 |
| Москва, журнал | Татьяна Грачева | 12.06.2006 |
Это модное слово <сеть>: Как часто его можно встретить в разных информационных источниках, рожденных коллективным патриотическим разумом. Оно витает как шаровая молния в грозовой России. Переход на сетевую организацию объявляется единственным путем спасения России, стержнем русской национальной идеи. Сеть становится настоящим культом, идолом, которому поклоняются пламенно, с поистине революционным воодушевлением. Фанатизм, присущий тем, кто называет себя сетевиками, свидетельствует даже не об искушении, а об одержимости сетью, что позволяет говорить о формировании в патриотической среде своего рода сектоподобного сообщества, адепты которого поклоняются сети. Присущая этим людям страстность позволяет им привлекать новых сторонников в патриотических кругах, которые, отчаявшись найти выход для гибнущей России, обращаются к новомодным течениям и становятся адептами сетевого сообщества. Характерно, что среди них можно встретить и верующих, и атеистов. Есть православные люди, которые считают, что необходимо <воцерковить> сеть. Таким образом может быть заложен фундамент создания новой <церкви> — <церкви> сети.
Сеть привлекает к себе все большее число приверженцев среди представителей патриотической элиты. И это обольщение является не только большой иллюзией, мифом патриотов, но и большой угрозой делу спасения, сохранения и восстановления России, поскольку наносит удар по нашей государственности и религиозному сознанию. Для того чтобы понять, каковы основания для столь серьезного вывода, нужно разобраться в том, что такое сеть, в чем ее смысл, какова ее направленность и чему она противостоит в нашей личной и народной жизни.
Сеть и иерархия
Сеть — это новая, внедряемая силами глобализации метатехнология организации человечества. Новый мировой порядок строится на сетевом устройстве и на сетевых связях. Сеть является не только организующей основой, но и средством глобализации, то есть установления этого самого мирового порядка, где право на жизнь имеет только <золотой миллиард> человечества, остальная же его часть обеспечивает это право ценой собственной жизни.
Новый мировой порядок это не столько новое рабство, или новое варварство, — это отход к дочеловеческому, животному состоянию, где одни особи, утратив нравственные устои, выживают за счет других, смирившихся со своим положением биологического сырья. Здесь расизм превращается в социал-дарвинизм.
Глобализация как процесс объединения мира для установления нового мирового порядка на принципах социал-дарвинизма осуществляется через сетевую организацию.
В настоящее время сеть проникает во все пространства жизнедеятельности человека и человечества, начиная от низшего физического (материального) пространства, проходя через средний уровень ментального (политического) пространства и достигая самого верха в пространстве духовном.
В физическом (материальном) пространстве действие сети имеет чисто прикладной, инструментальный характер и представляет собой усовершенствованный телеграф. В этом пространстве сеть, как любой другой инструмент, как специфическое средство связи и передачи информации с использованием компьютеров, имеет положительное значение и используется для расширения технических возможностей человека.
Однако, когда сеть из инструмента превращается в метатехнологию организации, проникая в ментальное (политическое, психологическое) и духовное пространство, она из средства коммуникации превращается в средство уничтожения.
Сеть обладает колоссальным разрушительным потенциалом. Проникая в политическое и духовное пространства, она начинает действовать как новый вид оружия массового поражения в развернувшейся мировой войне за глобализацию. Эту войну ведут силы глобализации, использующие влиятельные страны как инструмент для достижения своих целей по установлению нового мирового порядка. Одним из главных таких инструментов являются США.
Любое оружие конструируется и производится с учетом того, какие цели оно должно быть способно уничтожать, причем с наибольшей степенью эффективности. То есть специфика мишени определяет специфику средства ее уничтожения. А какова мишень сети? Сеть как особый вид оружия в войне в политическом пространстве имеет необычную мишень. Это иерархия.
Противоборство сети и иерархии является главной конфронтационной парадигмой современной эпохи, а осознание того, в чем суть этой войны, служит ключом к пониманию настоящего и будущего. Иерархия не случайно стала объектом поражения и стороной мировой войны. Дело в том, что иерархия есть стержень государственного устройства и государственности, которая является главным препятствием на пути утверждения нового тоталитаризма, где в итоге все народы должны быть подчинены одному властителю. В христианстве его называют антихристом.
Церковь, государство, семья не только основаны на иерархии, но и сами образуют три ступени иерархии земной, прокладывающей дорогу к иерархии небесной. Недаром семью называют малой церковью, а государство традиционно именовалось у нас царством земным, которое связано с Царством небесным. И потому защита Отечества земного тесно связана со служением Отечеству небесному.
Отсюда видно, чем иерархия отличается от простой вертикали власти, которая строится на формальном соподчинении. В иерархии внутренние связи проникнуты божественной стихией, и потому иерархическое государство — это всегда государство религиозное, опирающееся на веру народа и помощь Божию. Христианское государство может быть только иерархическим. Отступление от веры означает отход от иерархии, следствием чего становится дехристианизация и деморализация общества, ослабление и в конечном счете падение государства. По этой причине пала Российская империя. Тогда на смену иерархии священной монархии пришел режим жесткой вертикали власти, которая держалась во многом благодаря сильному репрессивному аппарату и внедренным в массовое сознание политическим мифам, выполнявшим роль псевдорелигии. Но вертикаль, лишенная божественного связующего начала, довольно быстро рухнула вместе с государством под названием СССР после того, как ослаб репрессивный аппарат и были развенчаны мифы.
Нынешние попытки <выстроить вертикаль власти> в России вне подпорок, на которых держалась советская вертикаль, обречены на провал. Проблема в том, что с этими попытками может провалиться российская государственность. В этом крайне зыбком и опасном состоянии междувластия, в котором оказалась сейчас Россия, очень остро встает вопрос, по какому пути она пойдет и чьей власти подчинится. Очевидно, что этот период нестабильности власти не может продолжаться долго, и России нужно будет сделать решительный выбор: либо в сторону иерархии, либо в сторону сети.
В сущности, добровольный и спасительный выбор может быть только один — возврат к иерархии — к вере и сильному государству, построенному на христианской правде, социальной справедливости и защите слабых от сильных и наглых. Другой путь, в сторону сети, это выбор не добровольный, а принудительный, на который толкают российский народ его враги, стремящиеся уничтожить нашу государственность.
Преимущества иерархии особенно проявляются на фоне анализа того, что такое сеть и в чем состоит ее угроза.
Сетевое мироустройство
Исчерпывающее представление о том, что такое сеть, дано в книге Александра Барда и Яна Зодерквиста <Нетократия. Новая правящая элита и жизнь после капитализма>, выпущенной издательством
Западная демократия стала важным этапом подготовки к переходу на сетевую технологию организации человечества. Поскольку сеть строится на принципе полицентризма, то есть наличия множественных центров управления, демократия с ее плюрализмом создала почву для появления альтернативных центров власти — во-первых, в форме разделения властей, а во-вторых, в форме появления сетевых структур, включая неправительственные организации (НПО).
Что отличает сетевые структуры и каковы их характерные черты? Прежде всего, они не связаны с государственностью. Это негосударственные организации, деятельность которых носит антигосударственный характер. Их борьба против государственности идет во всех сферах государственного функционирования: политической, экономической, духовной, военной и социальной. Борясь против государственности, сетевые структуры, как носители и распространители сетевого начала, фактически борются против иерархии и иерархического начала. Каждая группа структур специализируется в своей области.
Для того чтобы понять, кто такие нетократы, заявляющие о себе как о новом правящем классе в сетевом мироустройстве, нужно обратиться к их ценностям, их идентичности и философии.
Сеть представляется ее идеологами как сложная структура, <в которой масса различных факторов взаимодействует без наличия между ними какой-либо иерархии>.
В своей работе <Нетократия> А. Бард и Я. Зодерквист подробно описывают, что представляет собой консьюмериат, в чем его опасность для высшего класса. Эти опасности неизбежны, так как в соответствии с логикой мобилизма каждая сила имеет свою противоположность, каждое действие сталкивается с противодействием. Возможное активное противодействие нужно предвидеть, предупреждать и нейтрализовывать. То есть консьюмериат следует постоянно держать в подчиненном положении, в узде. Так что нетократия не очень-то сможет расслабиться. Она должна быть всегда наготове, чтобы себя защитить.
Сетевая война имеет свою специфику. Ее необходимо рассматривать в двух аспектах.
Раздел сетевой доктрины, посвященный этике нетократов, пожалуй, самый чудовищный из всего, что там написано, потому что в нем предельно цинично изложена духовная платформа новой нетократической власти. В этом вся ее суть. И то, что они пишут об этом так откровенно, означает, что они не только утратили, как писал Кант, <нравственный закон в себе>, но и перестали видеть <небо над головой>. Они назначили себя главным источником морали для человечества, поставив себя, таким образом, на место Бога.
Либерализация и открытость национальной экономики, за которые истерически ратуют новые хозяева мира, есть не что иное, как реализация сетевого принципа полицентризма. При этом власть допускает появление и утверждение других центров управления национальной экономикой, которые, преследуя собственные интересы, имеющие антигосударственный характер, постепенно приватизируют, оккупируют и уничтожают иерархически организованное национальное экономическое пространство.
По мнению разработчиков, сеть (в книге это слово пишется с большой буквы) является <новой парадигмой существования>, которая пришла на смену капитализму и демократии. Эта трансформация связана с выходом на арену нового правящего класса — нетократии (от англ. net — сеть). Наряду с этим, высшим классом вместо существовавшего ранее пролетариата появляется класс низший- консьюмериат (от англ. consumer — потребитель), то есть класс потребителей.
Как следует из теории сети, отношения между высшим и низшим классами в нетократическом мироустройстве складываются по принципу <господ> и <рабов>, потому что только безусловная <покорность раба делает господина истинным господином>. То есть на самом деле речь идет не об эволюции общественных отношений, а об их инволюции, об установлении нового рабовладельческого строя, где рабство заключается не в физической неволе (рабстве плоти), как в прежние времена, а в рабстве духа и души. Именно эти составляющие жизни человека требуется покорить, чтобы достичь абсолютного господства. А покорение это должно проходить через внедрение потребительских матриц и эталонов, что неизбежно приведет к тому, что жизнь духа и души сведется к примитивному потребительству, характерному для плоти.
То есть нетократия символизирует собой не движение к совершенствованию, а возврат в прошлое, архаизацию общественных отношений. Но это еще и отступление от христианских идеалов, секуляризация и сатанизация человеческого бытия. И не только потому, что потребительство, превратившись в культ и смысл жизни, низведет человека до уровня биологического, животного состояния. Новый рабовладельческий строй в форме нетократии может быть установлен, как говорится в исследовании, только через смену того, что раньше считалось незыблемым, через внедрение новой <вечной истины>, которая должна заменить собой прежнюю, Богом данную, Истину.
В сетевой доктрине написано, что вопрос <существования Бога – это вопрос власти>. Для того чтобы захватить власть, нужно поставить под сомнение Бога как центральную ценность бытия, как некую константу. Атеизм, как утверждается в теории сети, стал <эффективным инструментом при захвате власти>. Из этого следует задача для нового правящего класса <создать новую константу и занять пространство вокруг нее> и <установить контроль над новыми вечными ценностями>.
Одной из таких ценностей объявляется способность забыть традиции, отказаться от них и быстро подладиться под новые моральные установки, то есть, иначе говоря, иудина способность предать. Причем этот процесс предательства должен носить непрерывный характер, чтобы полностью вытравить в сознании и сердце все самое высокое и светлое и довести человека до животного, биологического состояния. В тексте сетевой доктрины говорится: <Выживает не тот, кто сильнее, а тот, кто лучше приспосабливается. И понятие "лучшей приспособленности" изменяется со сменой условий окружающей среды>. Далее проводится параллель между биологией и социологией: <История биологии есть непрекращающаяся жестокая борьба за выживание: в постоянно изменяющейся среде>, причем <одни виды выживают за счет других>. Отсюда делается вывод о неизбежности проявления таких же законов в обществе, то есть законов социального дарвинизма.
Эпоха нетократии призвана стать эпохой политического, психологического и духовного разложения, чтобы на этих руинах впоследствии возвести новый мировой порядок. Теоретики сетевого миропорядка готовят для этого своего рода матрицу, обосновывая это следующим образом: <Есть ли Бог на самом деле или нет, не так уж важно, пока есть кто-то, кто может его замещать здесь, на месте>. Нетократия готова взять на себя роль <главного арбитра>, чтобы <заполнить пустоту, вызванную отсутствием физического воплощения Бога>, до прихода нового идола.
Сеть и политика
На субъективном уровне демократия сделала все, чтобы полностью дискредитировать в общественном сознании идею государственности. Общество, пресытившись ложью и коррупцией демократии, начало выступать не только против этой формы политической организации, но и против государственности как таковой. Но это и нужно для врастания сети, распространяющейся через глобализацию, ибо ей мешают государственные границы и любая идентичность, включая цивилизационную и религиозную.
Таким образом, кризис и полная несостоятельность демократического мироустройства сформировали <основание для новой властной структуры>, которая все больше стала приобретать характеристики <парадигмы> построенного по сетевому принципу общества и <его правящего класса – нетократии>.
Демократия сделала свое дело, демократия может отдыхать.
В настоящее время, как отмечают А. Бард и Я. Зодерквист, влияние сетей стало <значительно более мощным, а их способность оказывать политическое влияние достигла той степени, при которой они практически захватили и контролируют весь политический процесс. Забудьте идею <один человек – один голос>! Теперь значение имеет то, приняты ли вы в <нужную> сеть, чтобы иметь возможность влиять на важные политические решения. Нынешний принцип: <Один член сети – один голос>.
Уничтожение национальной государственности осуществляется сетью через уничтожение национальной политики путем постановки под полный контроль политиков. Планируется, что <единственная уцелевшая функция политиков будет чисто церемониальная: принимать участие в телевизионных шоу, ставить подписи под документами, которые они не только не писали, но даже и не понимают на уровне большем, нежели громкие лозунги>. Таким образом, при нетократии от государственности останется одно название, только фасад, за которым будет скрываться хаос. В итоге эта стихия анархии неизбежно вырвется наружу, уничтожив и внешнюю оболочку.
Нынешняя американская государственность — это колосс на глиняных ногах. США уже практически живут при нетократии, где смысл существования политиков сводится к <использованию нетократами их имен для оглашения решений, принятых людьми, на которых политики не имеют ни малейшего влияния>. Этот период полураспада государственности нетократы называют сетевой демократией. Кроме подчинения всей системы власти в стране людям сети, это еще означает, что сеть под лозунгом демократии выходит за пределы ограниченной географической территории, для того чтобы захватить власть во всем мире, поработив другие государства, в том числе с помощью оружия. Это касается тех государств, которые в наибольшей степени ориентированы на иерархические государственные и религиозные устои. Развязанная американцами война за <демократизацию Большого Ближнего Востока>, то есть война на Востоке и против Востока, яркое тому подтверждение. Но прежде всего это касается России, потому что одухотворенная иерархическая государственность укоренена в нашей истории и в наших традициях, потому что русский народ — это самый государственнический народ, способный объединить вокруг себя другие народы в державном строительстве. И не просто объединить, но и укрепить в них иерархическое сознание, что убийственно для сети. И поэтому мишенью номер один в глобальной войне за установление нетократии является Россия. Уничтожению России, и главным образом исторической России, подчинена сейчас вся мощь сети, включая военный потенциал США и других стран НАТО.
Поэтому те наши патриоты, которые простодушно полагают, что, создав свою сеть, они отделятся от власти и таким образом будут противодействовать ей, на самом деле помогают нашим врагам-нетократам на Западе. Нужно понимать, что, создавая сеть, вы работаете на установление сетевого мироустройства. И нужно понимать, что не может быть разных сетей, потому что сеть одна. Существуют лишь разные ее измерения.
Несмотря на то что сеть проникла во властные структуры нашей страны, Бог не дает ей там укорениться. На самом деле борьба между державниками и либералами в России — это борьба между людьми иерархии и людьми сети. Нельзя быть одновременно державником и человеком сети. Быть приверженцем сети, понимая разрушительный механизм ее воздействия — значит чтить свое Отечество и народ только на словах, быть псевдопатриотом.
Более того, сетевое сознание несовместимо с любовью к родине. Оно по сути своей космополитично. С точки зрения нетократии люди в сети не должны <ограничивать себя какими-либо национальными интересами> в связи с тем, что <сама идея нации потерпела крах>. В сетевом мироустройстве <национальное государство не пользуется доверием>, а <люди больше не готовы приносить свои жизни на алтарь нации>. Сетевики исходят из того, что <защита нации более не стоит жертв>. Сетевое сознание отрекается от всего национального, идет по пути предательства своего народа, потому что <в сети каждый ищет себе подобных и создает вместе с ними новое виртуальное пространство>. Сеть разравнивает человечество, лишая его памяти предков, традиций, веры, государственности.
Власть, пораженная сетевой патологией, вывозит свои и государственные капиталы за границу, потому что для нее государство и народ утрачивают сакральный смысл, перестают быть ценностью. Такая власть не в состоянии защитить народ и государство в социальном и военном отношениях. Она не способна обеспечить национальную безопасность и обороноспособность, потому что сознание нетократии повернуто в обратную, разрушительную сторону. Она готова открыть окна, двери, ликвидировать границы, сдать территории. Она не может видеть врага, потому что враг находится в ней самой. Поэтому она и боится всяких разговоров об опасностях и угрозах государственному суверенитету и целостности. Поэтому носители сетевого сознания в российском руководстве заявляют, что у нас нет врагов. А если их нет, то не нужны и армия, и структуры, обеспечивающие безопасность. Такая власть утрачивает понятие границы, ведь сеть ее не имеет. Более того, борется против нее.
В полном соответствии с канонами сети, такая власть думает только о себе, она мыслит и действует антигосударственно, потому что иначе действовать не может, потому что она внедряет иную систему устройства, принципиально отличающуюся от традиционной государственности. В полном соответствии с философией сети, сетевое сознание не признает границ, попирает их и восстает против них. Поэтому для политического руководства, в котором доминируют носители сетевого сознания, естественной являются охота к перемене мест и отношение к стране проживания как к временному пристанищу. Поэтому и семьи их, и деньги их, и замки их находятся за пределами того государства, которым они поставлены руководить. А заботы их сосредоточены вовсе не на народе, живущем в этом государстве, а на себе самих.
Как только корабль начнет тонуть и они почувствуют опасность для себя лично, они тут же сбегут из страны, прихватив с собой все, что можно и что нельзя, бросив народ и разваленное государство и не испытывая при этом никаких угрызений совести. Ведь сетевая личность, оторванная от коллективных государственных интересов, замкнутая только на себе и своих инстинктах, не способна любить никого, кроме себя. Она с легкостью идет на измену и предательство своего народа и страны, потому что она, эта личность, принадлежит уже к другой политической системе. Она есть часть нетократии, идеологи которой подводят под это поведение следующее объяснение: <Присущая нетократии способность менять среду обитания, как только она перестает их устраивать, создает предпосылки для создания совершенно новой и исключительно сложной политической системы: плюрархии. Плюрархия есть политическая система, где каждый отдельный участник решает сам за себя, но не имеет способности и возможности принимать решения за других: В сети каждый сам себе господин. Это значит, что все коллективные интересы, включая поддержание закона и порядка, будут находиться под серьезным давлением>.
Естественно, что для утверждения власти сети необходима отмена самой идеи суверенитета, что позволило бы упразднить государство и государственность.
В декабре 2000 года, незадолго до своей смерти, сенатор Алан Крэнстон написал книгу под символичным названием <Революция в концепции суверенитета>. В книге в полном соответствии с идеями сетевого мироустройства говорилось, что человечество может выжить в ХХI веке только тогда, когда пересмотрит концепцию суверенитета и признает приоритет индивидуума и верховенство транснациональных организаций и транснационального законодательства. Необходимо, писал сенатор, заложить в основу понимания национального гражданства еще один слой — <граждан мира>. И среди этих групп <распределить> суверенитет. Идея глобального гражданства должна заменить идею национального гражданства. При этом вместо присущего национальному гражданству патриотизма с его преданностью своему народу и Отечеству должна быть внедрена идея <планетарного патриотизма и преданности человечеству>, а следовательно, и силам глобальной нетократии, которые рвутся к власти над миром.
Идея <планетарного патриотизма> является свидетельством нарастания тенденций криминализации права, так как она делает преступление — измену своему народу и предательство Отечества, отказ от патриотизма — не только нормой права, но и законодательным идеалом. Как можно говорить о <планетарном патриотизме> в условиях наступления США и НАТО на национальные интересы России? О каком планетарном патриотизме может идти речь в условиях вопиющего и нарастающего неравенства между странами <золотого миллиарда> и странами <периферии>?
Уже сейчас можно сделать вывод о том, что насаждаемая сетью политическая система, названная плюрархией, неизбежно будет аморальной и криминальной и потребует формирования системы криминализованного права. Это подтверждается следующим выводом идеологов нетократии: <Чистая плюрархия означает, что становится невозможным сформулировать условия для существования системы на основе законов и разница между тем, что криминально, а что легально перестает существовать>.
Действующие в мире
б_в_ўл_ бвагЄвгал
В области политики наиболее активны связанные с глобальной мировой элитой СМИ и самые разнообразные неправительственные организации. Они подчиняют себе, ставят под контроль слабые в иерархическом отношении государства, делая их ячейками мировой сети, инструментом ее распространения, как это произошло с США. Либо они (и Россия яркий тому пример) подрывают основы сильных в иерархическом отношении государств, внедряя в их политическую систему основанные на плюрализме и множественности сетевые принципы управления, а в политическую элиту — носителей сетевого сознания. При этом подрыв основ государственности может проводиться под самыми на первый взгляд не связанными с сетью предлогами. Это могут быть лозунги борьбы за демократию, за права человека или пацифистские лозунги: за мир и безопасность, за реформирование армии, за гражданский контроль над ней, за демилитаризацию, что на деле означает развал всей системы обороны страны и лишение ее суверенитета.
Транснациональные СМИ присваивают себе <роль кураторов политической арены> и монопольных интерпретаторов того, что на ней происходит. В отличие от национальных СМИ, ориентированных на традиции, сильную государственность и укрепление духовного потенциала народа, транснациональные СМИ действуют в прямо противоположном направлении, пытаясь подорвать государственные и социальные устои.
К сетевым структурам относятся те, которые ведут борьбу против государственности не только в политической сфере, но и в сфере экономики. Это прежде всего транснациональные корпорации (ТНК), которые направляют усилия на разгосударствление, денационализацию экономики и постановку ее под свой контроль. Государство, оказавшись под властью ТНК, отдает в плен сети свою страну и свой народ. Оно лишается национальной экономической базы, а следовательно, экономических рычагов управления и решения социальных задач, то есть неизбежно делает его антинациональным и антисоциальным. Оказавшись под контролем ТНК, такое государство, а точнее сказать, власть, находящаяся у руля, проводит курс, направленный на удушение национальных предпринимателей, формирующих национальную экономику.
В военной сфере особую опасность представляют так называемые частные военные компании (ЧВК), которые занимаются созданием вооруженных сил сети. Частные военные компании, представляющие разновидность ТНК, занимаются рекрутированием по всему миру наемников из числа профессиональных военных или представителей спецслужб. Картотека ЧВК насчитывает десятки тысяч добровольцев, которые, пройдя соответствующий курс подготовки, готовы за большие деньги выполнить любое задание в любой стране. Эти люди становятся носителями сетевого сознания. Они не <обременены> иерархическими идеями служения Отечеству, защиты государства и своего народа. Они выполняют заказ, который может заключаться в том числе в совершении государственного переворота, в убийстве неугодного сетевикам государственного деятеля. Поскольку международное и национальное право налагает ограничения на вооруженные силы государства, связанные с началом и ведением войны, негосударственные войска (наемники) используются там, где речь идет о необходимости совершать действия, расцениваемые как военные преступления.
Сообщается, что к пыткам в Ираке оказались причастны наемники, находящиеся там на основании контрактов, то есть высокооплачиваемые профессионалы, получающие свою зарплату от частных военных фирм. Как известно, наемничество тоже запрещено международным правом, но США, назвав это частным военным бизнесом, практически отвели от себя ответственность за последствия незаконной деятельности подобных компаний, большая часть которых находится на территории США. Проблема состоит в том, что эти компании и их сотрудники не относятся к субъектам гуманитарного права и потому могут делать что хотят безнаказанно, совершать любые преступления, не опасаясь последствий.
В духовно-нравственной сфере орудуют сетевые организации, деятельность которых направлена на разложение государственности, включая коррумпирование властной элиты и духовно-нравственное разложение народа. Эти организации в борьбе с государственностью в том числе нацелены на провоцирование межрелигиозных конфликтов, нарушение духовного единства, которое И.А. Ильин назвал основой единства государственного.
К сетевым структурам, действующим в духовно-нравственной сфере, относятся международные преступные организации, религиозные деструктивные организации (секты) и тайные общества.
Нетократия утверждает свою власть скрыто, вне традиционных государственных механизмов, минуя даже насквозь прогнившие демократические процедуры. Нетократия не проходит процедуру выборов, пусть даже формальных и декоративных. Руководители сетевых структур <избираются внутри собственных кругов, тщательно отбираются в дружеских группах и получают задание обслуживать закрытые ложи и гильдии нетократии. В сердцевине самого настоящего кризиса демократии находится нетократическое представление о тайной, невидимой власти>.
Если подытожить сказанное, то в целом к существующим ныне субъектам сетевого мироустройства, так сказать, к архитекторам и строителям нетократии можно отнести:
1) транснациональные корпорации (ТНК) и транснациональные банки (ТНБ), включая Всемирный Банк;
2) наднациональные глобальные структуры (ВТО, различные клубы — Парижский, Лондонский, Римский и т. д.);
3) номинальные государства, то есть государства, в которых власть оказалась под контролем сетевых структур и которые в силу этого утратили свою иерархичность, государственность и суверенитет, став частью глобальной сети;
4) неправительственные организации, направляющие свою деятельность на формирование сетевого сознания и сетевого мироустройства;
5) международные и надгосударственные альянсы, действующие в интересах сетевого сообщества и мироустройства (включая НАТО);
6) Религиозно-этнические группы (диаспоры), стремящиеся к мировому господству;
7) деструктивные религиозные организации (тоталитарные секты и сектоподобные организации);
8) международные преступные организации;
9) международные террористические организации, устанавливающие мировой сетевой порядок с помощью террора;
10) тайные масонские общества, включая Бильдербергский клуб, Трехстороннюю комиссию, Совет по международным отношениям, разные ордены (тамплиеров, иллюминатов, мальтийский), всякого рода клубы (Лайонс, Ротари и т. д.), а также множественные масонские ложи;
11) частные военные компании.
Подчеркнем, что, несмотря на внешнее разнообразие, все сетевые структуры образуют единую глобальную сеть, охватывающую мир. Их объединяет не только общий принцип организации, но и общая цель — построение сетевого мирового порядка, где нет места традиционной религии (монотеизму), государственности и семейному укладу. Сетевые структуры, каждая в своей области, создают новый порядок, реализуя частные сетевые стратегии, используя специфические технологии, направленные на формирование сетевой личности, воздействуя не только на массовое сознание, но прежде всего на политическое руководство целых государств.
На первом этапе происходят перепрограммирование и постепенная замена национальной правящей элиты. На этом этапе целью являются денационализация власти и приход меньшинства (олигархии), преследующего узкокорпоративные цели. Перепрограммирование и постепенная замена национальной правящей элиты происходят через коррумпирование (посредством деидеологизации — утраты национальной идеи и криминализации) власти.
На втором этапе осуществляется постановка под контроль денационализированной правящей элиты, достигается цель разгосударствления власти и формирования слабого, корпоративного государства. Главным инструментом США, к которому традиционно прибегают сетевые преступные организации, выступает на этом этапе эксплуатация, реализуемая в форме шантажа коррумпированной власти.
И наконец, на третьем, завершающем этапе воздействия на власть в ходе войны в политическом пространстве должна произойти замена властной элиты на антинациональную и антигосударственную. В качестве цели здесь выступают приватизация и колонизация власти, формирование того, что можно назвать антигосударством, призванным демонтировать национальное государство и государственность. На этом этапе на первый план выступает третий метод из арсенала организованной преступности — уничтожение, которое происходит через манипулирование выборами, <бархатные> революции и вооруженное насилие. Система антигосударства, предельно ослабляя страну, создает условия для быстрого проведения вооруженной кампании.
Коррумпирование, эксплуатация и уничтожение как ключевые методы сетевых международных преступных организаций используются не только для воздействия на власть, трехэтапный механизм которого описан выше. Эти три метода оказываются очень эффективными для воздействия на народ и армию, проводящегося параллельно с воздействием на власть, которая в результате этого начинает следовать курсом, указанным агрессором.
Коррумпирование, эксплуатация и уничтожение — это методы сетевых организаций, которые не могут не быть преступными в силу как раз их сетевого характера. Противодействовать им такими же сетевыми методами — значит становиться на такой же преступный путь и вести войну одних криминальных сетей против других, разрушая вконец национальную государственность и способствуя переходу на нетократическое мироустройство.
Философия сети и ее корни
Теоретики сети делят все философские течения на две группы: мобилистические и тоталистические. С их точки зрения, <тоталистическая традиция характеризуется созданием великой системы: желанием выявить единственную теорию для всеобъемлющего объяснения жизни и истории>. Церковь и государство отнесены к тоталистическим институтам. Одной из ключевых ценностей тотализма объявлено время. <Тоталистическая мысль во всех своих формах строго иерархична>. Правда, на вершине этой иерархии идеологи сети помещают не Бога, а человека. В этой иерархии <наиболее приспособленные> управляют <наименее приспособленными>, или, как написано, <скучной толпой>.
<Конструкция с Богом, царем, Церковью и аристократией> объявляется старой и отыгравшей свою роль.
<Тоталистическому мышлению> противостоит <нетократическое мировоззрение>, которое строится на <мобилистической> философской традиции. <Тоталистическая> (читай — иерархическая) мечта объявляется главной мишенью мобилистов, цель которых — <обезвредить любые попытки оправдать иерархии>. Мобилизм <характеризуется стремлением ко всеобщей открытости>. <Каждый субъект стремится приспособиться к реалиям окружающего мира>.
Мобилистическое мировоззрение, в отличие от иерархического, ориентировано на настоящее в отрыве от прошлого и будущего.
Далее говорится о том, что крупнейшим мыслителем-мобилистом, заложившим основы нетократии, является Ницше: <С появлением Ницше мобилизм всерьез заявил о себе на философской арене: Ницше сделал первый шаг в новый мир>. Вспомним попутно, что Ницше считали своим теоретиком и фашисты, что, таким образом, роднит их с нетократами. Кстати, если проанализировать философию Ницше и концепцию внутренней и внешней политики США, то мы обнаружим их полную идентичность с ницшеанством, а следовательно, и с доктриной сети. Это лишний раз подтверждает правильность вывода о том, что Соединенные Штаты фактически превратились в сеть, скрывающуюся за фасадом государственности.
К <заслугам> Ницше нетократы относят то, что он <отверг традиционные тоталистические вопросы о смысле всего сущего и о морали: Ницше отринул все разговоры по поводу того, что бытие имеет скрытый внутренний смысл или объективную цель. Он заявил, что существование есть процесс столкновения бесчисленного множества конфликтующих сил: Существование не есть что-то само по себе, оно становится чем-либо в процессе изменчивого взаимодействия конфликтующих сил>. А там, где все пронизано конфликтом и ненавистью, нет любви во всех ее высокодуховных гранях и проявлениях, включая любовь к Отечеству, своему народу, своей семье. В отсутствие любви нет патриотизма и исчезает понятие Родины. В отсутствие любви исчезает вера, потому что Бог есть любовь. А в отсутствие Бога нет иерархии, есть лишь вертикаль с ее выхолощенным, как у нацистов, порядком. По сути, переход на вертикаль — это подготовка создания сети, потому что сеть образуют множество вертикалей. В этом выражается принцип множественности, или полицентризма, сети, являющейся антагонистом иерархии и лишающей людей возможности спасения. Ницше выразил это одной короткой фразой, которая стала девизом его философии: <Бог умер>.
Антиправославная направленность политики США проявляется в усилиях по внедрению и распространению тоталитарных сект, целью которых является разложение нашей государственности, духовности и борьба против Православия как доминирующей религии.
В опубликованном Государственным департаментом США в ноябре 2005 года докладе о религиозной свободе выражаются явные раздражение и недовольство в связи с тем, что Россия препятствует произволу этих деструктивных религиозных организаций на своей территории. И делает она это вполне оправданно, руководствуясь соображениями национальной безопасности, защищая себя от религиозного экстремизма, криминализации и духовно-нравственной деградации. Комитет по международным отношениям палаты представителей американского конгресса принял резолюцию, призванную заставить Россию соблюдать религиозные свободы. В резолюции, которая является примером вероломного вмешательства во внутренние дела России, говорится: <Российская Федерация должна обеспечить полную защиту свободы для всех религиозных общин, независимо от того, зарегистрированы они или не зарегистрированы>. Конгрессмены требуют от российских властей <положить конец запугиванию незарегистрированных религиозных групп со стороны аппарата безопасности и других правительственных ведомств>. Стоит отметить, что все эти эмоциональные претензии не снабжены какими-либо убедительными фактами, подтверждающими выдвинутые обвинения.
Война США против России в духовном, и в частности, религиозном, пространстве активно ведется не только внутри нашей страны, но и на всем постсоветском пространстве. Особенно это видно на примере Украины. После организованной США <оранжевой> революции там установился порядок, который можно назвать оккупационной демократией, подконтрольной Вашингтону. И то, что делается в режиме оккупации в области религиозной политики сейчас, идентично тому, что было в условиях оккупации Украины в годы Великой Отечественной войны. Эта параллель четко просматривается в Проекте письма министра занятых восточных территорий Розенберга рейхскомиссару Украины о методах регулирования церковного вопроса (Берлин, январь 1942 г.):
<При этом я пересылаю текст указа о регулировании церковного вопроса с просьбой о скорейшем опубликовании и пропагандистском использовании. Строго конфиденциально я хотел бы заметить к этому следующее.
Русскую Православную Церковь в рейхскомиссариате «Украина» ни в коем случае не поддерживать, так как она является носительницей великорусской и панславянской идей. Автокефальную же Украинскую Церковь, напротив, следует поддерживать в качестве противовеса Русской Православной: Кажется наиболее правильным перенести центр тяжести церковной жизни в отдельные генерал-комиссариаты, что приведет к получению каждым генерал-комиссариатом своего собственного епископа. Если эти епископы по причине различного понимания догматов станут друг с другом враждовать или вступят в конфликт со своим Патриархом, то со стороны немецкого гражданского управления не должны предприниматься попытки их примирения или достижения договоренности. Также не следует возражать, если отдельные епископы будут подчиняться различным Патриархам.
Наряду с автокефальной Украинской Церковью разрешать и все другие церковные направления. Особенно это относится к «Живой Церкви», называемой также Синодальной Церковью, которая по причине своих модернистских устремлений находится в конфликте как с Москвой, так и с автокефальной Украинской Церковью. Помимо этого, поддерживать также многочисленные распространенные раньше на Украине секты>.
Отметим, что, в отличие от Германии, Соединенным Штатам оказалось недостаточно существовавших на Украине сект, и они внедрили новые, американского происхождения, которые были вовлечены в организацию <оранжевой> революции.
Известный английский драматург, лауреат Нобелевской премии 2005 года в области литературы Гарольд Пинтер в своей речи в Национальном лондонском театре (10 июня 2003 г.) сказал: <США действительно потеряли рассудок. Невозможно даже представить себе, что они сделают в дальнейшем и на что они готовы пойти. Для этого есть только одно сравнение: нацистская Германия>.
14 мая 2004 года
Как следует из публикации, <на ЦРУ работали по меньшей мере пятеро приближенных нацистского лидера Адольфа Эйхмана, каждый из которых играл заметную роль в уничтожении гитлеровцами евреев. Также в этих документах говорится о том, что ЦРУ пыталось завербовать еще около двух десятков военных преступников и коллаборационистов, причем некоторые из них получали в Соединенных Штатах работу, а двое даже получили американское гражданство. Речь не идет о лицах, которые, скрывая свое нацистское прошлое, пытались обманом получить право на въезд в Соединенные Штаты.
Несколько десятков человек, чье криминальное прошлое было доказано или в этом отношении существовали серьезные подозрения, состояли на американском жалованье, работая в спецслужбах Западной Германии>.
Как говорится, комментарии излишни. Однако отметим, что объединило бывших нацистов и тогдашних американских политиков единое желание: уничтожить СССР, ради чего и произошел этот преступный сговор. И ныне ради уничтожения России США, приняв эстафету, продолжают тот же курс, опираясь на ту же идеологию ницшеанства.
Философия Ницше как единый идеологический фундамент свидетельствует о том, что курс <третьего рейха> в прошлом, курс США в настоящем и курс нетократии в будущем являются идентичными.
Кто такие нетократы
Здесь мне могут возразить: ведь в самом начале нашего повествования было сказано, что нетократическое общество состоит из высшего класса (нетократии) и низшего класса (консьюмериата), что уже само собой свидетельствует о наличии отношений главенства и подчинения. То есть здесь можно предположить существование чего-то подобного иерархии. Но это обманчивое представление. Дело в том, что в иерархическом устройстве подданные знают, кто стоит во главе предприятия (учреждения), в котором они работают, кто руководит страной, где они живут, и, наконец, они знают Бога, в которого верят, знают его заповеди и путь к спасению. Иерархия строится на открытости вышестоящих для нижестоящих. Это сознательное, осознанное подчинение. В сетевом устройстве, наоборот, консьюмериат, которому предоставлена якобы свобода, не знает, кто на самом деле осуществляет руководство и куда его ведут. В сети все скрыто и все анонимно. Сеть строится на закрытости вышестоящих от нижестоящих, слепо идущих по колее, в которую их загнали нетократы, не осознавая, что в конце их ждет погибель, потому что сеть закабаляет их не только физически, но и психологически и, главное, духовно. Эта анонимность духовной цели, которую реализуют нетократы в отношении консьюмериата в сетевом устройстве, есть не что иное, как главный принцип деятельности тоталитарных сект, так активно навязываемых нам Вашингтоном. Секты как раз имеют в чистом виде сетевое устройство, в которое хотят загнать Россию и наш народ.
Как следует из сетевой доктрины, управленцы делятся на три центральные группы: этерналисты, нексиалисты и кураторы.
Этерналисты (от англ. eternal — вечный) призваны формулировать новые <вечные истины>, по сути, религию сети, которая насаждает и оправдывает нетократическое устройство и объективно направлена на жесткое вытеснение великих восточных цивилизационных традиций: православной, исламской, конфуцианско-буддийской. Создавая иную привлекательную для консьюмериата потребительскую мораль, этерналисты вовлекают людей в сеть, формируют сетевое сознание и сетевую духовность нетократического общества. Все это полностью соответствует ницшеанской философии о переделывании мира под стандарт богоборческих ценностей. Так утверждается особая, доселе неизвестная человечеству формация — духовное рабство, коим фактически является нетократия. Этерналисты, в сущности, ассоциируются с учеными и духовными лицами, вырабатывающими платформу для нетократической системы.
Рабов нужно держать в узде, подчинив их определенным хозяевам (рабовладельцам). Их функцию выполняют нексиалисты. Они обеспечивают связи, формируя из тех, кто попал в сеть, прельстившись <новыми истинами>, связанные группы (от англ. nexus — связь, связанная группа). Эти группы подконтрольны своим хозяевам-нексиалистам, которые, как сказано в сетевой стратегии, <приходят на смену предпринимателям>. Поэтому нетократы активно борются против национального предпринимательства как такового, потому что оно мешает утверждению новых рабовладельцев-нексиалистов. Пока существует национальное предпринимательство, объединяющее людей на принципах авторитета добросовестного труда и служения Отечеству, сеть не сможет утвердиться. Для нее всегда будет существовать <опасность> христианской и национальной альтернативы в экономическом укладе государства. Пока существует этот уклад, люди, даже попав в сеть, могут вернуться на путь истины и спасения и вырваться из нетократического плена.
Учитывая эти обстоятельства, нужно четко понимать, что действующие ныне сетевики крайне заинтересованы в том, чтобы не только вбить клин между народом и национальными предпринимателями, но и столкнуть их в разрушительной для государства борьбе. Результатом этой борьбы должен стать отход народа от участия в созидательном труде в союзе с национальными предпринимателями и его вовлечение в сеть.
Управляют сетевым обществом кураторы, которые представляют собой самую могущественную из трех ключевых групп нетократии. Они <должны занять место политиков>, указывать путь и обеспечивать связь между этерналистами-философами, формирующими духовную платформу сетевого мироустройства, и нексиалистами, создающими его материальный (экономический) и социальный фундамент. Кураторы, таким образом, концентрируют в своих руках высшую духовную, политическую и экономическую власть, стирая между ними грани и, по сути, упраздняя традиционную веру, политику и экономику.
На взаимодействии кураторов, этерналистов и нексиалистов — трех групп, образующих нетократию, — построено нетократическое общество.
Консьюмериат и глобализация
В чем же специфика консьюмериата и чем он отличается от низшего класса капиталистического общества?
Стратеги нетократии исходят из того, что <основная характеристика крестьян и промышленных рабочих при капитализме состояла в том, что они обеспечивали своих хозяев физической силой>, были <физическими> работниками, выполняли <функцию сырья или затратной статьи для предприятий правящего класса.
Определяющей характеристикой нового низшего класса является не то, что и как он производит, а то, что и как он потребляет. Человека, таким образом, доводят до уровня животного, биологического состояния, превращают в нечто скотоподобное, расчеловечивают.
Идеологи сети пишут об этом очень образно: <Это напоминает процесс фотосинтеза. Реклама есть солнечный свет, потребитель – растение, преобразующее свет в энергию, необходимую для биологического развития>.
Вместо цивилизационной идентичности, являющейся стержнем, с которым ассоциирует себя иерархическая личность, всплывает то, что можно назвать <потребительская идентичность>. Человек перестает отождествлять себя по принципу принадлежности к той или иной цивилизации, народу, стране, а начинает идентифицировать себя по признаку принадлежности к группе, потребляющей те или иные товары. Вот что написано о том, как формируется эта потребительская идентичность и одновременно с ней — консьюмериат: <В мире нетократического телевидения какая-либо ощутимая разница между рекламой и самой телепередачей исчезнет. В каждой детали будет размещен тот или иной товар. Актеры становятся товаром, продающим самого себя в те моменты, когда они не продают другие товары во время рекламных пауз. В свою очередь товары тоже становятся актерами, продающими и себя, и других актеров, участвующих в их рекламе. Результат – реклама во имя рекламы чего-то еще. Для консьюмериата, которому одинаково недостает возможностей и желания активно участвовать в этом процессе, пассивное принятие установленных свыше правил игры остается едва ли не единственно возможной практической альтернативой. Вы участвуете выбором между разными брендами стирального порошка. Вот как вас просят реализовать себя в консьюмериате и создать индивидуальный стиль жизни путем выбора между порошком Х и порошком У для ваших грязных полотенец и белья. Вы выбираете порошок Х или порошок У. Выбирайте свою идентичность и получите бесплатный пакет>.
Материальное производство и материальный фактор в нетократическом мироустройстве становятся вторичными и несущественными. Это объясняется тем, что <в эпоху, когда производство товаров и услуг все больше становится делом автоматизированных заводов или дешевой рабочей силы в далеких странах, сама трудовая деятельность уже не является организующим принципом общества>.
В связи с этим важно подчеркнуть, что трудовая деятельность не случайно попала под прицел нетократов. Ведь она является организующим принципом не только общества, но и государства и носит иерархический характер. Труд как таковой с точки зрения иерархического сознания — это не только и не столько зарабатывание денег, но бескорыстное служение вере, Отечеству, семье, то есть всему тому, что имеет стержнем иерархию.
Нетократия вовлекает консьюмериат в процесс глобализации, через которую происходит установление сетевого миропорядка.
Причем его идеологи различают два типа глобализации: глобализацию по-капиталистически и глобализацию по-нетократически.
Как пишут нетократы, <процесс капиталистической глобализации – это чисто экономическое явление>. Основная идея проекта — создать глобальный рынок и освободить его в целях увеличения прибылей от всяких национальных и государственных ограничений, включая законы, всевозможные тарифы, правила поведения, налоги и т. д.
<Нетократическая глобализация – совершенно иное дело. Это скорее социальный феномен, базирующийся на новых возможностях коммуникации между различными культурами>.
Обе формы глобализации определяются как <электронный колониализм>. Только для буржуазии это колониализм экономический, а для нетократии — колониализм культурный.
Иными словами, если капиталистические глобалисты стремятся достичь экономической власти над миром, то нетократы имеют целью захватить контроль над сознанием (ментальным пространством) и душой (пространством духовным).
Формированию нетократического устройства во многом способствуют решения, принимаемые международной элитой в русле идеологии нетократии. Назовем их сетевыми решениями, то есть решениями, имеющими сетевые последствия. Причем власть конкретного государства, которому это решение навязывается, может не понимать, что, идя навстречу требованиям сетевиков, она действует против себя, против государства и против народа.
К сетевым решениям относятся решения, направленные на денационализацию и колонизацию государства, уничтожение национальной идентичности, деиерархизацию общества и религиозного сознания.
К сетевым решениям необходимо отнести также меры, следствием которых является непосредственное или косвенное внедрение сетевых организаций на территорию государства.
Если взять пример России, то это внедрение на ее территорию и территорию постсоветского пространства всякого рода иностранных неправительственных организаций и сект. Особо стоит сказать о международных преступных сетях. Они тоже внедряются на территорию России, но опосредованно. Примером тому служит проблема незаконной миграции. Как следует из сообщений западной прессы, на 16-й встрече на высшем уровне ЕС-Россия, состоявшейся 4 октября 2005 года в Лондоне, было достигнуто соглашение о реадмиссии, которого ЕС давно добивался, то есть о том, что Россия будет принимать обратно незаконных мигрантов, задержанных на территории Европы.
Подробную оценку проблемы реадмиссии дают доктор юридических наук, профессор Аслан Абашидзе и Елена Киселева из Российского университета дружбы народов. Они пишут, что сущность соглашений о реадмиссии составляют взаимные обязательства государств принять обратно своих граждан, граждан третьих стран и лиц без гражданства, незаконно прибывших на территорию договаривающейся стороны или остающихся там без законных оснований, если данные лица прибыли с территории этой договаривающейся стороны.
Кроме того, договоры о реадмиссии — это дорогостоящее дело для принимающей незаконных мигрантов стороны. Эти договоренности предусматривают создание технических возможностей для управления процедурой и операциями по перемещению нелегальных мигрантов, а также установление правил возмещения затрат, защиты данных и соблюдение прочих международных прав и обязательств.
Отмечается, что направленность миграционных потоков в Европу от южных границ через западные повлечет необходимость значительных расходов РФ на транспортировку нелегальных мигрантов через огромную территорию. Соблюдение прав человека в процессе реализации подобных соглашений также потребует дополнительных организационных и материально-технических расходов.
По мнению экспертов, для государств — членов ЕС выгоднее заключить соглашения о реадмиссии с Россией, чем пытаться выслать нелегальных мигрантов на родину. При этом для того, чтобы соглашение о реадмиссии было выгодным для России, необходимо начинать такого рода переговоры не с государствами, которые будут возвращать мигрантов нам (то есть с Европой), а со странами, куда будем возвращать их мы, то есть с государствами Закавказья, Центральной и Восточной Азии. Специалисты убеждены в том, что существование безвизового режима в рамках СНГ лишает Россию такой перспективы. Следовательно, подписание соглашения с ЕС о реадмиссии будет означать то, что нелегальные мигранты будут оставаться в РФ.
Но поскольку нелегалы, как правило, связаны с международными сетями, занимающимися незаконной миграцией, это означает расширение присутствия сети в России и ее дальнейшую (куда уж, кажется, больше) криминализацию — иными словами, дестабилизацию обстановки в нашей стране. В своей первой речи в Гааге С. Милошевич сказал, что для того, чтобы уничтожить Югославию, западные разведслужбы собрали преступные элементы буквально со всей Европы и бросили их в Косово. Так сети используются в контексте стратегии сетевой войны как средство расправы с неугодными режимами и уничтожения государств.
Навязанное России Евросоюзом соглашение о реадмиссии является одним из примеров сетевых решений, действующих в интересах сети и с помощью сети.
Сетевая война
В узком смысле сетевая война — это война, в которой используются компьютерные технологии и новые возможности обеспечения связи и коммуникации. Сеть здесь используется как технический инструмент, не выходя за жесткие рамки, ограниченные технологическими потребностями пользователей.
В широком смысле сетевая война — это война сети против иерархии, ведущаяся сетевыми структурами против структур иерархических с использованием сетевой стратегии и сетевых методов. Чтобы дифференцировать терминологически сетевую войну в узком смысле и сетевую войну в широком смысле, целесообразно присвоить им следующие имена: сетевая технологическая война и сетевая тотальная война.
Остановимся подробно на каждом из двух видов сетевой войны. Сетевая технологическая война подтверждает тот факт, что сетевые компьютерные технологии получили широкое распространение в военном деле. С их помощью устанавливается и поддерживается взаимодействие войск при проведении боевых операций, синхронные, точные, одновременные и системные удары по целям противника.
Точное бомбометание стало возможным благодаря эффективным системам связи, которые позволяют войскам, выявившим объект для поражения на земле, <вызывать> воздушную огневую мощь, способную нанести сокрушительный удар.
Расчеты, проведенные специалистами Пентагона, свидетельствуют, что во Вторую мировую войну для уничтожения единственной цели требовалось 1500−3000 боевых вылетов. Во время войны в заливе этот показатель сократился до 10. Ныне благодаря достижениям в области компьютерных сетевых технологий самолет за один вылет может поразить от 10 до 16 целей.
Сетевые технологии значительно расширили возможности обладающих ими вооруженных сил, делая их практически непобедимыми и опасными для противника, лишенного доступа к этим достижениям.
Отметим, что полувоенные операции ведутся с использованием полувоенных формирований, то есть банд боевиков, не относящихся к регулярным силам. Это могут быть сетевые структуры типа <Аль Каиды>. С подобными сетевыми формированиями столкнулись наши войска в Чечне. В силу того, что эти формирования являются ячейками сети, связанными с зарубежными центрами, с ними очень трудно бороться, оставаясь только в пределах Российской Федерации.
Используя сетевые полувоенные формирования, США могут достигать далеко идущих целей, примером чему служит противодействие советским войскам в Афганистане с помощью <Аль Каиды> и связанных с ней талибов.
Вообще, некоторые операции боевиков за рубежом, которые официальный Вашингтон может даже резко осуждать, неожиданным образом оказываются на руку американской правящей элите. В результате успешного проведения таких операций удается подчинить волю страны, подвергшейся нападению, воле руководства США, то есть достичь целей войны, сетевой войны.
Так сетевые полувоенные формирования, ведущие сетевую войну, своими действиями могут добиваться далеко идущих целей, которые трудно решить с помощью дипломатии или традиционной войны.
Особенностью сетевой войны является то, что субъектами ее ведения оказываются негосударственные, невоенные (или полувоенные) и криминальные структуры. Они образуют армию нетократии, которая не подчиняется традиционным нормам международного права, касающимся ведения войны. В войну вовлекаются невоенные структуры, которые достигают военных целей намного успешнее, чем регулярные войска. В этом заключаются нетрадиционность сетевой войны и опасность того, что сам факт ведения подобной войны трудно распознать, а следовательно, своевременно организовать сопротивление.
Но даже если сопротивление будет организовано, его будет трудно вести по причине того, что придется столкнуться с иррегулярными криминализованными формированиями, ведущими войну без правил, или, как неправительственные организации, на анонимных основаниях, прикрываясь невоенными лозунгами борьбы за демократию.
В связи с этими трудностями возникает крайняя необходимость разработки стратегии антисетевых действий и антисетевой войны, стратегии, которая в настоящее время становится одним из важнейших условий обеспечения нашей безопасности и обороноспособности. В силу специфики сетевой войны эта стратегия должна предусматривать как военные, так и невоенные, а также полувоенные (иррегулярные) действия, ориентированные на противодействие сетевым структурам.
Этика нетократов
Мораль сети, отрицающая Бога, строится на ненависти, абсолютной вседозволенности, презрении к человеческой личности и утилитарном к ней отношении. На самом деле мораль в традиционном понимании упраздняется, объявляется патологией, заменяется безнравственностью, которая становится нормой.
Одним из фундаментальных принципов, определяющих межличностные отношения, называется естественным отбором. То есть то, что традиционно соотносилось с миром животным, теперь переносится на мир людей. Мораль, таким образом, лишается человеческого, духовного измерения и низводится на биологический уровень. Нетократия — это не только освобождение от норм морали — это ее полное забвение и упразднение. Именно так понимается нетократами свобода: как вседозволенность, произвол и безответственность. Путь к такой <свободе> прокладывает тотальная либерализация, внедряемая через насильственную демократизацию всех и вся. Насилие это может быть как психологическим (для особо незащищенных), так и вооруженным (для особо сопротивляющихся).
Но если мерилом отношения к человеку становятся биологические законы животного мира, связанные с естественным отбором, то естественным объявляется сравнение и ранжирование людей по их генетическим возможностям. В катехизисе нетократии записано: <Что может быть более естественно, чем сравнение и ранжирование, – ведь в этом заключен естественный отбор, а какой принцип селекции может быть более естественным, чем генетический?> Вам это ничего не напоминает? Ведь эта человеческая селекция напрямую связана с евгеникой, которой занимались фашисты. С этих позиций нетократы дали еще одно определение власти новых избранных — <генократия>.
Этот цинизм многое ставит на свои места. К власти над миром допускаются только те, кто объединен генетической или этногенетической общностью. Другие люди или народы процесс селекции не пройдут. Они подлежат жестокой эксплуатации и уничтожению как слабые и неполноценные. Фашизм всегда связан с расизмом. В этом заключается истинная сущность сетевого мироустройства и этики нетократов.
Манипулирование генами планируется сделать повсеместной практикой. <Связь между сексуальностью и воспроизводством потомства исчезает. Секс становится скорее хобби, проявлением индивидуальности без каких-либо желательных или нежелательных последствий. Воспроизводство же будет все больше происходить под строгим лабораторным контролем. Кто чей родитель – сложный вопрос в ситуации, когда половые клетки, которые в принципе могут быть откуда угодно, будут помещаться в искусственные утробы. "Беременности" будут тщательно отслеживаться. К моменту "рождения" нежелательные сюрпризы будут значительно реже (иными словами, таких детей будут просто убивать. – Т.Г.): Также в значительной степени можно будет программировать потомство и даже наделять его качествами, которые мы раньше вряд ли расценивали как человеческие>. Идеологи сети считают свои планы абсолютно реальными, так как, по их мнению, слабеющая государственность (что, заметим, связано с отходом от иерархичности) не сможет противостоять растущей силе нетократии и мультинациональных биотехнологических компаний. Ситуация в силу внедрения сетевого принципа полицентризма в этике, то есть допустимости существования множества разнообразных этических эталонов, выйдет из-под государственного контроля. Сообщается, что уже сейчас <наиболее продвинутые генетические исследования ведутся в тиши закрытых от постороннего глаза лабораторий, в законспирированных частных владениях>.
Этика нетократии определяется как <гипербиологический прагматизм>. Этично все, что прагматично, что служит потреблению. И тогда оправданно клонирование человеческих существ, которые будут потом использоваться как некая биомасса в качестве доноров органов для своих владельцев. Нетократы пишут: <На основе накопленной информации уже сейчас мы вплотную подошли к возможности создания наших собственных трансгенных клонов, идентичных нам во всем, кроме того, что мы желали бы изменить: без близорукости, облысения – да всего, чего угодно. Эти слегка отредактированные копии могут даже выступать в роли живых хранилищ резервных органов на тот случай, если нам вдруг потребуется свежая, не затронутая воздействием алкоголя печень>. То есть эти человеческие существа, клоны, будут создаваться и выращиваться как скот на убой, поскольку <то, что неэтично сегодня, завтра будет принято повсеместно>.
Отход от иерархического принципа моноцентризма в политической власти и религиозном сознании и связанная с этим утрата христианских ценностей как главного критерия в этической оценке биотехнологий <делает все это вполне возможным, даже если и большинство граждан выступали бы против клонирования. В информационном обществе правит не тот, кто голосует, а тот, кто потребляет>. За примерами, подтверждающими этот вывод зоолога Мэта Ридли, который приложил законы животного мира к миру человеческому, ходить далеко не приходится. <Как только выяснилось, что имеется значительное число бездетных семей, которые жаждут иметь детей и могут щедро оплатить свое счастье, возможность появилась. Сегодня зачатие в пробирке – рутинная процедура. Ближайшее будущее готовит нам целый ряд подобных нововведений, отвечающих этике нетократии>, которым не смогут воспрепятствовать утратившая иерархичность слабая государственная власть и потерявшее опору в вере общество.
<Фрагментация> России
В качестве примера можно привести Россию и проникновение в стратегически важные отрасли нашей экономики других центров управления и сетевого воздействия, в качестве которых выступают американские компании. Так связанная с кланом Бушей
Как следует из публикации американской
По сообщениям американских источников, связанная с вице-президентом США Диком Чейни компания
В этом же ряду нетократизации нашей экономики следует рассматривать предложение, сделанное Дональду Эвансу, бывшему министру торговли США и другу президента Джорджа Буша, стать главой совета директоров <Роснефти>, которая на тот момент на 100% принадлежала государству. И хотя Эванс отказался, сам факт этого предложения свидетельствует о допустимости появления еще одного наднационального центра управления компанией. Не будет преувеличением сказать, что эти перечисленные выше центры будут проводить антинациональную и антигосударственную политику. Ведь американо-израильский аналитический центр
Мощная по своим разрушительным воздействиям сетевая стратегия фрагментации сейчас масштабно реализуется против России. Ее активно пытаются деиерархизировать и путем внедрения еще одного, помимо внутреннего, внешнего центра управления, установить многовластие, расчленить, лишив суверенитета.
Мы, правда, и сами помогаем нашим противникам, скатываясь на принципы сети, занимаясь фрагментацией своей державы. Примером тому является наше руководство, обуреваемое идеей переноса части столичных полномочий из Москвы в Санкт-Петербург. Нам бы ваши заботы, господа. Ну понятно, ретивые угодники хотят угодить президенту. В этом усердственном бдении, как говорится, <лучше перебдеть, чем недобдеть>. Наверное, и деньги лишние появились. Они решили, что уровень благоденствия нашего народа и так зашкаливает. Народ обалдел от обрушившегося на него изобилия, и ему уже ничего не нужно. <А куда эти лишние деньги деть?> — задумались угодники. И придумали перенести часть столичных полномочий из Москвы в Санкт-Петербург, видимо, полагая, что кто-то из политической элиты, путешествуя из Петербурга в Москву, возьмет да и сочинит, подобно Александру Николаевичу Радищеву, что-то гениальное. Условия для творчества ведь надо создавать, а то в тиши кремлевских кабинетов что-то не пишется.
Ну и к тому же дорогу хорошую между этими городами построили, то есть с одной традиционной бедой для России справились, а о другой беде задумываться не приходится, поскольку нужно осуществлять дерзкие планы, придуманные теми, кто, надо полагать, оказался в этой, другой российской беде.
Вот только все это будет иметь вовсе не шуточные последствия для России, поскольку ведет к сетевой фрагментации. Нетократы считают, что в традиционном государстве как географическом образовании власть была представлена в форме централизованной системы, <то есть все полномочия исходили, а вся информация сходилась в одном четко определенном месте – столице. Эта организация власти и образ центра, окруженного провинциальной периферией, наложили свой отпечаток и на образ мышления, на представление об обществе и мире. Моделью был христианский рай с Господом Богом и его ангелами: Столица и есть глава всей нации, источник законов и центр информации, а также символ всех ценностей, вокруг которого нация консолидируется>.
Вот так, ни больше ни меньше. Распыление столичных функций будет иметь самые разрушительные последствия не только для нашей государственности. Это окажет негативное влияние на <образ мышления, на представление об обществе и мире>. Учитывая это определяющее значение столицы, предлагаемые меры неизбежно подорвут национальное и государственное единство.
Если посмотреть на это с точки зрения идеологии сети, то вся эта переносная деятельность есть не что иное, как-то, что названо у них <фрагментация>, физическая фрагментация символа державной государственности. Но сейчас у нас довольно широко и беспрепятственно идет активная информационная кампания, направленная на психологическую фрагментацию этого символа в сознании народа. Образ Москвы стремятся всячески дискредитировать и, таким образом, вольно или невольно вызывают в массовом сознании населения страны чувство зависти и ненависти к столице, желание отторгнуть ее и нанести ей вред. То есть разрушить все то, что столица символизирует. Все это полностью укладывается в планы сетевиков по ослаблению и уничтожению государства через его деиерархизацию, которая предусмотрена для этапа перехода от иерархии к плюрархии.
Мы можем сколько угодно возмущаться и протестовать против оккупации нашей политики или экономики противниками России. Вся наша борьба будет подобна сражению с ветряными мельницами, поскольку мы не затрагиваем фундаментальных глубин, первопричины. Мы не понимаем, что все это лишь отдельные следствия всепроникающего воздействия сети. Стратегия нетократии состоит в том, чтобы мы не увидели системного характера сетевой агрессии и ее главной мишени — иерархии. Не осознавая того, что дело в системе и нужно сражаться против нее и во что бы то ни стало защитить иерархию, мы становимся послушными марионетками сетевиков, играя в поставленной ими грандиозной планетарной трагедии. Они, издевательски смеясь, смотрят, как мы изнуряем себя и распыляем свои силы в бесконечных межпартийных, или межфракционных, или межэтнических, или межконфессиональных баталиях, как мы обличаем кого-то за приверженность авторитаризму или либерализму с его демократией. Видя тщетность своих усилий, мы теряем надежду, предаемся отчаянию, опускаем руки и хотим куда-нибудь убежать, эмигрировать, виня <пассивный>, <не способный к борьбе> народ, продажную власть и т. д. и т. п. Но народ как раз оказывается намного мудрее. Эта врожденная мудрость и Божия милость сдерживают его от включения в бесперспективную брань против внешнего, потому что он хочет увидеть, понять глубину. Потому что все эти партии, всевозможные сепаратистские движения, олигархические структуры, всевозможные секты — это оружие развернувшейся битвы, элементы сетевой стратегии. Для того чтобы выиграть брань, нужно разработать стратегию защиты и утверждения иерархии, стратегию, которая одновременно будет носить антисетевой характер. Человек должен проникнуться духовным содержанием этой битвы. Он должен понять, что есть источник зла и что нужно отстоять. В этом заключается важнейшая проблема обеспечения нашей обороноспособности. Ведь решение какого вопроса является на Руси главным условием достижения победы в войнах? Не вопроса <чем воевать?> и даже не <кому воевать?>, а вопроса <за что умирать?>.
