 |
| Радонеж | Сергей Худиев | 11.09.2009 |
Борьба за общественные симпатии во многом связана с использованием эмоционально нагруженных слов — все читатели газет усвоили, что «свобода» это хорошо, а «дискриминация» это плохо; есть еще набор позитивно окрашенных терминов — «выбор», «смелость», «равенство», «свободомыслие» etc., и набор терминов, окрашенных негативно — «фанатизм», «слепая вера», «консерватизм». Придумайте для сколько угодно ужасного явления позитивно окрашенное название и провозглашайте его с уверенностью и гордостью — и люди, которые не задумываются о смысле слов, вполне могут Вас поддержать. Скажите «помогите мне безнаказанно прикончить мою бабушку» — и сограждане сдадут Вас, куда следует. Скажите «помогите моей бабушке достойно уйти из жизни» — и сограждане со слезами умиления поддержат Ваше письмо в защиту эвтаназии. Явитесь в детский сад прямо сказав, что намерены разъяснить дошколятам прелести гомосексуализма, и Вас спустят с лестницы. Скажите, что намерены предложить «просвещение и воспитание в духе толерантности», и Ваш курс могут сделать обязательным.
Скажите «мы хотим ввести государственную идеологию в общеевропейском масштабе и преследовать тех, кто ее не разделяет» — и даже Ваши верные сторонники скривятся. Скажите «мы намерены бороться с дискриминацией, за равные возможности для всех» — и даже Ваши решительные оппоненты не найдут к чему придраться. Такое навешивание позитивных ярлыков на что-то явно дурное и опасное — явление это совсем не новое, о нем писал еще Г. К.Честертон.
У нас в стране значении такого «позитивного ярлыка» используется выражение «светское государство». Конечно, пусть будет светское, никто же всерьез не собирается вводить теократию по Иранскому образцу. Беда в том, что на самом деле речь идет о требованиях не светского, а идеологогизированного, активно антирелигиозного государства. На Западе наиболее популярный позитивный ярлык — «равенство», а негативный — «дискриминация». Назовите Ваши требования — сколь угодно нелепые — «требованиями равноправия», а благожелательная аудитория Вам обеспечена. Назовите неисполнение этих требований волшебным словом «дискриминация» — и те, кто не захотят сделать по-Вашему, окажутся злодеями, более того, преступниками, подлежащими преследованию по-закону.
«Директива по борьбе с дискриминацией» рассматривает гомосексуалистов и лесбиянок как меньшинство, аналогичное расовому, так, что отказ в трудоустройстве, обусловленный сексуальным поведением человека, становится столь же незаконным, как отказ, обусловленный его цветом кожи. Борьба с дискриминацией, которая неизбежно ограничивает свободу работодателя, в любом случае довольно сложная область — должно ли государство принуждать предпринимателей брать на работу тех, кого они не хотят, предмет споров внутри самой либеральной традиции. Но когда люди, объединенные только общим стилем жизни, выделяются в особое «меньшинство» с особыми правами, проблема становится еще более острой. Дело в том, что религиозные организации, рассматривающие такой образ жизни как греховный, точно также, как и все остальные, будут считаться нарушителями закона, отказываясь принимать открытых и демонстративных содомитов на работу. Директива, таким образом, открывает путь для легального преследования любой религиозной организации, которая отклонит запрос о трудоустройстве со стороны любого человека, который причислит себя к «меньшинству». Неудивительно, что она уже вызывала серьезные возражения. Многие указали на то, что «Директива по борьбе с дискриминацией» угрожает религиозной свободе. Британские католические Епископы уже назвали ее «инструментом угнетения».
И в самом деле, трудно рассматривать директиву иначе, как средство антирелигиозной борьбы, которой привержена определенная часть европейской элиты. Это явно проявляется, например, в том, что Европейский Парламент удалил из директивы оговорки, которые там первоначально содержались. Оговорки позволяли религиозным организациям не нанимать гомосексуальных работников, если подобное поведение противоречит их вере. С точки зрения чистого неверия, мировоззренческого нейтралитета, это было бы вполне понятным компромиссом — общества трезвости могут не брать на работу любителей демонстративно выпить, союзы вегетарианцев — людей, которые из принципиальных соображений подчеркивают свою любовь к мясу, общества защиты животных — страстных охотников, демонстрирующих по улицам в болотных сапогах и двухстволками наперевес.
Но Европейский Парламент вовсе не является мировоззренчески нейтральным — он явно заинтересован в продвижении определенных идеологических взглядов и подавлении других. К счастью, эти взгляды пока не находят безоговорочной поддержки, и в Европе пока остались здравые политики. Безусловно, борьба, развернувшая вокруг директивы, отразится на православных людях, живущих в странах Европейского Союза. Но важно и другое — западная Европа часто рассматривается у нас как «страна святых чудес», даже если это чудеса политкорректности и толерантности. Раздаются голоса, призывающие «сделать, как в Европе». Важно помнить, что идеологическая чума, принесшая нашей стране величайшие бедствия — марксизм — была подхвачена нами именно в Европе. Стоит с некоторой осторожностью отнестись к новой идеологии, которая утверждает себя в Европе. Тем более, что достижения европейской толерантности в той области, где нам ее особенно рекламируют — в области поддержания межнационального мира — более чем неочевидны. Об этом еще раз напоминают недавние столкновения в британском городе Бирмингеме, где сотни людей приняли участие в очередных беспорядках на расовой почве, белые британцы против мусульман, главным образом пакистанского происхождения. При всех проблемах в межнациональных отношениях, которые, несомненно, есть у нас в стране, массовые побоища такого рода — все же, скорее, редкость. Очевидно, в некоторых отношениях, нам не надо делать, как в Европе.
