 |
| Русский журнал | Владимир Можегов | 10.07.2008 |
Шоу-Марк, или битва в воздухе
Не обошлось, как водится, и без очередного скандала. Архиепископ Марк по прибытии объявил журналистам, что, по его сведениям, Диомид накануне в одном из храмов Анадыря провел богослужение с целью не допустить прибытия его, Марка, и призвал прихожан (цитирую) «молиться пророку Илье, чтобы самолет из Хабаровска не приземлился в Анадыре».
Тем не менее целый и невредимый вид епископа Марка молчаливо свидетельствовал о благополучном исходе мистической битвы и неоспоримом превосходстве сил Московского патриархата в воздухе.
Пока Марк в небе над Камчаткой боролся с «духами злобы поднебесных», отражая постом и молитвой молнии пророка Илии, насланные Диомидом, сам возмутитель спокойствия рассказывал порталу «Кредо.ru»: Марк «летит с группой захвата, чтобы устроить здесь, в кафедральном соборе Святой Живоначальной Троицы, шоу — и выдавить меня отсюда». В группу захвата, по сведениям Диомида, помимо хора (состоящего, как выяснилось позже, из сорока отборных бойцов-семинаристов), а также священников и мощей входил также заместитель Полномочного представителя президента в Дальневосточном федеральном округе.
Диомид поведал также, что храмы Анадыря уже посетили представители спецслужб, предупредив всех, что «если начнется какая-то заваруха, то владыка может пойти по статье за разжигание», и пригрозив его приверженцам увольнением с работы.
Спустя несколько часов можно было констатировать, что новый архиепископ благополучно добрался до собора, где его встретили не слишком радушно, но все же достаточно мирно. И на этом первую часть драмы, длившейся полтора года, можно считать законченной…
Двоевластие
Но всех, конечно, интересует главный вопрос: каков будет ответный шаг Диомида в его схватке с патриархией? «Я останусь в юрисдикции Русской православной церкви Московского патриархата, но не подчиняясь еретическому священноначалию» — так кратко выразил свою позицию мятежный епископ, назвав свое извержение Собором в его отсутствие антиканоничным. И выразил свой отказ как в покаянии перед священноначалием, так и в участии в процедуре суда: «Я не считаю, что их суд может быть объективным. Как ехать на суд, решение которого уже однозначно предопределено?»
Диомид сказал также, что не собирается присутствовать на заседании Синода, на которое был вызван, не складывает с себя должность управляющего епархией, не собирается переходить в другую юрисдикцию, но намерен оставить Чукотку и переехать в Москву. «У меня есть духовные чада в Москве, которые меня приглашают, чтобы храм или даже монастырь построить… Сейчас можно приобрести надел земли и поставить на нем храм. Есть люди, которые… готовы свой частный участок предоставить под храм».
«Я остаюсь архиереем Русской православной церкви Московского патриархата, не являющим послушания еретической иерархии до ее полного покаяния и раскаяния в тех грехах, в которых мы ее обличали, и продолжающим вести богослужения», — подытожил свою позицию Диомид.
Итак, как следует из его слов, Диомид намерен переехать в Москву, создав параллельную административную структуру внутри РПЦ МП. И, надо признать, это самое разумное для самого Диомида и самое неприятное для Московского патриархата решение. Не выходя из РПЦ МП, Диомид (как Ленин в пломбированном вагоне) переедет в Москву, породив тем самым типичную ситуацию двоевластия, которую можно сравнить с ситуацией февраля 1917-го — властью Временного правительства и Советов рабочих депутатов или с горбачевско-ельцинским противостоянием в разгар Перестройки.
Многие уже сравнили прошедший Собор с октябрьским пленумом ЦК КПСС 1987 года, выведшим Бориса Ельцина из состава ЦК. И нельзя, конечно, не признать красноречивости этих аналогий. По всему видно, РПЦ, как последний институт светлого коммунистического прошлого, стоит на пороге Перестройки, которую вся остальная страна уже пережила в 90-х… И Перестройка эта, судя по всему, обещает быть бурной.
Итак, в РПЦ МП устанавливается классическое двоевластие формального «патриарха в теле» (которого Диомид продолжает поминать, оставляя за собой право призывать Алексия к покаянию) и неформального «патриарха в духе», то есть самого Диомида, — таковы мысль и ход Диомида в ответ на ход митрополита Кирилла.
Что может предпринять патриархия, чтобы помешать такому развитию событий? Видимо, только одно — анафематствовать Диомида. Но ясно, что сторонниками Диомида эта анафема признана не будет точно так же, как не было признано и его извержение. (Уже сейчас Собор, извергнувший епископа вопреки канонам, называют «волчьим» и «разбойничьим».) Такое решение автоматически уводит Диомида в «катакомбы». Но в то же время его сторонники могут спокойно продолжать посещать храмы РПЦ МП, считая их своими, а церковное священноначалие — лишь «временщиками» и оккупантами, временно захватившими власть…
Таким образом, складывается типичная революционная ситуация, ничего хорошего Церкви, конечно, не сулящая. Скандальное отлучение Диомида уже привело к объединению многих раскольничьих, антипатриархийных, ультраконсервативных и «несогласных» сил. Явно неканоничное отлучение — и колеблющаяся внутрицерковная масса также определяется за Диомида. Гонимых и несправедливо обиженных у нас любят.
Но главные симптомы — позиционирование за Диомида ресурсов, до сих пор патриархии лояльных. Так, резко и многословно на стороне Диомида — после скандальных решений Собора — выступил ультраконсервативный православный ресурс «Правая.Ru». И крупнейший ресурс православного рунета «Русская линия» хранит по делу Диомида глухое, но выразительное молчание. Выступить на стороне Диомида (идеи которого ультраконсерваторам любы, конечно, гораздо более идей митрополита Кирилла) мешает традиционная нелюбовь православных к расколам. Но выбранный (конечно, не без подсказки умных людей) Диомидом курс должен, по-видимому, обеспечить ему поддержку консерваторов.
Православное радио города трех революций (сильного памятью митрополита Иоанна Снычева, духовного предтечи Диомида) — однозначно продиомидовское. Поддержка революционных настроений в Питере, пожалуй, высока, как нигде (вообще, было бы логично Диомиду переехать в Питер, а не в Москву, хотя лично мне, как питерскому патриоту, это было бы грустно)…
В сущности, за исключением патриархийного «Радонежа» и микроскопических либеральных и православно-гламурных СМИ, вся консервативная православная пресса если и не поддерживает чрезмерный радикализм Диомида, то стоит, в сущности, на его позициях.
Чем, скажем, идеи Александра Шаргунова или Тихона Шевкунова (автора скандального фильма «Гибель империи. Уроки Византии») отличаются от диомидовских? Практически ничем. Это все тот же воинственный антиэкуменизм, изоляционизм, тоталитаризм, ненависть к Европе и Западу, поданные лишь с некоторым псевдокультурным или псевдофилософским флером. Те же идеи (в еще, конечно, более мягкой и рафинированной форме) формулирует и Всеволод Чаплин, постулирующий перманентную «войну цивилизаций» в своих «Пяти принципах православной цивилизации». А ведь шевкуновское «Православие.Ru» — это мейнстрим, а Чаплин — прямой протеже Кирилла.
Да и самому митрополиту Кириллу, не так давно протежировавшему на своем «Всемирном русском соборе» столь же тоталитарную, по сути, «Русскую доктрину», приходится, как видим, заигрывать с правыми.
То есть отличие идей Диомида от церковного мейнстрима совсем не принципиальное, скорее — формальное (меньшевики и большевики). В своем безоглядном романтическом радикализме и душевной простоте Диомид лишь доводит их до логического конца. А поскольку радикализм нам генетически свойствен, а разложение церковной верхушки, утопающей в роскоши, сервилизме и экуменизме, с точки зрения церковного народа, очевидно (Кирилл заигрывает по очереди то с консерваторами, то с католиками, в то время как Диомид прям и прост как три рубля), — то и неудивительно, что идут за ним, а не за патриархией.
Можно зайти в любой московский храм и убедиться. Официальная газета «Церковный вестник» (в сущности, совсем неплохая, можно сказать — лучшее сегодня православное издание, печатающее умные и глубокие статьи) лежит пачками в каждом храме, и даже бесплатно никто ее не берет. Прокламации же «Духа христианина» и ему подобных, выходящие 100- и 200-тысячными тиражами, передают из рук в руки и зачитывают до дыр, как некогда большевистские агитки…
Гламурное православие больше не в моде, в моде — православие революционное.
Что же дальше?
Необдуманное, поспешное и, прямо скажем, роковое решение Собора привело к тому, что-то, о чем до сих пор глухо роптали, стали возвещать с кровель. Конфликт перешел в фазу открытого противостояния, и его эскалация теперь, видимо, будет лишь нарастать.
Анафематствование же Диомида (по-видимому, уже неизбежное) приведет лишь к тому, что уже вспыхнувший, уже определившийся конфликт перейдет в партизанскую фазу. Диомидовцы и антидиомидовцы, как и сегодня, будут вместе молиться в одном храме, стоять рядом на одной литургии, причащаться из одной Чаши, взаимно при этом прокляв и отлучив друг друга.
В сущности, ситуация совершенно шизофреническая — раздвоение сознания. Но если мы вглядимся внимательно в сегодняшние церковные реалии и внимательно вслушаемся в то, что озвучивается сегодня от лица Церкви, то, боюсь, именно это мы и увидим. То есть, надо признать, что ничего особо нового и необычного конфликт с Диомидом не явил, кроме того, что все тайное в один миг сделал явным.
Все это будет продолжаться и дальше с той лишь разницей, что контуры противостояния уже резко определились и обозначились. Диомидовцы (словно первые христиане, преследуемые иудейскими первосвященниками) будут постепенно наращивать свое влияние в РПЦ. И ничего с их агитацией и пропагандой уже не сделаешь: большевистские лозунги доходчивы и понятны простому церковному народу, а требование Учредительного собрания (то бишь Поместного собора) находит отклик в каждом православном сердце. Преследования же со стороны патриархии будут только ярче расцвечивать харизму повстанцев романтическим ореолом.
Но пойдем до конца и спросим: возможен ли приход диомидовцев к власти?
Что ж, в России, как известно, все возможно. Кто в феврале 1917-го мог поверить в его октябрь? Приход диомидовцев к власти, конечно, почти невероятен, но все же возможен: либо в ходе Учредительного собрания (пардон, Поместного собора), либо в результате государственного переворота. Будем иметь в виду, что в наших силовых структурах всевозможные ультраправые «Русские проекты» пользуются большой популярностью. В этом (весьма все же, надеюсь, гипотетическом сценарии) нас ждет откровенный большевизм и сорокинский «День опричника», а саму Церковь — окончательное превращение в замкнутую тоталитарную (вроде хасидов и ваххабитов) секту. Что ж, в ХХ веке мы пережили не менее катастрофический сценарий, и никто нам не обещал, что ХХI должен быть легче…
Но предположим более мягкий сценарий. Даже попытка компромисса между патриархией и диомидовцами (скажем, устранение Кирилла и приход более правого архиерея) ситуацию не оздоровит. Потому как — куда уж дальше праветь? Да и успехи внешней церковной политики весьма убедительны: если на внутреннем «духовном фронте» двадцать лет «возрождения» привели к диомидовскому расколу, то вовне, после всех грандиозных скандалов (сурожский, равенский), РПЦ оказалась сегодня перед лицом отделения Украинской церкви (то есть половины своих приходов), тоже уже, видимо, неизбежного. Поездка патриарха на празднование 1020-летия в Киев, возможно, и могла бы что-то изменить, но, судя по всему, она не состоится — слишком уж большие узлы там завязались многолетней конфронтацией.
Что ж, как говорил Иисус Христос: что посеете, то и пожнете…
Уроки истории
Но что вся эта буча может значить для обычного мирянина? Да, в сущности, ничего может не значить. Нормальный человек вполне может держаться от нее подальше и продолжать посещать церковь, руководствуясь здравым словом Христа, сказанным народу относительно фарисеев: то, что они велят вам, делайте, но по делам их не поступайте, и собственным нравственным чутьем… Церковь — это не священноначалие и не зелоты-большевики, а прежде всего Евхаристия — единственное, что имеет непреходящий смысл, которого и нужно держаться. Все остальное — суета и томление духа.
Хорошо бы понять это и нашей власти. Лучшее, что могла бы она предпринять в этой ситуации, — отойти в сторону и не вмешиваться в «спор славян между собою». Дело это Божье, а не человеческое, и ничего здесь поправить уже нельзя, тем более кесарю. (Если мы вспомним Византию, то увидим, что подобные битвы между «черносотенным монашеством» и погрязшей во всяких излишествах метрополией там не утихали веками, и всякий раз вмешательство кесаря их только усугубляло.)
На вопрос, где настоящая Церковь, пусть отвечают Божьи суды, а мы заметим лишь, что вся постмодернистская ситуация эта, в общем, совершенно естественна и неизбежна.
В сущности, та тусовка из двух сотен (или даже двух десятков) московских священников, которые наполняют сегодня информационное пространство от имени Церкви и которую обычный человек понимает под словом «церковь», имеет к Церкви примерно такое же отношение, какое наша телевизионная поп-тусовка имеет к культуре…
То же можно сказать и о нашем «православном сознании» в целом. Это сознание — плод своеобразной, пропитанной особым местечковым менталитетом (сложившимся из занимаемого священным сословием места между кулачеством и купечеством) субкультуры — очень скованная, несвободная, пронизанная мифологическим сознанием и страхами, привыкшая держаться за подол княжеского кафтана и, в сущности, глубоко провинциальная и инфантильная вещь… Отсюда и агрессивность, и пугливость вперемежку с чувством превосходства над всем миром, и бесконечное плетение интриг и прочее, и прочее…
Конечно, между московским бомондом и радикальной революционной периферией есть масса обычных сельских и городских батюшек, простой здравый смысл и естественный консерватизм которых вполне жизнеспособны и жизнеутверждающи. Да часто и вырванный из среды, взятый в отдельности «член тусовки» (не раз в этом убеждался) оказывается существом вполне вменяемым. Но стоит ему снова окунуться в поток — и пожалуйста: перед нами все то же «чудище обло, стозевно и лаяй"… Такова сила и власть природы!
Божьи же суды всегда начинаются с Церкви. «Христианство — это не религия, но непрерывный в истории суд над религией», — говорил о. Александр Шмеман. Вот этот суд мы сегодня и наблюдаем. И глядя на него, власть просто должна наблюдать и делать выводы, ибо смотрит она в «духовное сердце» государства, то есть — в свое собственное сердце.
Конечно, и осуждать власть в ее безусловной поддержке РПЦ трудно. Власть ищет «морали» и «нравственности». Но рано или поздно (скорее, рано) она поймет, что, кроме скандалов, астрономических счетов и «перманентной революционной ситуации», сегодняшняя РПЦ ничего предложить ей не может… Если же власть действительно хочет «нравственности» и «морали», то нетрудно указать ей направление поиска: это нищий народ, миллионы беспризорных, сирот, стариков, инвалидов, это многодетные семьи, матери-одиночки, алкоголики, наркоманы и т. д. и т. п. — то есть все действительно нуждающиеся в помощи граждане России… Там же, думается, если захочет, сможет обрести она и настоящую Церковь. Ибо Церковь всегда там, где Христос, а Христос всегда с теми, кто в Нем более всего нуждается…
Будет, вероятно, еще время и у самой РПЦ, как у той пушкинской старухи, оставшейся у корыта, время подумать о главном. А у власти уже сегодня есть хорошая возможность, наблюдая за происходящим, подумать об органе, способном упорядочить и урегулировать церковно-государственные отношения, поскольку необходимость защитить страну от религиозного мракобесия, а остатки христианства и нравственности — от церковных политиков и революционеров становится все более очевидной.
http://www.russ.ru/layout/set/print//stat_i/match_veka_hod_diomida
