 |
| Вера-Эском | Архимандрит Августин (Никитин) | 13.06.2006 |
Корреспондент: Отец Августин, вам пришлось побывать в разных мусульманских странах. Насколько однороден ислам? Отличается ли идеология и ее воплощение в жизни, например, в Иране и в Арабских Эмиратах?
Отец Августин: Нет единого ислама, есть шиитский ислам и суннитский. Большинство — это шииты. А Иран и Азербайджан — сунниты. У суннитов есть еще разные толки, некоторые из них распространены и в Эмиратах. Шейхи, которые правят в Амане и Эмиратах, боятся агрессивного мусульманства и ваххабизма. Потому имамы (или мусульманские вероучители) находятся там под жестким контролем тайной полиции. Кроме того, принципиально имамами являются иностранцы, которых, чуть что не так, можно выслать из страны. Каждую проповедь, которую произносит такой настоятель мечети, он должен в письменном виде предоставить в Министерство религии.
Богатым мусульманским государствам не нужны беспорядки. У небольшой группы стран Персидского залива огромные запасы нефти. Они контролируются правящими династиями. Но, как это ни парадоксально, нефтяные доходы не привели к модернизации обществ Персидского залива.
Корр.: Это и потрясает многих европейцев. Например, от известного нашего писателя-патриота Владимира Николаевича Крупина, после его возращения из арабских стран, я слышала слова чуть ли не восхищения высокой нравственностью арабов — они почитают старших, они уважают женщин и блюдут их целомудрие, они любят детей и не губят их в утробе матери.
О.Августин: Я не стал бы так восхищаться. Есть поговорка: «Восточный человек делает одно, говорит другое, а думает третье». Кроме того, они живут под системой жестких запретов, нарушение которых может грозить смертью. В большинстве случаев их нравственность обеспечена не нравственным чувством, а элементарной неразвитостью (веками подавляемого личностного начала) и запуганностью.
Да, мечети там всегда полны молящимися, пять раз в день совершается намаз, множество предписаний выполняют мусульмане. Хотя сейчас многие из них смягчены. А, скажем, еще в 1970-е годы в Амане каждый житель после захода солнца должен был ходить по улице, неся перед собой керосиновую лампу, — это было предписание султана: «Честному человеку незачем прятать свое лицо». В то время нельзя было без разрешения носить очки, слушать радио, покупать, например, мотоцикл. И все слушались. Но не потому, что этого требовало нравственное чувство.
И в то время, и сейчас «благочестивые арабы» в мусульманских странах были замечены за тем, что подсматривают через щели за загорающими женщинами на европейских пляжах. Их женщины ходят в хиджабах и длинных платьях, но это не значит, что мужчины-арабы нравственны. Они не женятся до 30 лет, копят калым, в результате процветает содомия. Также мусульманам нельзя пить вина, но наркотики — это норма. «Травку» они жуют вместо жвачки и все время находятся «под балдой». Что — это нравственно?
Корр.: Вот уже несколько лет мы строим дачу под Питером, подрабатывают у нас на стройке таджики-мусульмане. Никакой грязной тяжелой работой они не гнушаются, чтобы прокормить семью. И даже мысли не допускают о том, что могут быть «лишние дети», что их может быть слишком много.
Проявляют они и веротерпимость. Знают, что мы православные, и уважают за это. Особенно потряс один случай. Наш рабочий-таджик женился на русской, которая тут же ему заявила, что вопросы веры ее не касаются, она считает, что Бога нет. А он сказал ей: «Что ты, никогда так не говори. Бог есть». И вот через какое-то время, когда у них родился ребенок, они оказались в бедственном положении — есть было нечего, даже ребенку. И тут неожиданно в их дом пришел совершенно незнакомый человек и принес им свежего коровьего молока, шесть литров, сказал: «Это для вашего ребенка». Кто это был, они так и не узнали. «Ты видишь, Бог есть, — сказал Абдула жене. — А теперь иди в свою церковь и благодари Бога». «Почему ты ее послал в церковь, а не к себе в мечеть?» — спросили мы Абдулу. «Она русская, она должна соблюдать свою веру».
Простите за длинный рассказ, отец Августин, что вы скажете на все это? Ведь такие истории происходят на фоне нашего русского повального пьянства и нежелания иметь «лишнего» ребенка и полного безразличия к вопросам веры. А у тех таджиков, с которыми нам приходилось общаться в последнее время, явно есть ощущение Божьего присутствия, есть вера, и не потому, что им так приказали.
О.Августин: Этот народ живет в очень суровых природных условиях. Они всегда находятся на грани жизни и смерти — в зависимости от урожая. Бывают страшные засухи, которые могут все посевы уничтожить на корню. Потому они очень богобоязненны. Они все время чувствуют свою зависимость от Бога. В больших городах мы знаем, что откроем кран — вода пойдет; пойдем в магазин — там все купим. А у них не так.
Что касается многодетности — надо иметь в виду, что это еще и проявление демографической войны, которая давно ведется. Перед мусульманами поставлена задача увеличивать число «верных», их многодетность — одно из действенных средств победы над «неверными».
Что же касается веротерпимости, проявившейся в частных случаях, о которых вы рассказали, то с этим все обстоит не так просто. Во-первых, в разных странах по-разному. В Эмиратах, например, есть христианские церкви, а в Иране, Саудовской Аравии об этом и подумать нельзя. Но и в Эмиратах я испытал на себе «мусульманское миссионерство»: при любом удобном случае даже водитель автобуса начинал убеждать европейцев, что нужно переходить в ислам — «нет Бога, кроме Аллаха"…
И, надо сказать, европейцы поддаются. Всюду в Европе строятся мечети. Большая мечеть построена даже в Риме, неподалеку от Ватикана, и Папа Иоанн Павел II присутствовал на ее освящении.
Корр.: Существуют разные мнения: кто-то говорит, что в самом вероучении ислама заложена агрессия, а кто-то утверждает, что в учении этого нет, виноваты в агрессивном поведении экстремисты, ваххабиты, а в целом мусульмане очень миролюбивы и веротерпимы.
О.Августин: История свидетельствует в пользу первого утверждения. Скажем, предками жителей Амана, где я недавно побывал, были работорговцы. И похищали, а потом поставляли на большие мировые невольничьи рынки они в основном христиан. И так веками.
Известно, что боевикам деньги на «дело ислама» в Чечне давали Эмираты, а теперь дает Саудовская Аравия. В этих странах живут семьи боевиков, а для них это постоянные тылы.
Что же касается территории нашей страны в целом. У нас есть два ислама — мягкий татаро-башкирский (те же упомянутые вами таджики, узбеки) и агрессивный кавказский (это мы видим по Чечне). Причем последние подпитываются цитатами из Корана. Я сам внимательно, с карандашом изучил Коран и нашел в нем более тридцати цитат, в которых звучат призывы к войне с неверными. В Коране есть всего одна цитата, которую используют для того, чтобы прикрыть агрессивность ислама, там сказано: «Люди Писания — братья» (то есть те, кто исповедует Библию). Но такая цитата всего одна в Коране, а суть идеологии — «Убей неверного, и Аллах воздаст тебе на небесах». А неверные — это все немусульмане.
Весь мир делится на две части: есть «земля ислама» и «земля войны за дело ислама». Любые страны они рассматривают как свои потенциальные земли и уже сейчас ведут войну за нее.
Корр.: Вероятно, вы имеете в виду не обычную войну с применением огнестрельного оружия, а войну внутреннюю, которая ведется на чужой территории в мирное время. Не секрет, что почти все города Европы и России заселены мусульманами…
О.Августин: Европа сама набросила себе петлю на шею, а теперь ее затягивает — судя по реакции на погромы во Франции. Я сейчас написал ряд статей про ислам: «Ислам в Северной Европе», «Ислам в Германии», «Ислам в Великобритании», «Ислам в Испании» — там я показываю, как повсюду христиане сдают позиции. Причем разрушение годами идет изнутри, в первую очередь через наркотизацию населения. А источник наркотиков — страны мусульманского мира. В Голландии можно уже увидеть пункты раздачи «слабых наркотиков», чтобы человека не «ломало». Висят объявления, в котором часу какой наркотик будет раздаваться бесплатно. И все это официально разрешено. Идешь по улице и вместо обычного сигаретного дыма ощущаешь удушливый запах марихуаны. И никого за это не арестуют. В других странах установлен смехотворный штраф за хранение наркотиков.
Уже в 2004 году в малочисленной «стране тюльпанов» число мусульман составило около 100 тысяч человек, действуют более 300 мечетей. Голландия в этом смысле — показатель, здесь уже созрели плоды того пути, по которому пошла вся Европа в отношении мусульман. Голландия — светское государство, и религиозные организации действуют здесь согласно законодательству об ассоциациях и благотворительных обществах. Тем не менее в стране в течение ряда лет обсуждался вопрос о том, следует ли признать ислам государственной религией. Это означало бы, в частности, что средства на отправления культа поступали бы от налогоплательщиков. Голландские власти разрешили преподавать в школах основы ислама, мечети в некоторых городах являются архитектурной доминантой всей местности…
Корр.: Но вернемся все-таки к идеологии. Мусульмане ведь не отрицают Писание, не отрицают Христа. Хотя я обратила внимание, опять-таки при общении с нашими таджиками, что они как-то болезненно воспринимали икону Святой Троицы, выделяя ее среди икон, спрашивали: «Что это? Зачем?»
О.Августин: Это не случайно. Вера в Святую Троицу — первое главное наше отличие от всех других вер и религий. И именно на этой вере должна строиться наша христианская нравственность. Наш Бог — Бог любви, Бог личностный. Потому для нас важна личная ответственность и любовь, даже к врагам.
Второе наше отличие — это, конечно же, отношение к Спасителю — Иисусу Христу. Для мусульман Он не Спаситель и не Господь. Они называют Его «пророк Исса». И не верят в воскресение, главный наш догмат. По их учению, Его не распяли, а распятие было всего лишь «видением от темных сил», которое затуманило глаза присутствующим. «Пророка Иссу» Бог взял на небо, и накануне Страшного Суда Он придет на землю судить людей вместе с Мухаммедом.
Мусульмане не «Христоненавистники», они крестоненавистники. Они не признают учения о Кресте, о его спасительной силе. Они ненавидят Крест.
Корр.: Это подтверждает и история нашего воина, погибшего 10 лет назад из-за того, что он отказался снять крест по требованию боевиков в Чечне — Евгения Родионова.
О.Августин: В древних летописях мусульман называли «враги Креста». А пророков они чтят. Мне приходилось в Амане видеть так называемую могилу «пророка Иова», «могилу Эсфири» и в других мусульманских странах, якобы или на самом деле, существовавшие на тех местах «библейские святыни». Но и из пророков исламисты выбирают именно воинственные места.
Хотя из тех путешествий, которые я совершил за последнее время в мусульманские страны, я вынес и положительные впечатления. Там еще сохраняется патриархальная жизнь. Бедуины все еще кочуют целыми семьями, все еще двигаются «корабли пустыни» — верблюды — по безбрежным песчаным пространствам. Патриархальный уклад жизни там можно почувствовать как нигде. Действительно, можно как будто бы перенестись в библейские времена. Кстати, на своей территории мусульмане не так агрессивны, как в среде «неверных».
Корр.: Вспоминаю Житие старца Паисия Святогорца. Когда он жил на Синае, то специально занимался рукоделием, чтобы купить вещи для раздачи нищим бедуинам, особенно он старался дарить подарки детям, для него неважно было, что это мусульмане, он не обращал их в христианство, а просто делал добро. Но потом, когда старец попал в свою родную деревню в Малой Азии, занятую мусульманами, осквернившими святыни, он гневно говорил: «Придет гнев Божий и их укротит…»
О.Августин: Да, нужно быть всегда начеку, держать ухо востро. А мы сначала выкормили сами своих врагов — все наши боевики, начиная с Басаева, готовились в советских диверсионных школах, — а теперь, вслед за Европой, пытаемся идти по пути толерантности. А что такое толерантность? Это медицинский термин, он означает, что организм лишен иммунитета и близок к распаду, к гибели.
Беседовала Людмила Ильюнина
