 |
| Православие.Ru | Священник Андрей Филлипс | 07.07.2006 |
В 1985 году о. Афанасий увидел сон. «Я спал, — вспоминает он, — в своей келье в Кракове. И вдруг появилась святая Фаустина. Я узнал ее и спросил: „Кто ты?“ — „Я святая“, — ответила она. „Если ты святая, — говорю я, — помоги нам найти место, чтобы построить монастырь“. Она сказала, что монастырь будет построен. „Это не зависит от моих молитв или твоих, но монастырь нужен и он будет построен. Это воля Божия“».
Это явление вдохновило монахов, и они начали подыскивать подходящий участок земли. Через газеты они нашли несколько участков и осмотрели их, но некоторые владельцы, узнав, что имеют дело с монахами, поднимали цену, поэтому ни одно из предложений не подошло. 5 июля, в день памяти преподобного Афанасия Афонского, они приехали в Уйковицы, в трех милях от Пржемысла, невдалеке от украинской границы. Они взошли на холм и увидели леса, поля, деревни и руины старой церкви. Это место им идеально подходило. Так через месяц после сна о. Афанасия братья стали владельцами восьми с половиной акров земли.
На их территории находились старый амбар и коровник. Вплотную к амбару монахи пристроили небольшую каменную часовню и поместили над входом икону Божией Матери.
Как-то поздней осенью две женщины проходили по дороге, остановились перед часовней и, крестясь, стали молиться. Они молились и плакали. Когда монахи подошли и заговорили с ними, одна женщина сказала: «Мой отец, Миколай Канья, умер много лет назад, но все время, пока он жил здесь он говорил: „На этом месте явится Матерь Божия. Здесь будет монастырь“». Это стало еще одним знамением для братьев.
Строя монастырь, монахи столкнулись с множеством препятствий. Через неделю, после того как они приобрели землю, Римская курия прислала письмо в правление Пржемысла, в котором говорилось, что сделка была нелегальной, так как униаты в Польше не могут приобретать землю без разрешения Римско-Католической Церкви. Но промыслительно случилось так, что монахам удалось приобрести этот участок не как клирикам, а как частным лицам, для занятий сельским хозяйством.
В образовавшийся монастырь стали приходить люди. Женщины с детьми регулярно посещали обитель во время вечерней молитвы Божией Матери. Начались разговоры о восстановлении заброшенной униатской церкви, закрытой в 1946 году. В мае 1988 года местный ксендз запретил детям посещать монастырь. О монастыре поползли самые разные слухи.
18 августа 1988 года, накануне Преображения, деревенские мальчики пришли в монастырь и сказали: «Завтра в полдень состоится акция протеста. Соберутся люди, которые хотят разрушить монастырскую стену». Было около 11 вечера. Монахи серьезно отнеслись к возникшей опасности и, несмотря на поздний час, поехали в полицию за помощью. Там, вспоминал о. Никодим, «мы увидели какую-то женщину, объяснявшую по телефону, что все телефоны перед зданием почты не работают. Когда она уходила, то, увидев нас, остановилась и приветствовала нас по-украински „Слава Иисусу Христу!“. Мы отвечали: „Слава вовеки!“. Также она добавила: „Тому, кто с Богом, Бог поможет“. И ушла».
После того как полицейский принял заявление братьев, они вернулись в обитель, не переставая думать об этой женщине. Что значили ее слова? Возможно таким образом Бог призывал их «не надеяться на князи, на сыны человеческие» (Пс. 145: 3), но надеяться на Него?
Монахи решили усилить молитву и пост. Молитва — самое мощное средство, это духовная ракета, всегда нацеленная в нужную цель.
Акция протеста состоялась на следующий день. Черные ленты на красно-белых польских флагах, лозунги: «Не нарушайте преемственность поколений!», «Мы не хотим притеснений жителей нашего села!», «Долой монахов!».
Через некоторое время после приобретения земли монахам было предъявлено клеветническое обвинение, подписанное группой из 13 человек. Тут они поняли, что против них ополчились не эти люди, а некто стоящий за ними. Но они знали, как бороться — молитвой и постом. Они написали имена этих тринадцати человек на листе бумаги и поместили в алтаре над мощами святых, находящихся там: Василия Великого, Иоанна Златоуста, великомученицы Варвары, святого Станислава, Павла пустынника, Антония Великого и частицы Честного Креста Господня.
Через несколько дней полицейский из Пржемысла приехал в монастырь. «Я слышал, что у вас в алтаре висит список имен тех, кто будет наказан Богом», — сказал он о. Никодиму.
Отец Никодим был поражен. «Только мы двое знаем об этом списке в алтаре. Мы поняли, что дьявол внушил кому-то то, что не могли узнать люди. Значит это место необычное».
Братья продолжали сталкиваться с трудностями. Они должны были идти на суд по поводу постройки стены вокруг обители. К счастью, суд вынес решение в их пользу, так как стена была построена по утвержденному проекту.
Во время строительства стены люди, питающие злобу к монахам, ночью похитили инструменты. Потом некто разрезал мешки с цементом перед надвигавшейся грозой, но по милости Божией тучи рассеялись и дождя не было.
В то же время, несмотря на трудности, монахи получили поддержку.
«Мы были в Кальникове на праздновании тысячелетия Крещения Руси», — вспоминает о. Никодим. Епископ Адам из Польской Православной Церкви также был на торжествах. Нам нужна была поддержка, и он нас поддержал".
«Вы уже победили, — сказал им епископ, — потому что вы остались на этом месте. Но помните, не надо винить людей — основная вина не на них. Кто-то совсем другой стоит за ними».
Это были очень верные слова, вспоминает о. Никодим. «С этого дня пропало возмущение по поводу того, что сделали нам эти люди. Я готов был пожать руку каждому из них, потому что знал, что мой враг — не плотский человек, но бесплотный дух — лукавый. Он хорошо знает, какую роль играют монастыри, и хочет помешать». Воистину, он пояснил, что «монастырь, как источник, из которого благодать Божия и любовь происходят, очищая людей и изменяя их. Это стало для нас важным опытом. Здешние люди изменились по сравнению с тем, что было в 1986 году, когда мы здесь только поселились».
По прошествии многих лет стало очевидным, что восточный обряд это конечная цель в их поисках пути к Единой, Святой, Соборной и Апостольской Церкви. В декабре 1993 года о. Никодим обратился с прошением к митрополиту Православной Церкви в Польше принять их монастырь под свой омофор. Так много мыслей роилось у него в голове, что письмо приняло вид повести. Но это было неприемлемо, и тогда о. Никодим начал снова, очень просто: «Ваше высокопреосвященство, простите нас, но мы знаем о Польской Православной Церкви немного, как если бы мы смотрели на нее сквозь замочную скважину. Мы не общались ни с одним православным монастырем или с православными монахами, кроме о. Василия из Кальникова и еще некоторыми…» С этим прошением братья отправились в Варшаву.
Был праздник святителя Николая Чудотворца. Братья встретили митрополита после литургии. «Он вышел, как солнце из облаков, — рассказывали они впоследствии. — Улыбаясь, он обнял и облобызал нас. Мы начали говорить, и еще до того, как мы подали наше прошение, он сказал: „Дети мои, я знаю о вашем монастыре немного, как если бы смотрел на него сквозь замочную скважину“».
Монахи взглянули друг на друга и кивнули головой. Они поняли, что сделали правильный выбор.
Монастырь святых Кирилла и Мефодия официально вошел в состав Польской Православной Церкови 7 июня 1994 года, в тот самый день, когда было принято решение о канонизации святого Максима Сандовича, боровшегося, так же, как и основатели монастыря, за то, чтобы вернуть Православие на Польскую землю.
«Православное христианство — родное для Польши, — отметил о. Никодим. — Святые Кирилл и Мефодий проповедовали здесь задолго до Западной схизмы 1054 года. Есть только одно христианство, и оно сохранилось до наших дней в Православной Церкви. Очевидно, что Православие не является для Польши чужой религией, оно не было насаждено каким-либо королем, оно изначально свое. Оно формировало польское государство с самого его зарождения на протяжении 12 столетий. Православие на этой земле свое, как реки Висла и Сан, протекающие по стране, напояющие землю и делающие ее плодородной. Нельзя не считаться с рекой и нельзя перегородить ее, потому что рано или поздно плотина рухнет — такова природа реки».
Из-за высокой стены видна церковь. Отец Никодим открывает массивные металлические ворота. Справа — кладбище с несколькими могилами. В глубине — часовня. Рядом с ней — старый хлев. Далее — трапезная и конюшня, перестроенная в монашеские кельи. Еще в одном здании в подвальном помещении оборудованы стойла для коров, коз и кур, в верхнем этаже — келья о. Афанасия. Летом о. Афанасий разрешает добровольным помощникам занимать его комнату, а сам в это время спит на сеновале.
Летние ночи короткие. Вечерние службы продолжаются после ужина до полуночи, Божественная литургия начинается в 5.30 утра.
В монастыре даже самый долгий день кажется коротким. Так много работы нужно переделать. Отцы Никодим и Афанасий своими руками построили 650-метровую стену, перевезли сотни кубических метров бетона на тачке. Сейчас братия увеличилась, но хозяйство тоже больше.
Дочь Миколая Канья, Мария, пожертвовала три акра земли, когда услышала, что предсказание ее отца сбылось. Еще 30 акров были приобретены братьями и в натсоящее время обрабатываются. Фруктовый сад приносит 32 сорта яблок и груш, они опыляются пчелами из 18 ульев. В монастырь проведено электричество, но за водой приходится ходить более чем за километр. Дорога, ведущая к монастырю, в очень плохом состоянии, по ней можно проехать только летом. Все это создает определенные трудности.
К тому же, когда монахи начали работы по обновлению дороги, некоторые люди стали проклинать их, усматривая в этом угрозу для католицизма. Все шесть насельников обители — бывшие католики, и монастырь привлекает многих католиков из Пржемысла, Кракова, с Украины. Там было крещено по православному обряду уже 26 детей.
Но монахи никому не навязывают свою веру. Они лишь предоставляют возможность тем, кто желает, вернуться к вере предков. Одно время Пржемысловская епархия насчитывала до 3 млн православных. Потом, в 1596 году, была заключена трагическая Брестская уния — хитро спланированная акция для вовлечения людей в орбиту интересов римо-католической Австро-Венгерской империи. Те, кто отвергал унию, пострадали экономически, некоторые подверглись преследованиям. Последний православный монастырь, не принявший унию — Манявский скит, был разрушен в июле 1786 года австрийской артиллерией. А ровно 200 лет спустя, в июле 1986 года, православное монашество в Пржемысле было возрождено.
Внутренний вид монастыря
Несмотря на все финансовые трудности, которые испытывает монастырь, в 1995 году епархиальное празднование 1100-й годовщины преставления святого Мефодия состоялось в стенах именно этой обители. Во время торжеств о. Никодим был возведен в сан архимандрита. Митрополит Варшавский и всей Польши Василий в сослужении епископов и клириков из Польши и Украины освятил семь колоколов для обители, самый больший из них весит три четверти тонны.
Монастырь практически находится на самообеспечении. Монахи пекут свой собственный хлеб, выращиваются собственные продукты, все здания построены своими руками: часовня, кухня, трапезная, кельи, два здания фермы. Один из монахов — опытный кузнец. Другой — бывший олимпийский медалист, штангист. Сейчас он возит тачки с бетоном.
Весной 1998 года монастырю подарили список чудотворной Ватопедской иконы Божией Матери. Она была написана в России более 200 лет тому назад и недавно изъята таможенниками при попытке нелегально провезти ее на поезде в Германию. Эта икона была куплена на аукционе одной богатой благочестивой женщиной. Однажды ночью во сне женщина увидела Богородицу, Которая сказала ей: «Отдай меня!». Женщина спросила совета митрополита Василия. Без колебаний митрополит ответил: «Отдайте икону в монастырь в Уйковицы».
Теперь Ватопедская икона стоит в монастырской часовне, перед ней всегда теплится неугасимая лампада. Несколько человек от этой иконы получили исцеление через помазание маслом после молебнов. Ведется запись происходящих от нее чудес. И все больше людей приходит помолиться перед чудотворной иконой Божией Матери, чтобы обрести духовное и телесное исцеление.
Пер. с англ. Василий Томачинский
http://www.pravoslavie.ru/cgi-bin/sykon/client/display.pl?sid=656&did=1893
