 |
| Россия, еженедельник | Борис Сибирский | 22.07.2005 |
Среди конфидентов А.И.Чернышева были настолько осведомленные лица, что политические и военные планы Наполеона, направленные против России, не являлись тайной для русского правительства. Бывший военный агент России во Франции генерал А. А. Игнатьев писал, что А. И. Чернышев в 1812 году «за несколько недель до начала Отечественной войны сумел вывезти из Парижа толстый портфель, содержащий подробные планы развертывания „великой армии“ Наполеона».
Однако впоследствии имя А. И. Чернышева оказалось забытым. В Советской военной энциклопедии (изд. 1980 г.) говорится, что он «в 1808—1812 гг. выполнял ряд дипломатических поручений, был военно-дипломатическим агентом во Франции». И все. Так кто же такой Александр Иванович Чернышев?
Начало карьеры
Александр Иванович Чернышев происходил из старинной дворянской семьи. Отец его был генералом, участником многих войн в царствование Екатерины II. После смерти отца, рано скончавшегося от ранений, мальчика Сашу опекал друг и дальний родственник семьи Чернышевых — князь Александр Борисович Куракин, потомственный дипломат, бывший российский посол в Вене и Париже. Саша получил прекрасное домашнее образование, в совершенстве владел французским и немецким языками. По повелению Александра I юный Чернышев как сын заслуженного боевого генерала был зачислен в самое привилегированное военное училище — Пажеский корпус, по окончании которого его назначили в Кавалергардский полк.
В 1805 году 19-летний корнет Александр Чернышев участвует в сражении при Аустерлице, а в 1807 году — в боевых действиях при Фридланде, за что был награжден орденами Св. Владимира IV степени с бантом, Св. Георгия IV степени и золотой шпагой. После окончания боевых действий Чернышев ревностно несет службу в Кавалергардском полку, расширяет свои знания в военном деле, особенно в тактике и стратегии. Его привлекает дипломатия. Он с интересом слушает домашние лекции князя Куракина, который вечерами просвещает своего любимца в тонкостях европейской политики. Молодой кавалергард — частый гость французского посла в России генерала Рене Савари, с которым ведет оживленные беседы о недавних сражениях в Европе и особенно о военном искусстве Наполеона. Чернышев — свой человек в высшем обществе Петербурга. Как кавалергард он несет дежурства и присутствует на балах в императорском дворце. Он прекрасно воспитан, атлетически сложен, обаятелен, отличный танцор, изысканный кавалер. И еще одно особое обстоятельство в карьере Чернышева — он постоянно в поле зрения императора Александра I, отметившего в молодом кавалергарде незаурядные способности по службе, наблюдательность и интерес к дипломатии. Надо сказать, что в те времена российские монархи нередко использовали способных гвардейских офицеров для выполнения деликатных задач государственной важности.
Первое поручение
Разведывательная и дипломатическая карьера 22-летнего штаб-ротмистра Кавалергардского полка Александра Чернышева началась с поручения императора Александра I — доставить российскому послу в Париже пакет, содержащий личное послание российского монарха Наполеону, и с ответом последнего возвратиться в Петербург. Это поручение было дано Чернышеву в 1807 году после известной встречи Александра I с Наполеоном в Тильзите, где кавалергард, находившийся в охране царя, впервые вблизи увидел императора. В Тильзите, как известно, был подписан российско-французский мирный договор (Тильзитский мир), согласно которому Россия признавала подвластное Наполеону Варшавское герцогство, присоединилась к невыгодной для нее континентальной блокаде, направленной против Англии, и согласилась на заключение «наступательно-оборонительного союза» Франции и России. Александр I и его окружение были далеко не в восторге от Тильзита, но, как считали в то время российские дипломаты, худой мир все же был лучше доброй ссоры, а ссориться с Францией после Аустерлица и Фридланда России было не с руки.
Итак, первое поручение. Казалось, это была обычная курьерская миссия: доставить послание царя и дождаться ответа. Но тут вмешался его величество случай: Наполеон пожелал увидеть русского офицера, доставившего ему письмо российского императора.
В те времена внешний вид посланца иностранной державы, его ум, манеры, умение вести беседу свидетельствовали о характере личных отношений монархов (Наполеону было хорошо известно о неприязни к нему Александра I, которую русский царь искусно скрывал).
Аудиенция состоялась. Статный, обаятельный гвардейский офицер произвел самое благоприятное впечатление. Увидев на его парадном мундире боевые ордена и узнав, что они получены Чернышевым за участие в боях при Аустерлице и Фридланде, Наполеон поинтересовался мнением русского офицера об этих сражениях. И здесь, в кабинете Наполеона Чернышев показал себя достойным патриотом России. В своей оценке Аустерлица Чернышев воздал должное полководческому искусству Наполеона, подчеркнув, что союзные войска оказались завлеченными в искусно созданную им ловушку и были разгромлены не по частям, как это обычно делал Наполеон, а все сразу. Вместе с тем Чернышев возразил Наполеону, заметившему, что русский император мог бы быть пленен, если бы он, Наполеон, приказал преследовать отступавшие русские войска. Чернышев, хорошо знавший обстановку, отвечал, что здесь его величество ошибается, поскольку русский арьергард был довольно сильным, а на пути французских войск была широкая река, через которую русские войска успели переправиться, а французам предстояло ее форсировать.
Тогда Наполеон предложил Чернышеву присесть и изложить свое мнение о сражении при Фридланде. Далее беседа протекала как бы на равных (к ужасу присутствовавшего российского посла графа Толстого, ошарашенного неслыханной дерзостью своего соотечественника). В своей оценке сражения при Фридланде Чернышев отметил все: стойкость и отвагу русских войск, просчеты русского командующего и ошибки французского командования, позволившие русским выиграть время и организованно отойти. Только нерешительность русского командующего Бенигсена спасла французов от поражения, подчеркнул в заключение Чернышев. Наполеон, конечно, знал об этом лучше Чернышева, но он был потрясен глубокими военными знаниями собеседника.
Беседа подходила к концу. Чернышев встал и внимательно посмотрел в окна, выходившие на набережную Сены. Наполеон, перехватив этот взгляд, спросил, нравится ли русскому офицеру Париж? И вдруг Чернышев, неожиданно для самого себя, спросил императора, не «считает ли его величество, что ему, Чернышеву, когда-нибудь придется брать французскую столицу?».
Наполеон после некоторого молчания ответил, что русский офицер может лишь на балах брать Париж и что не французская армия, а женщины будут у его ног… Заключая беседу, французский император с явным удовольствием сказал: он напишет императору Александру, что его посланец ему понравился, и попросит царя в следующий раз присылать к нему в Париж именно Чернышева.
В ставке Наполеона
Новое поручение, данное императором Александром I штабротмистру Чернышеву, было сложнее и требовало от исполнителя, помимо военных знаний, более глубокого понимания сложившейся к этому времени в Европе военно-политической обстановки. А эта обстановка была уже неблагоприятной для Наполеона: его вторжение в Испанию обернулось для Франции бесперспективной войной, континентальная блокада Англии не дала ожидаемых результатов, назревала война с Австрией. На фоне этих событий в октябре 1808 года в немецком городе Эрфурте по инициативе Наполеона состоялась его вторая встреча с императором Александром I. В Эрфурте была подписана секретная российско-французская союзная конвенция, в которой подтверждались условия Тильзитского мира, Франция обещала соблюдать нейтралитет в войне России с Турцией, а в случае участия в ней Австрии оказать военную помощь. Россия обещала поддержать Францию в военных действиях против Австрии.
Однако Александр I, не желая ввязываться в эту чуждую для России войну, фактически ограничился представительством русского мундира в ставке французского императора, сообщив при этом Наполеону, что русские войска собираются в поход.
Наполеон не обольщался относительно намерений своего российского «союзника». Он понял, что Россия не будет воевать против Австрии, и не скрыл своего недовольства, заявив прибывшему к нему Чернышеву, что предпочел бы увидеть не один, а 70 тысяч русских мундиров. При этом французский император весьма радушно принял своего старого знакомца ныне уже не как курьера, а как официального представителя российского императора. Бонапарт распорядился открыть для него все двери в своем штабе и сразу же предложил Чернышеву сопровождать его в рекогносцировках, наблюдать за ходом боевых действий и управлением войсками. Все это пригодилось Чернышеву, когда он вступил в командование корпусом, успешно действовавшим на растянутых коммуникациях «великой армии» Наполеона.
Помимо этого, Чернышев выполнял чисто разведывательные задачи, поставленные ему в Петербурге: выявление основной политической цели Наполеона в войне с Австрией, определение политики Австрии в отношении России как «союзника» Франции, оценка боеспособнocти австрийских войск. В целом деятельность Чернышева протекала успешно, хотя порой ему приходилось попадать в сложные ситуации. Вот одна из них.
В начале известного сражения при Ваграме (июль 1809 года) французский корпус маршала Ланна, захвативший плацдарм на другом берегу Дуная, из-за сильного паводка, разрушившего все мосты, оказался без боеприпасов и подкреплений. Корпус был почти полностью уничтожен австрийцами, а сам Ланн погиб.
Это было тяжелое поражение французской армии, хотя в общем итоге сражения при Ваграме французы одержали победу и вошли в Вену. Однако эта победа была достигнута ценой огромных потерь, причем австрийская армия сохранила свою боеспособность. О поражении французов в начале сражения стало известно в европейских столицах, где в связи с этим усилились антифранцузские настроения. Но Наполеон не боялся правды, ему важно было знать мнение его «союзника» Александра I, войска которого, по мнению французского императора, совершали странные маневры у границ Австрии.
Вот почему Наполеон рассчитывал на Чернышева, который в своем донесении царю, основанном на личном наблюдении и детальном знании французских оперативных планов, должен был, как полагал Наполеон, оценить дунайский эпизод Ваграмского сражения как роковое стечение обстоятельств. Наполеон даже любезно предложил Чернышеву отправить его донесение Александру I со своим курьером, который повезет почту французскому послу в Петербург. Чернышев был уверен, что его донесение будет прочитано Наполеоном. И Чернышев находит оптимальное решение. В донесении он изложил все, как было в действительности, но в заключение написал: «Если бы во время грандиозного и кровопролитного сражения, о котором я, ваше величество, имею так подробно вам донести, австрийской армией командовал Наполеон, то совершенная гибель французов была бы неизбежной». В общем, это заключение соответствовало русской пословице: «И волки сыты, и овцы целы».
Французский император остался доволен Чернышевым. Он даже пожаловал ему орден Почетного легиона. Высоко оценил заслуги Чернышева и Александр I, которому весьма понравилось его донесение о Ваграмском сражении. Царь произвел Чернышева в ротмистры и назначил своим флигель-адъютантом.
Снова в Париж
До начала французского вторжения в Россию оставалось немногим более двух лет. В правительственных и особенно в военных кругах Франции и России уже сознавали, что военный конфликт между двумя великими державами неизбежен.
В связи с этим в 1810 году в России был учрежден институт военных агентов при российских посольствах за границей. Идея создания этого института принадлежала военному министру генералу (впоследствии фельдмаршалу) Михаилу Богдановичу Барклаю-де-Толли.
Для руководства деятельностью агентов был создан специальный орган внешней разведки «Особенная канцелярия». И вот в 1810 году русские военные агенты — офицеры в партикулярном платье — впервые появились в российских посольствах в Вене, Берлине, Мюнхене, Дрездене, Мадриде. Ну, а в Париж в качестве постоянного личного представителя российского императора при императоре французов был направлен флигель-адъютант А. И. Чернышев (военным агентом Чернышев числился только в Петербурге).
Французский император попрежнему питал к Чернышеву глубокую симпатию, о чем он не раз говорил в своем окружении, сожалея при этом, что не имеет такого французского офицера при русском императоре. Наполеон обязал высшую элиту Парижа принимать у себя русского офицера. Однако при всем своем почетном положении Чернышев не мог не привлекать к себе внимания французской тайной полиции. Напомним, что у Наполеона было как бы две полиции.
Одна — официальная, возглавляемая Жозефом Фуше, занимавшаяся внутренними делами. Другая полиция — тайная, призванная наблюдать за иностранцами, а также за деятельностью полиции Фуше. Тайной полицией руководил преданный Наполеону Рене Савари (герцог Ровиго), бывший французский посол в России, «друг» Чернышева по Петербургу.
И вот теперь Савари должен был опекать Чернышева, подлинная роль которого в Париже не была для него секретом. Однако эта опека была небезопасной и для самого Савари, боявшегося нарушить строгое указание Наполеона о наибольшем благоприятствовании Чернышеву. Кроме того, Савари было не с руки портить отношения с маршалами, особенно с Мюратом, Неем, Бернадотом, которые принимали у себя Чернышева не столько по приказу Наполеона, сколько из своих личных симпатий к нему.
Савари также было известно об особом расположении к Чернышеву сестер Наполеона, особенно влиятельной и экспансивной княгини Полины Боргезе, с которой, по слухам, российский красавец-кавалергард был в любовной связи.
В этой обстановке Чернышев полагал, что неплохой маскировкой тайной деятельности может быть его репутация как светского льва. Популярность флигельадьютанта особенно возросла после пожара на балу у австрийского посла, где он смело бросался в огонь, спасая беспомощных гостей.
Встреча с Талейраном
Чернышеву было известно, что экс-министр иностранных дел князь Талейран является личным тайным агентом Александра I, которому он направлял свои секретные донесения. В них освещались важные вопросы внешней политики и экономики Франции, содержались прогнозы развития военно-политической обстановки в Европе, а также конкретные советы по противодействию планам Наполеона. И все же информация Талейрана ввиду ее чрезвычайной важности требовала перепроверки, которая и была поручена Чернышеву, располагавшему обширными связями в политических и военных кругах.
Чернышев довольно хорошо был осведомлен о «талантах» сиятельного князя: о его коварстве, беспринципности и чрезмерном корыстолюбии. В общем, направляясь на первую встречу с высокопоставленным агентом «Анной Ивановной», Чернышев знал, с кем ему предстоит иметь дело.
Итак, встреча состоялась. Талейран изложил Чернышеву политическую стратегию, которой, по его мнению, должна придерживаться Россия в предвидении войны с Францией, причем Талейран даже назвал примерное время ее начала — апрель 1812 года. Основные положения этой стратегии сводились к необходимости срочного заключения мира с Турцией, союза с Австрией и Пруссией, нейтрализации Швеции, отказу от Тильзитского мира. И хотя предложенная Талейраном стратегия соответствовала российской внешнеполитической концепции, русский разведчик все же вступил в дискуссию со своим именитым собеседником. В итоге дискуссии Чернышев твердо заявил, что подобная информация, требующая кардинальных решений от российского императора, нуждается в документальном доказательстве. Талейран, убедившись в компетентности Чернышева, представил флигель-адъютанту Александра I в качестве доказательства копию секретного доклада французского министерства иностранных дел, специально подготовленного для Наполеона: «Взгляд на дела континента и сближение России с Англией». В докладе подробно излагался план создания антирусской коалиции с участием Швеции (наступление на Петербург) и Турции (активизация боевых действий на юге России). Вспомогательная роль отводилась Австрии и Пруссии. Талейран предложил своему собеседнику переписать этот документ…
На следующий день в Петербург был срочно направлен доверенный курьер Чернышева.
Важное донесение
Как уже отмечалось, Чернышев был принят в домах самых высокопоставленных лиц Парижа. В частности, у него сложились дружеские отношения с маршалом Мюратом, неаполитанским королем, женатым на сестре Наполеона — Каролине. Во время пребывания Мюрата в Париже Чернышев неизменно получал от него приглашения на семейные обеды и вечера. В задушевных беседах Мюрат рассказывал Чернышеву немало такого, о чем русский разведчик, возвратясь к себе, немедленно составлял специальное донесение в Петербург.
Так, однажды Мюрат в порыве откровенности поведал Чернышеву, что на заседании Государственного совета, где обсуждался вопрос о разводе Наполеона с Жозефиной и о выборе невесты для французского императора (речь шла о сестре Александра I Анне и о дочери австрийского императора Франца Марии-Луизе), он был против австриячки, потому что не хочет воевать с Россией… Сообщив в донесении о беседе с Мюратом, Чернышев сделал два важных вывода: матримониальный выбор Наполеона означает в перспективе союз Франции с Австрией, направленный против России.
Конечно, Александр I с большим интересом читал подобные донесения. Возможно, на одном из них царь написал: «Зачем не имею я побольше министров, подобных этому молодому человеку». Александру Чернышеву шел в то время двадцать шестой год…
Особо ценное знакомство
Как уже говорилось, Чернышев был организатором спасения гостей на балу в австрийском посольстве, где внезапно возник сильный пожар. Среди спасенных Чернышевым гостей оказалась супруга маршала Нея, которую он на руках вынес из бушующего огня. Не приходится удивляться, что после этого случая отважный русский кавалергард стал самым почетным гостем прославленного французского военачальника. И вот в доме маршала Мишеля Нея, командира корпуса, ведущего боевые действия в Испании, Чернышев познакомился с его начальником штаба полковником Антуаном Жомини, известным военным теоретиком и историком, гражданином Швейцарии, находившимся на французской службе.
Вскоре это знакомство переросло в дружбу. Жомини нашел в Чернышеве не только внимательного слушателя, но и компетентного оппонента. Русский офицер сумел оценить блестящие анализы наполеоновских сражений, где Жомини обобщил принципы оперативного искусства французского полководца, а также показал его промахи, которые могли бы обернуться поражениями, если бы противник сумел ими воспользоваться.
Из бесед с Жомини Чернышев сделал важные выводы: политическое решение о подготовке войны против России уже принято Наполеоном, что подтверждается сведениями из двух авторитетных источников (секретный доклад французского МИДа, полученный от Талейрана, анализы и прогноз Жомини), война в Испании в ближайшее время завершится, высвободившиеся войска будут использованы против России.
И еще один важный вывод сделал Чернышев из бесед с полковником Антуаном Жомини: этот талантливый военный аналитик должен быть на службе России, тем более что сам Жомини сообщил своему другу, что собирается подать в отставку из-за неприязни к нему маршала Нея. Забегая вперед, скажем, что по представлении Чернышева Жомини был принят на русскую службу в чине генералмайора. В дальнейшем он состоял в личном штабе Александра I, был одним из основателей Российской военной академии, участвовал в планировании операций в Русско-турецкой войне 1828−1829 гг.
Агент Мишель
Во время своего пребывания в Париже А. И. Чернышев сумел не только завязать многочисленные полезные знакомства во французской столице, но и создать сеть информаторов и агентов в правительственных и военных учреждениях. Одним из таких агентов, причем весьма ценным был некто Мишель, мелкий чиновник военного министерства, обладавший каллиграфическим почерком. Мишель входил в особую группу, которая составляла лично для Наполеона один раз в две недели в единственном экземпляре сводку о численности, вооружении и дислокации частей французской армии. «Человек Чернышева» тайно снимал копию с императорской сводки и передавал ее русскому разведчику. Естественно, что на оплату услуг Мишеля Чернышев не скупился. Небезынтересно отметить, что Наполеон не раз высказывал свое удивление осведомленностью русских, которым откуда-то становится известно, что происходит у него в армии.
Кстати, о передвижениях французских войск Чернышев узнавал не только из сводок Мишеля. Эти сведения он извлекал из светских бесед, которые вел на балах с женами французских генералов. Прекрасные дамы сетовали на свое одиночество и поругивали высшее начальство, заславшее их мужей в Пруссию, Польшу и еще Бог знает куда…
Чернышеву не так трудно было выяснить, куда направлялись дивизии Наполеона.
Завершение миссии в Париже
В очередной раз в Париж Чернышев возвращался через Стокгольм, где уже находился маршал Бернадот, ставший наследным принцем Швеции под именем Карла Юхана. Бернадот передал с ним свои письма Наполеону и Полине Боргезе.
Между тем во французской столице произошли значительные изменения. Чернышев заметил, что изменился режим работы государственных и военных учреждений, что куда-то исчезли многие его знакомые и друзья, особенно военные, в том числе его информаторы, что уже реже устраивались балы и приемы. Но самое главное и опасное для российского военного представителя заключалось в усилении к нему внимания со стороны тайной полиции, возглавляемой его «другом» Рене Савари.
Савари вообще считал Чернышева самым опасным для Франции шпионом. И если раньше Савари сдерживался, следуя строгим указаниям императора о соблюдении для Чернышева режима наибольшего благоприятствования, то теперь он решил, что настала пора опекать его, как говорится, по полной программе.
И в этой программе было все: слежка, тайные обыски в квартире, подставы «доброжелателей» с «секретными» документами, компрометирующие публикации в прессе.
И все же Чернышев продолжал добывать необходимую информацию. В конце 1811 года он уже сообщал в Петербург о перебросках новых французских дивизий в восточном направлении, формировании польских частей в Варшавском герцогстве, присоединении ганзейских городов к Французской империи, мобилизации новых призывных контингентов, строительстве крепостей на рубежах рек Одер и Висла. Теперь главная задача Чернышева заключалась в том, чтобы своевременно предупредить Петербург о завершении сосредоточения французских войск и их готовности к вторжению. Это можно было выполнить только на основе достоверной информации таких ценных источников, как Жомини и Мишель.
Антуан Жомини, ставший бригадным генералом, был переведен в генштаб, возглавляемый маршалом Бертье, где разрабатывались все мобилизационные и оперативные планы.
Жомини по-прежнему делился с Чернышевым секретной информацией, дополняя ее своими комментариями и прогнозами. Иначе, собственно, и быть не могло: к тому времени Жомини уже был генерал-майором русской службы. По прибытии в Париж Чернышев сразу посетил своего друга и торжественно объявил (конечно же, тет-а-тет) о присвоении ему императором Александром I генеральского звания и официальном приглашении на русскую службу. Жомини поблагодарил и попросил пока сохранять это в тайне.
Продолжались контакты и с Мишелем, который по-прежнему обеспечивал Чернышева императорскими сводками. Последняя сводка, полученная Чернышевым перед отъездом из Парижа, содержала подробные данные о численности, боевом составе и дислокации «великой армии», включая гвардию Наполеона. Все это покоилось в упомянутом генералом А. А. Игнатьевым толстом портфеле, вывезенном Чернышевым из Парижа накануне войны.
Адье, Париж!
Февраль 1812 года. «Великая армия» постепенно продвигается на рубеж р. Висла. Теперь уже сам Наполеон счел нежелательным пребывание представителя российского императора в Париже, где он, как всем известно, получает подробную информацию обо всем, что делается в империи.
На прощальной аудиенции Наполеон, подчеркнув свое неизменное уважение к полковнику графу Чернышеву, откровенно сообщил ему сведения, которыми он располагает о численности, дислокации и боевых задачах российских войск, о небывалой мощи своей «великой армии», об экономическом и финансовом могуществе Франции… Обо всем этом Наполеон просил Чернышева подробно рассказать императору Александру и убедить его в реальности сложившейся ситуации, свидетельствующей о подавляющем превосходстве Франции. Чернышев понял это напутствие Наполеона как стремление запугать Россию и ответил французскому императору, что русские правильно оценивают военную мощь Франции и ее союзников.
Так закончилась последняя встреча Чернышева с императором Наполеоном, который, видимо, навсегда сохранил свою глубокую симпатию к Чернышеву как к умному боевому офицеру. И даже когда Наполеону докладывали об успешных действиях против французских войск русского корпуса под командованием генерала Чернышева, он вроде бы был этим доволен, так как не ошибся в оценке способностей своего знакомца.
Итак, разведывательная эпопея Александра Ивановича Чернышева завершилась. Он сделал все, что мог. Результаты его разведывательных и дипломатических операций стали существенным вкладом в отражение наполеоновского нашествия и в последующий разгром агрессора. А в истории российской внешней разведки деятельность А. И.
Чернышева по праву считается непревзойденной по эффективности.
С начала войны генерал-майор А. И. Чернышев командует отрядом, затем корпусом, успешно действовавшим на растянувшихся коммуникациях французских войск. В 1814 году генерал-лейтенант А. И. Чернышев в свите императора Александра I возвращается в Париж. Это было его второе возвращение в столицу Франции (после сражения под Лейпцигом). Из Парижа А. И.
Чернышев сопровождал Александра I на конгресс в Вену. Затем после битвы при Ватерлоо генерал А. И. Чернышев снова спешит в Париж, но уже во главе передового отряда русских войск.
Император Александр I приказал своему генерал-адъютанту преодолеть любые препятствия, но в Париж вступить первым, опередив австрийцев, немцев (пруссаков) и англичан. Приказ императора был выполнен. Таким образом А. И. Чернышеву все-таки пришлось брать французскую столицу, о чем он как бы невзначай, к слову сказал императору Наполеону во время первой е ним беседы в Париже.
После окончания Венского конгресса А. И. Чернышев возвращается в Петербург и продолжает службу при императоре Александре I… В дальнейшем он получает звание «Генерал от кавалерии» (полный генерал), титул Светлейшего князя, в 1832 году был назначен военным министром. Венцом карьеры талантливого разведчика, дипломата, военачальника была высшая должность в империи — Председатель Государственного совета.
Скончался Александр Иванович Чернышев в 1857 году на 71-м году жизни.
Еженедельник «Россия», N 29 2005 г.
