 |
| Православие.Ru | Архимандрит Иоанникий | 10.09.2009 |
С древности в христианской письменности известны книги, которые содержали короткие рассказы из жизни подвижников и их изречения и посредством того и другого давали читателям наглядный пример, как евангельские заповеди могут действенно выражаться в жизни людей. Уже в более близкое к нам время эту традицию продолжил архимандрит Иоанникий, который в своем «Афонском геронтиконе» собрал рассказы о подвижниках Святой горы ХХ века (хотя некоторые истории включают упоминания и о более ранних святых — XIX и даже XVIII веков). Ниже приводим перевод первой главы этого собрания.
Некогда монахи Нового скита приводили в порядок место, где хранились кости упокоившихся отцов. Один старец, по имени Даниил, который постоянно жил в ските и служил всем, не выказывая ни малейшего недовольства, при уборке обратился к усопшим, сказав: «Вы понесли немало трудов, живя на земле, так что вы получили свои венцы и обрели место на небесах. Молитесь за нас, святые отцы». И тогда послышался голос, идущий от костей: «Вы должны иметь любовь: никто не может спастись, не имея любви!»
+ + +
Один из старцев сказал: «Мы христиане, но никто не соблюдает заповедь: „Возлюби ближнего своего, как самого себя“».
Но все же были монахи, сильные телом и духом, которых украшала добродетель любви. Ничто не могло остановить их: ни тяжкий труд, ни опасность заразиться, — когда они ухаживали за своими больными братьями. Таким подвижником был отец Пантелеимон из скита святой Анны. Он посвятил себя служению людям. Выхаживал страдающих туберкулезом, кормил голодных во время неслыханного голода при немецкой оккупации. Скончался он в 1948 году, заразившись сам, — и ни единой жалобы не вырвалось из его уст. Напротив, он всегда благодарил Бога.
Игнатий с Хиоса, монах из скита святой Анны, обрел известность благодаря своим трудам, совершаемым по любви и милосердию. Став отшельником, он выстроил на берегу моря келлию в честь Рождества Христова. Там монах давал приют всем страждущим, и прежде всего — потерпевшим кораблекрушение. Рискуя собственной жизнью, помогал спасаться новозеландским и британским солдатам. Всю пойманную рыбу он с радостью бы отдал бедным и гонимым. Погиб Игнатий в 1947 году, сорвавшись со скалы. Его нашли с рукой, занесенной для крестного знамения.
Другим милосердным рыбаком был отец Софроний из скита святой Анны, который жил в хижине неподалеку от Ловиарики. Он пришел в Великую лавру, желая постричься в монахи, но ему отказали, и сатана напал на него с издевками, говоря: «Ты пошел как Спирос и вернулся с тем же именем — Спирос» (это было его мирское имя). Но Софроний не стал отчаиваться. Спустя какое-то время он вновь пришел в лавру, принял постриг и начал вести кроткую жизнь. Он жил в полной бедности, но имел великую любовь. Отдавал всю выловленную рыбу бедным отцам. И ушел на покой в возрасте 90 лет.
Исаак Дионисиатский неустанно молился, забывая о сне даже в ночные часы. Он молился о здравии и спасении рабочих своего монастыря, и часто на глазах его были слезы, а в любящем сердце — боль. Некоторое время он обитал на верхнем этаже монастырского подворья. И рабочим были слышны его громкие молитвы, которые он, стеная, читал: «Господь наш Иисус Христос, Сын Божий, будь милостив к рабочим. Дай им каждый день хлеб для пропитания и благослови их, ведь они трудятся в поте лица своего, чтобы выдать дочерей замуж и помочь детям выучиться».
Один старец говорил: «Порой мы утверждаем, что в наших сердцах есть любовь, но что это за любовь? Я имею в виду, какой вид духовной любви, ибо я говорю не о мирской любви. Может ли человек достичь состояния, когда бы он воспринимал все человечество как своих братьев и сестер? Ведь некоторые из этих людей язычники или свидетели Иеговы. Но все же они братья по плоти, хотя и не по духу, как православные друг для друга. И нам следует проливать и за них слезы тоже. Если же православный станет иеговистом или католиком, сколь сильно я буду скорбеть! Теперь таких миллионы. Довольно ли я сокрушался о них? Нет, а значит, мне еще далеко до истинной любви».
Некогда жил один отшельник, известный во всех пещерах Афонского полуострова, у которого было живое и веселое лицо. Он выставлял из пещеры чашу и мог ждать 24 часа, пока она наполнится водой. Таким было его терпение и стойкость. Жил он в полной бедности. Никакого имущества у него не было, но душу его украшала христоподобная любовь. Если он узнавал, что где-нибудь захворал человек, он с радостью отправлялся туда, чтобы ухаживать за ним. Он всегда готов был помочь, услужить и позаботиться о пожилых людях. И выходил 15 старцев и отшельников. О человек Божий! Ты воистину был подражателем Господа и следовал примеру Христа, омывшего ноги Своим апостолам.
Старец Гедеон из Великой лавры, завидев в небе самолет, начинал молиться.
— Что ты делаешь, отец Гедеон? — спрашивали его.
— Я молюсь по четкам, — просто отвечал он, — чтобы ни один самолет не разбился и все люди долетели до цели своего путешествия невредимыми.
Милосердный старец Харалампий из Нового скита был прикован к постели тяжелым недугом. Его посетил отец К.
— Как поживаешь, отец? — спросил старец Харалампий.
— Твоими молитвами, геронда.
— Есть у тебя еда? У меня есть немного сухого хлеба, — сказал старец и, с усилием приподнявшись, вытянул, насколько мог, тощие ноги и взял с полки кусок хлеба.
— Возьми, брат мой и отец, и молись за меня.
— Этот поступок укрепил меня, — вспоминал позже отец К., — и сохранился в моей памяти на всю оставшуюся жизнь. Старец боролся со смертью, но забота о ближнем взяла верх над этой жестокой борьбой.
Один старец говорил: «Мы будем проливать слезы над развалинами нашего скита, поскольку любви здесь больше нет. Как много денег… Отдайте хоть чуточку их бедняку, чтобы выстроить себе жилище на небесах».
Старец Аввакум был учеником любви. Однажды, исполненный самоотречения, он приютил у себя в хижине юношу, больного туберкулезом, и ухаживал за ним много месяцев. С радостью присматривал он за ним, заботясь, как любящая мать. Даже, невзирая на то, что сам постился, он кормил своего подопечного мясом и другими питательными продуктами. Он изо всех сил боролся с недугом юноши, но все же тот умер на руках у старца, покаявшись и исповедавшись в своих грехах. Перед кончиной юноши старец постриг его в монахи, дав имя Фанурий.
В другой раз паломники застали отца Аввакума в слезах. Когда они спросили его, что случилось, он поведал, что незадолго до их прихода другие паломники рассказали ему о слепых, страдающих по всему миру, и он не смог сдержать слез. Это была истинная любовь, бескорыстная и реальная.
Старец Н. раздал все, что имел. У этого приснопамятного монаха было свое изречение: «Бог любит охотно дающего».
Пять милосердных братьев из скита святой Анны наполняли сумы всех отцов, приходивших на молитву, лимонами и апельсинами, собранными в собственном саду.
А другие отцы, в свою очередь, собирали овощи со своих огородов и оставляли возле тропинок у скита, по которым чаще всего проходили монахи, паломники и рабочие, чтобы все могли свободно вкусить дары отцов, беря все что нужно.
На дальних тропах и по сей день рядом с остановками для молитвы можно найти кусок хлеба и оливки, предназначенные для усталого путника. Это проявление афонского гостеприимства в саду Пресвятой Богородицы, где монахи видят в каждом госте самого Христа, согласно Его словам: «Ибо алкал Я, и вы дали Мне есть; жаждал, и вы напоили Меня; был странником, и вы приняли Меня», и «Истинно говорю вам: так как вы сделали это одному из сих братьев Моих меньших, то сделали Мне» (см.: Мф. 25: 42−43, 45).
Святой Агапий, усердный труженик, подвизался в ските монастыря Кутлумуш, недалеко от монастыря Ватопед. Он попал в плен к туркам и после двенадцати лет плена чудом был освобожден Богородицей и вернулся на Афон к своему наставнику. Старец сделал ему выговор за тайный побег из плена. Святой Агапий послушался его, вернулся и, благодаря своей добродетели и святости, уговорил одного турка и двух его сыновей идти с ним на Святую гору, где они приняли крещение и стали монахами.
Слова нашего современника мудрого отца Афанасия Ивиронского, ласкающие слух, исполненные любви и стремления к Господу, отзываются эхом в моих оглохших ушах, пробуждают мое окаменевшее сердце: «Райское блаженство и радость в этом мире наступят тогда, когда каждый человек осознает тайну Божественного замысла вочеловечения Иисуса Христа через Богородицу Деву Марию ради спасения всего человечества. Иисус и Мария, Мария и Иисус, эти два чудесных имени — вот сам рай!».
«Господь спустил меня с высот духовных созерцаний на поле практической добродетели», — сказал один смиренный монах. Он ухаживал за древним, одряхлевшим старцем, который страдал от простатита. У старца было неконтролируемое мочеиспускание, отчего его ученик не спал всю ночь напролет.
Другой монах сказал: «Наша любовь должна быть одинаково братской как к родным, так и к незнакомцам».
В труднодоступном скиту Каруля жил русский подвижник отец Зосима, человек истинной любви. Он ухаживал за больными и протягивал руку помощи везде, где в этом нуждались. Во время войны он кормил многих отшельников, добывая средства изготовлением корзин.
Отец Гавриил из Нового скита говорил: «Даже если человек будет ежедневно причащаться святых таин или раздаст все свое имущество нуждающимся, будет поститься до истощения и обильно класть поклоны, он не обретет милости Божией, пока у него не будет любви Божией. Поэтому святой Павел, величайший апостол всех времен и народов, воспевая любовь, говорил: «Если я говорю языками человеческими и ангельскими, а любви не имею, то я — медь звенящая или кимвал звучащий» (1 Кор. 13: 1).
150 лет минуло с тех пор, как в северную часть скита святой Анны пришел старец Дамаскин, чтобы вести подвижническую жизнь в безотрадной хижине. Он был одним из сильнейших столпов скита и жил, употребляя в пищу лишь черствый хлеб и воду. Его молитвы отличались редкой теплотой, любовью и сочувствием ко всему миру, и любовь его горела как свеча.
Он молился примерно так: «Господи, помоги всем идолопоклонникам, безбожникам, атеистам и еретикам покаяться, познать истину и поверить в Тебя, стать „одной паствой с одним Пастырем“ и прославлять Тебя, единого истинного Бога в Троице Отца, Сына и Святаго Духа, чтобы никто не остался без рая, Господи».
Часто он впадал в восхищение, и у него были видения великих таинств, что исполняло его божественной радостью и благодарением.
Когда мой приснопамятный старец решил написать «Мемуары Панамского сада», он был уже болен и не мог писать сам. Но когда выдавалось свободное время, он рассказывал мне, и я, ничтожнейший из всех, записывал его речи с его благословения. Это были незабываемые для меня минуты.
«У нас не было какого-нибудь вьючного животного для перевозки нашей поклажи, — говорил мой старец. — И все же у нас был благословенный «носитель любви», чье имя было Стефан. Большую часть пути, неся на спине немалый груз, он, взбираясь от пристани в гору, вслух читал Иисусову молитву. Отцы скита знали, что это идет отец Стефан, поскольку слышали знакомый голос: «Господи Иисусе Христе, помилуй нас».
Часто, беседуя с кем-то, он мог громко повторять эту молитву, не заботясь о том, что это может поставить собеседника в неловкое положение.
Будучи спартанцем, он был резок и неловок в общении, дерзок и мрачен — на первый взгляд, суровый монах, если не знать его близко. Тем не менее, он обладал невероятно отзывчивым сердцем, исполненным сострадания к бедным. На горе Афон все индивидуальности сглаживаются, становятся проще. Спадают маски социальной вежливости и притворной учтивости. Все личности очищаются от грехов в фонтане спонтанной любви, которую не встретишь больше нигде в мире.
Я никогда не забуду любовь и самоотречение отца Стефана. Он всегда одевался в самую недорогую одежду, выполнял самую тяжелую работу и ел самую простую пищу. Собирал остатки еды, не съеденной за день, складывал их в миску, добавлял немного воды и тихо, спокойно ел. Старец Паисий часто говорил ему в шутку: «Да, старик не позволяет своей левой руке знать, что делает правая (см.: Мф. 6: 3). Стефан, а ты помнишь те чудесные обеды, которыми мы наслаждались в Америке? Мы ели, как цари! А теперь ты питаешься тюрей на воде!»
Он согласно, почти равнодушно, кивал, с удовольствием поглощая свой ужин, словно вкушал какой-то деликатес. Хижина была для него маленьким дворцом в раю, превышая по удобству и счастью все небоскребы Америки, а еда его была лучшей на всем белом свете.
Когда у него начался цирроз печени, мы навестили отшельника в его жилище. Мы нашли его спящим на столе. Предлагали поехать с нами в Фессалоники к врачу, но он наотрез отказался. «Если Богоматери угодно, чтобы я заболел, пусть так. Сделаю все, что Ей по нраву, все, что Ей угодно. Но Афон не покину», — отвечал он. Этот незабвенный монах, настолько суровый к себе, был добр к своим братьям. Усилия его отзывчивого сердца видны в том, насколько огромный груз он тащил, передвигаясь пешком по скалистой, безлюдной местности, чтобы принести еду и лекарства нуждающимся отшельникам. Бывало, что, даже используя мула для перевозки, он нагружал его лишь по ночам, чтобы никто не узнал о его добродетели".
«Молиться за мир — это все равно как если ты истекаешь кровью», — говорил святой Силуан Афонский. И еще: «Наш брат — это наша жизнь».
Старец Аввакум обладал особенно глубокой любовью, которую так часто можно встретить на горе Афон. Он служил больничником в Великой лавре. Дни, ночи, месяцы и годы, летом и зимой старец Аввакум проводил все свое время над корытом, с радостью стирая одежду без единой жалобы на больных братьев и многих лежачих больных, нуждающихся в помощи. Он ходил от корыта к плите и обратно, готовя еще и еду для больных, и снабжал их свежим бельем, чтобы они всегда были чистыми.
Мне выпала честь встретиться и познакомиться со старцем Модестом, членом монашеской общины Констамониту, неутомимым исследователем божественной любви. Все его разговоры вращались вокруг любви — оси духовной жизни. Он часто повторял: «Пока мы не ощутим все человечество как наших братьев и сестер, а самих себя — их братьями и сестрами, Святой Дух никогда не поселится в наших сердцах. Бог любит всех одинаково — и самого большого грешника, и самого святого праведника. Точно так же и мы должны обнимать каждого в душе нашей. Любовь терпит, признает и все изживает. „Бог есть любовь“».
Один старец сказал: «Каждый, кто любит Бога, любит не только своего ближнего, но и все творение в целом: деревья, траву, цветы. Он любит все этой же любовью».
Братья Нового скита рассказали мне о старце Неофите, о его жизни с того момента, как он стал монахом, до того, как он упокоился в мире, оставаясь в саду Пресвятой Богородицы 65 лет и ни разу не покинув его за все это время. Этот незабвенный монах упражнялся в любви к каждому, ставя эту добродетель выше добродетели одиночества и самоотречения. Потому он брал на себя багаж паломников, перенося его от пристани до главной части монастыря.
Перевела с английского Дарья Новожилова
http://www.pravoslavie.ru/orthodoxchurches/41 549.htm
http://www.pravoslavie.ru/cgi-bin/sykon/client/display.pl?sid=225&did=2238
