 |
| Гудок | Махмут Гараев | 13.08.2005 |
Она разгромила самую большую группировку вражеских войск в Азиатско-Тихоокеанском бассейне — миллионную Квантунскую армию императорской Японии, что насчитывала 1155 танков, 5360 артиллерийских орудий, 1800 боевых самолетов и 25 кораблей, а вдоль границ создала долговременные глубокоэшелонированные бетонные укрепления, связанные между собой подземными ходами, с запасом продовольствия и воды на несколько месяцев беспрерывных сражений.
Маньчжурская стратегическая наступательная операция, которую провели на Дальнем Востоке с 9 августа по 2 сентября 1945 года советские войска, вошла в историю Второй мировой войны и в историю военного искусства как одна из самых ярких и содержательных страниц. Она развернулась на фронте протяженностью пять тысяч километров и на глубину в 200 — 800 киломметров, проходила на очень сложном театре военных действий (ТВД) с пустынно-степной, горной, лесисто-болотистой и таежной местностью, которую пересекали крупные реки — Амур, Аргунь и Сунгари. При этом Красная армия уничтожила около 84 тысяч солдат и офицеров противника, взяла в плен около 700 тысяч японских воинов, а сама потеряла всего 12 тысяч человек. Это меньше одного процента принимавших участие в боевых действиях. Таких результатов не знала ни одна боевая операция Второй мировой. Ни со стороны вермахта, ни со стороны англо-американских войск.
Правда, некоторые западные исследователи объясняют такие выдающиеся результаты тем, что японская императорская армия после атомных бомбардировок Хиросимы и Нагасаки была уже полностью деморализована и не представляла собой внушительной военной силы. Да и вообще, мол, участие Советского Союза в заключительных этапах Второй мировой войны не представлялось необходимым — войска Соединенных Штатов и их союзников могли справиться с империалистической Японией и без ее помощи. Что ответить на такие заявления? Только одно — все это неприкрытая, сознательная ложь или просто плохая информированность, отсутствие полноценных знаний о реальной военной истории середины прошлого века.
Во-первых, с просьбой об участии Советского Союза и его армии в войне против Японии к Верховному главнокомандующему Иосифу Сталину не раз обращались на Тегеранской (1943 год) и Ялтинской (1944 год) конференциях президент США Франклин Рузвельт и премьер-министр Великобритании Уинстон Черчилль. И такая помощь была обещана. На Потсдамской (1945 год) конференции новый американский президент Гарри Трумэн получил от Сталина подтверждение, что Красная армия начнет операцию против Квантунской армии ровно через три месяца после подписания капитуляции фашистской Германии. И в ночь с 8 на 9 августа наши войска пересекли линию соприкосновения с японской армией.
Военным историкам известно, почему Вашингтон так настойчиво добивался участия Москвы в войне против Токио. Японские войска в августе 1945 года в Азиатско-Тихоокеанской зоне насчитывали почти 7 миллионов человек, 10 тысяч самолетов и 500 боевых кораблей. Армия союзников — только 1,8 миллиона человек и 5 тысяч самолетов. Если бы Советский Союз не вступил в войну, основные силы наиболее боеспособной Квантунской армии могли бы быть сосредоточены против американцев, и тогда война продлилась бы еще не один месяц, а как минимум год или два. Потери американских войск превысили бы миллион человек. Об этом прямо заявляли президенту Трумэну руководители Пентагона. Он, и это исторический факт, сначала тоже не видел смысла в участии Советского Союза в войне против Японии. Американским генералам удалось его легко переубедить.
Во-вторых, разгром Квантунской армии Японии, освобождение от захватчиков Северо-Восточных районов Китая (Маньчжурия) и Северной Кореи, стремление лишить Токио военно-экономических баз в Азии, плацдарма нападения на СССР и Монголию, помощь китайским патриотам в освобождении их родины- все это было в интересах Кремля и подогревалось желанием взять реванш за позорное поражение в Русско-японской войне 1905 года, а также возвратить незаконно отнятые у страны Южный Сахалин и Курильские острова. В августе сорок пятого я был в рядах наступающей 5-й армии 1-го Дальневосточного фронта и помню, как практически каждый наш солдат и офицер просто горел желанием «смыть позор девятьсот пятого года».
Кроме того, перед советскими войсками стояла задача обеспечить безопасность дальневосточных границ. Все 1415 дней Великой Отечественной войны страна вынуждена была держать на этих рубежах до 40 полнокровных дивизий, в которых очень остро нуждались на советско-германском фронте. Особенно в то время, когда решалась судьба Московской, Сталинградской и Курской битв, судьба нашей Победы. Кое-кто из западных исследователей утверждает, что японцы вели себя на этих границах достаточно тихо и не собирались нападать на СССР. Это тоже неправда. Войска Квантунской армии многократно совершали вооруженные провокации против наших солдат, нарушали советскую сухопутную и морскую границы, их самолеты регулярно залетали в воздушное пространство Советского Союза. С 1941 по 1945 год было зафиксировано более тысячи подобных случаев. 178 раз они задерживали наши торговые суда, 18 из них потопили.
Теперь о том, как повлияла на решимость к сопротивлению Квантунской армии бомбардировка Хиросимы и Нагасаки. Бомбы, как известно, были сброшены 6 и 9 августа. А 10 августа, о чем свидетельствует участник той войны и видный современный японский историк Хаттори, императорская ставка приказала главнокомандующему Квантунской группировкой войск генералу Ямаде «сосредоточить основные усилия против Советского Союза и разбить противника». 14 августа, когда Токио принял решение о капитуляции на условиях Потсдамской декларации от 26 июля 1945 года и уведомил об этом правительства США, СССР и Англии, приказ о прекращении сопротивления в Квантунскую армию так и не поступил. Только стремительное наступление наших общевойсковых соединений, поддержанное авиацией и флотом, мощные удары артиллерийских группировок и высадка в тыл японцам воздушного десанта, расчленение японской армии на неравные, не связанные между собой части заставили офицеров и солдат императора Хирохито начать складывать оружие и сдаваться в плен. Это случилось только после 20 августа. Но и позже, а я был этому свидетелем, отдельные укрепрайоны в районе населенного пункта Гродеково, горы Верблюд даже в полном окружении продолжали ожесточенно сражаться с нашими войсками. В том числе и после 2 сентября.
Хочу специально подчеркнуть: Маньчжурская стратегическая наступательная операция продемонстрировала не только возросшую мощь Красной Армии, которую она накопила к концу войны, но и незаурядное военное искусство ее полководцев. Чего только стоит стремительная переброска с Западного фронта на Восточный 400 тысяч солдат и офицеров, свыше 7 тысяч артиллерийских орудий, 1100 самолетов, для чего понадобилось 136 тысяч железнодорожных вагонов! Любопытно, что этой переброски не заметила японская разведка, хотя у нее была очень мощная агентурная сеть на Дальнем Востоке. И еще одна деталь. Советское командование запланировало начало наступления на японские позиции в ночь с 8 на 9 августа. Начальник разведки 5-й армии (у японцев тоже была такая армия) доложил об этом командующему генералу Ямаде. Тот написал на его донесении: «Только сумасшедший может решиться наступать в Приморье в августе, когда идут дожди и все дороги становятся не пригодными для движения войск».
А мы перешли в наступление и победили. Хотя досталась эта победа, конечно, очень большим трудом. Танки и артиллерия вязли в непроходимой грязи. Тонула в ней и конница. На сапоги, на ноги лошадей налипали килограммы глины, а темп наступления тем не менее был таким высоким, какого не было даже в сухие летние месяцы на советско-германском фронте. Правда, нельзя тут не сказать о помощи китайских крестьян. Никто не заставлял их этого делать. Но японские оккупанты, видимо, довели их до такого состояния, что они сами выходили на дорогу и буквально на руках тащили по грязи наши бронированные машины, лишь бы мы побыстрее изгнали с их земли заклятых врагов.
И несколько слов о взаимодействии с союзниками. Зоны наших боевых действий, направления наступления и районы оккупации, безусловно, были заранее согласованы руководителями операции. Но не все они безупречно были выполнены. К примеру, батальоны 25-й армии генерал-полковника Ивана Чистякова подошли к северной окраине Сеула и двое суток стояли там, пока не подошли американские войска и не заняли отведенный им район. В то же время, когда части нашей 39-й армии вышли к Порт-Артуру, два отряда американских войск на скоростных десантных судах постарались высадиться на берег и занять выгодный со стратегической точки зрения рубеж. Пришлось нашим солдатам автоматным огнем, правда, вверх, а не по катерам, отогнать «непрошенных гостей».
Не выполнили американцы и своих обязательств разделить с Красной Армией бремя оккупации острова Хоккайдо, о чем договорились руководители трех держав. Но генерал Дуглас Макартур, который обладал большим влиянием на президента Гарри Трумэна, решительно воспротивился этому. И советские войска так и не ступили на территорию Японии. Правда, мы, в свою очередь, не позволили Пентагону разместить свои военные базы на Курилах. Было ясно, что если они займут эти территории, то выкурить их оттуда будет очень трудно.
И все же, размышляя над итогами Второй мировой войны, анализируя события ее последних дней, нельзя не сделать главный вывод. Ведущие страны мира могут победить общее зло, какими были в середине прошлого века гитлеровский фашизм и японский милитаризм, а сегодня — международный терроризм, только вместе. Поддерживая друг друга и всесторонне помогая партнеру. Без такой солидарности, лишенной сиюминутных, конъюнктурных соображений и мелочной, эгоистичной политики, каждый из нас в отдельности обречен на неудачу. А вместе мы — непобедимы.
Махмут ГАРАЕВ,
генерал армии,
президент Академии военных наук
