 |
| Богослов. Ru | Священник Алексей Кнутов | 17.09.2009 |
Часть 1. Церковное Предание о ростовщичестве
Многие традиционные религии, такие как христианство, иудаизм и ислам, осуждают ростовщичество. В самой Библии в ряде текстов содержатся запреты на занятие ростовщичеством, да и святые отцы обличали его в своих проповедях — к примеру, святители Иоанн Златоуст и Василий Великий. Священные каноны под угрозой извержения из сана строго запрещают членам клира отдавать деньги в рост.С тех пор библейские и канонические запреты о ростовщичестве никто в Церкви не отменял, они продолжают действовать и сегодня. Несомненной истиной для христиан является нравственная недопустимость в межличностных отношениях отдавать деньги под проценты. С этим все ясно. Но как быть с применением этих запретов по отношению к банкам? Ведь последние являются неотъемлемой, фундаментальной частью современной экономики, в которой основой ее финансовой системы как раз и является запрещенный в ростовщичестве ссудный процент.
Дать ответ на этот вопрос будет сложнее. Можем ли мы говорить о том, что запреты на ростовщичество автоматически распространяются и на банковскую деятельность? Положительный ответ будет дан в том случае, если древнее ростовщичество и современные банки считать одним и тем же явлением, одинаковым в своей сущности. Но если это разные явления, то к банкам нельзя напрямую применять запреты, относящиеся к ростовщичеству.
Более частными для этой темы являются следующие вопросы: не считается ли ростовщичеством размещение денежных сбережений на сберегательных счетах банков? Может ли христианин быть владельцем, акционером банка? Может ли он работать служащим в банке? Можно ли приобретать акции, иные ценные бумаги?
Попытке рассмотрения перечисленных вопросов и посвящена эта статья. Сначала в ней дается определение ростовщичества, затем раскрываются библейские и канонические запреты на занятие ростовщичеством, далее излагается аргументация отрицательного отношения к нему святителей Василия Великого и Иоанна Златоуста, и, наконец, производится оценка современной банковской системы с точки зрения существующего церковного Предания.
Энциклопедический словарь, изданный издательством Брокгауза и Ефрона, определяет ростовщичество в узком и широком смыслах. В узком смысле под ростовщичеством понимается «извлечение чрезмерной выгоды из денежной ссуды путем эксплуатации затруднительного положения должника», в широком — «вообще всякая договорная сделка, при которой происходит несоразмерное оказываемой услуге обогащение вследствие нужды или стесненного положения другой стороны; сюда относится, например, продажа скота в кредит за непомерно дорогую цену"[1]. Как мы видим, здесь в определении изображаются две характерные черты ростовщичества: первая — извлечение чрезмерной выгоды от должника, вторая — эксплуатация его затруднительного положения.
Более узкое определение ростовщичества дает Большая советская энциклопедия: «Ростовщик, лицо, предоставляющее денежные ссуды при условии уплаты заемщиком очень высоких процентов"[2]. И уточняет: «Как правило, эти ссуды используются не как капитал, а в качестве покупательного и платежного средства"[3]. В этом определении присутствует только одна упомянутая выше характеристика ростовщичества — уплата заемщиком высоких процентов.
Также и учебник по банковскому делу под редакцией О. И. Лаврушина подтверждает, что в древности за выдачу кредита уплачивались высокие проценты[4].
Но в этом случае, может быть, библейские запреты на ростовщичество не дозволяют не вообще этот вид деятельности, а только чрезмерное обогащение ростовщика — получение высоких процентов за займы? Если бы это было так, то дальнейшее рассмотрение этой проблемы было бы излишним и ростовщичество в современных условиях можно было бы считать допустимым. Ведь сегодня процентная ставка за пользование кредитом установлена меньше, чем в древности.
Однако это не так. Библия безусловно запрещает получение роста за ссуду, не уточняя при этом, высокий или низкий рост назначает ростовщик.
В книге Исход говорится: «Если дашь деньги взаймы бедному из народа Моего, то не притесняй его и не налагай на него роста» (Исх. 22:25). Этот же запрет повторяется в книге Левит: «Если брат твой обеднеет и придет в упадок у тебя, то поддержи его, пришлец ли он, или поселенец, чтоб он жил с тобою. Не бери от него роста и прибыли и бойся Бога твоего; чтоб жил брат твой с тобою. Серебра твоего не отдавай ему в рост и хлеба твоего не отдавай ему для получения прибыли» (Лев. 25:35−37).
Эти два приведенных библейских текста могут внушить мысль о том, что запрещается предоставлять ростовые ссуды только бедным, нуждающимся. Но другое наставление, уже из книги Второзакония, сформулировано обобщенным образом, без упоминания о бедности, нужде займодавца: «Не отдавай в рост брату твоему ни серебра, ни хлеба, ни чего-либо другого, что можно отдавать в рост; иноземцу отдавай в рост, чтобы Господь Бог твой благословил тебя во всем, что делается руками твоими, на земле, в которую ты идешь, чтобы овладеть ею» (Втор. 23:19−20).
Этот отрывок, как мы видим, иным образом ограничивает ростовщичество — по национально-религиозному признаку, дозволяя его существование по отношению к иностранцам, не входившим в Израильское общество. И если в ветхозаветные времена в иудаизме допускалось такое дифференцированное отношение к ростовщичеству, то в Новом Завете, который проповедует одинаковое ко всем отношение, без различения своего и чужого, и повелевает любить даже врагов, подобное ограничение запрета ростовщичества только своими единоплеменниками воспринимается уже как нравственная уступка немощи ветхозаветного человека.
В Ветхом Завете есть и другие места, содержащие упоминания о ростовщичестве. В 14 псалме пророк Давид, изображая человека совершенного, среди его добродетелей перечисляет и то, что он серебра своего не отдает в рост (Пс. 14:5). Также и у пророка Иезекииля праведник, творящий суд и правду «в рост не отдает и лихву не берет» (Иезек. 18:8). Перечисляя беззакония народа, среди прочих грехов этот же пророк называет взимание роста и лихвы (Иезек. 22:12). Толкуя это место, святитель Василий Великий пишет, что пророк «Иезекииль полагает в числе самых важных беззаконий брать лихву и избыток"[5]. Похожая же мысль содержится и в 54 псалме. Описывая город, изобиловавший множеством беззаконий, пророк Давид пишет о нем, что «не оскуде от стогн его лихва и лесть» (Пс. 54:12, цитируется по-церковнославянски).
Косвенно относящиеся к ростовщичеству наставления есть также и в Новом Завете. В Евангелии от Матфея говорится: «Просящему у тебя дай, и от хотящего занять у тебя не отвращайся» (Мф. 5:42). Подобное по содержанию поучение приводит и другое синоптическое Евангелие: «Всякому, просящему у тебя, давай, и от взявшего твое не требуй назад… И если взаймы даете тем, от которых надеетесь получить обратно, какая вам за то благодарность? ибо и грешники дают взаймы грешникам, чтобы получить обратно столько же. Но вы любите врагов ваших, и благотворите, и взаймы давайте, не ожидая ничего; и будет вам награда великая, и будете сынами Всевышнего; ибо Он благ и к неблагодарным и злым. Итак, будьте милосерды, как и Отец ваш милосерд (Лк. 6:30, 34−36).
Здесь Господь, утверждающий, что ни йота не прейдет из Закона (Мф. 5:18), не только не отменяет ветхозаветные постановления о запрете ростовщичества, но, говоря о займе, устанавливает более высокую нравственную планку. Давая в долг, не только не следует требовать процентов (это уровень Ветхого Завета), но даже и не надеяться на возвращение ссуды: «взаймы давайте, не ожидая ничего».
Помимо приведенных отрывков, есть еще одно интересное место в Евангелии, которое косвенно также касается ростовщичества. Речь идет о притче о талантах. В ней Господин, обличая раба, скрывшего в землю данный талант, говорит: «…лукавый раб и ленивый! ты знал, что я жну, где не сеял, и собираю, где не рассыпал; посему надлежало тебе отдать серебро мое торгующим; и я, придя, получил бы мое с прибылью» (Мф. 25:26−27). Что понимать здесь под отдачей серебра торгующим? Святитель Иоанн Златоуст, толкуя это место в Евангелии, понимает его как повеление отдать деньги в рост: «С денег вещественных Он (Господь — прим. автора) воспретил брать рост… Между тем в духовных дарах Господь обещает потребовать от нас лихвы"[6]. Иными словами, святитель Иоанн допускает только духовное понимание притчи о талантах, и отвергает мысль о ней словно о какой-то «легализации» Господином ростовщичества.
Под талантом святитель Иоанн понимает слово Божие, а под торжниками — христиан, принимающих его[7]. Златоуст рассуждает — если вещественная лихва приносит людям вред, разоряет их, то не так в делах духовных: данные от Бога дары мы призваны приумножать, не беднея при этом, а богатея духовно. В земном долге должник, с которого взыскивается рост, впадает в крайнюю бедность, а в духовной жизни чем большую человек принесет лихву, тем большее получит воздаяние. Получается, что для духовного понимания образ ссуды подходит больше, чем для своего буквального земного применения, от которого может происходить вред. Вывод святителя Иоанна однозначен: «За такой только рост (за милостыню — прим. автора) можешь приобрести себе царство, а за всякий другой получишь геенну, потому что тот рост показывает сребролюбие, а этот — любомудрие; тот — дело жестокости, а этот — человеколюбия"[8].
В том же иносказательном ключе использует это место из притчи и святитель Григорий Богослов. Обращаясь к пастве в Слове о себе самом, он говорит: «Какое из высоких умозрений, или заимствовав от меня, сохранили вы, или сами от себя присовокупили, касательно ли богословия или других догматов, из которых о многих и часто предлагал я вам? Требую от вас не только долга, но и роста, не только таланта, но и прибытия, дабы кто-нибудь, скрыв и зарыв вверенное, не стал еще клеветать на вверившего, что Он жесток и желает чужого (Мф. 25:24)"[9].
Сопоставив это место с другими указаниями Священного Писания, в которых прямо осуждается ростовщичество, а также с Нагорной проповедью (Лк. 6:30, 34−36) и толкованиями двух святых отцов, мы видим, что нет оснований понимать слова Господина об отдаче рабом серебра торгующим как некое одобрение ростовщичества. Вероятно, Спаситель для целей притчи лишь только заимствовал этот «экономический» образ, который был всем хорошо понятен и доступен. Ведь и другую притчу, в которой идет речь о царе, собиравшемся идти на войну с другим царем, мы не понимаем как одобрение войны (Лк. 14:31−32). Поэтому толковать неясное место в притче о талантах следует не буквально, а в духовном ключе.
Итак, Библия однозначно осуждает ростовщичество, понимая под ним предоставление заимодавцем ссуды заемщику на условиях уплаты за это вознаграждения. Размер вознаграждения при этом значения не имеет.
Но все же этот вывод об отношении Священного Писания к ростовщичеству требует одного уточнения. Библейские запреты на ростовщичество исторически были установлены для общества, патриархального по своему характеру. В таком обществе большинство ссуд носило потребительский характер и использовалось не в качестве капитала, а в качестве покупательного и платежного средства, что могло приводить и часто приводило к ухудшению финансового или хозяйственного положения должника. В Еврейской энциклопедии по этому поводу сказано следующее: «Для понимания библейских постановлений о ростовщичестве необходимо иметь в виду социально-экономическую структуру того общества, для которого эти постановления даны. Не только главными, но почти исключительными занятиями евреев того времени были земледелие и скотоводство. Хозяйство велось, по преимуществу, натуральное, и торговая деятельность была в зачаточном состоянии. Займы совершались не для торговых и промышленных целей, а почти исключительно теми членами общества, у которых хозяйство пришло в упадок по каким-либо случайным причинам (недород, падеж скота, болезнь членов семьи и пр.). При таких условиях невмешательство законодателя вело к тому, что кредитор выговаривал себе ростовщические проценты, должник почти всегда оказывался неоплатным, и вот сначала к кредитору переходило имущество должника, а затем и сам он продавался за долги в рабство тому же кредитору или другим лицам… Библия принципиально воспрещает всякое взимание процентов по займам и вообще на выдачу ссуд смотрит как на акт доброхотной помощи впавшему в нужду соседу"[10].
К этому обстоятельству выдачи в древности ссуд на цели преимущественно потребительского характера я вернусь в заключительной части статьи.
Теперь о канонах, запрещающих ростовщичество.
В отличие от Библии, в канонах подобные запреты применяются только по отношению к клирикам. Конечно, это не означает что каноническое право, умалчивая о мирянах, тем самым дозволяет последним заниматься этой деятельностью. Дело в том, что каноны, устанавливая ответственность за наиболее серьезные грехи христиан, к таковым относит и ростовщичество клириков, к нравственному поведению которых предъявляются более высокие требования. Например, митрополит Вениамин (Федченков) в своих лекциях по пастырскому богословию говорит, что повышенные нравственные требования к пастырям как к посредникам между Богом и людьми предъявлялись и в языческих религиях. «В основе подобного взгляда лежало совершенно верное сознание, что такого чистого, нравственно достойного скорее послушает Бог, чем обычных, недостойных грешников», — пишет он, добавляя, что та же «самая идея чистоты, только в более сильной степени, лежала и в законах о левитах, где, как известно, не только к ним самим, но ко всем семейным их предъявлялись особенно строгие правила нравственности и предписания об очищении (см. Лев. 4:3−4, 22−24; 21:9)"[11].
Митрополит Вениамин указывает и на другую причину повышенных нравственных требований к клирикам: «… пастырь, как руководитель, обязан давать прежде всего пример, образец для своих пасомых, а потому и должен обладать нравственными совершенствами в большей, чем они, степени"[12].
Закономерно, что эти требования, относящиеся собственно к пастырям, были в Церкви распространены и на всех вообще клириков. Существует довольно большой перечень канонов, запрещающих ростовщичество клирикам — 44 Апостольское правило, 17 правило I Вселенского собора, 10 правило VI Вселенского собора, 4 правило Лаодикийского собора, 5 правило Карфагенского собора. О чем это говорит? О том, что, к сожалению, этот греховный обычай был весьма распространен в среде клира и искоренить его было непросто. Епископ Далматинско-Истринский Никодим (Милаш) об этом писал так: «Обычай ростовщичества, охраняемый попустительством гражданских законов, держался еще долго и после Никейского собора, заражая духовных лиц, вследствие чего соборы должны были издавать многие правила для его искоренения среди духовенства"[13].
В самом общем виде этот запрет звучит следующим образом: «Епископ, или пресвитер, или диакон, лихвы требующий от должников, или да престанет, или да будет извержен» (44 Апостольское правило). В этом правиле перечисляются только три степени священства, но уже 17 правило I Вселенского собора расширяет круг лиц, которым запрещено ростовщичество, до всех «причисленных к клиру». Причем согласно 138 правилу Номоканона при Большом Требнике ростовщичество запрещается также и монахам: «Инок же, или инокиня лихву взимающе да отлучатся, и от Причастия да возбранятся, дондеже престанут"[14].
Мотив отдельного запрета ростовщичества для клириков состоит еще и в том, чтобы придать особое значение преследованию страсти любостяжания, ни для кого не похвальной, но особенно неприемлемой для лиц, посвятивших себя Богу. 5 правило Карфагенского собора об этом говорит так: «Подобает удержавати похоть любостяжания, которую никто не усумнится нарещи материю всех зол:… никому из клира отнюдь да не будет позволено брати рост от какой бы то ни было вещи… Что укоризненно в мирянах, то кольми паче достойно осуждения в принадлежащих к клиру».
Кроме того, хотя каноны и не говорят об этом прямо, но вероятна еще одна причина запрета ростовщичества клирикам. 6 Апостольское правило гласит — «епископ, или пресвитер, или диакон, да не приемлет на себя мирских попечений». А ростовщичество, включающее в себя выдачу ссуды, ее учет, истребование возврата ссуды и роста, возможные тяжбы с должником, — все это в совокупности и составляет то, что называется мирским попечением.
Не довольствуясь общим запретом ростовщичества, выраженным в 44 Апостольском правиле, 17 правило I Вселенского собора уточняет, что запрещается взимать сотые, половинный рост, а также «нечто иное» вымышлять ради постыдной корысти. По толкованию епископа Никодима, сотые — это выплата 1% в месяц с суммы ссуды; половинный рост, называемый также полуторным, означает, что помимо возврата основного долга нужно было вернуть еще и его половину[15]. А слова «нечто иное» вымышлять патриарх Феодор Вальсамон толкует, к примеру, как запрет договора фиктивного товарищества, по которому клирик якобы принимает участие в договоре товарищества, но в действительности имеет место кредит с уплатой по нему половины прибыли должника, поскольку давший деньги на это «товарищество» не несет риска убытков[16].
В канонах хотя и не прямо, но встречается мысль о том, что ростовщичество стоит близко к краже. Святитель Григорий Нисский, говоря в своем 6 правиле о душевных недугах любостяжания, перечисляет наиболее тяжкие из них — татьбу, гробокопательство и святотатство. А далее в своих рассуждениях пишет: «И по Божественному Писанию, к числу возбраненных дел принадлежит лихва и рост, и приобщение к своему стяжанию чужого, чрез некое преобладание, хотя бы то было под видом договора». Если анализировать смысловой ряд, в который святитель Григорий помещает лихву и рост (они соединяются соединительным союзом «и», стоя посередине между перечислением 3 видов корыстных преступлений и «приобщением к своему стяжанию чужого»), то, наверное, не будет натяжкой полагать, что святитель Григорий также относил «лихву и рост» к незаконному приобретению именно чужого имущества, получать которое лихоимец или ростовщик не имел права.
Епископ Никодим, толкуя упомянутое правило, так и понимал это место: «К краже тот же св. отец относит еще и лихву и рост… Лихва бывает тогда, когда кто-либо дает известному лицу что-либо взаймы и требует, чтобы возвращено было ему в гораздо большем количестве; рост — когда на позаимствованные деньги кредитор требует большие проценты"[17].
Именно этим сродством ростовщичества и кражи владыка Никодим в толковании на 44 Апостольское правило объяснял строгость наказания для клириков за занятие ростовщичеством (извержение из сана): «Строгость наказания, налагаемого этим правилом, объясняется тем, что взимание процентов за занятые деньги считается в отношении духовных лиц равносильном краже и всякому другому незаконному приобретению"[18].
Вероятно, именно это обстоятельство восприятия святыми отцами ростовщичества как поступка, стоящего близко к краже, является одной из причин, почему в правилах ростовщичество называется «неправедной корыстью» (14 правило святителя Василия Великого) или «постыдной корыстью» (17 правило I Вселенского Собора).
Что же касается мирян, то, следуя логике канонов, для них ростовщичество не считается тяжким грехом, за который их следует отлучать от Церкви. К тому же, утверждение о духовной близости ростовщичества и уголовной кражи не отменяет того факта, что с канонико-правовой точки зрения это два разных деяния. Поэтому для мирян достаточными являются существующие библейские запреты, которые, как и прежде, сохраняют свое действие. В случае же нарушений этих запретов мирянами пути врачевания будут носить иной, не канонико-правовой характер.
Теперь осталось изложить воззрения святителей Василия Великого и Иоанна Златоуста на ростовщичество. Взгляд святителя Иоанна на него был уже достаточно ясно представлен в толковании притчи о талантах. Острием его обличений ростовщиков является мысль о том, что они наживают свое богатство на несчастьях других, не помогая людям, а, наоборот, разоряя: «Ничего, ничего нет постыднее и жестокосерднее, как брать рост здесь на земле. В самом деле, ростовщик обогащается на счет чужих бедствий, несчастье другого обращает себе в прибыль, требует платы за свое человеколюбие, и как бы боясь показаться немилосердым, под видом человеколюбия роет яму глубже; помогая, теснит нищего; подавая руку, толкает его; по-видимому, вводит в пристань, а в то же время подвергает крушению, как бы направляя на скалы, утесы и подводные камни"[19].
У святителя же Василия Великого есть специальная беседа на ростовщиков, в которой он дает развернутое обоснование запрета на занятие ростовщичеством.
Сначала можно подумать, что прославленный архиепископ Кесарии Каппадокийской Василий, как и святитель Иоанн Златоуст, в ростовщичестве осуждает только эксплуатацию ростовщиком затруднительного положения должника: «… крайне бесчеловечно, когда один, имея нужду в необходимом, просит в заем, чтобы поддержать жизнь, другому не довольствоваться возвращением данного в заем, но придумывать, как извлечь для себя из несчастий убогого доход и обогащение"[20]. Далее он риторически изображает, как человек, оказавшийся в нужде, на коленях и со слезами умоляет сребролюбца помочь ему: «Надлежало облегчить убожество человека; а ты (здесь и далее святитель Василий обращается к ростовщику — прим. автора) увеличиваешь нужду, стараясь отнять и последнее у неимущего"[21].
Обличая бесчеловечность ростовщика, святитель при этом дает понять, что тем самым он не запрещает вообще извлечение прибыли, но запрещает именно неправедное обогащение: «Скажи мне: денег ли и прибыли ищешь ты у бедного? Если бы он мог обогатить тебя, то чего бы стал просить у дверей твоих?"[22]. Итак, нельзя обогащаться на несчастье другого.
На этих обличениях святитель Василий не останавливается, продолжая порицать ростовщичество еще и как как средство приобретения предметов роскоши и удовлетворения женских прихотей. Здесь заемщик начинает жить не по своим средствам, приобретает лишние, ненужные предметы — и в итоге встречается с реальной опасностью разорения, если не сможет расплатиться с долгами[23].
Не приветствует святитель Василий и получение ссуд у ростовщиков на предпринимательские цели. Это видно по его возражению против мысли, будто подобные ссуды не разоряют, а обогащают заемщиков: «Но говорят, что многие через долги разбогатели: а я думаю, что больше было таких, которые дошли до петли"[24].
По мысли святителя Василия, со стороны должника процентный заем плох тем, что он забирает у человека свободу, порождает долговое рабство: «Согласись отказаться от всего, только не от свободы"[25]. Ссылаясь на книгу Притчей, он вообще не советует брать ссуды: «Пий воды от своих сосудов (Притч. 5:15), то есть рассчитывай свои средства, не ходи к чужим источникам, но из собственных своих каплей собирай для утешения в жизни. Есть у тебя медная посуда, одежды, пара волов, всякая утварь? Отдай это» (то есть, Святитель предлагает продать их, если возникнет нужда — прим. автора)[26].
Далее святой Василий осуждает уже и само по себе ростовщичество вне связи с эксплуатацией нужды должника, его разорения и лишения свободы. Он говорит, что ростовщик получает прибыль из того, что по своей природе неспособно само приносить прирост: «Земледелец, получив колос, не ищет опять под корнем семени; а ты и плоды берешь, и не прощаешь того, с чего получаешь рост. Ты без земли сеешь; не сеяв, жнешь"[27]. Святитель Василий высказывает здесь идею, общую для экономических представлений того времени в их христианском осмыслении — идею о том, что проценты есть неправедно заработанные деньги, деньги, полученные, по сути, из ничего, потому что золото неспособно к «рождению"[28].
Продолжая сравнивать растительный и животный мир с миром ссуд и процентов, святитель рассуждает, что семена дают плоды и животные взрослеют только с течением времени, а процент начинает расти сразу. Животные рождают, а потом перестают, а «деньги, получив начало скорого приумножения, до бесконечности более и более приращаются». «Все возрастающее, как скоро достигнет свойственной ему величины, перестает возрастать; но серебро лихоимцев во всякое время, по мере его продолжения, само возрастает»,[29] - заключает он.
Итак, по мысли святителя Василия, ростовщичество плохо тем, что оно противоестественно природе. Вообще мысль о том, что грехом как раз и является то, что противоестественно для человека, весьма часто встречается у святых отцов. Предпринимательство, ремесленничество, сельскохозяйственная деятельность, торговля — естественны, а взятие ссудного процента искусственно, поскольку оно не проистекает из природы денег.
И как бы произнося окончательный приговор ростовщичеству, святитель говорит: «Не объемлют от терния грозды, и от репия смоквы, и от роста — человеколюбия; всяко бо древо злое плоды злы творит» (Мф. 7:16−17)[30]. По мнению святителя, худое по своей сущности ростовщичество не может принести никому каких-либо добрых плодов.
Отвергая ростовщичество, святитель Василий призывает следовать во взаимных человеческих отношениях Священному Писанию. Почему, спрашивает он, Евангелие называет помощь ближнему займом (Лк. 6:35)? И отвечает, что это «заем, по великодаровитости Владыки, Который сам за него (то есть, за нищего — прим. автора) заплатит, и взяв малость через бедного, воздаст за то великим. Ибо милуяй нища взаим дает Богови (Притч. 19:17)"[31]. Общий же его совет такой: «Итак хотящаго заяти не отврати (Мф. 5:42), и сребра твоего в лихву не дай, чтобы, из Ветхого и Нового Завета научившись полезному, с благой надеждой отойти тебе ко Господу, и там получить лихву добрых дел, во Христе Иисусе Господе нашем, Которому слава и держава во веки веков"[32].
Часть 2. Ростовщичество и современные банки
После краткого обзора церковного Предания на тему ростовщичества, прежде чем попытаться дать ответы на поставленные в начале статьи вопросы о современной банковской системе, необходимо сначала указать на произошедшие изменения в финансово-кредитной сфере за последние тысячу с лишним лет.Библейско-канонические постановления запрещают ростовщичество во всех возможных его проявлениях: запрещается отдавать в рост (или лихву) не только деньги, но и вообще любые товары и предметы. Для целей же статьи интерес представляет только собственно «денежное» ростовщичество.
Деньги с конца II тысячелетия до Р. Х и до I тысячелетия от Р.Х. включительно (то есть в тот период времени, когда возникли все упомянутые постановления о ростовщичестве) носили исключительно натуральный характер; опыт Китая здесь не учитывается. Деньгами тогда считались предметы, имеющие самостоятельную товарную ценность: скот, зерно, меха, ракушки, куски металлов и, конечно же, металлические монеты — медные, бронзовые, серебряные, золотые. Именно последний вид денег получил в Древнем мире наибольшее распространение.
В связи с тем, что эти деньги имели самостоятельную ценность, Древний мир практически не знал, что такое денежная инфляция. Конечно, были удорожания или удешевления цен на товары, но связано это было не с деньгами как таковыми, а с явлениями внешнего характера: неурожаями, войнами, гражданскими беспорядками, товарными спекуляциями и так далее.
Во II тысячелетии от Р. Х. появились и постепенно получили абсолютное распространение символические деньги, стоимость которых была несоразмерной с их номиналом (бумажные банкноты, монеты из дешевых сплавов и так далее). Одновременно с этим процессом замены натуральных денег на деньги символические и получила свое рождение денежная инфляция — явление постепенного обесценивания денежной массы. И хотя у инфляции существует множество причин, тем не менее, изменение характера денег с натурального на символический — это одна из фундаментальных причин инфляции.
Если исходить из этой перемены характера денег, то получается, что если заимодавец в древности ссужал заемщика определенной денежной суммой, то через год, через два она все-таки сохраняла свою изначальную стоимость. Сейчас не так. Сегодня отданная взаймы денежная ссуда из-за инфляции через год утратит какую-то часть своей изначальной стоимости (для российского рубля эта утрата будет составлять 15−20%).
Это означает, что выдача в современных условиях беспроцентной ссуды будет уже не просто бескорыстной денежной помощью заемщику, но также и определенной благотворительностью. Поэтому, взимание сегодня ссудного процента выступает также и как средство компенсации утраты исходной стоимости займа.
Изменение формы денег обусловило, вероятно, и вообще изменение восприятия денег в общественном сознании. Если раньше металлические натуральные деньги воспринимались как нечто стабильное, статичное, и в связи с этим могли с удобством нести функцию средства накопления, то сейчас с экономической точки зрения деньги воспринимаются как нечто динамичное, как некая энергия, которая должна быть приложена к чему-то. Хранить сегодня деньги в сундуке — действие и бессмысленное, и безрассудное.
Во-вторых, изменился характер не только денег, но и характер ссуды. Исследователи отмечают, что если в древности ростовщик выдавал ссуды преимущественно на потребительские цели заемщика, то в современной банковской системе кредит играет роль не только платежного средства, но преимущественно роль предпринимательского капитала.
Так, в Большой советской энциклопедии говорится: «Для ростовщического капитала типично использование отданных в ссуду денег не в качестве капитала, а как платежного и покупательного средства"[33]. Неудивительно, что при этом дается ссылка и на Карла Маркса, который писал: «От собственника сокровища (от ростовщика — прим. автора) требуют не капитала, а денег как денег… Широкой и своеобразной ареной ростовщичества является функция денег как средства платежа"[34].
Эта же мысль высказывается и в современном учебнике по банковскому делу под редакцией О. И. Лаврушина: «Кредит, исходя из своего функционального назначения, перестает удовлетворять чисто потребительские потребности заемщика и выдается на проведение хозяйственных операций"[35]. В другом месте это положение разъяснено подробнее: «Особенность банковского кредита состоит в том, что он предоставляется не как некая сумма денег, а как капитал. Это означает, что представленные взаймы денежные средства не просто должны совершать круговращение в хозяйстве заемщика, но и возвратиться к своей исходной юридической точке с приращением в виде ссудного процента как части вновь созданной стоимости"[36].
Выдача банком кредита как капитала означает, что должник получает его для того, чтобы на его основе создать новую добавочную стоимость — иными словами, чтобы получить прибыль, осуществляя какую-либо предпринимательскую деятельность. Итак, должник использует полученный кредит, чтобы заработать другие деньги, уплачивая при этом банку определенный договором ссудный процент.
В нынешних условиях, когда одни «деньги» (кредит) используются для того, чтобы из них сделать новые «деньги», причем сделать это с приращением, теряет свое значение древнее восприятие денег как средств, неспособных к «рождению». При выдаче предпринимательского кредита мы сталкиваемся с такого рода социально-экономическими отношениями, в которых обе их стороны при положительном развитии дела удовлетворены полученными результатами, и никто не остается, что называется, «в обиде».
Но что случится, если дела у должника пойдут неуспешно и он не сможет вернуть кредит с процентами? Если должником является юридическое лицо, то ответственность по своим обязательствам оно будет нести только своим обособленным имуществом, а не имуществом своих участников[37]. В этом отношении в какой-то мере перестает быть актуальным аргумент святителя Василия Великого о том, что связавшие себя долгами для целей обогащения, если разорятся, могут дойти «до петли».
Если же должником является индивидуальный предприниматель, то ответственность по обязательствам он будет нести уже своим собственным имуществом[38]. Здесь следует заметить, что, во-первых, российское законодательство не выдвигает никаких требований о том, какой деятельности должна соответствовать определенная организационно-правовая форма. Можно и палатку по торговле овощами зарегистрировать как общество с ограниченной ответственностью; регистрация себя как индивидуального предпринимателя — это свободный выбор человека. Во-вторых, мелкое предпринимательство, которое часто и существует в форме индивидуального предпринимательства, не занимается обычно такой деятельностью, которая несет серьезные риски разорения и банкротства. В-третьих, законодательство о должниках и банкротах по сравнению с древностью стало значительно гуманнее — сажать таковых в долговую тюрьму или продавать в рабство уже никто не будет. По ГПК РФ определен перечень предметов, на которые ни в коем случае не может быть обращено взыскание; за должником сохраняется право на жилище, сохраняется и прожиточный минимум его доходов. Поэтому в отношении индивидуальных предпринимателей аргумент «петли» святителя Василия Великого сегодня также не получится применить в полной мере.
Какую же оценку можно дать кредитам, которые берутся предпринимателем не на прямые инвестиционные цели, а для того, чтобы с помощью кредита пополнить уже существующий недостаток в оборотных средствах — спасти положение предприятия, терпящего бедствие? В хозяйственной деятельности таких ситуаций существует много: например, организация осуществила крупную поставку товара, а покупатель просрочил его оплату. В результате у продавца товара возникли финансовые трудности, может быть даже не из чего платить зарплату своим работникам.
В экономике такие кредиты различаются. Здесь, очевидно, различно положение заемщика, приходящего в банк за деньгами не для того, чтобы открыть или развить свое дело, но для того, чтобы получить «спасательный круг». Вследствие этого и нравственная оценка кредитов, выдаваемых на пополнение оборотных средств предприятия, меняется и становится отличной от оценки прямых инвестиционных кредитов.
Поскольку эта статья посвящена не моральной, а канонической тематике, значит ли это, что подобные кредиты стоит считать недопустимыми и относить их непосредственно к ростовщическим? Видимо, не стоит, поскольку такое разграничение кредитов для реальной экономической жизни стало бы все-таки чем-то искусственным. Ведь в случае трудностей предприятия заемщик обращается к банку именно с надеждой, что положение организации поправится и она снова станет нормально функционировать — окупать себя и приносить прибыль. В конечном счете и кредиты на пополнение оборотных средств предприятия носят хотя и косвенный, но все-таки инвестиционный характер.
Третье изменение. Между ростовщиком и современным банком существует значительная разница в степени развитости их профессионализации, несмотря на то обстоятельство, что элементы современного банка присутствовали уже в Древнем мире. Например, в Древнем Вавилоне практиковалась вкладная операция: прием вкладов и уплата по ним процентов[39]. Также были известны простейшие формы безналичных расчетов, когда денежные средства с таблицы (т.е. аналога счета) одного вкладчика переносились на таблицу другого[40]. Древний мир знал и кредитные письма с обращением за платежом к банкиру[41].
Чем же тогда ростовщик отличается от банка? Авторы учебника по банковскому делу под редакцией О. И. Лаврушина считают, что «ростовщик перестает быть ростовщиком, как только кредитные операции, выполняемые им (в их совокупности), превращаются в систему"[42]. А чуть ниже в этом учебнике делается общий вывод: «Банк… - это такая ступень развития денежного хозяйства, при которой кредитные, денежные и расчетные операции стали в их совокупности концентрироваться в едином центре"[43].
Более подробное изучение существующей разницы между ростовщичеством и банком не является задачей этой статьи. Полагаю, достаточно будет указать на то, что действительно деятельность банкира, банковского служащего стала отдельной, самостоятельной и самодостаточной сферой труда, требующей как получения высокой квалификации, так и постоянной заботы и внимания. Итак, это труд — труд по управлению, учету и контролю за денежными ресурсами, находящимися в распоряжении у банка. А всякий труд может и должен быть вознагражден. Формой вознаграждения за этот труд являются в том числе и проценты, получаемые от должников за пользование денежными средствами.
При этом, конечно, можно говорить, что банкиры неоправданно высоко оценивают свой труд, получая высокие прибыли, и что взимание ссудного процента — это не самая удачная, не самая справедливая форма вознаграждения.
Четвертое изменение. Хотя выше и было сказано, что Священное Писание и каноны вообще запрещают взимание процента за ссуды, неважно, высокого или низкого, но все-таки стоит отметить, что в древности процентная ставка действительно была высокой[44]. Сегодня же при развитии экономики и банков процентная ставка на выдачу кредита стала ниже, что, естественно, облегчило заемщику пользование ссудой.
Наверное, можно было бы назвать и другие изменения, произошедшие в финансово-кредитной сфере за последние тысячу с лишним лет. Однако полагаю, что эти четыре указанных изменения — самые существенные. Первые два из них относятся преимущественно к качественным переменам, последние же два — преимущественно к количественным.
Итак, что такое современный банк с точки зрения церковных правил о ростовщичестве? Если судить строго формально, то это явление греховное, то, от чего христианин должен держаться подальше. Если же попытаться оценить явление, приняв во внимание все обстоятельства — вероятно, ответ будет не таким простым. Мне кажется, что банк с его основой, процентным кредитом — в какой-то степени закономерное явление нашего несовершенного мира. В своей сущности его можно сравнить с войной. Война — это очевидное зло, но такое зло, к которому Церковь сохраняет терпимое отношение, благословляя своих чад служить в армии. Банк, как и армия, глубочайшим образом встроен в существующий правопорядок, это законное учреждение, не только разрешенное, но и одобренное «кесарем» — государством.
Можно воспринимать банк как нечто отдельное, существующее само по себе, но на самом деле банк — явление не просто частного, но именно публично-государственного порядка, не говоря уже о том, что вся современная экономика функционирует, опираясь на банковскую систему и на банковский кредит.
Библейские, канонические и святоотеческие правила обращены к конкретному человеку, к его душе, но не являются политической программой для всего общества. Если общество и созревает для того, чтобы не только в частной, но и в общественной жизни руководствоваться богооткровенной истиной, то приходит оно к этому само. К примеру, Церковь не призывала к отмене рабства, но когда общество созрело, то само отказалось от использования рабов. Что же касается ростовщичества, даже христианская Византия не смогла его преодолеть. Император Лев Мудрый, например, в законодательном сборнике Прохирон попытался вообще его запретить[45], но все равно ростовщичество в Византии выжило. Почему? Просто христианское общество Византии не было к этому готово.
Церковь призывает своих членов быть людьми не от мира сего, но не призывает их при этом выйти из мира сего. В этой связи запрет отдавать в рост касается лично христианина и его личных взаимоотношений с людьми, но, и как все остальное Откровение, не касается при этом регулирования государственных законов, по которым живет общество. В практическом ключе это означает то, что христианам как членам этого общества в целом не воспрещается пользоваться его законными институтами и учреждениями. Условие здесь одно — пользование ими должно относиться к «кесаревому» и не нарушать божьих повелений. А как мне кажется, деятельность современного банка, за одним исключением, не нарушает идею и «дух» запретов на занятие ростовщичеством, хотя, конечно, банк — это не евангельское учреждение.
Теперь можно перейти и к ответам на конкретные вопросы. Могут ли христиане хранить деньги на сберегательных счетах в банке, не будет ли это считаться ростовщичеством? По этому поводу есть два соображения.
Первое. Ростовщичество осуждается церковными правилами из-за того, что в своем корне оно нарушает заповедь о любви к ближнему. Ведь заемщик обращается к ростовщику по причине нужды в деньгах, проценты он принимает как вынужденное, невольное условие получения необходимых ему денег. У банка же это не так. Получение вкладов — это собственно прямая, уставная цель банка, они ему нужны как капитал, как ресурс для своей деятельности. А выплата процентов по вкладу — это необходимое средство для привлечения вкладчиков, по своей величине необременительное для банка, потому что планируемая банковская прибыль все равно должна с излишком покрыть издержки на выплату этих процентов.
Не только банк, но и государство заинтересовано в том, чтобы сбережения населения привлекались через банки в экономику. Тогда эти деньги не лежат, что называется, «мертвым грузом», но «работают» в экономике, тогда они — капитал.
Желание же вкладчика использовать свои сбережения, отдав их в распоряжение банку и взамен получив некоторое приращение к их изначальной сумме, наверное, нельзя считать чем-то укоризненным.
Здесь уместно привести мнение святителя Филарета, который считал возможным, чтобы монахи, которые по старости, болезни и другим причинам не имели возможности сами трудиться, могли содержаться «милостынею, пособиями родственников и благотворителей, и некоторые (монахи — прим. автора) процентами с небольших капиталов, которые для сего оставили за собою, входя в монастырь"[46].
Итак, если немощные монахи, давшие обет нестяжания, могли, по мнению святителя Филарета, пользоваться процентами с размещенных вкладов, то тем более это могут делать миряне, не связавшие себя подобным обетом.
Вообще же известно, что в XIX веке многие монастыри, духовные учебные заведения и благотворительные церковные учреждения размещали свои денежные средства в государственной сохранной казне, за что начислялись проценты. Чем-то зазорным получать эти проценты тогда не считалось. А рассуждение о том, что вкладчик своими сбережениями опосредованно через банк кредитует третье лицо — будущего заемщика банка, который возьмет потребительский кредит — слишком уж тонкое, чтобы лишь только на его основе запретить размещать вклады на сберегательных счетах. Современный банк выдает предпринимательские кредиты, приобретает ценные бумаги и имеет много других способов извлечь прибыль из привлеченных средств. Выдача же потребительских кредитов — лишь небольшая часть его деятельности.
Второе. Выше уже говорилось, что бумажные деньги из-за инфляции нестабильны в своей стоимости. Хранить их просто так означает подвергать их постепенному обесцениванию. Поэтому размещение сбережений в банке является простым и доступным средством как-то сохранить стоимость денег от инфляции. Не лишним будет заметить и то, что существующие сегодня процентные ставки на вклады находятся ниже уровня оцениваемой инфляции, так что даже хранение денег в банке лишь отчасти помогает сбережению их ценности. Поэтому открывать сберегательные счета в банке можно, это не является нарушением правил, запрещающих ростовщичество.
Может ли христианин быть владельцем, акционером банка? Для того чтобы правильно ответить на этот вопрос, необходимо в свете уже сказанного выяснить: остается ли что-то в современном банке, что все-таки роднит его с запрещенным ростовщичеством? Наверное, если такая родственная связь есть, то ей являются именно кредиты, выдаваемые банком на потребительские нужды, а не как капитал.
Конечно, условия выдачи таких кредитов сейчас гораздо гуманнее и совершеннее, чем это было в древности. Тогда выдача кредита довольно тесно связывалась с личностью заемщика, и не будет преувеличением сказать, что, получая заем, он в значительной степени поступал под власть заимодавца, теряя тем самым часть своей свободы. Сейчас не так, поскольку акцент при обеспечении долговых обязательств (не только в потребительских кредитах) переместился с личности заемщика на его имущество, и личность заемщика, его свобода затрагиваются в гораздо меньшей степени, чем это было раньше. А с нравственной точки зрения имущественная зависимость, очевидно, не имеет той степени моральной ущербности, которая присутствует при зависимости личной.
Закономерно, что смена акцентов в обеспечении долговых обязательств подвигает заимодавцев при выдаче потребительских кредитов заниматься в той или иной степени проверкой платежеспособности заемщиков. При низкой платежеспособности заемщика или обеспечения получаемого кредита ему, вероятнее всего, просто будет отказано в выдаче кредита. Это значит, что нищий, личную свободу и минимальное имущество которого охраняет закон, сегодня просто не сможет получить необходимую ему ссуду в банке.
Кроме того, если учитывать, что деньги в новейшее время стали восприниматься как нечто динамичное, нечто, что должно постоянно использоваться и «работать», то в этих обстоятельствах, как кажется, исчезает и нравственная «зазорность» требовать проценты за предоставленный заем. Ведь его предоставление — это услуга, а за услугу можно просить и вознаграждение.
Однако, однако… Несмотря на эти оправдывающие обстоятельства, библейские запреты на занятие на ростовщичеством весьма определенны, и если в отношении ссуд, выдаваемых в качестве капитала, еще могут быть рассуждения о том, что они не являются ростовщичеством, то в отношении потребительских кредитов, выдаваемых в качестве платежных или покупательных средств, отсутствуют какие-либо объективные основания, позволяющие не относить их к ростовщичеству. Заемщик обращается за деньгами к банку в целях приобретения для себя каких-либо услуг или вещей (оплаты образовании, лечения, покупки автомобиля, квартиры, и так далее), а банк эти средства предоставляет на условиях уплаты процентов. Названные признаки являются ничем иным, как примером классического ростовщичества.
Единственное, что, как я полагаю, является допустимым при выдаче потребительских кредитов банком — это включение в сумму долга заемщика расчета инфляции за период пользования кредитом, а также стоимости услуг банка по их «себестоимости». Под последним имеется в виду, во-первых, оплата банку его расходов, которые он несет в процессе своей деятельности, включая оплату труда его работников, поскольку банк является профессиональной структурой, в которой на условиях полной занятости трудится персонал. А во-вторых, поскольку банк, выдавая кредиты, часто выдает не свои собственные средства, а средства, привлеченные от своих клиентов, то закономерно, что заемщик, беря кредит в банке, несет и бремя покрытия расходов, совершаемых банком по уплате процентов клиентам за принятые от них в банк денежные средства.
Таким образом, получается, что морально допустимыми с точки зрения христианства будут только такие потребительские кредиты, проценты за пользование которыми должны лишь только покрывать необходимые издержки банка.
Поэтому и ответ на вопрос, может ли христианин быть владельцем, акционером банка, будет зависеть от того, какую финансовую политику проводит банк в отношении выдачи потребительских кредитов.
Может ли христианин работать служащим в банке? Наверное, слишком строгим будет суждение о том, что, если какая-то сфера деятельности в банке относится к ростовщичеству, то из-за этого «оскверняется» и вся деятельность банка. С другой стороны, если в теле болит один орган, то болезнь его оказывает влияние и на все остальное тело. И в банке его разные отделы не являются самодостаточными, замкнутыми системами, вся деятельность в нем взаимосвязана. Тем не менее, полагаю, что допустимой является работа в том отделе банка, деятельность которого не связана с выдачей потребительских кредитов.
Можно ли приобретать акции, иные ценные бумаги? Приобретение таких ценных бумаг, по сути, является той же ссудой, которую выдает банк в качестве капитала хозяйствующим субъектам. И поскольку выше уже была высказана мысль о допустимости таких ссуд, то и в отношении ценных бумаг можно было бы сказать то же самое. Единственное, что здесь следует отметить — так это то, что приобретение ценных бумаг и управление ими требует гораздо больше внимания и знаний, чем простое размещение денежного вклада в банке. Поэтому для клирика подобное занятие, наверное, должно считаться «мирским попечением», запрещенным 6 Апостольским правилом.
Заканчивая эту статью, хотелось бы подчеркнуть следующее. В церковном Предании ростовщичество получило негативную оценку не только как результат осуждения просто корысти, преследуемой ростовщиком в получении ссудного процента (субъективная сторона ростовщичества), но также и как осуждения самой формы, способа извлечения ростовщиком дохода (объективная сторона ростовщичества). Ростовщик, используя нужду заемщика, ухудшает его финансовое положение, получая прибыль с того, что не способно «рожать». Из-за этого ростовщичество оценивается в Предании как деяние, близкое по своему характеру к хищению, хотя и не являющееся таковым в прямом смысле.
Именно эта объективная, неправая сторона ростовщичества и является основной причиной его осуждения в христианстве. Именно она приводит к тому, что корысть, преследуемая ростовщиком, называется в канонах «постыдной», «неправедной». В свою очередь это означает, что корысть земледельца, ремесленника, торговца законна, а корысть ростовщика — нет, потому что незаконен род его деятельности.
Это важное обстоятельство означает, что при перемене характера того, с чего ростовщик получал раньше доход (изменение формы денег) и изменении оценки вообще характера рода деятельности преемника ростовщика — банка, способно измениться и наше христианское отношение к кредитованию на условиях уплаты ссудного процента. Во-первых, в современных экономических условиях в массовом отношении деньги способны «рожать» деньги; а во-вторых, положение заемщика ссудного капитала при нормальном течении дел не только не ухудшается, а, наоборот, улучшается, поскольку, используя инвестиционный кредит, он создает добавочную стоимость.
Произошедшие изменения в экономической сфере позволяют применять к банкам правила о ростовщичестве лишь в части, касающейся выдачи потребительских кредитов.
Что же касается возможности более активного участия христиан в банковской деятельности (владения банком, работы в нем), то здесь нельзя все-таки не учитывать и субъективную сторону этой деятельности. Ведь банковское дело является одним из самых прибыльных занятий, и естественным образом способно притягивать и возбуждать сребролюбие. Являясь финансовыми центрами, банки одновременно являются также и центрами, где это порок сосредоточен особо. А как воспевает пророк Давид: «С преподобным преподобен будеши, и с мужем неповинным неповинен будеши» (Пс. 17:26). Заниматься этой деятельностью можно, но другой вопрос, насколько это полезно или хотя бы безопасно для души.
В этом отношении, думаю, можно говорить о том, что помимо банка есть много других более благородных сфер человеческой деятельности, которым мог бы посвятить себя христианин. Какие бы оговорки и оправдания не делались в отношении банка, все равно отцом банка продолжает оставаться ростовщик, и некоторая связь с ним у банка по-прежнему продолжает сохраняться. Поэтому есть все-таки разница в том, вступать ли с банком только в пассивные отношения, либо в активные, становясь самому активным участником банковской деятельности.
И в заключение нельзя не упомянуть о самом важном. Несмотря на произошедшие изменения в экономике, богооткровенная истина, открытая людям в Ветхом и Новом Заветах, все равно на несколько тысячелетий опередила общество в знании о том, что деньги и вообще богатство являются не чем-то статичным, а, наоборот, динамичным, что их всегда нужно пускать в «оборот». Вот, например, как об этом выражается святитель Василий Великий, говоря о пользе благотворения ближним: «В колодцах через вычерпывание вода делается лучшею; а если колодцы запущены, то вода в них загнивает: и застой богатства бесполезен; а движение его и прехождение из рук в руки общеполезно и плодоносно. Сколько похвал от облагодетельствованных! и ты не презирай их. Какая награда от праведного Судии! и ты не сомневайся в ней"[47].
Церковь, не запрещая своим членам делать сбережения (могут быть разные обстоятельства, позволяющие это делать), указывает, тем не менее, на совершенный путь сбережения — на дела милосердия как на самый верный способ сохранения и преумножения богатства. Как уже упоминалось выше, Священное Писание учит, что «благотворящий бедному дает взаймы Господу, и Он воздаст ему за благодеяние его» (Притч. 19:17). А такой способ сбережения надежнее всякого банка, ведь Спаситель сказал: «Не собирайте себе сокровищ на земле, где моль и ржа истребляют и где воры подкапывают и крадут, но собирайте себе сокровища на небе, где ни моль, ни ржа не истребляют и где воры не подкапывают и не крадут» (Мф. 6:19,20).
P. S. Выражаю благодарность преподавателю Государственного университета — Высшая школа экономики Алексею Юрьевичу Иванову, консультациями которого я пользовался при написании этой статьи.
[2] Ростовщичество // Большая советская энциклопедия. Т. 22. М., 1975. С. 319.
[3] Там же. С. 320.
[4] Банковское дело. Учебник / Под ред. О. И. Лаврушина. Изд. 2. М., 2002. С. 11.
[5] Василий Великий, святитель. Беседа на окончание 14 псалма и на ростовщиков. Творения. Ч. 1. М., 1845. С. 212.
[6] Иоанн Златоуст, святитель. Толкование на книгу Бытия. Творения. Т. 4. Кн. 1. СПб., 1898. С. 444, 445.
[7] Там же. С. 444.
[8] Иоанн Златоуст, святитель. Толкование на Евангелие от Матфея. Творения. Т. 7. М., 2000. Репринт. С. 59.
[9] Григорий Богослов, святитель. Слово 26. Произнесенное о себе самом, когда он, после Максимова покушения занять архиепископский престол в Константинополе, возвратился из села. Творения. Изд. 3. Т. 2. М., 1889. С. 241.
[10] Еврейская энциклопедия. Свод знаний о еврействе и его культуре в прошлом и настоящем. Под общ. ред. А. Гаркави и Л. Каценельсона. Т. 13. СПб., б.г. С. 678.
[11] Вениамин (Федченков), митрополит. Лекции по пастырскому богословию с аскетикой. М., 2006. С. 38−39.
[12] Там же. С. 55.
[13] Правила Православной Церкви с толкованиями Никодима, епископа Далматинско-Истринского. М., 2001. Т. 1. С. 230.
[14] Номоканон при Большом Требнике. Издание А. Павлова. М., 1897. С. 278. Интересно, что А. Павлов, комментируя 138 правило Номоканона как приложение к 44 Апостольскому правилу, упоминает о послании патриарха Тарасия к епископам Сицилии, по которому за ростовщичество отлучаются от Церкви не только монахи, но и миряне (там же, С. 279). Но церковная традиция, как известно, не возложила на мирян канонических прещений за занятие ростовщичеством.
[15] Правила Православной Церкви с толкованиями Никодима, епископа Далматинско-Истринского. М., 2001. Т. 1.С. 229.
[16] Цит. по: там же. С. 230.
[17] Правила Православной Церкви с толкованиями Никодима, епископа Далматинско-Истринского. М., 2001. Т. 2. С. 507
[18] Правила Православной Церкви с толкованиями Никодима, епископа Далматинско-Истринского. М., 2001. Т. 1. С. 114.
[19] Иоанн Златоуст, святитель. Толкование на Евангелие от Матфея. Творения. Т. 7 М., 2000. Репринт. С. 59.
[20] Василий Великий, святитель. Беседа на окончание 14 псалма и на ростовщиков. Творения. Ч. 1. М., 1845. С. 213.
[21] Там же. С. 214.
[22] Там же. С. 214.
[23] Там же. С. 221−222.
[24] Там же. С. 222.
[25] Там же. С. 216.
[26] Там же. С. 215−216.
[27] Там же. С. 224.
[28] Обращаясь к ростовщику, святитель увещевает: «… изгладь обязательство платить тяжелый рост, чтоб земля рождала обычное ей. Поелику у тебя медь, и золото, и все нерождающее рождает вопреки природе; то земля, по природе способная к рождению, делается твердою, и в наказание живущих на ней осуждена на бесплодие» (Василий Великий, святитель. Беседа, сказанная во время голода и засухи. Творения. М., 1846. Ч. 4. С. 128).
[29] Василий Великий, святитель. Беседа на окончание 14 псалма и на ростовщиков. Творения. Ч. 1. М., 1845. С. 220.
[30] Там же. С. 224.
[31] Там же. С. 223.
[32] Там же. С. 225.
[33] Большая советская энциклопедия Т. 22. М., 1975. С. 320.
[34] Там же.
[35] Банковское дело. Учебник / Под ред. О. И. Лаврушина. Изд. 2. М., 2002. С. 12.
[36] Там же. С. 16−17.
[37] Вопрос об умышленном доведении юридического лица до банкротства здесь не рассматривается.
[38] Субсидиарную ответственность своим имуществом по обязательствам товарищества несет также и полный товарищ, но товарищество как организационно-правовая форма почти не присутствует в современной российской экономике.
[39] Банковское дело. Учебник / Под ред. О. И. Лаврушина. Изд. 2. М., 2002. С. 10.
[40] Там же. С. 11.
[41] Бимман А. Б. История банков. Петроград, 1917. С. 7−8 (Цит. по: там же. С. 12).
[42] Там же. С. 12.
[43] Там же.
[44] Банковское дело. Учебник / Под ред. О. И. Лаврушина. Изд. 2. М., 2002. С. 11. В Древней Греции известны случаи уплаты 48% в месяц (свыше 570% годовых). В Средние века феодальная знать платила от 30 до 100% годовых (Ростовщичество // Большая советская энциклопедия. Т. 22. М., 1975. С. 320).
[45] «Хотя многими законодателями, бывшими прежде нас, и допущена плата процентов, может быть, по грубости и жестокости заимодавцев; но так как сие недостойно христианской жизни, то мы почитаем это дело мерзким, как воспрещенное божественным законоположением. Посему наша скромность повелевает, чтобы никому никаким образом не было дозволено ни в каком случае брать проценты, дабы, думая соблюсти закон гражданский, мы не нарушили закона Божия», — слова императора Льва Мудрого из законодательного сборника Прохирон (Цит. по: Алфавитная синтагма иеромонаха Матфея Властаря. Перевод с греч. священника Н. Ильинского. Симферополь, 1892. С. 377).
[46] Письмо митрополита Филарета к обер-прокурору Святейшего Синода графу А. П. Толстому с запиской по вопросу о правах монашествующих лиц располагать своим имуществом // Филарет, митрополит Московский и Коломенский, святитель. Собрание мнений и отзывов по учебным и церковно-государственным вопросам: В 5 т. / Под ред. преосвященного Саввы, архиепископа Тверского и Кашинского. М., 1886. Т. 4. Мнение N 457. С. 197. 06.02.1857 г.
[47] Василий Великий, святитель. Беседа на слова из Евангелия от Луки (12:18): «разорю житницы моя, и большия созижду»; и о любостяжательности. Творения. М., 1846. Ч. 4. С. 92−93.
http://www.bogoslov.ru/text/466 194.html
