 |
| Гудок | Евгения Мусихина | 13.07.2005 |
Ему не было равных на всей зауральской земле. Исполинская красота его соборов, башен и стен вселяла гордость: каменное великолепие возводилось русскими мастерами.
— Сегодня, как и прежде, отовсюду устремляются сюда паломники. Считают своим непременным долгом побывать в этом святом для русского человека месте. А приходят в монастырь люди по-разному. Остаются, однако, далеко не все, — сказал мне игумен Варнава, седьмой наместник Далматовского монастыря.
— Преподобный отче Далмат, собери нас в обитель свою… - с этих слов начинается одна из главных молитв, которую ежеутренне произносят немногочисленные братья, послушники и трудники возрождающегося монастыря, носящего имя первого из достославных людей, пришедших в Зауралье с иконой и книгами.
Далмат был родом из Тобольска, в прошлом воин, пожалованный за храбрость дворянством. Но воинская жизнь тяготила его, уход в пустынножительство стал осознанным выбором. Пожив в Невьянском монастыре и уклонившись от чести быть избранным в наставники, Далмат покинул обитель, отшагал сотни верст за Урал, вырыл пещеру у подножия высокого безлюдного места и остался тут.
В старинных рукописях середины XVII века сохранились рассказы о величайшей мудрости Далмата, о его умении договариваться с татарскими воинами и чудодейственным образом отвращать их от набегов на русские поселения.
Весть о праведности и духовной чистоте Далмата разнеслась по Сибири, ушла за Уральский камень, и пошли к нему иноки со всей Руси. Сначала молились в пещере, а потом над нею с благословения Тобольского архиепископа Герасима срубили из дерева часовню и клети. Позже Далмат ставит новую церковь, строит кельи. Московские государи ценили этот монастырь как пограничную крепость и жаловали обитель. Сын Далмата Иван отстроил монастырь в камне. В основу решения архитектурного ансамбля, как утверждают местные легенды, заложено видение самого старца Далмата.
Два с половиной века, вплоть до 1918 года, монастырская крепость была неприступной. А что касается красоты и богатства собора, поставленного во имя иконы Успения Божией Матери, то его сравнивали с Успенским собором в Москве.
В 1923 году решением Совнаркома ликвидированная государством обитель получила статус музея-монастыря. Но скоро интерес к этой теме угас, а потом и вовсе утратился. Спустя шесть десятилетий от былого величия и красоты не осталось ничего. Далматовским жителям уже трудно было представить монастырь величавым белым лебедем на возвышенности. Они знали его просто как молочный завод, бытовавший там не одно десятилетие.
Большинству трудно давалось осознание монастыря как святыни, архитектурного памятника, который надо и можно было восстановить. Но это чудо все-таки произошло, и сотворили его сами же зауральцы.
Спасению монастыря и его реликвий способствовали многие известные на Урале и в Сибири люди: Владимиру Павловичу Бирюкову удалось вывезти три тысячи редчайших книг, Дмитрию Андреевичу Терехову благодаря постоянным обращениям удалось приостановить дальнейшее разрушение монастырских стен. Многое сделал митрополит Курганский и Шадринский Михаил. По благословению Патриарха Московского и всея Руси Алексия II церковь была призвана «ежедневной работой вызволить Далматовский монастырь из разрухи, освободить сознание от унижающей приземленности и беспамятства». И с 1992 года монастырь ожил. Судьбой сохранен и прах Далмата. Но поднять великий церковный корабль не так-то просто. Нелегко растопить и оледеневшие сердца. Еще предстоят работы, которых хватит не на одно поколение. Но уже звонят над монастырем колокола, отлитые, как и триста лет назад, в Каменск-Уральском. Узнав о возрождении монастыря, потянулись к нему люди. Значит, Далматовский монастырь, как и прежде, служит Отечеству.
