 |
| НГ-Религии | Станислав Минин | 06.07.2006 |
Например, в 1969 г. в Загорске состоялась Всемирная религиозная конференция, в которой приняли участие представители различных религий из 45 стран мира. В годы советской власти такого рода форумы неизбежно порождали «мирные декларации», становились трибуной, с которой неслись гневные филиппики в адрес агрессивной политики США и т. д. Трибуна Всемирного Совета Церквей (ВСЦ) использовалась представителями Русской Православной Церкви с той же целью. Собственно религиозные вопросы неизбежно оставались за рамками форумов.
Сегодня всякий форум по определению должен завершиться принятием некоего совместного коммюнике. Конечная декларация — это всегда «послание миру», в основных чертах заранее известное. Конференция фактически проводится лишь для того, чтобы утвердить документ в истории, закрепить за ним время и место. Сегодня, пожалуй, сложно представить себе какой-нибудь другой документ, который все религиозные лидеры подписали бы с такой же охотой и единодушием, как совместное заявление о нравственном упадке современного мира и неприятии насилия.
Богословские вопросы на подобных форумах по-прежнему «вне игры». Митрополит Кирилл объявил об этом задолго до начала форума, отвечая на вопросы журналистов. Это понятно. Любой намек на фундаментальные расхождения между религиями — и тут же начинаются споры, участники громко хлопают дверьми, атмосфера накаляется. Между тем Саммит религиозных лидеров — это не дискуссионная площадка. На нем религиозные лидеры выступают под одним флагом и делают общее дело. Препираться на глазах у всего мира — занятие неблагодарное.
Во времена СССР межрелигиозный форум с его панегириками мирной советской политике, осуждением войны во Вьетнаме и т. п. неизменно выполнял функции государственной PR-акции. С тех пор минули годы, в стране произошла фундаментальная смена общественно-политической и экономической формаций. Но говорить о том, что международный форум религиозных лидеров, проходящий в России сегодня, — это мероприятие, абсолютно автономное от государства и государственных задач, не приходится.
В МИД РФ, что важно, инициативу проведения Саммита оценили положительно, полагая, что межрелигиозный форум «конструктивно впишется в атмосферу саммита G8 в Санкт-Петербурге». И Межрелигиозный Совет России занялся организацией Саммита отнюдь не случайно. На Западе Россию то и дело обвиняют в нарушении прав человека, правомочность ее председательства в Совете Европы и «большой восьмерке» периодически оспаривается, а здесь — мир и гармония, религиозные организации России в едином порыве проводят грандиозную международную конференцию и демонстрируют полное согласие по ключевым проблемам современности. Чем страна после этого не лидер «свободного мира»?
Пример с Далай-ламой XIV, не получившим приглашения на Саммит, уже набил оскомину, но ведь он напрямую свидетельствует о том, что московский форум и интересы государства — вещи взаимосвязанные. Зампред ОВЦС протоиерей Всеволод Чаплин сообщил «НГР», что организаторы форума были бы рады видеть Далай-ламу в Москве, но от Межрелигиозного Совета и Московского Патриархата в этой ситуации мало что зависит. Решение принимает МИД, а МИД добро на визит лидера тибетских буддистов не дает — Китай может обидеться!
Как после этого говорить, что Саммит — событие неполитическое? Тем более если вспомнить слова самого Чаплина, прозвучавшие на пресс-конференции в преддверии Саммита: «Нет уверенности в том, что на приглашение Далай-ламы последует позитивная реакция».
У Московского Патриархата в рамках Саммита свои цели, в диссонанс с интересами государства, в общем, не вступающие. Для РПЦ московский форум — очередная возможность «напомнить о себе» на международной арене, выступив в роли «хозяина» на мероприятии планетарного масштаба. И если отсутствие в Москве Далай-ламы объясняется интересами внешней политики РФ, а отсутствие Папы Римского Бенедикта XVI — несоответствием исторического визита Понтифика рангу мероприятия, то как объяснить отсутствие Вселенского (Константинопольского) Патриарха Варфоломея I? Как объяснить то, что он — единственный из всех Патриархов Православных Церквей, не получивший личного приглашения на Саммит?
Москва и Константинополь — две наиболее мощные и влиятельные структуры в православном мире. Два соперника. В РПЦ, например, с изрядным скепсисом смотрят на деятельность Всемирного Совета Церквей, но выходить из него, оставляя трибуну константинопольскому конкуренту — нет, ни за что! Вывести конкурента (в лице главы Церкви) за рамки «беспрецедентного по своим масштабам» международного форума — стратегически оправданный ход Москвы. Константинопольский Патриархат, в свою очередь, не так давно принял в свою юрисдикцию опального епископа Русской Православной Церкви Василия (Осборна).
В 1948 г. РПЦ праздновала 500-летие своей автокефалии. Историки считают, что юбилейные торжества были призваны продемонстрировать советской власти, что Московский Патриархат — настоящий лидер православного мира и в силу своего международного веса может быть полезным государству. Однако придать торжествам ожидаемый международный размах не получилось: в столицу СССР прибыли лишь главы и представители Церквей из стран соцлагеря, глава Антиохийской Церкви, получавшей субсидии от Москвы, и делегация из Константинополя, не принявшая участия в последовавшем за торжествами совещании.
Что же происходит сегодня? Варфоломей I не получает личного приглашения и не может возглавить делегацию Константинопольского Патриархата в Москве. Патриарх Антиохийский Игнатий IV приглашение получил, но не приехал в Россию, сославшись на состояние здоровья. Патриарх Александрийский Феодор II отказался в связи с «необходимостью совершить другой визит». А Иерусалимскому Патриарху Феофилу III, до сих пор не признанному Израилем, сейчас и вовсе не до саммитов.
Может быть, Московский Патриархат и лидер православного мира, но главы других, исторически не менее значимых Церквей не спешат признавать за ним это лидерство. Равно как и страны Запада не спешат увидеть в России равноправного партнера.
