 |
| Фома | 05.07.2005 |
Попса — это современное и вполне естественное явление. Сегодня 90% нашей культуры относится именно к поп-культуре. Никакого негативного смысла в этом слове я не вижу. В мире, в котором мы живем, слишком быстрые темпы. Поэтому кроме духовной пищи людям надо «хлеба и зрелищ». Поэтому попса даже полезна, потому что она развлекает и отвлекает от дурных мыслей. Это такой способ релаксации, который проще и доступнее высокого искусства. И для такого рода культуры совершенно не нужна глубина, осознанность. Я не вижу сильной необходимости в том, чтобы самая популярная и потребляемая культура — поп-культура была наделена воспитательной функцией. Скажите, цирк воспитывает? Не в этом его задача. Как и попса.
Константин КИНЧЕВ,
поэт, композитор, певец
Для меня термин «попса» означает способ зарабатывания денег на потакании низменным чувствам толпы, попытка сделать на этом карьеру. Фальшивые, скандальные ток-шоу построены на том, что народ хочет зрелищ и погоготать, когда один другого бьет по голове. Почему так востребованы мужчины, переодетые женщинами, и так далее? На них ходят смотреть, как на говорящую собачку, по Булгакову. Есть люди, которые на этом паразитируют, появился новый «идол» — рейтинг — в угоду которому выстраивается вся сетка вещания. Есть даже циничная формулировка «Пипл хавает — мы косим «капусту». Это как же надо не любить людей, чтобы так о них отзываться! Если ставить целью понравиться всем и ради этого идти на поводу у вкусов толпы — то и себя унизишь, и своего зрителя. Тут уже личный выбор каждого. Можно петь по ночным клубам и жить в таких квартирах, что просто мама не горюй. А можно зарабатывать меньше, но не изменять себе.
Если говорить о музыке, то я разделяю популярную музыку и попсу. Для меня здесь главное, пишет ли человек песни сам или только исполняет. Во втором случае он может быть настоящим профессионалом, у него может быть прекрасный «инструмент» — голос. Но ему гораздо сложнее противостоять «звездной болезни», нежели творческому человеку. Ведь это ремесло, он поет не свои песни, а чужие. Но при этом часто говорит «мое творчество"…
Для меня еще важно, какие ценности несет тот или иной исполнитель, пропагандирует ли он пошлость, однополые отношения, наркотики, насилие. Я понимаю, что цензура просто необходима, но кто я такой, чтобы кричать: «Немедленно запретите попсу!»? Я уважаю свободу выбора каждого. Я могу печалиться по этому поводу, но требовать запретить не возьмусь.
Олег ГАЗМАНОВ,
певец, композитор, народный артист России
Мне не нравится название «попса», для меня это уничижительное название артистов, которые выступают перед самой многочисленной аудиторией нашей страны. Есть разные направления в музыке: фолк (то есть народная музыка), классическая музыка, так называемый рок (потому что грани между роком и поп-музыкой практически не существует), джаз и так далее. И есть поп-музыка, то есть популярная. Она не зависит от жанра, поп-музыкой может быть и классика, и рок, и джаз. На Западе в этом направлении выступают такие мировые величины, как Стинг, Род Стюарт, Билли Джоэл и многие другие.
Видимо, худшие представители современной популярной музыки настолько раздражают отечественных журналистов и некоторых зрителей, что они придумали слово «попса». Большинство же людей с удовольствием слушают поп-музыку.
Я употребляю выражения «плохая музыка» и «хорошая музыка». И если музыка плохая, не надо называть ее попсой — этим вы заранее придаете ей отрицательный смысл, и под это невольно попадает большое количество хороших артистов, которые работают в жанре популярной музыки.
Антон ХРЕКОВ,
обозреватель НТВ
Попса — это теперь наше всё: «одноразовые» песни в пластиковой клиповой упаковке. Гламурная пресса, которая пишет про всё, а получается про «это». Недаром в редакции теленовостей репортера часто просят: «сделай повеселее, только не попсово». То есть — не за счет глупой, трясущейся, мигающей формы.
Самый выгодный бизнес — на естественных потребностях. «Попса» — кратчайший путь к их удовлетворению, и часто — к сожалению — через телевизор. Раньше говорили: «телевизор — окно в мир», а теперь добавляют: «в которое иногда хочется выброситься».
Признаю, что нужны музыкальные телеканалы. Но к чему одна и та же низкопробщина 24 часа в сутки? — она же в хит-парадах, она же мелодия для мобильника, она же в клипе, а потом в клипе про то, как снимали клип. Не сомневаюсь, что «конкурсы молодых исполнителей» должны шагнуть дальше «Юрмалы-86» — и по стилю, и по технологиям. Но почему звезд «фабрикуют» из недоспелого сырья, и столь обширным оптом? Начинаешь понимать «антипопсовика» Шевчука, «слившего» в Интернет техническую запись с микрофона одного певца, похожего на Киркорова («Единственная моя-аааа-аах» с переходом в хрип).
Слышу с галерки: «Попса с Запада пришла!!!». Верно: с Запада. Но есть поговорка: «советского человека что ни попроси сделать, все равно получается «калашников». Западная попса на нашей почве выродилась, опошлилась, стала сорняком. Если «за стеклом», значит — надо делать за этим стеклом все и сразу.
Попса — это поражение (во всех смыслах слова) среды нашего обитания. А вред — как от радиации: чем сложнее организм, тем хуже последствия заражения. Попса неизбежна, как дембель: когда перестаешь думать, отключаешь мозговое вещество. А попса — удобная форма имитации деятельности, крах которой — мутация уже не по Гоголю, а по Пелевину.
Остается шанс: найти нечто конкурентное попсе. Проблема в крайней непопулярности того, что властью сегодня предлагается взамен: «государственничество», псевдопатриотизм, спорт (при дороговизне оного)… Снова вспоминается Шевчук: «Надо бы, надо родить бабу новую, светлу, понятну, идейно толковую, да грешный наследный вредит геморрой…». Но это не смертельно: верю, мы обязательно вылечимся.
Антон КОМОЛОВ,
телеведущий, радиоведущий
Большинство людей вкладывает в понятие «попса» слегка презрительный смысл: низкокачественная поп-музыка. Как правило, в противовес «попсе» всегда ставится «русский рок». Я вообще не сторонник оценивать музыку по жанрам: русский рок, попса, джаз и т. п. Бывает и очень неплохая поп-музыка, а бывает и отвратительный рок. Я скорее делю музыку на качественную и плохую. Качественную я люблю, а к плохой отношусь спокойно: это — неизбежное зло, которое было и будет всегда, причем не только в нашей стране. Подобная ситуация во всех областях складывается: например, есть хорошего качества одежда, а есть «самострок». И никто ведь не ставит вопрос так: «давайте ненавидеть китайские шмотки». Каждому свое — в силу причин финансовых или моральных.
Всеволод Гаккель,
виолончелист группы «Аквариум»
Я старюсь быть ко всему терпимым.
Я никогда на употребляю уничижительного слова «попса», а пользуюсь термином поп-музыка. И считаю, что мы заслужили такую поп-музыку, которая абсолютно соответствует менталитету нашего общества на этом этапе развития. Меня гораздо более удручает то, что рок-музыка, которая всплыла на поверхность, оказалась настолько убогой и несостоятельной, что позволила той проглотить себя.
И ни с той, ни другой я просто стараюсь не соприкасаться. Я не смотрю телевизор и категорически не приемлю радио, поскольку я против насильственного потребления информации. Меня радует вся та музыка, которая живет и развивается не по законам массовой культуры, а осознанно находится в андеграунде.
Но и ее я могу слушать только тогда, когда делаю это добровольно и в том объеме, который соответствует моему состоянию на этот момент времени.
Но вообще всему я предпочитаю тишину.
Татьяна СТАРОСТИНА,
доцент кафедры Истории русской музыки Московской консерватории, кандидат искусствоведения
Как профессионал-музыкант я не могу относиться к «попсе» хорошо. Если в прежние эпохи она могла содержать в себе проблески действительно большого таланта, то сейчас — это чисто коммерческие проекты. Люди могут абсолютно бездарны, но достаточно купить хорошее оборудование, нанять бригаду хороших звукорежиссеров — и получается продукт, за который слушатели готовы платить деньги.
В разные эпохи была своя «попса», то есть музыка, предназначенная для развлечения. Достаточно вспомнить легкую музыку XIX столетия, или огромный пласт устной инструментальной культуры позднего Средневековья, который нигде не фиксировался, но с большим успехом потреблялся публикой на площадях. За эту музыку платили и ею «кормилась» большая часть простого народа.
Однако у современной «попсы» есть ряд характерных особенностей. Во-первых, она очень агрессивна. И если раньше для того, чтобы стать потребителем подобной музыки, надо было самому идти на площадь, то сегодня эта площадь сама приходит в наши дома через электронные СМИ.
Во-вторых, по своему происхождению современная «попса» — это музыка кабака, ресторана. Зачем люди туда приходят? Чтобы отдохнуть. Поэтому в самой «попсе» ничего страшного нет. Страшно другое. В отличие от позднего Средневековья или даже XIX века «попса» сегодня — это чуть ли не единственный источник развлечений, культуры и даже духовной пищи человека. И в этом смысле «попсой» можно назвать не только музыку, но и вообще определенный слой современной культуры (литература, кино и т. д.), направленный на удовлетворение однодневных запросов человека.
Андрей МАКСИМОВ,
телеведущий программы «Ночной полет», ТВЦ
К попсе надо относиться спокойно.
Попса превратилась в поп-культуру благодаря своим масштабам, массовости. Хотя само словосочетание «поп-культура» звучит смешно. Согласитесь, либо «поп», либо культура. Есть такое явление, как попса. Ее делают люди. И среди этих людей есть талантливые, есть бездарные. Каждый из них руководствуется своими целями и идеями. Поэтому ругать попсу невозможно, как и невозможно ее хвалить. Мне же лично это явление не очень интересно. В нашей культуре для себя я нахожу более занимательные примеры для рассмотрения и рассуждения.
Сергей ЛЫСЕНКО,
директор оперного театра «Новая Опера»
Попса — это популярное. Попса может быть и оперная, и опереточная, и эстрадная. В наше время это слово применяется только к эстраде. Хотя популярная классика — это масса шедевров. «Оперная попса», в хорошем смысле, — это опера «Евгений Онегин», «Пиковая дама». Гениальная попса — Симфония Моцарта N 40, Симфония N 5 Бетховена.
Как ретроград, могу сказать, что не сравнить творчество Утесова, Клавдии Шульженко, ранней Пугачевой, Дунаевского, Марка Бернеса, Муслима Магомаева с тем, что мы сейчас видим по телевизору. Это все разительно отличается и по содержанию, и по качеству. В современной попсе нет даже музыки — лишь ритм, а вместо стихов — до 50 раз повторяющиеся слова. Примитивные штампованные песни.
Как общаться с поколением, уже выросшем на такой попсе? Популяризировать классику, что и делают сейчас многие музыканты, артисты, театры. Наш театр, например, под новый год решил сделать оперное шоу «Опера@джаз». Это самые популярные арии (ария Ленского, «Паяцы», «Кармен» Бизе, «Тореадор») будут сначала исполнены в классическом варианте, а потом — в джазовой обработке. Если молодому человеку понравится одна ария в переработке, то он, возможно, захочет услышать всю оперу. И это уже победа.
Виталий ВУЛЬФ,
телеведущий программы «Мой серебряный шар» (РТР)
Поп-культура — фактически синоним массовой культуры. А попса — это элемент массовой культуры. Мы все живем в атмосфере массовой культуры — сегодня элитарной культуры не существует. Попса — жаргонное обозначение поп-культуры. Как человек трезвый и реальный я воспринимаю это как данность, хотя вырос и жил во время существования культуры в чистом виде.
В театре я смотрю постановки наших новых современных режиссеров и вижу, что они делают с авторами и произведениями. Никто из них не добивается успеха, потому что все их спектакли — это попсовые спектакли, не живые. Не живые все эти актерские спектакли, которые у зрителя не вызывают ни малейшего катарсиса. К дешевой малокачественной попсе я отношу бесчисленные и очень слабые выступления очень так называемых звезд с «Фабрики» и прочей чепухи. В этом псевдоискусстве есть, на мой взгляд, даже какая-то чертовщина: бешеные деньги уходят на бесчисленные малоталантливые выступления самых средних певцов. Печалит и вся та киномура, которую мы смотрим в большом количестве. Все, что относится к великому искусству, никак не относится к попсе.
А между тем все равно люди остаются людьми, и все равно их по-прежнему интересует и Шагал, и Марина Цветаева. Все это говорит о том, что никакая дурнотонная дешевая попса, распространяемая в массовом количестве, не может изгнать из сознания даже самых молодых людей тягу к великому искусству.
Алексей ПИЩУЛИН
ПИРОЖОК «СЪЕШЬ МЕНЯ»
Субъективные заметки о попсе
Справка «Фомы»
Алексей Юрьевич Пищулин родился в 1960 году в Москве. В 1982 году закончил с отличием художественный факультет Московского Полиграфического института. На телевидении с 1986-го года: художник-постановщик Главной дирекции программ, создатель и руководитель Центра Компьютерной графики, режиссер гл. редакции музыкальных программ, автор и режиссёр программ «Империя Зрелищ», «Овация» с Максимом Дунаевским; с 1997 г. — зам. гл. продюсера НТВ, продюсер документальных циклов «Николай II. Круг жизни» с Георгием Жженовым, «Живой Пушкин» с Леонидом Парфеновым; автор и режиссер четырехсерийного фильма «Жизнь Солженицына». С 1999 года — главный режиссер, затем — главный продюсер канала ТВЦ.
«Попса» — это, в моем понимании, обманчиво-легкомысленное название для одной из частей такого серьезного явления, как потребительство. Потребительство — новый образ жизни, новая система ценностей, пришедшая на смену фальшивым ценностям коммунизма… но не менее фальшивая.
Коммунисты требовали от нас — не от себя — напряжения всех сил для достижения фиктивной цели. Эпоха, наступившая вслед за их капитуляцией, ознаменовалась параличом воли, общим упадком душевных сил: все можно, но никому ничего не нужно. И вот тут-то столь угнетенная прежде «сфера услуг» пошла в наступление на все остальные сферы человеческой жизни. Отношения между мужчиной и женщиной, музыка, литература, даже политика стали подобием пирожка из «Алисы в стране чудес»: «съешь меня» выложено изюмом на всём, что нас окружает.
«Попса» тоже представляет собой как бы «субпродукт»: она кажется мне точным аналогом пищевых продуктов массового производства, до такой степени «прошедших половину пути навстречу потребителю», что уже как бы им отчасти переваренных…
Если, к примеру, содержательная пища классической музыки требует поработать над ней, как над хорошим куском мяса, ножом, вилкой и зубами, требует деятельного соучастия в потреблении, то «попсу», как поп-корн, можно поглощать, «не вставая с дивана».
Конечно, мирскую жизнь невозможно превратить в подобие монастырской. Сегодня не каждому по плечу даже то необременительное благочестие и душевное целомудрие, которые Церковь предписывает светским людям. Мы окружены многоцветьем и разнотравьем обезбоженного быта, и, к сожалению, среди растений нашего сада попадаются небезобидные сорняки. И людям вроде меня, не нашедшим в себе сил окончательно привести свою жизнь в соответствие со своей верой, остается лишь «ходить опасно», то есть по возможности уклоняться от грязи, не умножать ее количество, а главное — не заблуждаться на ее счет: не путать паскудство с весельем, грошовые сантименты — с душевными переживаниями, а «светомузыку» с солнечным светом.
Мне кажется, даже гурмана иногда посещает соблазн зайти в пельменную ради чудесного привкуса приключения и свободы; высоколобый интеллектуал может в самолете успокоения ради почитывать детективчик, а православный родитель бывает вынужден вместе со своим чадом пассивно наблюдать, как мультипликационный Заяц — явно член изуверской пионерской организации — истязает ни в чем не повинного Волка, и никакой «Гринпис» ему не указ… Вероятно, самое важное — знать цену всему этому, помнить, что в духовном пространстве существуют неподвижные полюса добра и зла, абсолютные ценности, и, хотя Бог снисходит к нашим слабостям, сотворил Он нас совсем для другого. Чего нельзя уступить «попсе» — так это угрызений совести души, уклонившейся — под тем или иным предлогом — от своего предназначения.
Мне кажется, православный человек не должен ввязываться в безнадежную борьбу с желанием других развлекаться; но сам, развлекаясь или просто бездумно уплывая по течению мутной городской жизни, он не имеет права терять из виду категорического императива прекрасного и должного.
Попса не есть парадоксальное мышление, как иногда можно услышать. Напротив: попса — это отказ от мышления. Потребление попсы есть отказ от неподражательности вкуса и проявления чувств. Она — средство духовной мимикрии: способ слиться с массой, ничем не выделяться из среднестатистического стада, на чей «спрос» так любят ссылаться циничные продавцы дряни. Поэтому пусть не льстят себе любители послушать в машине незатейливую музыку: они добровольно жертвуют своей личностью ради комфортного растворения в толпе.
Тут возникает еще один аспект, связанный с «попсой» как профессией, и каждый волен сам решать, насколько этот аспект для него важен. За последние годы сложилось целое сословие профессиональных продавцов «субпродукта», и пользуются они нашей слабостью и терпимостью отнюдь не бескорыстно. Предлагаемый ими ассортимент простеньких радостей для широкого потребителя напоминает полки советских магазинов: может, мы и предпочли бы тушенку или сайру, но нам с упорством, достойным лучшего применения, суют «Завтрак туриста» в сопровождении классического аргумента: «Не хотите — не берите!». Или — в современном изложении: «Не нравится — выключите телевизор, радио, не покупайте глянцевых журналов…» Да, но где тогда наша тушенка, где шпроты и паштет, не говоря уж о крабах, для тех, кто понимает? Вы не пробовали в качестве эксперимента покормить нас чем-нибудь съедобным? Может быть, шедевр продюсерской мысли, классическое «пипл хавает», в смысле «давится, но ест» — это еще не профессионализм? Может быть… страшно сказать… из процесса зарабатывания денег даже в сфере массовой культуры не обязательно исключать хороший вкус и… совесть?
Понятно, что в сравнении со страданиями бездомных детей, голодающих взрослых, нищих стариков эта социальная проблема не кажется самой кричащей. Но надо, по крайней мере, по возможности честно сказать себе, какие последствия может иметь для нации легальный бизнес столь низменного свойства. Ложные ценности — это яд замедленного действия: в итоге именно потеря нравственных ориентиров парализует все другие силы общественного организма.
Я был бы рад принять точку зрения Олега Газманова, что «попса» — это всего лишь сокращение слова «популярная». Но «популярны» в России и Высоцкий, и Шевчук, и те песни, которые все еще иногда поют за столом, когда под воздействием главного национального напитка пробуждается в русском человеке потребность в душевном преображении, в сострадании и сочувствии. Когда-то Сергей Гандлевский выразил эту потребность так:
Что-нибудь о тюрьме, о разлуке,
Со слезою и с пеной у рта…
Кострома ли, Великие Луки,
Но в застолье в чести Воркута…
Вряд ли даже самый простодушный слушатель поставит эти застольные песни в один ряд с продукцией «Фабрики звезд»!
Вот, кстати, доведение до абсурда идеи превращения культуры — пусть и массовой — в «технологию»; новая версия утверждения, что «и зайца можно научить спички зажигать». Не хочу обидеть симпатичных ребят, которые пришли учиться эстрадному успеху: не их вина, что телевидение вознамерилось продемонстрировать свое всесилие в суррогатном производстве «талантов» в эфирном инкубаторе.
Вот, как мне кажется, ключевое слово для попсы — «суррогат», дешевый заменитель. И в нем же — ограничение ее могущества. Как только автор, исполнитель, продюсер начинает вкладывать в свое попсовое произведение доброкачественное сырье, честное творческое усилие — попса начинает превращаться в массовую культуру, явление хоть и не духовного порядка, но, по крайней мере, не оскорбляющее соседством культуру настоящую. Массовая культура состоит в родстве с прикладной народной эстетикой: рушники с петухами украшали божницы с иконами, леденцовых петушков продавали у Святых ворот Лавры, а резные петухи украшали кровли изб и боярских хором, нисколько не мешая благочестию их обитателей. Вот только почему-то они не нуждались в «промоушене», в рекламной «раскрутке», то есть в конечном счете — в чужеродном и навязчивом внедрении в наш обиход. Массовая культура отвечает народным потребностям, а не создает их искусственно.
Я не стремлюсь пополнить ряды борцов за «тотальную духовность», тем более что многие из них затруднятся определить, что такое «духовность». Потребности человека, живущего в современном, потерявшем православное содержание мире, так или иначе будут удовлетворять продавцы «попсы» — примитивных песенок, ядовитой газировки, сомнительных шоколадных батончиков, «женских романов» и проч.
Надо думать, и две тысячи лет назад, за свадебным столом в Кане Галилейской, в присутствии Сына Божьего, звучали не только священные песнопения, да и застольные шутки могли по-разному касаться «брачной» тематики. Но Спаситель не опрокинул этот стол, в отличие от тех, с которых в Храме торговали тогдашние продавцы суррогата. «Горе миру от соблазнов, ибо надобно придти соблазнам; но горе тому человеку, через кого соблазн приходит». Горе бессовестным коммерсантам, ради чьих машин и дач мы превращаемся из народа Божьего в манипулируемую биомассу!
А те из нас, кто так или иначе причастен к производству развлечений и зрелищ, должны работать «со страхом Божиим», поскольку мы-то точно знаем, что за каждое слово и дело дадим ответ на Суде! И мера допустимого и должного здесь, как и во всём прочем — вопрос нашей собственной культуры и личной ответственности перед Богом и своей страной.
Материал опубликован в 3(26)-м номере «Фомы» 2005 г.
