 |
| НГ-Религии | Вадим Балытников | 13.07.2005 |
Известный русский религиозный мыслитель Алексей Хомяков (1804 — 1860) писал: «Апостольская Церковь есть Церковь по разумению всех в их единстве». Так он разъяснял смысл слов Символа православной веры «Верую во единую, святую, соборную и апостольскую Церковь». Именно «разумение всех в их единстве» и составляет, по мнению Хомякова, сущность соборности — неотъемлемого принципа существования православия.
При этом под словом «всех» разумеются, естественно, все члены Православной Церкви, которые, как известно, разделены на два основных разряда. Первый из них — это клирики (духовенство), к которым относятся епископы, иереи и диаконы. Второй разряд — миряне.
По мнению протоиерея Владислава Ципина, специалиста в области церковного права, «нельзя представлять Церковь состоящей как бы из трех сословий — клириков, мирян и монахов». Монахи могут быть как клириками, «так и лицами, не имеющими посвящения, и в этом смысле мирянами».
Понятие «соборной и апостольской Церкви» предполагает в том числе и участие в управлении Церковью не только клириков, но и мирян. Каким же образом это участие осуществлялось на всем протяжении истории Церкви?
В качестве основных форм участия мирян в управлении Православной Церковью можно выделить участие мирян в избрании священнослужителей и участие мирян в деятельности высших органов управления Церкви — Соборах. Как пишет протоиерей Владислав Ципин, избрание на священные степени «в Древней Церкви производилось общим голосованием клира и народа». Однако формы, способы и порядок указанного голосования в различных Церквах были различными.
В западной части Римской Империи в V веке было принято правило, согласно которому епископы перед тем, как посвящать кандидата в архиерейский сан, должны были составить список из трех кандидатур, признанных достойными сана. Из указанного списка избиратели (духовенство и представители мирян) осуществляли свой выбор.
В восточной же части Римской Империи на рубеже V—VI вв.еков был установлен несколько иной порядок, в соответствии с которым духовенство и представители мирян должны были избирать трех кандидатов, из которых митрополит утверждал одного.
В Средневековье участие представителей мирян в выборах епископов Церкви постепенно начинает угасать. Представителями мирян на выборах становятся, как правило, правители государств.
При избрании Константинопольского Патриарха долгое время был принят порядок, при котором епископы на Соборе выбирали трех кандидатов, один из которых избирался императором в качестве Патриарха. При этом необходимо отметить, что самодержец осуществлял указанный выбор не в качестве главы государства, но именно как представитель мирян. А вот российские императоры утверждали предлагаемых Синодом кандидатов на должности епископов скорее именно в качестве главы государства и Церкви.
Что же касается других священнослужителей, то и в Средние века в Православной Церкви (в том числе и на Руси) кандидаты в священнослужители во многих случаях избирались приходской общиной. В Российской империи такая практика прекратилась лишь в XVIII веке.
На Поместном Соборе 1917−1918 годов были приняты решения о возобновлении участия мирян в выборах епископата и приходского духовенства. Однако они не проведены в жизнь и по настоящее время.
Тем не менее практика участия мирян в избрании священнослужителей в Православной Церкви сохраняется как органически присущая ее соборному строю. В условиях современной России правильной представляется модель, при которой епископат Русской Православной Церкви (РПЦ) выдвигал бы трех кандидатов на архиерейские должности для избрания одного из них на Поместном Соборе с участием клириков и мирян (для Патриарха) или на епархиальном собрании (для епископа). Соответственно, три кандидата на замещение приходских священнических мест могли бы выдвигаться епископом с избранием одного из них приходским собранием.
Каким образом в древности миряне участвовали в деятельности Соборов? Широко распространена точка зрения, согласно которой по своему составу состоявшиеся в IV—VIII вв.еках семь Вселенских Соборов Церкви являлись преимущественно епископскими корпорациями, а сборные определения подписывались только епископами или их представителями (легатами). Однако, как отмечает протоиерей Владислав Ципин, «епископы являлись на Соборе представителями своей Поместной Церкви и выражали не собственные мнения, а свидетельствовали о вере своей Церкви».
Что же касается Соборов Поместных Церквей, то участие в них мирян характерно не только для РПЦ со времен Поместного Собора 1917−1918 годов, но и для соборных органов управления Балканских Церквей.
Участие представителей мирян в Церковных Соборах характерно и для Восточных Патриархатов. Для Константинопольского Патриархата оно прослеживается со времен падения Константинополя (1453 год), когда в Патриарший Синод были включены представители мирян. Такое положение сохранялось до 1923 года, когда в рамках неоднозначно воспринятых в православном мире реформ, проведенных в Константинопольском Патриархате, участие мирян в управлении было частично прекращено.
Участие мирян в Церковных Соборах со времен турецкого владычества и вплоть до настоящего времени мы можем видеть на примере Антиохийского и Иерусалимского Патриархатов. В Александрийском Патриархате привлечение мирян к участию в Соборах проявилось в ходе реформы церковного управления в XIX веке.
Следует с сожалением отметить, что в РПЦ усвоенное в XX веке привлечение мирян к участию в Поместном Соборе сопровождается ограничением полномочий этого высшего органа церковного управления. Причиной тому служит сформулированный архиепископом (впоследствии Патриархом) Сергием (Страгородским) принцип, в соответствии с которым «всякое постановление Поместного Собора может быть опротестовано и передано на рассмотрение Собора одних епископов».
В результате, согласно ныне действующему Уставу РПЦ, «если какое-либо решение Поместного Собора или его часть отвергаются большинством присутствующих архиереев, то оно выносится на повторное соборное рассмотрение. Если же и после этого большинство присутствующих на Соборе иерархов его отвергнет, то оно теряет силу соборного определения».
Допустимо ли ограничение власти Поместного Собора? Не было бы более правильным, чтобы полный состав Поместного Собора (с участием мирян) рассматривал предложения Архиерейского Совещания и вместе с епископатом соборно определял позицию Церкви?
При этом полный состав Поместного Собора мог бы быть четко определен в Уставе РПЦ. Собор мог бы состоять из всех архиереев Церкви, из настоятелей ставропигиальных монастырей (подчиняющихся Патриарху), а также по одному представителю из числа иереев, диаконов и мирян от каждой епархии. Эти представители могли бы избираться епархиальными собраниями.
В целях устранения объективных и субъективных причин, длительное время препятствующих созыву Поместного Собора, было бы целесообразным определить в Уставе РПЦ исключительную компетенцию этого Собора, которую не могли бы осуществлять иные высшие органы церковного управления (Архиерейский Собор, Синод и Патриарх). К такой компетенции могут быть отнесены наиболее острые в современных условиях вопросы церковной жизни:
1. Принятие Устава Церкви, внесение в него изменений и дополнений.
2. Избрание Патриарха и принятие решения о его уходе на покой.
3. Решение вопросов о любых изменениях календарного богослужебного стиля.
4. Утверждение любых переводов богослужебных текстов на русский язык.
Такие решения должны приниматься клириками и мирянами. В Окружном послании восточных Патриархов (Константинопольского, Александрийского, Антиохийского и Иерусалимского) от 6 мая 1848 года церковный народ именуется «телом Церкви» и «стражем благочестия», т. е. хранителем истины. Послание это, по выражению протоиерея Владислава Ципина, подтверждает одну из основных истин православного вероучения — неприятие доктрины разделения «единого Тела Церкви на две Церкви — учащую и учащуюся». Миряне тоже участвуют в церковной жизни. Они участвуют в церковном учительстве, в богослужении и церковном управлении.
http://religion.ng.ru/history/2005−07−13/5_blagochestie.html
