото: слишком много будет хлопот с отчетами и всеобщим вниманием. А особенно православные археологи не любят этого. На наш вопрос, какова главная и самая дорогая находка в ее жизни, Татьяна Юсуфовна отвечает, что хотя клады она находила, но самое ценное и интересное для нее — найти храм. В юности, получив историческое образование и решив посвятить свою жизнь археологии, она думала заняться античным периодом истории Херсонеса, но почему-то выбрала «темное средневековье», столь непопулярное в советской науке. А со временем ей пришлось разобраться в вопросах литургики, истории Церкви, богословия, для того чтобы понимать, что за предметы находишь, для чего они предназначены и какой смысл несут. Выбор периода стал выбором веры.
Отец Димитрий Лин, сотрудник отдела религиозного образования и катехизации Московской Патриархии и организатор нашей экспедиции, тоже стал священником благодаря Херсонесу. В 1980-х годах он участвовал в археологических раскопках под руководством профессора С.А. Беляева и начал глубоко интересоваться жизнью Церкви. Его интерес к Крыму оказался любовью на всю жизнь. Сначала он просто приезжал сюда с семьей, ходил по древним пещерным городам и заброшенным монастырям, а в 2000 году организовал первую студенческую археологическую экспедицию. На сегодняшний момент состоялось семь экспедиций, благодаря которым было раскопано как минимум три византийских храма.
Влахернский храм
Один из этих храмов мы докапывали в прошлом году на Девичьей горе, близ Карантинной бухты. Это тоже территория музея «Херсонес Таврический». С Девичьей открывался вид на долину, окруженную современными новостройками. В перерывах между работой мы смотрели на нее, эту каменную долину, от вида которой почему-то захватывало дух. Хотя это всего лишь огромная плоская скала, лишенная каких-то особых красот, изрытая пещерами-гробами, да руины древнего храма. Но почему спустившись в нее, хочется подольше остаться, блуждать, смотреть на кусты терна и ежевики, обвившие древние камни, ветки стелющейся ракиты, прикрывающие вход в пещеры-склепы? Или сидеть на развалинах храма, любоваться серым камнем, не по-южному скромно отражающим лучи утреннего красного солнца и ронять откуда-то взявшиеся слезы?Единственное украшение этих развалин — маленькие голубые цветы, проросшие сквозь камни, а когда-то это была великолепная базилика Матери Божией Влахернской, и полы ее украшала известная мозаика с изображением чаши — источника жизни вечной — и двух павлинов, в своей жажде стремящихся к ней. Именно здесь были могилы Римского папы Мартина Исповедника, херсонесских священномучеников Евгения, Агафодора, Елпидия. С древних времен это было не только место паломничества греков, но и римлян. Потому сюда и стремился взгляд, и сердце потянуло еще до того, как путеводитель сообщил, что это за место, столь удаленное от шумного Херсонеса, наполненного туристами-зеваками и любителями пляжного отдыха.
В древности Херсонес часто становился местом ссылки врагов императора. И жители города с особыми чувствами исполняли такие поручения. Здесь содержался свергнутый император Юстиниан II, который, вернув себе престол, направил войска громить свою ненавистную темницу — Херсонес. В майские иды 655 года в Таврику прибыл обличитель ереси монофелитства Римский папа Мартин Исповедник. Измученного длительным путешествием и предыдущими испытаниями епископа-старика в Херсонесе морили голодом. Сохранились два его письма из Таврики в Рим, в которых папа уличает местных жителей в жестокости нрава и бессердечии. Ни один их них не согласился продать ему хлеба, какие-то крупицы ему удавалось покупать на судах, приходивших из других городов империи. В Херсонесе папа прожил всего 124 дня, после чего скончался и был похоронен в храме Богородицы Влахернской. Позже его мощи были перенесены в Константинополь, а затем в Рим.
«Призри с небесе, Боже…»
В середине VII века в Херсонесе жил, молился, литургисал глава Церкви Рима, священномученик и исповедник, оказавшийся здесь волей Провидения. Прошло 14 столетий, исчезла Византия, перестал существовать Херсонес, но Православие утвердилось на этих территориях, и сегодня на развалинах Херсонеса служит литургию предстоятель Русской Православной Церкви.2 августа — особенный день для всего Крыма. Плакаты информируют жителей о визите Святейшего Патриарха Кирилла на Украину и в Крым. Ночью у ворот заповедника в темноте уже собираются группы людей, приехавших из разных районов Крыма и Украины. До 7:00 им нужно попасть на холмы вокруг Владимирского собора. В южном воздухе витает та особая атмосфера, которая бывает в канун и во время великих праздников и всеобщей молитвы — такова она в Иерусалиме в Страстную седмицу, в пасхальную ночь в Москве, в Киево-Печерской лавре, наводненной людьми, приехавшими поклониться великим святыням. Это будет первая литургия, отслуженная в Херсонесе предстоятелем Русской Церкви.
В 5 часов утра мы уже проснулись: не прекращается лай собак, переговоры милиционеров по громкоговорителям и шум моторов паломнических автобусов. По знакомым тропинкам спешим занять свои места в портовой части города, на холмике. Траву здесь предварительно сожгли, все пещеры и опасные места закрыли решетками, которых недавно еще не было и которые существенно испортили вид многих памятников, хотя и защитили их от возможного вандализма. Выбираем местечко так, чтобы не сильно пекло и был виден огромный экран, который будет транслировать богослужение. Мощность его такова, что картинку можно видеть в открытом море. ТВ-камеры, размещенные на высоте птичьего полета, являют чудеса современной телевизионной инженерии. Представляю, как впечатляюще все это выглядит на телеэкранах в Москве, где друзья и родители следят за событиями.
Матушки вглядываются вдаль:
— Вот, вот наш батюшка!
Кто-то переживает:
— А причащать будут?
— Будут, матушки, будут!
Началась литургия, Святейшему Патриарху сослужит сонм епископов и священников Украинской Церкви, хор торжественно поет. Молодежь, старики и дети, немощные и здоровые — все замерли и затаили дыхание. Патриарх Кирилл произносит слова:
— Призри с небесе, Боже, и посети виноград сей, его же насади десница Твоя.
Город, некогда избивавший христовых проповедников, дремучая окраина империи, верная своим языческим воззрениям, преобразился. Он наполнен христианами. И взгляд невольно обращается к руинам средневекового кафедрального собора — так называемой Уваровской базилике — и крещальне на его территории: именно в ней родился в жизнь вечную Василий — князь Владимир Красное солнышко, ликование и радость Руси, открывший ее чадам ход в жизнь вечную.
Причастники повторяют слова молитвы и подходят к чаше. Сколько херсонских храмов хранили ее изображение на прекрасных мозаичных полах! Милиционеры помогают священникам, утирая платом губы причастников. Не только они, но почти все жители Севастополя будут вспоминать этот визит Святейшего. Даже кто-то далекий от Церкви уже слепил в фотошопе свое изображение со Святейшим Патриархом… В какой-то мере он прав: все были с ним рядом.
А мы, окрыленные, спешим в лагерь, где нас ждет праздничный обед с изобилием сгущенки и фруктов.
Вечер
Вечером, когда все накупались и отдохнули, можно пойти полюбоваться прекрасным закатом или посмотреть, как птицы стайками летают, догоняя друг друга. У них свои, птичьи заботы, события и происшествия. После ужина в темноте к нашей палатке-кухне сходятся коты в поисках ласки и внимания, выходят на охоту ежики. Поют цикады, и шумно разбиваются о скалы волны гостеприимного Понта. А утром на рассвете влажная палатка будет облеплена неторопливыми улитками, домики которых окрашиваются отблесками багряного рассветного солнца. Оно стоит над Карантинной бухтой, ярко отражаясь в ее воде. Стоит над яхтами и военными кораблями с развивающимися Андреевскими и российскими знаменами, где служат наши ребята из Москвы, Челябинска, Ростова… Виден золотой купол Владимирского собора. Ровно в 8:00 на крейсере прозвучат позывные для построения матросов. За равелинами — Севастопольская бухта, где просыпается город-герой. И постепенно к обеду солнце станет нестерпимо жарким, улитки спрячутся в траву, и все живое потянется в тень. Будет пекло.Пекло
Канонады и артобстрелы. Немцы должны взять этот город во чтобы то ни стало. Он преграждает путь на Кавказ. Не дают это сделать две береговые батареи — в долине Бельбек и на мысе Херсонес. История повторяется. Вторая героическая оборона Севастополя в ХХ веке длится 250 дней, в XIX веке город не сдавался французам и англичанам 349 суток. Легендарный Севастополь сорвал планы наступления немцев, но какой ценой! В начале июля 1942 года казематы 35-й береговой батареи и пещеры мыса Херсонес стали свидетелями одной из самых страшных страниц обороны Севастополя. Отброшенные на мыс советские солдаты и матросы, оставленные без снабжения и надежды на эвакуацию, сражались до последнего патрона, пытаясь пробиться к своим. Десятки тысяч измученных, израненных бойцов… 1 июля 1942 года, выпустив по неприятелю последние снаряды, защитники батареи организовали ее подрыв. Бой в уцелевших помещениях цитадели продолжался до 9 июля, когда противник пустил в подземную крепость ядовитые газы. После Великой отечественной восстанавливать разрушенную 35-ю батарею не стали.— Здесь много тайн… - семилетние мальчишки лазают по бункерам близ наших палаток. У вспомогательных сооружений знаменитой 35-й береговой батареи на мысе Херсонес и расположился наш лагерь, здесь мы молимся утром и вечером о живых и мертвых. Почти привыкли к этим бетонным сооружениям с чугунными дверями, к многочисленным следам картечи и снарядов и не удивляемся тому, что бетонные ниши, ориентированные на оборону города с моря, имеют следы обстрелов с суши. Хотя античная и средневековая древность Херсонеса, соседствующая с этими бункерами, поглощает наше внимание, но тяжелое эхо войны не может оставить безучастным.
Из тяжелых дум по пути в лагерь меж заросших травой дотов выводят встретившиеся руины храма необычной формы. Это знаменитая херсонесская четырехапсидная базилика, построенная на месте древней печи для обжига извести, в жар которой входил святитель Капитон, прибывший в город для проповеди Христа в IV веке и выполнивший требование местных жителей пройти испытание огнем. Он остался невредимым и крестил многих горожан.
— Вот ведь счастливчики те, кто поставили свои палатки здесь, рядом! — подумалось мне.
Погрузившись в историю Крыма, или Таврики, — окраины Византийской, а позже Российской империи, понимаешь, что есть на земле места, вмещающие чрезвычайно многое. Они находятся на путях народов, стыке культур и религий, играют значимую роль в жизни человечества. История их — сплошное напластование событий. Таковыми являются Балканы, такова и судьба Крыма. Мы жили здесь почти три недели и имели счастье молиться во Владимирском соборе-усыпальнице русских адмиралов, в Никольском храме на Братском кладбище, во Владимирском соборе Херсонеса, на знаменитых развалинах византийских базилик юстиниановских времен. Молиться о всех тех, кто здесь когда-то погиб, и о всех живущих ныне.
