 |
| Гудок | Игорь Логвинов | 13.07.2005 |
От железнодорожного вокзала в Павловске до церкви Спасо-Преображения десять минут ходьбы. Пока мы с настоятелем протоиереем Александром Покрамовичем шли вдоль ограды Павловского парка, он ознакомил меня с историей возникновения этого храма.
— Особая значимость храма в том, что его строили люди, причисленные к лику святых, — говорит отец Александр. — Строительством храма руководили сыновья Великого князя Константина Константиновича Иоанн (он был и первым титором, то бишь опекуном храма), Игорь и Константин — все они алапаевские мученики, вместе с Великой княгиней Елизаветой были брошены в шахту большевиками. Прихожанином церкви был преподобный Серафим Вырицкий, который жил в поселке Тярлево вплоть до 1920 года, пока не принял монашество в Александро-Невской лавре.
Белокаменный храм, выдержанный в лучших традициях древней псковско-новгородской архитектуры, был освящен 6 июля 1914 года. Двухъярусный резной иконостас был изготовлен из темного дуба и украшен иконами, написанными в древнерусском стиле, без окладов. Алтарь храма украшал большой запрестольный образ Спасителя с Крестом в одной руке и со знамением в другой.
Все это великолепие дошло до наших дней лишь на чудом уцелевших фотографиях — четырех фасадных и одной интерьерной. После революции церковь Спасо-Преображения, как и тысячи других православных храмов, была осквернена, а служители и паства подверглись жесточайшим гонениям. В конце 30-х годов были расстреляны все церковные активисты во главе с настоятелем храма протоиереем Сергеем Червяковским, а сам храм закрыт. Сначала новая власть попыталась перепрофилировать его в клуб, но так как, по словам старожилов, в него никто не ходил, в 1946 году культовое сооружение было передано ткацкому предприятию под складские помещения.
Церковь была обнесена высокой заводской стеной и оказалась в окружении заводских построек. Тогда же началось планомерное разрушение ее архитектурного облика. В 1946 — 1947 годах была разобрана звонница и снесены все пять куполов храма. Позже, уже в хрущевские годы, снесли колокольню, разобрали алтарную часть храма, заложили кирпичными перекрытиями боковые приделы. Все было сделано для того, чтобы храм не был похож на храм.
Когда два года назад протоиерея Александра Покрамовича назначили настоятелем церкви Спасо-Преображения в Тярлеве, его глазам предстала ужасная картина полного запустения. Алтарь был перегорожен кирпичной стенкой, пола не было. В притворе все было в перегородках. Через дыры в крыше текло прямо в храм. За прошедшие два года было сделано немало: восстановлены крест и арочные окна, снесено большинство «новодельных» перегородок и стен, установлена деревянная алтарно-клиросная часть. Отец Александр вместе с родным братом Евгением собственноручно перекрыли кровлю. В храме был настелен пол, причем не простой, а отопительный — в условиях сурового петербургского климата это удобство имеет большое значение для прихожан, проведены освещение и водяное отопление. В храме регулярно проходят богослужения. В праздничные дни сотни прихожан со всей округи приходят на благовестный звон, чтобы помолиться за себя и своих близких, поставить свечку перед иконой. В промежутках между богослужениями продолжаются реставрационные работы.
— Мы нашли в архивах эскизы, по которым строился этот храм, за подписью архитектора Захарова, — говорит настоятель церкви Спасо-Преображения. — Согласно историческим документам мы и ведем работы по восстановлению этого храма. Наша задача в этом году восстановить алтарную часть, чтобы зимой приступить к внутренним работам. Начнем установку иконостаса. Готова концепция росписи храма. Царскосельская иконописная мастерская сделает все — от проектных работ до исполнения.
…Пока мы шли к храму, нам навстречу то и дело попадались местные жители. Завидев батюшку, они уже издали начинали улыбаться, сердечно приветствовали пастыря, подходили под благословение. Высокий, осанистый, с густой бородой и добрыми смеющимися глазами отец Александр для каждого находил доброе приветное слово. Было видно, что настоятель пользуется у тярлевцев большим уважением и любовью. Отец Александр вместе с матушкой Юлией воспитали десятерых (!) детей, и теперь их сыновья помогают восстанавливать храм, а дочери поют в церковном хоре.
…Наконец из-за деревьев выглянула верхушка церкви — вся в строительных лесах. Сам храм с улицы не виден — его заслоняет грязно-серый заводской забор. Мы миновали заводскую проходную с табличкой «Север». Несмотря на будний день, проходная, как и само предприятие, не подавали признаков жизни, казалось, что все здесь вымерло. Зато в церковном приходе бурлила жизнь. Служители заботились об убранстве храма. Рабочие вели установку колокола на звоннице. Прихожане, перекрестившись на живописный образ Спаса Нерукотворного, заходили внутрь храма — помолиться, поставить свечку.
С этой иконой на западном фасаде храма связано удивительное предание. В советское время власти неоднократно закрашивали этот лик, но он проступал вновь и вновь. И тогда было приказано сбить его молотками и заштукатурить. Долгое время считалось, что церковная фреска навсегда утрачена. Однако в рождественские дни 2005 года произошло настоящее чудо. Когда архитектор, уточняя местоположение на фасаде утраченного образа, сбил штукатурку, то под слоем цемента были обнаружены фрагменты живописи. С величайшей осторожностью реставраторы удалили оставшийся слой штукатурки, и перед глазами верующих засиял образ Спасителя, полностью сохранившийся.
— Мы рассматриваем это событие как чудо обретения утраченного образа, знаменующее собой благоволение Божие к нашим робким шагам по восстановлению храма, — говорит отец Александр.
Церковь в поселке Тярлево — это не просто культовое сооружение, это духовно-исторический памятник. Если большинство духовно-исторических сооружений Санкт-Петербурга можно отнести к традиционному зодчеству, то церковь Спасо-Преображения, строившаяся к 300-летию Дома Романовых, представляет симбиоз древнерусского стиля и стиля модерн, присущего началу прошлого столетия. У Николая Второго была целая программа по возведению таких храмов по всей Руси с целью возрождения древних православных традиций. Осуществить этот замысел помешала революция.
Храм возрождается. Нет сомнений в том, что эта жемчужина, расположенная на границе Павловского парка, вернет себе исторический облик, станет архитектурной доминантой дачной местности. Проблема в другом: храм окружен заводскими постройками. И эти постройки как скрывали так и будут скрывать его от людей. Местные жители дорогу к храму знают, но десятки, сотни, тысячи посетителей Павловского парка, увидев башенки храма за неприветливо закрытыми воротами, не догадаются, как туда попасть. И пройдут мимо.
— Мы боремся за то, чтобы нам вернули ту историческую территорию, которая была передана Великим князем Константином Константиновичем для строительства храма, — говорит протоиерей Александр Покрамович. — Хотели договориться полюбовно и за разумную сумму выкупить участок земли, прилегающий к парку, но собственники предприятия, приватизировавшие постройки вокруг храма, не идут с нами на контакт.
Примечательно, что местные власти целиком и полностью на стороне Церкви. Да это и понятно: в курортной зоне, предназначенной для отдыха людей, заводу не место. Тем более что речь идет о самом примитивном ткацком производстве. Административная комиссия, побывавшая на заводе с инспекцией, сделала вывод о полной бесперспективности этого предприятия. Ни внедрением новых технологий, ни расширением ассортимента продукции собственники завода не озабочены. Да и о каком развитии производства может идти речь, если руководство до сих пор не удосужилось вынести из помещения храма заводскую электрощитовую и водомерный узел, хотя их обязали это сделать и городская администрация, и руководители местных электросетей.
Так не пора ли власть употребить и вывести наконец кустарное производство из природоохранной зоны, тем более что программу по выводу производственных организаций из курортной зоны никто не отменял. В конце концов органы самоуправления могут предоставить предприятию земельный участок где-нибудь на отшибе, пусть и дальше выпускают тесемки и резинки для штанов на станках послевоенных лет.
Дорога к храму должна быть открыта для людей, а дальше пусть каждый сам выбирает, куда ему идти, молиться или просто любоваться этим историческим памятником.
