Небесное посольство

— Вот вы монах, — говорю я отцу Борису (Шпаку), настоятелю санкт-петербургского подворья Коневского монастыря, — а живёте вдали от своего монастыря, в большом городе, в самом центре его, среди вечного шума и суеты… Вам не тяжело так жить?

Отец Борис неожиданно хмурится и серьёзно отвечает:

— Конечно, тяжело. Для монаха жизнь вне монастыря — это погибель. Только то и спасает, что живёшь здесь за благословение, что несёшь послушание, — а так… Душа просит иноческого безмолвия, задыхается среди суеты… Но кому-то же надо заботиться о подворье.

— Хорошо, но тогда объясните мне, что такое монастырское подворье? Это не городской приход и не монашеская обитель — а что? Нечто среднее? Зачем вообще существуют подворья?

— Зачем? Во-первых, из чисто практических соображений: монастырю нужно поддерживать связь с городом, чтобы лучше вести своё хозяйство, легче добывать строительные материалы, пищу, лекарства, решать административные вопросы, да мало ли… У нас есть особые келии для братий, приезжающих в город по делам и на лечение… Но я понимаю, вас не это сейчас интересует: вы о духовной стороне спрашиваете. А тут, по-моему, всё ясно: подворье — это духовное посольство иночества в миру. Здесь мирянин может лучше познакомиться с монашеским укладом — и не со стороны, а изнутри, оставаясь при этом в своём мирском состоянии. Мы, к примеру, не вводим полностью монастырский устав, но в то же время сокращать богослужения, как это порой делается на некоторых приходах, нам совесть монашеская не даёт, а в результате наши прихожане не в ущерб своим мирским обязанностям имеют возможность хотя бы отчасти почувствовать, что такое настоящая монастырская служба. Это важно — ведь, что ни говори, а монахи по-прежнему остаются светом миру. Пусть это выспренно звучит на чей-то слух, но суть-то таких слов верна, несмотря ни на что. Мирянин должен иметь представление о монашестве как о некоем образце христианской жизни.

— И всё-таки у мирян свой путь, а у иноков — свой. Разве они должны пересекаться? Понятно, что монах не должен жить по-мирски, но разве хорошо, когда мирянин пытается жить по-монашески?

— Всё не так просто. Конечно, бездумно копировать монашество глупо. Довольно я знаю случаев, когда миряне почитывают «Добротолюбие», лёжа на диване, и потом воображают невесть что о своём духовном росте. Надо помнить, что советы таких Отцов, как св. Марк Подвижник, или св. Максим Исповедник, или авва Дорофей, обращены прежде всего к монахам. Зато есть и Иоаннн Златоуст, есть Иоанн Кронштадтский, есть отец Алексий Мечёв: они писали главным образом для мирян, понимая особенности такой жизни. Но с другой стороны, не надо думать, что монастырский путь и путь благочестивого мирянина — это две параллельные, которые нигде не пересекаются. Все мы Христу служим, все чаем спасения, все должны помнить о братской любви, так не надо же воображать, что мир и монастырь — это разные планеты. Взять хотя бы наше подворье: свои первые шаги оно сделало, помогая мирянам в их сугубо мирских делах. Я вот что имею в виду: в 30-х годах XIX века, когда подворье только-только появилось в столице, Петербург постигло страшное бедствие. Сильный пожар охватил центр города, пламя приближалось к торговым рядам Гостиного и Апраксина дворов. Тамошние купцы бросились в Лавру, где в те дни пребывала главная святыня нашего монастыря — Коневская икона Божией Матери. Икону обнесли вокруг лавок — и пламя остановилось, не тронув торговых рядов. В благодарность купцы выстроили для нашего подворья большую каменную часовню. Казалось бы: есть ли дело более мирское, чем торговля, и что монастырю до каких-то купцов с Апрашки? Но нет — параллельные пересекаются…

— А чем, по-вашему, отличается Коневский монастырь от прочих русских обителей?

— Не буду углубляться, только перескажу слова одной моей знакомой, которая вернулась из паломничества на Коневец. «Давно, — говорит, — так не паломничала. Обычно приезжаешь в монастырь, и тебя нагружают послушаниями так, что и помолиться времени не остаётся… Конечно, от послушания тоже польза есть… Но на Коневце у нас на всё времени хватило: и потрудиться, и на службу сходить, и по острову погулять! Меня поразила доброжелательность братии, желание послужить гостям — отношение, которое, что греха таить, встречается в наших обителях не часто. Забывают люди, что Господь дал заповедь: „Да любите друг друга“, — и все дела нужно делать исходя из этой заповеди». Так считает моя знакомая, и не одна она придерживается подобного мнения: многие говорили мне об особой, благожелательной обстановке на Коневце. Может быть, в этом смысле Коневец чем-то близок к Афону… Я несколько лет жил на Святой Горе, в монастыре Ватопед, — многое там меня поражало до глубины души, но больше всего непередаваемый дух братолюбия. Нередко можно было видеть там такую картину: через огромный двор Ватопедского монастыря монах с трудом тащит большой мешок… Другой монах замечает, что брату тяжело, тут же бросает все свои дела и со всех ног бежит на помощь. Честно говоря, такое братолюбие редко где встретишь — не показное, когда люди во всеуслышание называют друг друга братьями, целуются, улыбаются, — но подлинное, когда забывают о себе, чтобы помочь другому. Я считаю, что это один из важнейших плодов христианской жизни.
— Что вас как настоятеля больше всего радует в жизни подворья?

— Наша община. Храмик у нас небольшой, и община невелика, но зато все друг друга хорошо знают и отношения складываются близкие к семейным. Что объединяет общину? Жизнь во Христе. А жизнь во Христе — это участие в таинствах. У нас постепенно крепнет такая традиция: в праздничные дни половину Литургии поют сами прихожане, — это очень правильно: Литургия не концерт, который слушают стоя, молиться должен весь храм. Несомненно, народ должен участвовать, не только хор.

Прошло восемь лет, как я здесь. Детки, которых я когда-то на руках держал, теперь говорят со мной почти на равных. На днях мальчишка, которого я помню совсем ребёнком, с гордостью сказал, что отныне он студент. Растут люди — и радостно, что не только физически растут. Община маленькая, а значит, есть возможность больше внимания уделять каждому прихожанину. За восемь лет у нас ни одной серьёзной ссоры ни среди прихожан, ни среди клира не было. Господь даёт возможность пожить в мире и тишине. Прихожане наши — люди в основном молодые. Много мужчин. Есть свой молодёжный клуб, есть даже секция рукопашного боя… А что? — я это только одобряю. Рукопашный бой, он дисциплинирует, закаляет характер; занятия в секции начинаются молитвой, молитвой и заканчиваются; а ещё ребят учат, что любой конфликт нужно вначале попытаться погасить миром, и если попытка удастся, то это будет самая славная победа. Да, христианство — это не толстовство, братолюбию можно научить и через кулачный бой — при том, конечно, условии, что сердце бойца укреплено молитвой и участием в таинствах. К слову сказать, мы не ограничиваем наш подростковый клуб только своим приходом: если прихожане других храмов захотят заниматься у нас, мы будем только рады.

— Если кто-то хочет принять монашество, можно ли это сделать через ваше подворье?

— Вполне возможно. Пусть такой человек приходит к нам — мы познакомимся, побеседуем, помолимся вместе… В своё время представим его игумену монастыря, а тот уже примет окончательное решение. Бывает, что человека сразу на Коневец направляют, бывает, что ждать приходится долго… Но я вот что хочу сказать: если человек не знает, что выбрать — монашество или мир, то пусть он лучше остаётся в миру. С такими сомнениями в монастырь идти не надо. Строго говоря, причин для принятия монашества только две: или ты чувствуешь себя настолько грешным, что хочешь всю жизнь посвятить плачу о своих грехах, или твоё сердце переполняет такая неизбывная любовь к Богу, что ты готов бросить всё ради этой любви. Идти в монастырь потому, что у тебя не складываются отношения с девушками или не задалась карьера, ни в коем случае нельзя: тебя съедят монастырские искушения. Не воображайте, что в обители вас ждёт спокойная жизнь, возможность читать умные, духовные книжки, радостный труд на свежем воздухе; всё намного сложнее. Но если вы стали иноком по одной из сказанных причин, то Господь пошлёт вам среди всех скорбей такие утешения, которые и не снились мирянам.

Адрес храма Коневской иконы Божией Матери, подворья Коневского Рождества Богородицы мужского монастыря: 191 002, СПб, Загородный пр., д. 7
Вопросы задавал
Павел Горелов

http://pravpiter.ru/pspb/n213/ta006.htm