Бабушка под куполом

Высота восемь метров, качается лестница, сыплется штукатурка. А еще ветер. И боль в плече — все-таки 75 лет. В этом возрасте Светлана Ильинична АСЕРЬЯНЦ сама расписала храм — изнутри и снаружи

В комнатке, которую решили отвести под крещальню, разобрали полы. Отец Николай пригласил печника. Тот из подпола возвел каменный столб, потом уже сверху установили саму купель. Светлана Ильинична обложила печурку плиткой, застелила кусочек пола, размывала старую побелку, смывала плесень и белила заново. «Наверное, самое замечательное в Светлане Ильиничне то, что она при всей своей кипучей предприимчивости ничего не делает без благословения. А если дело не спорится, просит отслужить молебен», — рассказывал отец Николай. Плитку она делала в своей московской мастерской. Сама лепила, расписывала, обжигала. Еще выковала металлический подсвечник. Правда, с ковкой сын Андрей помогал — он скульптор, работает в основном по металлу.
«Крещальня наша — это чудо света, — радуется отец Николай. — Крестим с полным погружением. Из Московской и Тверской областей к нам креститься приезжают только ради этой купели. Для новорожденных младенцев есть чан. А если ребеночек сидеть уже умеет, то сначала на ступенечку сажаем и только потом окунаем. Детям это занятно. Да и взрослые воспринимают как диковину». А Светлана Ильинична рассказывает: «Пригласил отец Николай каменщика, который раствор небрежно так плюхает! Уж лучше б я сама купель выложила. Я на каменщика бы выучилась. Пусть медленнее, зато аккуратно бы кирпичики положила!» Когда купель была готова, обнаружилась течь. Обложили плиткой. Течь уменьшилась, но не исчезла. Плитку Светлана Ильинична отдирала и перекладывала заново, непрестанно творя Иисусову молитву. Через какое-то время течь «самоликвидировалась».
Вместе с батюшкой Светлана Ильинична была готова отремонтировать и весь храм собственноручно: «Отец Николай, нужно все успеть сделать, пока нас паралич не разбил». На свое самочувствие внимания не обращала: «Пока смогу двигаться, буду при храме что-то делать». Хотя и не думала, что с больной ногой придется каждый день карабкаться на леса и, превозмогая боль в плече, рисовать. Держать руку на весу целый день не всякому и здоровому человеку под силу.

«Крестись, тогда расписывай»

Преображенская церковь села Спасское Тверской области в 2005 году отпраздновала свое 200-летие. В юбилей на стенах храма красовались фрески, написанные его прихожанкой — 75-летней Светланой Ильиничной Асерьянц (Вайнштейн-Машуриной). Светлана Ильинична — скульптор-монументалист. Родилась в семье атеистов. Крестилась после 60 лет. Но иконы в ее жизни были всегда. Родители, архитекторы, влюбленные в живопись, покупали книги об иконописи, хранили святые образы, учили дочь видеть их красоту. А потом Светлана и сама стала рассматривать иконы, посещать службы в храме, но о вере не задумывалась. Много времени занимала учеба, прибавила забот ранняя смерть мамы. Мама умирала в мучениях. По ее желанию все иконы, какие были в доме, поставили к ней поближе. Просила, чтобы помогли приложиться.
Из-за того что в семье Православие не отрицали, но и не принимали, до 60 лет Светлана Ильинична ходила в храмы, не помышляя о крещении. Все изменилось в Преображенской церкви одним летом. Из деревеньки, где у нее была дача, до храма в селе Спасское — около трех километров. Их Светлана Ильинична проходила, чтобы посмотреть на чудесную икону Богородицы, написанную на Афоне, на удивительной красоты эмали в «летнем» приделе во имя святителя Николая. Некоторые иконы, и так отчасти поврежденные временем, были отбиты «варварами»: храм часто становился жертвой воров, которые все, что не могли унести, ломали. Светлана Ильинична предложила батюшке отреставрировать часть икон. Сейчас она вспоминает это с улыбкой: «А ты крещеная? — спросил батюшка. — Если покрестишься, тогда можно и попробовать одну иконочку отреставрировать». Я и покрестилась. Дал мне батюшка одну самую «плохонькую», уж и не видно, кто изображен. Я сама клей варила, сама цвета с лупой подбирала. Но с работой справилась, и батюшка мне доверять начал. Его перевели потом на другой приход, а настоятелем церкви Преображения назначили протоиерея Николая Сергиенко. Уж 13 лет мы с ним знакомы".

«Смывай побелку — пиши иконы»

Роспись храма началась с устроения крещальни. После того как высохла побелка, на потолке проступило пятно. То ли плесень не смылась, то ли умения у Светланы Ильиничны не хватило. Тогда она предложила батюшке написать в том углу ангела. А батюшка сказал, чтоб и второго написала, для симметрии. Пришлось вновь размывать побелку — пишут-то по штукатурке, лучше — по сырой. И краски сразу видно, и прочное соединение основы и красочного слоя гарантировано. Но писать по-сырому у Светланы Ильиничны не было возможности — храм заново не штукатурили. Решили писать по старой штукатурке. Чтобы добиться яркости красок, взяли пигменты — окиси металлов. А растирали их на яичных желтках и творожной сыворотке. Хохлатки и рябушки несли яйца в зарослях крапивы, да там бы и оставили их пропадать, но хозяйки с радостью приносили эти нехитрые дары храму. А когда требовалось покрыть красочным слоем большие поверхности, в ход шла сыворотка от домашнего творога одной из прихожанок.
Леса отец Николай установил сам. Огородил поверху досками, чтобы Светлана Ильинична не свалилась. И каждый день мастерица поднималась к сводам храма — с краской на лотке, веревочкой привязанном к шее. По словам Светланы Ильиничны, работать так было легко. Только пришлось приобрести поближе к храму домик, чтобы, спустившись на землю затемно, не шагать на ночлег три километра. Отец Николай позаботился и о питании: постную пищу, горяченькую и вкусную, с пылу с жару, поднимали прямо наверх.
После того как на сводах появились ангелы, понадобилось расписать крещальню. Потом храм снаружи украсить. Иконописиц и настоятель храма долго сверялись с книгами, соотносили замысел с канонами и иконописной символикой, служили молебен, и только после этого на стене появлялось изображение, намеченное угольком. Во фресках, изображающих Крещение Руси и Страшный суд, Светлана Ильинична отступала от книжных прорисей: «Мне просто казалось — вот здесь должен человек стоять. А вот тут дерево растет. Как-то даже испугалась, пригласила своего друга-искусствоведа. Он меня успокоил. Нет у меня идеально каноничного полотна, но из рамок православной иконописи я не выходила».
Самое страшное было расписывать стены снаружи: там отец Николай не смог построить леса. Приставили лестницу. Поднимаешься — в руках кисти, на шее краски, ветер тебя столкнуть пытается… Чтобы написать икону святой великомученицы Екатерины, Светлане Ильиничне пришлось лечь на живот и распластаться по лестнице. Сама она считает, что это было даже лучше, чем на спокойных лесах: икона, написанная в постоянной молитве, особенно красива. А лучшими иконописцами были монахи. Как ни странно, Светлана Ильинична убеждена, что женщина вообще не должна браться писать иконы. Слишком у нее сусально получается, слишком сладенько. Как пример приводит икону Покрова Божией Матери на стене крещальни: «Матерь Божия у меня получилась не такой строгой, как нужно. Отец Николай посмотрел, сказал: „Переделай“». Хотя Светлана Ильинична следует канонам, каждая икона имеет легко узнаваемый стиль художницы — непосредственный, немного детский, очень личный. Строители, которые сейчас ремонтируют храм, даже считают, что ее святая Екатерина внешне очень похожа на саму Светлану Ильиничну.

Сейчас храм реставрируют на деньги спонсора. Приехали мастера своего дела. Осмотрели штукатурку. Некоторые фрески пришлось сколоть, чтобы оштукатурить храм заново. Иначе в скором времени они отлетели бы сами. Светлана Ильинична говорит: «Это даже хорошо, что скололи: может, наймут профессиональных реставраторов. А мы с отцом Николаем им помогать будем. Потрудимся еще при храме».

http://www.nsad.ru/index.php?issue=19§ion=10 009&article=443&print=1