 |
| АиФ Петербург | Татьяна Хмельник | 13.07.2005 |
Переходящие кресты
Когда-то каменных крестов в наших краях было куда больше. Каждый старый погост был ими украшен. Вытесывание креста из известняка (из гранита у нас не делали) — дело мешкотное, и только особо заслуженные усопшие удостаивались такой памяти. Потом имя покойного забывалось — часто на кресте ничего не писали, — и лет через сто крест мог быть использован вторично, на могиле другого достойного человека. Иногда могильные кресты переходили в разряд поклонных — тех, что ставились в особо почитаемом месте. Поклонные кресты до сих пор у нас есть, и местные жители им поклоняются: ленточки повязывают, бусинки и конфетки кладут, если есть щели в камне — то монетки втыкают, обращаются с крестом как с настоящим языческим идолом. Собственно, он и выполняет функции идола. Официальное православие очень негативно относится к такому идолопоклонству, но сделать ничего не может: оно в основном активно в крупных населенных пунктах, а до деревенских кладбищ батюшки, которые служат на несколько сельских приходов одновременно, обычно не добираются.
Крестики становятся ноликами
Судьба большинства каменных крестов печальна. В конце 20-х годов XX века началось движение «красных безбожников», которые уничтожали все предметы культа, не считаясь с их исторической и культурной ценностью. Молодые парни и девки с вожаком местной партячейки шатались по деревням, отнимали у старух иконы и разламывали их, громили церковную утварь, а заодно сбрасывали с постаментов и раскалывали каменные кресты. Уже после войны многие кресты находили валяющимися в канавах разбитыми и обезображенными. Уцелеть удалось немногим каменным крестам. Их могли закопать крестьяне, чтобы спасти от поругания, их клали в сараи и заваливали дровами, надеясь, что безбожная власть скоро кончится. А власть все не кончалась, потом была война, прошли десятки лет, и совсем другие люди теперь живут в сохранившихся деревнях. Это не их историческая родина, они не понимают смысла «каменюк», торчащих из земли по погостам, поэтому сейчас идет новая волна вандализма: на старом кладбище при рытье новых могил могут использовать разбитые на куски старые надгробия и кресты — для бордюрчиков. Такое можно наблюдать на одном из кладбищ Толдожского погоста (Кингисеппский район) и в некоторых других местах. Мало осталось по деревням стариков, которые могли бы предостеречь: разбивать старинный крест очень опасно. Бог знает, какие потом беды свалятся на голову вандала. Ведь в старое время разбившийся крест утилизировали с большим почтением — его куски разбирали по домам и старались пристроить в фундаменты как обереги, защищающие жилище со всеми его обитателями.
В Иванов день клады выходят на поверхность
Ценна каждая находка средневекового креста, не вошедшего в свод археологических достопримечательностей — «Археологическую карту Ленинградской области» Владимира Лапшина, изданную Санкт-Петербургским институтом истории материальной культуры РАН. И хотя методичное обследование области проводилось целое десятилетие (70−80-е годы XX века), некоторые объекты ускользнули от цепкого взгляда археологов. Это и понятно: физически невозможно прочесать каждое старинное кладбище на огромной территории, к тому же в те времена нормальных карт в распоряжении гражданских людей не было. Да и обследовать местность можно только весной и осенью: зимой снегу по уши, летом — столько же травы.
А вот нам повезло. Говорят, в Иванов день — языческий праздник летнего солнцестояния — вместе с цветами папоротника наружу выходят клады, и если клад хочет даться кому-то в руки, надо просто оказаться рядом. И на Юханнес (ингерманландский Иванов день, празднуется в субботу между 20 и 29 июня) мы просто заглянули на старое кладбище возле одной деревни в Волосовском районе. Деревня сейчас населена дачниками, а все соседние давно заросли травой: в декабре 1943 года фашисты сожгли всю округу. На маленьких деревенских кладбищах до сих пор изредка хоронят бывших местных жителей, которые хотели хотя бы после смерти вернуться домой. Добраться до этого кладбища сложно: дороги заросли, мосты разрушились.
А мы добрались — и нашли маленький, совершенно целый каменный крест. Его оставили на перекопанном кладбище «черные следопыты» — искали, видимо, военные трофеи, крест выкопали, но не увезли. Мы не рискнули бросить его на этом оскверненном месте. Владимир Лапшин, осмотрев находку, датировал крест XIV веком и подивился его сохранности: «Такие же кресты вмурованы в стены Новгородского кремля, но ваш-то целый! Это можно считать большой удачей». И хотя ученый признал находку раритетом, но оставил крест у нас: у больших музеев свои закрома битком набиты, ящики с запакованными ценностями друг на друге стоят, а маленькие музеи не всегда умеют уберечь находку. Так у редакции «АиФ-Петербург» появилась своя реликвия. Проект «Регионавтика» (комплексное обследование Ленинградской области) дал первый крупный археологический трофей.
