 |
| Гудок | Олег Назаров | 13.08.2005 |
Одной из первоочередных задач Советской власти долгое время оставалась борьба с бандитизмом — явлением, сопровождающим многие социальные катаклизмы.
Северный Кавказ, естественно, не являлся оазисом спокойствия и благоденствия. Особенно неблагоприятной была ситуация в горных районах. Прежде всего в Чечне. «Нет почти ни одного горца, у которого не было бы трехлинейной винтовки и к ней 150 — 200 патронов», — отмечал в своем докладе в СНК РСФСР Григорий Орджоникидзе. Тревожные факты отражены в печати того времени. «Везде и всюду население аулов стонет от бандитизма», — констатировала «Горская правда» 22 июня 1921 года.
Следует особо подчеркнуть, что и в то время чеченские бандиты пользовались поддержкой из-за границы. Эмиссары целого ряда стран регулярно наведывались на Северный Кавказ. К примеру, в январе 1921 года в чеченском ауле Беной побывал турецкий офицер Сами Султан. Имам Дагестана и Чечни Нажмутдин Гоцинский не прекращал попыток придать бандитизму политический характер. В этих целях он стремился сплотить вокруг себя всех недовольных Советской властью.
Подтверждение этому находим в информационном обзоре штаба 9-го стрелкового корпуса о развитии бандитизма в районах дислокации частей корпуса за июль — сентябрь 1924 года:
«Чечня является букетом бандитизма. Количество главарей и непостоянных бандитских шаек, совершающих грабежи, главным образом на соседних с Чеченской областью территориях, не поддается учету.
Все эти группировки чаще всего действуют мелкими шайками в 7 — 8 сабель во главе отдельных бандитов. Причем бандгруппировки Кагирова и Эстемирова имеют между собою связь и иногда выступают совместно.
Главарь бандитских организаций в Ингушетии, Кабардино-Балкарской и Осетинской областях Т.-Х.Шипшев также в течение этих трех отчетных месяцев после грабежей возвращается в Чеченскую область, в Урус-Мартановский район. Бандиты с награбленным возвращаются в свои аулы и открыто продают награбленное на базарах».
Крупномасштабная операция по искоренению бандитизма в Чечне пришлась на 1925 год. В качестве целей предстоящей операции были определены изъятие имевшегося в распоряжении бандитов оружия и поимка их главарей. Подготовка к проведению операции велась энергично и обстоятельно. Для участия в ней были привлечены войска Северо-Кавказского военного округа в составе 4840 пехотинцев и 2017 кавалеристов. Они располагали 130 станковыми и 102 легкими пулеметами, а также 22 орудиями и 8 самолетами. Им в помощь был выделен 341 сотрудник ОГПУ, а южное направление прикрыли заградотряды НКВД общей численностью 307 бойцов.
27 августа одновременно тремя колоннами они начали движение с севера, запада и востока. В ряде мест (например, в Урус-Мартане) бандиты оказали упорное сопротивление. Их подавили мощным артиллерийско-пулеметным огнем. В вышедших в 1999 году мемуарах «Так было» Анастас Микоян писал о том, что имам Гоцинский, связанный с турками и англичанами, располагал вооруженным отрядом. Гоцинский скрывался в горах, меняя места своего расположения. Чтобы поймать его, чекисты пригласили к себе из сел, где он мог скрываться, стариков и объявили их заложниками. Стариков предупредили, что, если они не скажут, где находится Гоцинский, их села будут подвергнуты артиллерийскому обстрелу, а их самих предадут суду. Далее, по словам Микояна, события развивались так: «Целые сутки уговаривали стариков, но все было безрезультатно. Только после того, как по селу выпустили несколько снарядов с тем, чтобы без разрушения домов жители почувствовали его силу, старики сказали, в каком ущелье скрывался Гоцинский. Так его и нашли».
О том, что происходило в селениях после их взятия, в частности, говорится в политдонесении Полевого управления СКВО, которое подписано его начальником Василием Володиным и заместителем начальника Василием Улесовым: «Как правило, после разоружения аулов устраиваются митинги, которые обязательно проходят под лозунгом разъяснения целей и задач прихода в Чечню Красной Армии, а также вопросов международной и внутренней политики СССР.
Выступления командиров и политработников выслушиваются чеченцами (через официальных переводчиков) с большим вниманием и интересом. Нередко митинги заканчивались национальными танцами и другими увеселениями (спортвыступления, вечера самодеятельности). В одном ауле на митинге присутствовало до 60 женщин».
В разных аулах красноармейцев встречали по-разному. 8 сентября о ходе операции в Москву доложил Уншлихт, который к тому времени стал заместителем Председателя Реввоенсовета СССР. Он сообщал, что части Красной Армии встречали «весьма различные отношения со стороны местного населения. С одной стороны, все способные носить оружие уходили в горы, были случаи встречи хлебом-солью».
Добавим, что в процитированном выше политдонесении есть такой фрагмент: «11 аулов Шатоевского округа представили оружие к Полевому штабу сами, выслав делегации во главе с почетными стариками, муллами (винтовок — 488, револьверов — 27, патронов — 957). За сбором этого оружия не высылалось ни одного красноармейца».
Через несколько дней операция была победоносно завершена. Точные данные по изъятому у бандитов оружию привести возможным не представляется, так как в имеющихся источниках есть расхождения. Но и по самым скромным подсчетам, количество изъятых винтовок не опускается ниже 21 тысячи, пистолетов — превысило 3 тысячи.
Но помимо изъятого у бандитов оружия операция принесла и другие результаты. Прежде всего чеченское «воинство» удалось обезглавить. Были схвачены не менее известные, чем нынешние басаевы, главари бандитов — имам Гоцинский, а также Атабби Шамилев, Ансалтинский, Эстемиров, Гебертиев, Бело-Хаджи. В числе убитых оказался известный бандит Долгат-Дивлот-Мурзиев. Помимо того, в органах Советской власти были выявлены лица, сотрудничавшие с бандитами. Некоторые из них входили в Чеченский ЦИК, а один даже состоял членом ЦИК СССР.
В своем итоговом сообщении в Москву Уншлихт констатировал: «Причины такого благоприятного окончания операции надо искать в той внезапности, с какой была проведена операция. Местное население, несомненно, в лице ненадежных элементов, не успело даже принять какие-то контрмеры против разоружения. А военный нажим окончательно убедил всех в твердости проводимого решения». Примечательно, что сдача оружия продолжалась и после завершения операции.
Как сообщалось в оперативно-разведывательном отчете о состоянии и борьбе с бандитизмом в СКВО от 4 декабря 1925 года: «В Чеченской автономной области после проведенной операции по изъятию оружия замечается полное затишье в отношении бандитизма и одновременно до сих пор продолжается добровольная явка бандитов и сдача оружия».
Жизнь в Чечне стала более спокойной. К сожалению, не навсегда…
Олег НАЗАРОВ,
доктор исторических наук
Эпилог
Интервью Басаева было воспринято в России как свидетельство двойных стандартов, коими руководствуется Вашингтон в отношении России. Между тем удивляться здесь можно лишь удивлению по этому поводу некоторых наблюдателей. Для всех остальных граждан России сие не новость. Трагедии «Норд-Оста», московского метро, Беслана неизменно сопровождались вспышками антироссийской истерии на цивилизованном Западе. Напомню, что в вышедшей еще в 1998 году книге «Россия в обвале» Александр Солженицын писал о терроре, развернувшемся в Чечне против нечеченского населения. «Чечены произвольно оскорбляли, унижали русских, грабили, отнимали имущество, квартиры, земельные участки, убивали, выбрасывали с этажей из окон, насиловали, похищали женщин и мужчин, и детей из детских садиков… О судьбе этого полумиллиона нечеченов молчала вся российская пресса, столь теперь свободная, молчала все три года!.. И три же года благодушествовали самые знатные российские «правозащитники"… Это и была, как теперь говорят, этническая чистка, но из Боснии она стала заметна всему миру, а из Чечни — никому. Ни ООН, ни ОБСЕ, ни Совету Европы», — с горечью и гневом констатировал писатель.
