 |
| Газета.GZT.Ru | Вениамин Гинодман | 05.07.2005 |
В 1099 году, когда взятием Иерусалима завершился Крестовый поход (тогда еще не названный «первым», потому что не предвиделось последующих), европейские рыцари основали в Святой земле четыре государства: Иерусалимское королевство, Антиохийское княжество, Эдесское и Триполийское графства. В Палестине появились комтурства, прецептории и замки монашеских рыцарских орденов, гроссмейстер каждого из которых был силой и могуществом равен европейским государям: это были тамплиеры, госпитальеры, иоанниты и рыцари Тевтонского ордена во имя Святой Девы Марии. Кроме того, замки построили и феодалы, вожди многочисленных дружин, каждый из которых формально считался вассалом иерусалимского короля, но фактически был сам себе господином. Христианам казалось, что они вернули себе Святую землю навечно и крепко стоят на ней, однако их подтачивала разобщенность, обычная для средневековой Европы феодальная вольница.
«Меч Аллаха»
Пока рыцари делили землю и власть, у мусульман появился великий военный вождь, объединивший под своей рукой Египет, Сирию, Аравию и Ирак. Этого курда, уроженца города Тикрит, звали Салах-ад-Дин Юсуф ибн Аюб; последователи ислама величали его «Честь веры» и «Меч Аллаха», а в историю Европы он вошел под именем Саладин. Султан Египта, повелитель Междуречья, хранитель Мекки более 20 лет накапливал силы, обучал войско, разрабатывал тактику боя с тяжеловооруженными рыцарями, оттачивал взаимодействие на поле боя между конными лучниками, конными копейщиками и пехотинцами. К началу 80-х годов XII века у Саладина была армия, превосходившая крестоносцев не только числом, но выучкой и дисциплиной. Доспехи сарацинских воинов из пластин воловьей кожи, прошитых шнурами из конского волоса, были легче и прочнее изделий миланских и толедских оружейников, сабли дамасской стали — эффективнее прямых тяжелых мечей, а стрелы с бронебойными наконечниками разбивали щиты и панцири. До поры до времени христиан выручало перемирие, заключенное королями Иерусалима Балдуином IV и Балдуином V с Саладином, но в 1187 году условия мира были нарушены, и началась роковая для защитников Гроба Господня война.
Рыцарские обеты и благородная дама
Столкновение креста и полумесяца было неизбежно, однако буйный барон Рене де Шатильон, владелец замка Керак, сделал все возможное для того, чтобы именно христиане выглядели вероломными клятвопреступниками, нарушившими мир. В течение шести лет де Шатильон пускался на дерзкие авантюры, грабил караваны, преграждал мусульманским паломникам дорогу в Мекку и Хиджаз, пропуская их за выкуп, и, наконец, напал на очередной караван, перебил охрану, а купцов бросил в подземелья своего замка. Саладин, не стерпев новой обиды, объявил войну. 1 июля 1187 года армия султана перешла Иордан. Ранним утром 2 июля сарацины овладели городом Тверия, но цитадель, гарнизоном которой командовала Эшива, принцесса Галилейская, жена графа Раймонда III Триполийского, продолжала обороняться. Объединенное войско христианских государей Святой земли, их вассалов и рыцарских орденов стояло у села Сефория, на дороге из Назарета в Акру, близ обильных чистых источников Эн Сафурие. Сюда, в ставку иерусалимского короля Ги де Лузиньяна, 2 июля прискакал гонец с известиями от принцессы Эшивы. Рыцарей, воспитанных на сказаниях о короле Артуре и братстве Круглого стола, поразила картина, как будто взятая из старинных легенд: благородная дама, отважная Дева Озера, бьется с сарацинами на берегах Тивериадского озера (на иврите — озеро Кинерет), по водам которого Спаситель ходил яко посуху. В древней (IV век) сефорийской церкви во имя Святой Анны, матери Святой Девы Марии, состоялся военный совет. Безымянный французский хронист пишет: «Рыцарские чувства воинов воспылали при мысли о сей доблестной даме, из последних сил удерживающей крепость у священного озера. Но встал граф Раймонд, сказавший, что было бы непростительной ошибкой оставить лагерь и выступить в поход на июльской жаре по голой выжженной земле. Тверия — его город, сказал он, и графиня Эшива — его жена, но лучше утратить Тверию и ее защитников, нежели все королевство Иерусалимское». Против осторожного Раймонда III выступили Рене де Шатильон и великий магистр ордена тамплиеров Жерар де Ридефор, которые требовали атаковать и уничтожить неверных. Отчаянный авантюрист де Шатильон упрекал графа Триполитании в трусости, а де Ридефор — в богохульстве. Великий магистр с горячностью утверждал, что 20-тысячная армия крестоносцев сильна не столько числом и оружием, сколько тем, что в шатре Руфина, епископа Акры, находится величайшая святыня христианства — Истинный Крест, присутствие которого на поле битвы делает победу мусульман совершенно невозможной. Ги де Лузиньян согласился с теми, кто безрассудно рвался в бой и совершил роковую ошибку, погубив и свое королевство, и, в исторической перспективе, все завоевания крестоносцев. Хронист пишет: «Жарким и душным утром 3 июля христианская армия покинула зеленые сады Сефории и выступила в поход на север по безлесым холмам. Граф Раймонд Триполийский вел войско по праву сеньора Галилеи. В центре походной колонны находился король. Ни капли воды, ни колодца, ни ручья не было по пути. Люди и кони равно страдали от жары, пыли и жажды».
Две роковые ошибки
Крестоносцы читали Библию, но не усвоили того вывода, что следует из описаний многочисленных войн, прокатившихся по Святой земле: ей владеет тот, кто захватил господствующие над равнинами высоты и источники воды. В древности воины сражались за колодцы и подземные ключи, крестьяне десятилетиями трудились над системами полива, а в XX веке само существование Государства Израиль стало возможным после изобретения системы капельного орошения. Приказ о походе, отданный Ги де Лузиньяном, был самоубийственным, и не раз, наверно, крестоносцы вспомнили во время гибельного марша слова пророка Исайи (41:17): «Бедные ищут воды, но ее нет; их языки обложила жажда. Но Я, Господь, отвечу им; Я, Бог Израиля, не забуду их; реки потекут по Моему слову на голых холмах и источники забьют в долинах». Но не было в рядах христианских рыцарей нового Моисея, который иссек бы воду из камня по воле Божьей. После полудня обессиленная армия добралась до плато Хаттин и остановилась у подножия двуглавого холма, склон которого спускается в долину Арбель, — Рога Хаттина, Курун-аль-Хаттин.
В этот драматический момент стала очевидна еще одна ошибка, совершенная советниками короля — прежде всего Рене де Шатильоном и Жераром де Ридефором. Надменные завоеватели за 90 лет пребывания в Палестине так и не осознали, что это земля контрастных микроклиматов, чрезвычайно несхожих меж собой зон, порой расположенных друг от друга буквально в нескольких километрах. От Рогов Хаттина вниз, в плодородную долину, раскинувшуюся по берегам озера, ведет ущелье Арбель, и эту единственную дорогу конница Саладина, вооруженная дальнобойными луками, предусмотрительно перерезала. Весь вечер и всю ночь армия Иерусалимского королевства, разбившая лагерь в том месте, которое представляет собой впадину в земной коре, не столь глубокую, как впадина Мертвого моря, но все же достигающую глубины 200 метров ниже уровня мирового океана, страдала от страшной духоты и нестерпимой жажды. Эти муки усугублялись тем, что буквально в двух километрах от лагеря находилась отлично видная чаша озера Кинерет. Ночью многие лошади пали, а большая часть войска утратила боеспособность. В четыре часа утра туркменские всадники Саладина, дождавшись ветра, подожгли сухую траву, и едкий дым окутал лагерь христиан, лишая воинов последних сил.
Побоище
Далее началось не столько сражение, сколько резня, вошедшая в историю войн под названием Хаттинское побоище. Христиане, забыв обо всех правилах военного искусства, подчинились исключительно инстинкту самосохранения: расстроив боевые порядки, они рвались к берегу озера, вид которого сводил их с ума. Сарацины охватили их с флангов и косили, как траву. В страшной сутолоке король Ги собрал своих рыцарей и тамплиеров, приказал им спешиться и взять в кольцо королевский стяг и шатер епископа Акры Руфина. Однако племянник султана, Таки ад-Дин, сумел прорвать линию обороны, саблей зарубил Руфина, схватил Истинный Крест и с драгоценным трофеем вернулся к своим воинам. Сопротивление прекратилось, и горстка уцелевших рыцарей сдалась в плен. Их отвели в шатер султана; рыцарственный Саладин оказал Ги де Лузиньяну высшие почести и своими руками поднес чашу с самым драгоценным напитком Святой земли: чистейшей водой Кинерета, охлажденной льдом с вершины горы Хермон (христиане превыше всего ценили хиосское вино, мусульмане — лимонный щербет, однако ничто не могло сравниться с тем напитком владык, которым султан угостил короля). Ги жадно отпил из чаши и передал ее сеньору Керака Рене де Шатильону. «Это ты дал ему напиться — не я!», — воскликнул Саладин. По арабскому обычаю победитель, давший пленнику еды или воды, не мог убить его, а султан, при всем его великодушии, не простил коварному барону предательского налета на караван, нарушившего перемирие. Он выхватил саблю и снес Рене де Шатильону голову.
Корректировка истории
Сражение при Курун-аль-Хаттине либо не упоминается в таких справочниках, как «Сто великих битв» или «Сражения мировой истории», либо упоминается парой строк; европейские (в том числе и российские) школьники, изучая историю, получают сведения о десятках мелких пограничных стычек (к числу которых относится и Ледовое побоище, в котором с обеих сторон участвовало чуть более 2,5 тыс. человек, погибли 15 рыцарей и 20 попали в плен к новгородцам), но ничего не знают о трагедии на берегах озера Кинерет, после которой история значительной части человечества пошла по иному пути. Саладин не просто победил — он полностью уничтожил 20-тысячную армию, в составе которой насчитывалось до 5 тысяч рыцарей (для сравнения: в 1346 году при Кресси погибли 1453 французских рыцаря). В течение последующих трех месяцев христиане лишились всех городов Святой земли, удержавшись лишь в крепости Тир. 19 сентября Меч Аллаха начал осаду Иерусалима, которая продолжалась ровно две недели: 2 октября в город через пробитые ворота и проломы в стенах хлынули воины ислама.
Весть о том, что сарацины вновь овладели храмом Гроба Господня, потрясла Европу столь сильно, что вождями Третьего крестового похода стали три сильнейших христианских государя: английский король Ричард I Львиное Сердце, французский король Филипп II Август, германский император Фридрих I Барбаросса. Однако поход показал, что личная выгода, территориальные захваты в Европе и решение проблем в собственных владениях интересуют королей больше, чем судьба Гроба Господня, поэтому следующий европейский полководец во главе победоносной армии, разгромившей мусульман, смог войти в Яффские ворота Иерусалима лишь через 730 лет: 11 декабря 1917 года Святой город отбил у турок британский генерал сэр Эдмунд Алленби, виконт Мегиддо. Движение же крестоносцев, получившее смертельный удар от Саладина, окончательно превратилось в организованный и освященный Папой разбой. В 1204 году западноевропейские рыцари захватили и стерли с лица земли христианский Константинополь. В 1209 году Папа Иннокентий III в союзе с французским королем Филиппом II отправил войска против альбигойцев, «еретиков», учение которых овладело множеством умов в богатых южных областях Франции. Этот поход начался с того, что 22 августа, в день Святой Марии Магдалины, крестоносцы взяли город Безье, большинство горожан которого были верны Риму и устроили чудовищную резню. Командир одного из отрядов, потрясенный происходящим, обратился к Арно-Амори из Сито, легату Папы Римского: «Святой отец, научите, как нам отличить еретиков от добрых католиков?» и получил ответ, вошедший в историю: «Убивайте всех. Бог узнает своих!»
http://www.gzt.ru/rubricator_text.gzt?rubric=novosti3&id=64 054 900 000 058 984
