 |
| Красная искра | Валерий Мартынов | 05.08.2005 |
Время от времени возникает дискуссия о русском языке. Её участники защищают самые разные взгляды. Одни призывают оградить язык от любых новшеств, другие предлагают разрешить всё. Ну, а в сущности, что изменится, если в статье погрозят пальцем — не-з-з-я. Дело ведь не в слове, а в тоне, в каком это слово произносится.
Переиначив русское пресловутое пить или не пить на правильно говорить или народно — из-за чего ломаются копья — вопрос в том, быть или не быть русскому народу с его языком, с его культурой, с его нравственностью, с его такой загадочной душой, наконец, как народу. Язык — это один из основополагающих геномов народа, он сфокусировал в себе образную энергию нации, он носитель культуры, и коль с языком что-то происходит — это значит нарушилась наследственность.
Шараханье из крайности в крайность: революция, пересмотры истории, репрессии, войны, демократизация, свержение одних кумиров в угоду другим — привели к тому, что народ потерял основу. И даже то, что нас сейчас, с помощью государства в том числе, коллективизируют в православие, не решает проблемы нравственности. К Богу у каждого свой путь.
Вот какая мысль в последнее время у меня возникла. При царизме основная масса страны была верующая. Это не помешало людям сделать революцию, перемолоть в бойнях миллионы верующих человеческих душ. Вся злость, вся несправедливость, совершенная человеком, она ведь не пропадает сама собой, она, откладываясь, отыгрывается потом на поколениях, на детях, внуках, и не получилось ли так, что те, кто раскулачивал, творил беззаконие, наказанием получил то, что их внуки шарятся сейчас по помойкам? Покаяния не было!
Перестройка дала нам право говорить, поток словоблудия неиссякаем, сняли запреты, дозволено всё. Но почему-то права одних перевешивают права других. Почему право копаться в помойке, шарахаться расхристанным весомее права тех, кто не желает это видеть? Какая может быть борьба за чистому языка, если сплошь и рядом такие ситуации, когда хочется загнуть родным народным языком: цены растут, зарплаты и пенсии мизерные, произвол чиновников, нигде не докричаться, и мы стыдливо, потупив очи, журим народ за некультурность. Это тот народ, который вынес такое, что другому народу не снилось в самом страшном сне.
Недавно мы отпраздновали шестидесятилетие Победы. Но ведь война не кончается до тех пор, пока не будет захоронен последний солдат — те, кто шестьдесят лет истлевает в болотах Новгородчины и других местах боёв. Те солдатики ценой своей жизни остановили войну, так почему не кричат те, кто остался жив, чтобы сделать всенародную акцию — перезахоронить погибших, забытых?
Политики ломают голову, какую идею придумать, чтобы объединить нацию. До тех пор, пока последний солдат второй мировой не будет по-человечески захоронен, страну будет трясти. Стыдно не замечать эту проблему. Почему немцы, японцы, итальянцы увозят кости своих солдат на родину, а у нас лишь поисковики, поклон им всем, отдают долг памяти? Раз у власти нет денег, может, сбросится народ по копейке? Год Победы — год памяти и чести.
Чистота русского языка закладывается в семье. А ведь институт семьи рушится. Да и разговариваем мы сейчас между собой, в основном, на повышенных тонах, как глухие. Нам некогда, мы торопимся… Как можно красиво говорить, если пишут сейчас, как курица лапой, так в моё время говорили. Чистописание отменили, не тот ритм, вот и получается, накручивая в школе сложности, новации, борясь за гранты, мы, сами не ведая что творим, порушили основу, потеряли культуру общения, культуру поведения, культуру мысли. Из самой читающей страны опустились до эрзацсвалки, до секондхэндов.
Даже не это страшно, страшен вирус, поразивший общество — вирус равнодушия. Внедряя в сознание культ афродит, культ суперменов, общество разрушает мир семьи, лад. Мужчина и женщина — это две планеты, жители разных миров, и девочка, все зависит от женщины, в первую очередь — это будущая мать, ей нужно внушить, что она должна тепло одеваться, не ходить в прозрачных колготках по морозу, что диеты, размеры, эталоны — за всем этим стоят большие деньги равнодушных взрослых тётенек и дяденек, что в том возрасте, когда организм развивается, формируется, нельзя голодать. Почему об этом не кричат врачи, почему о безграмотности не кричат учителя, что это, способ защиты своего мундира?
Почему такие слова, как стыд, совесть, исчезли из лексикона? А ведь чем совестливее человек, тем он ближе к Богу. Стыд понятие нравственное, он не позволяет совершить деяние против морали.
Мы живём в какой-то полуправде с подпиткой энергией быдла — спиртным, сквернословием, наркотой. За чистоту языка, да и не только языка, не стоит бороться, язык как-нибудь сам сохранит свою чистоту, на то он и есть один из генов, а вот с равнодушием что-то делать нужно.
Валерий МАРТЫНОВ,
член Союза писателей России.
