 |
| Общественный Комитет «За нравственное возрождение Отечества» | Алексей Каноныкин | 23.07.2005 |
Приверженцы г-на Суркова защищались, но без внутреннего убеждения. Лидер «Деловой России» Борис Титов объявил текст, появившийся на «Свободе», фальшивкой, но одновременно признал, что основные идеи переданы в этой фальшивке верно. «Многое из того, что приводит редакция радиостанции „Свобода“, обсуждалось на встрече, но сам текст выступления не аутентичен. Это вольная трактовка с акцентами и нюансами, которые сильно изменили смысл встречи», — сказал Титов РИА «Новости». Это уже что-то из дедушки Пруткова: «Не всегда с точностью понимать должно».
Если взглянуть на выступление г-на Суркова сколько-нибудь непредвзято, это обыкновенная либеральная речь, какие произносятся повсюду. Возьмем самый острый пассаж: «Я хочу сказать, что проект у нас банальный. Я бы назвал это кратко „суверенной демократией“. Не хорошо к демократии что-то добавлять, потому что сразу возникает вопрос о третьем пути. Но мы вынуждены это делать, потому что тема суверенитета либеральными политиками вообще не актуализирована. Я часто слышу, что демократия важнее суверенитета. Мы это не признаем. Считаем, что нужно и то, и другое. Самостоятельное государство стоит того, чтобы за него бороться».
Уж если такое либеральное говорение подверглось нападкам, то, похоже, представители власти поставлены в России вне закона. Им даже либеральничать не дают.
В выступлении г-на Суркова нашли настоящую крамолу. «Независимая газета» приписывает главе администрации утверждение: «Суверенитет важнее демократии». Тоже не ахти какая ересь, не так ли? Однако эта мысль хороша тем, что она — мысль, пусть невнятная и куцая. Одна беда: этих слов г-н Сурков не произносил, как это следует даже из «фальсифицированного» доклада.
У г-на Суркова, как мы видели, сказано иначе: «Я часто слышу, что демократия важнее суверенитета. Мы это не признаем. Считаем, что нужно и то, и другое». Вполне прилично либерально, Гайдар носу не подточит.
Согласимся с критиками в одном: эта фраза, действительно, выглядит в докладе ключевой, и неслучайно привлекла к себе внимание. Либерализм не допускает в собственном смысле упорядоченных суждений. Либерал не верит ни в «то», ни в «другое», и для него свобода и суверенитет — это безличные орудия, не окрашенные ни морально, ни идейно. Надо? Используем свободу. Сочтем полезным: возьмем суверенитет. Так и надо понимать слова г-на Суркова.
Либерализм есть тихое гниение, и для поддержания тления двурогие формулы подходят как нельзя лучше. Если народ начнет бороться за твердую власть и независимость России, то мы его свободой, «Свободой"… А свободы кто захочет, ошпарим суверенитетом.
У нас иногда продолжают думать, что либерал — это сторонник свободы, и путают его с анархистом или либертарианцем. Либерал опаснее этих персонажей, потому что он разнуздывает народ, демонтирует суверенное государство, а достигать этого с помощью свободы или с помощью суверенитета — ему безразлично.
В этом смысле г-н Сурков больший либерал, чем радиостанция «Свобода» или «Независимая газета», поскольку обладает еще одной степенью свободы по сравнению с либералами «правозащитного» цвета. Самодуровы борются за «свободу» осквернять христианские святыни, и в этом они несвободны. Они клятву дали.
А наш «либерал в квадрате» гуляет по отечественным лугам совершенно распоясанным: может бороться с свободой, а может не бороться; может поддерживать твердую власть, а может свергать.
Знаменитый щедринский либерал в конце карьеры глядит орлом:
— Таким образом шли дни за днями, а за ними шло вперед и дело преуспеяния «применительно к подлости». Идеалов и в помине уж не было — одна мразь осталась — а либерал все-таки не унывал. «Что ж такое, что я свои идеалы по уши в подлости завязил? Зато я сам, яко столп, невредим стою! Сегодня я в грязи валяюсь, а завтра выглянет солнышко, обсушит грязь — я и опять молодец-молодцом!»
Для нормального человека не только существуют ценности, но эти ценности еще и расположены в иерархическом порядке. Поэтому государственная теория, начиная с Аристотеля и до Льва Тихомирова, настаивает на сосуществовании в государстве власти и свободы. Это возможно, потому что власть находится на одной ступеньке, а свобода — на другой.
Либеральное сознание не знает никакой иерархии, и ценности здесь находятся просто нигде и ни в какой точке. Оттого и сознание это так похоже на бессознание.
Начиная с Горбачева, российский либерализм стремится сохранить статус кво. И это его самое ужасное преступление, потому что современное российское статус кво находится нигде, ни в каком месте.
