 |
| Российская газета | Евгений Арсюхин | 07.07.2005 |
Все началось с заявления известного московского адвоката Михаила Воронина, который этот «коварный план» и раскрыл. Как заявил г-н Воронин корреспонденту «РГ», РПЦ «вознамерилась наделить правами юридического лица только епархии», оставив за бортом приходы. Такие идеи якобы содержатся в некой пояснительной записке к «секретному» законопроекту, который может быть принят Госдумой в виде поправки к закону о свободе совести уже этой осенью.
После того как приходы лишат статуса юрлиц, продолжает г-н Воронин, имущество 22 тысяч официально зарегистрированных общин будет передано 90 архиереям. Поскольку, полагает г-н Воронин, «духовные чиновники», работающие в аппарате этих архиереев, мало смыслят в законах, «начнутся значительные злоупотребления — отчуждение имущества, его ненадлежащее использование, сдача в аренду и в коммерческие проекты».
— Создается монстр, на манер минимущества, только в рамках РПЦ. Это — реставрация того, что было при советской власти. После того как в 1918 году у приходов отняли право быть юрлицами, последовало гонение на церковь, уничтожение священников и церковной собственности. Если такие поправки будут приняты, предсказать их социальные и экономические последствия будет трудно, — заключает адвокат.
Но есть одна закавыка. В распоряжении редакции имеется текст законопроекта, о котором толкует г-н Воронин. В этом тексте нет ни слова о том, чтобы отнять у приходов статус юридического лица, и даже сам термин — «юрлицо» — не упоминается. Документ говорит об экспертизе религиозных организаций (чтобы ваххабиты и прочие сектанты не дурили головы молодежи), а также о порядке проведения религиозных шествий.
В Комитете Госдумы по делам общественных объединений и религиозных организаций (кстати, показательно, что пишет бумагу отнюдь не Комитет по собственности) нам пояснили, что поправки ограничивают общины в праве выбора «учителя» из-за рубежа, которое предлагают предоставить лишь централизованным религиозным организациям. «Но ни одна община не потеряет статус юридического лица, — заверил нас один из разработчиков документа. От имущественной подоплеки законопроекта в одном из интервью открестился и зампред комитета Александр Чуев.
Сторонников г-на Воронина это, однако, не смущает. Они уверяют, что ни в комитете Госдумы, ни даже в правительстве (чиновники которого также успели публично заявить, что таких поправок не было и не будет) просто не знают о секретной, пятой поправке, которая якобы готовится келейно администрацией президента и верхушкой РПЦ. В определенный момент она должна оперативно всплыть, и ее примут в ускоренном режиме.
Мы решили обратиться к самим потенциальным «лоббистам», то есть к РПЦ. Отец Всеволод Чаплин, самый высокопоставленный ньюсмейкер Русской церкви, в беседе с корреспондентом «РГ», естественно, все отрицает:
— Такая поправка не готовилась и не готовится, — сообщил он нам. — В этом нет смысла, поскольку любой закон коснется не только РПЦ, но и всех других конфессий. В приложении к мусульманам такую конструкцию, как лишение их «приходов» статуса юридического лица, просто невозможно представить.
Однако если в этом мире зажигаются звезды, значит, кто-то платит за электричество. Хозяйственная жизнь РПЦ — тема традиционно закрытая, но, по нашей информации, там сейчас происходят очень интересные процессы. Как пояснил нам пожелавший остаться анонимным высокопоставленный источник в РПЦ, церковные власти решили навести порядок в своем обширном хозяйстве. «Со стороны кажется, что РПЦ — мощная структура, в которой все управляется и управляемо, — поделился он с нами. — На деле в хозяйственном управлении сидели девушки на телефонах, водители, да несколько бухгалтеров. И то, что там происходило, вызывало большие вопросы. Сейчас там появились, выражаясь светским языком, хорошие менеджеры, которые пытаются понять, куда и откуда идут деньги». Косвенно эту информацию подтвердил нам и отец Всеволод Чаплин: «Лично мне думается, что было бы неплохо усилить порядок в управлении имуществом», — сказал он корреспонденту «РГ». В переводе со сверхосторожного языка, на котором выражаются, когда говорят о деньгах, священники, это значит — «порядка не было, но он будет».
Кому это могло не понравиться? На самом деле, массе людей. Отношения прихода и пресловутого «церковного начальства» не отрегулированы. С одной стороны, устав РПЦ позволяет «духовным чиновникам» пусть ограниченно, но контролировать имущество приходов. С другой, де-факто деньги, которые получает приход от конкретного мецената, по большей части в приходе и остаются, поскольку именно приходу, как юридическому лицу, нужно платить налоги, а также за коммунальные услуги.
Непонятно и то, кому принадлежит земля под храмом, цена которой в центре больших городов зашкаливает за сотни тысяч «зеленых». По идее, тому, кто платит за нее налоги, то есть общине. Но сплошь и рядом общины воздерживаются от приватизации земли, поскольку по закону они могут владеть ею на праве пользования «до ликвидации общины», то есть вечно, и налогов не платить, а так — придется. Интересно, что земля в собственности не нужна, кажется, и верхушке РПЦ. Достаточно вспомнить двухгодичной давности историю с «подарком», который пожелал сделать церкви экс-сенатор Иван Стариков: взять и передать в собственность церкви все угодья, которыми она владела до 1917 года. Но Патриарх от «подарка» отказался, мотивируя это тем, что церковь не должна обижать собственников земли, которые за годы советской власти на конфискованных наделах обжились. Понятно, что на самом деле РПЦ не захотела связываться с налогами.
И последний аспект. По стране идет строительный и реставрационный бум. Иные храмы восстанавливаются в основном именно на деньги РПЦ, а не приходов. РПЦ, выступая как инвестор, хотела бы, наверное, контролировать имущество, возрожденное столь дорогой ценой. Как именно — тоже непонятно. Пока исторические храмы «подвисли» — их нельзя приватизировать, поскольку они — памятники культурного наследия, и формально остаются в собственности государства. Но на деле ими управляет тот, кто к храму ближе, — или сама община, или РПЦ напрямую. Идея о приватизации памятников, витающая в воздухе, внесет свои коррективы. Пока просматривается, что в первых рядах возможных приватизаторов исторических храмов — именно общины. Но как же тогда РПЦ, которая на восстановление этих храмов потратилась? Ликвидация общин как юрлиц и в самом деле позволила бы РПЦ получить в управление храм и приватизировать его. То есть «отбить деньги». Но штука в том, что отбить-то, скорее всего, не получится, и в РПЦ, да и в общинах это понимают. Ведь на приватизируемый памятник, скорее всего, навесят такое количество обременений, что выполнять их станет накладно настолько, что проще оставить эту заботу за государством. Во всяком случае, свечей, книг и подношений, которые, например, собирают в храме Святой Софии в Великом Новгороде, едва хватит на физическое латание явных щелей, но никак не на, скажем, обновление фресок. А не делать этого (причем грамотно, что очень дорого) нельзя — то же государство придет и отберет, потому как София — в списке культурного наследия ЮНЕСКО. Так что в реальности РПЦ, скорее всего, будет избегать приватизации так же, как она сейчас избегает налогов.
Итак, РПЦ решила, наконец, как-то разобраться в этом клубке проблем. Но тут всплыли факты, что иные общины занимаются коммерческой деятельностью под «святой крышей». Недаром об этом заговорил и Патриарх, укоривший свою паству в сребролюбии. Автор этих строк, немало посещающий разные монастыри и храмы, может засвидетельствовать, что масштабы явления и в самом деле становятся очевидными. Часто монастыри превращаются в склады, кельи сдаются в аренду фирмам, и, как следует из пассажей речи Патриарха, все это — именно самодеятельность общин.
Их можно понять, поскольку выживать-то надо. Самый лучший приход в сельской глубинке — это максимум 2 тысячи рублей в месяц от жертвователей и редких туристов, ставящих свечки. Чего не хватает даже на зарплату священнику. По нашей информации, РПЦ намерена повести борьбу с коммерциализацией, предложив взамен четкое финансирование священников из центральной кассы. «Не дело, что в США священник РПЦ получает 350 долларов в месяц, — делится своими наблюдениями один из наших собеседников из числа особ, приближенных к «престолу». — Не дело, что в деревнях священники идут на поклон к криминальным авторитетам местного разлива, чтобы прокормить себя и семью».
Итак, «товарищам на местах» предлагают вроде бы неплохую схему: мы с вами поделимся сверхдоходами, которые до этого растворялись непонятно где, а вы завязывайте с самодеятельностью. Но закрытие коммерческих лавочек, вероятно, не может понравиться людям, которые получают от них гораздо больше, чем от будущего «твердого оклада». Повод более чем достаточный, чтобы бросить в адрес РПЦ самые «страшные» обвинения.
Когда первые христиане проклинали торгующих вместе с их деньгами, они рассчитывали на скорый конец света. Он не случился. И пока стоит Церковь, в ней будут и подвижники, и любители наживы. Но зайти в монастырь, как это случилось со мной в прошлые выходные, и быть оттуда изгнанным потому, что, по словам какого-то южанина, мало напоминающего монаха, «мы тут мешки разгружаем», мне бы тоже не хотелось.
