 |
| Собрание | Игумен Евмений (Перистых) | 04.07.2005 |
26 — 28 ноября 2003 года по приглашению Администрации Президента Республики Татарстан известный православный миссионер и психолог игумен Евмений (Перистых) провел в Казани семинар для консультантов по работе с алкогольно- и наркотически зависимыми. Среди собравшихся в аудитории ДК Медработников были профессиональные психологи и бывшие наркоманы; православные, мусульмане и протестанты, причем столь пестрый состав участников нисколько не помешал его работе. Напротив, доброжелательное отношение друг к другу среди людей, которые часто находятся «по разные стороны баррикад», превратило семинар в настоящую школу служения ближнему.
К счастью или к сожалению, последнее время о наркомании заговорили все, кому не лень: рекламные щиты, нескладными слоганами вещающие нам о «жизни без поломок», журналисты, политики, деятели культуры и того, что назвать культурой не поворачивается язык. Кампания против наркотиков развивается по законам, присущим любой кампании такого рода, приобретая в глазах стороннего наблюдателя самодовлеющее значение, без всякого отношения к делу. Между тем, из жизни уходят те, с кем когда-то мы бегали по улице и сидели за одной партой, и здесь на сердце приходят совсем другие ощущения. Когда люди теряют близких — они бегут в Церковь. О Церкви, прежде всего, пойдет наш разговор с отцом Евмением.
Игумен Евмений (Перистых) родился в 1969 году в Донецкой области.
Пришел в Церковь в 14 лет, а в 20 лет (1989 г.), отслужив в армии, принял
монашеский постриг в Киево-Печерской Лавре. Возглавлял лаврское издательство
«Свет Печерский».
С 1992 года является настоятелем Макарьево-Решемского
мужского монастыря Ивановской епархии, где уже 7 лет проходят реабилитацию
наркозависимые со всей России.
Редактор издательства «Свет Православия».
Автор книг: «Пастырская помощь душевнобольным», «Духовность как
ответственность», «Луч надежды в наркотическом мире», «Батюшка, я —
наркоман!», «Здравствуй, малыш!».
— Отец Евмений, говоря о наркотиках, чаще всего подразумевают список веществ, почему-то запрещенных законом. Не кажется ли Вам, что это понятие можно трактовать гораздо шире?
— Прежде всего, давайте поговорим о таком понятии, как «зависимость». Зависимость — это значит, что ты завис, ты висишь и висишь глухо. Ты не можешь сам себя снять с того, без чего ты не можешь жить. И в этом смысле наркотиком может быть огромное количество вещей. Есть никотиновая зависимость, алкогольная зависимость, есть зависимость от пива. Наши нынешние средства массовой информации лукавят, когда говорят: «алкогольные напитки и пиво». Пиво — алкогольный напиток, вызывающий устойчивую зависимость, которая ведет потом к другим формам зависимости. Существует сексуальная зависимость, когда человек не может контролировать свою сексуальную функцию, реализует ее беспорядочно и в нарушение законов, установленных Творцом. Существует зависимость от телевизора, от e-mail'а, от Интернета, от компьютерных игр.
Все, что делает тебя несвободным, все, что высасывает твои силы, требует твоего времени, отрывает от семьи, от духовной и профессиональной жизни, все, что растрачивает твое время впустую, и ты уже не можешь этим управлять — зависимость. Если ты осознал, что попал в нее, что разрушаются социальные связи, что разрушаются отношения с близкими людьми, с Богом, что ты теряешь контакт с самим собой — тебе нужно действовать!
А все то, что вызывает зависимость, является наркотиком.
— Если у наркотической (и любой другой) несвободы такие разрушительные последствия, почему люди с завидным постоянством прибегают к ней? Не является ли это желание зависимости естественным порывом нашей души?
— Зависимость — это всегда подмена. Когда я спрашиваю наркоманов о том, что дает им наркотик, некоторые отвечают, что благодаря наркотику становятся более раскованными и естественными в общении. Я про себя замечаю: «Ага! Значит, ты просто не умеешь легко и естественно общаться». Другой наркоман скажет: «Я выхожу в иные миры». — «Значит, тебе никто не рассказал, что существует иной мир, в который христиане имеют свободный доступ, это — духовная жизнь, поэтому ты ищешь какую-то подмену во внутренних ощущениях!». А один человек сказал мне: «Я не чувствую себя любимым, я долюбливаю себя через наркотик. Во мне нет ощущения, что я любим, а наркотик дает мне это ощущение» — конечно же, это подмена любви, но что я слышу здесь — человек не научился любить без наркотика!
Поэтому задача пастыря — научить человека достигать вложенных в душу человека Творцом положительных состояний без наркотика. Если человек научается этому, это означает, что он вышел из зависимости. Если мы его только оградили от употребления наркотика, но не научили полноте жизни, мы не сделали свою работу качественно.
Наша пастырская задача — не «запретить употребление наркотиков», а исцелить человека, помочь человеку обрести целостность с самим собой, с другими людьми и, конечно же, с Богом. То есть, научить его общаться, любить и отдавать любовь. Без этого восстановление и освобождение невозможно.
— Наркоман считается в нашем обществе каким-то изгоем. Его поведение пугает обывателя своей странностью. Но ведь и верующий человек тоже является для современного общества аномалией, и его «странное» поведение часто вызывает «опасения» у родных и близких. Чего только стоит расхожая фраза «ударился в религию"…
— Давайте сразу определим понятия: религиозный человек и человек веры. Религиозный человек — это человек, который придерживается внешних форм той или иной религии и зависим от выполнения этих форм. Религиозный человек — потребитель религии, это человек, который стремится получать от какой-либо религиозной системы то, что в советское время называлось «удовлетворением своих религиозных потребностей». Человек веры — это совсем другое! Человек веры — это тот, кто обрел личные отношения с Господом Иисусом Христом и обрел свое служение, нашел для себя то место в жизни, на котором он готов не только получать, но и отдавать.
У человека, который только потребляет религию, рано или поздно наступает застой, кризис, разочарование. Религиозная жизнь некоторых современных людей, в том числе и молодежи, напоминает «мертвое море», куда втекает вода, но не вытекает. Верующий человек — это чистое озеро, которое аккумулирует Божественную силу, идущую с Неба, и отдает ее. Поэтому у меня к каждому читателю Вашего журнала вопрос: Вы — потребитель религии или Вы человек веры, который уже в реальном служении отдает то, что получил от Господа?
И если наркотическая зависимость меняется на религиозную, то хочется спросить — в чем разница? Человек находит батюшку, становится зависимым от батюшки (не от Бога!), становится зависимым от частых исповедей и т. д., становится «пожизненно виноватым» и, в конце концов, несчастным.
Если же человек становится верующим, он обретает отношения со Христом, он понимает ту меру ответственности, которая возложена на него, ведь он — соль этой земли, он видит, что в мире очень много боли, зла, идет и реально служит Богу и людям.
Иногда это происходит таким образом: человек просто становится ответственным работником в своей области, проповедует Христа ответственным отношением к порученному делу. Если чиновник становится верующим, то люди знают, что этого чиновника ничем не купишь, он принципиален, и принципиален не по человеческому упрямству, а потому что несет ответственность за свое служение пред Богом. Если бизнесмен становится верующим, то он начинает материально помогать тем людям, которые лишены социальной защищенности. Если это музыкант, то своим творчеством он преумножает славу Божию. Божественное слово он умножает на свой творческий талант. Если священник становится верующим, то из требоисполнителя он превращается в миссионера, проповедника, деятельного молитвенника, понимает, что Церковь «не в бревнах, а в ребрах», что самое главное сокровище на земле — это не церковная архитектура, а живой человек. И он начинает служить тем Божьим детям, которые сейчас гниют и погибают по подвалам и на которых священнику, занятому требами и строительством храмов, просто нет времени.
— Не секрет, что многие древние и новые религиозные системы практикуют ритуальное употребление дурманящих средств, однако, христианство, как и религия Ветхого Завета, стоит в стороне от этой языческой традиции. Не является ли нынешняя мировая волна наркомании следствием дехристианизации общества?
— Безусловно, это так. Свято место пусто не бывает. Если в твоей душе образовался, как говорят психологи и философы, «экзистенциальный вакуум», если не знаешь, зачем живешь и в чем твое предназначение, то образуется такая интересная штука, которую Борис Борисович Гребенщиков назвал «древнерусской тоской». Это переживание глубокой ностальгии, это боль, некая невысказанность, когда хочется все залить стопкой водки, или чем-то покрепче. Или же люди «объединяются по интересам», садятся и очень долго рассуждают о том, как хорошо было раньше, раньше и хлеб был другой, и вода была другая…
Но если говорить серьезнее, то я отдаю себе отчет в том, что в современном обществе очевиден недостаток живой веры, которая должна свидетельствоваться, прежде всего, служителями Церкви. Приходя в храм, современный человек видит батюшку, который одет в особые ризы, который служит очень красиво и степенно, он какой-то необычный, как-то по-особому говорит, но очевидно, что он не готов к диалогу, к живому общению. Совершенно ясно, что моя ответственность как священника — стать адекватным, доступным, понятным для людей, как и мой Господь Иисус был понятен и доступен, чтобы место алкоголя, место наркотика заполнилось живым, осмысленным отношением к своей жизни, к Богу, к своим близким.
— Значит, побороть наркоманию может только Христос и Церковь?
— Я считаю, что, безусловно, это может сделать Христос, если человек искренне, от всего сердца просит Его. Что касается Церкви, то, считаю, очень важно здесь разделять церковь как социальный институт и Церковь как богочеловеческий Организм. Путешествуя по России, я вижу, что на современном этапе большинство священников, кроме как посредством молебнов и отчиток, не готовы работать с наркоманами, многие священнослужители просто не понимают, в чем проблема. Благополучными 99-ю овцами — традиционными прихожанами — заниматься удобнее, чем каким-то непонятным наркоманом, который еще и врет постоянно, который непредсказуем.
Сегодня с прискорбием приходится признать, что церковь как социальный институт не готова вместить наркозависимых в свои стены для реальной реабилитационной помощи. Я встречал очень мало священников, которые умеют работать с ними грамотно не только с пастырской, но и с психологической точки зрения. Если не произойдет чудо, то через три года в России не будет ни одного храма, где бы на исповедь не пришел молодой или средних лет человек, который не мог бы сказать, что согрешил употреблением наркотиков. Как ответит современный пастырь на просьбу такого человека: «Хочу бросить, чем Вы можете мне помочь?»
Молодое поколение реально вымирает. За прошлый год 1 миллион 250 тысяч человек в России умерло только от наркотиков, а это четыре таких города как Смоленск. Это очень серьезные цифры, и заниматься только благополучной внутрицерковной жизнью в то время как погибает молодежь… думаю, что это не совсем правильно. И если церковь сегодня не готова с этим работать, то надо срочно бить в колокол — в самый большой колокол, на самой большой колокольне России.
— Каково Ваше отношение к светским программам по реабилитации наркоманов?
— Вы знаете, если где-то есть хоть какие-то подвижки в направлении работы с наркоманами, то я только «за». Если я узнаю, что работает какая-то светская программа, например, группа анонимных наркоманов, я всегда стараюсь познакомиться с этими людьми, обсудить пути взаимодействия и благословить их. Люди, которые жертвенно и искренне, а не по коммерческим соображениям, помогают наркоманам, они, как правило, открыты для сотрудничества со священнослужителями. Если где-то происходит подобная работа, и священник пойдет туда с посильной помощью, эти люди открыты на сотрудничество. Конечно же, победить наркоманию может только Христос, но у Христа нет других рук на земле, кроме наших.
— В своей практике Вы прибегаете к методам светской психологии, и именно за это Вас нередко критикуют в церковных кругах. Что бы Вы ответили тем, кто говорит о заблуждениях психологии?
— Я бы согласился с ними в том, что в светской психологии немало того, что не соответствует Евангельскому взгляду на человека. Именно поэтому такие выдающиеся пастыри как митрополит Антоний Сурожский, архимандрит Киприан Керн говорили о необходимости для пастырей быть просвещенными в вопросах современной психологии для того, чтобы понять, что в ней соотносимо, а что противоречит христианской антропологии.
В XX веке светские психологи сделали очень много важных открытий о природе и закономерностях работы человеческой психики. Я не интересуюсь вопросами теоретической психологии, предпочитаю учиться у тех людей, которые работают практически. Если я вижу, что кто-то практически работает хоть с наркоманами, хоть с путинными людьми, хоть со страхами, хоть с самооценкой, иду, смотрю и учусь тому, как они это делают. Однако, полученные знания я практически использую, уже опираясь на христианские ценности.
Вопрос об образовании духовенства в этой области неоднократно поднимался церковной общественностью. По благословению Святейшего Патриарха Алексия II с текущего года кафедра психологии открыта при университете Св. Апостола Иоанна Богослова Отдела религиозного образования и катехизации Московского Патриархата.
В Основах Социальной Концепции Русской Православной Церкви указано: «в области психотерапии оказывается наиболее плодотворным сочетание пастырской и врачебной помощи душевнобольным при надлежащем разграничении сфер компетенции врача и священника» (XI, 6). Это ставит перед нашей Церковью задачу ознакомления духовенства и активных мирян с различными направлениями современной практической психологии.
Светская психология разработала много ценных стратегий практической помощи в решении психологических вопросов. Но многие светские психологи сегодня находятся в кризисе, при котором на сущностные проблемы жизни не могут найти удовлетворяющий их самих ответ. Поэтому мы — пастыри Церкви — должны стать психологами-профессионалами, но при этом сочетать психологические знания с христианской антропологией.
— Вы работаете только с наркоманами, или уделяете внимание и более «традиционному» недугу нашего общества? Я имею в виду пьянство.
— Работать с наркоманами легче, потому что наркоман докатывается до самого дна, а когда человек тонет, то, оттолкнувшись от дна, легче всплыть в последнем порыве. Алкоголик — это человек, который, за редким исключением, не ощущает себя оказавшимся на дне. В нашей стране свободно продаются алкогольные напитки, а раз продаются, то вроде бы это и не зло. Некоторые религиозные люди, например, священнослужители, выпивая, любят говорить, что «вино веселит сердце человека», и наклюкиваются буквально до положения риз.
Глубоко убежден, что если священнослужитель посвящает себя служению наркотически и алкогольно-зависимым людям, очень важно, чтобы он сам в этом смысле был свободен. Наркоманы — очень чуткие люди, и если ты сам — человек находящийся в проблеме, сам кого бы то ни было избавить от этого зла ты не сможешь. В настоящий момент мне проще работать с наркоманами, но есть реабилитационные центры, в которых принимают и алкоголиков, как правило, мы отправляем людей туда.
— Как организуется жизнь наркоманов в Вашем монастыре?
— Жизнь в монастыре организуется нами как жизнь в монастыре. Ребята поступают к нам как трудники и живут в монастырском ритме. Мы вместе молимся, вместе трудимся, вместе находимся на богослужении, вместе отдыхаем. За эти годы мы поняли, что наркоману тяжело выдержать обычный монастырский ритм. Ему нужен другой ритм, и, особенно, это касается богослужений.
Сейчас мы занимаемся созданием реабилитационного центра, который будет расположен недалеко от нашего монастыря, где люди будут проходить реабилитацию в течение года. Мы решили, что в реабилитационном центре не будет большого акцента на длительные и непонятные молитвы, поскольку «вычитывание» молитв пользы наркоману не приносит. Лучше всего для наркомана та молитва, которой он сам начинает молиться Богу. Поэтому наркоманов, которые приходят к нам, мы, прежде всего, обучаем Священному Писанию и живой молитве, т. е. молитве своими словами. Каждый день мы собираемся с братией монастыря на полтора часа, читаем Евангелие и разбираем текст. Люди очень многое получают только через разбор текста, ведь Слово Божие — живое, и оно действует. У нас много хорошей инструментальной музыки, и такой, в которой поется о Христе. Мы поем вместе хорошие песни о Христе под гитару. Когда ты о чем-то поешь, ты становишься этому эмоционально сопричастен. Мы вместе смотрим хорошие современные фильмы и обсуждаем их с христианской точки зрения.
Есть такие монастыри, куда принимают ребят, и через год жизни в монастыре они становятся дезадаптированными в социальной жизни. Им прививают такие формы зависимости, как: «батюшка, благословите шоколадку съесть», «батюшка, благословите форточку закрыть» и так далее. Если ты хочешь превратить человека в медузу, то научи его такому тупому принципу «послушания».
Послушание — это совсем другое: это способность, по слову митрополита Антония Сурожского, вслушиваться в голос твоего наставника, и то, как это понятие извращается в некоторых монастырях, совершенно неверно. Наша задача — вернуть человеку ответственность за его жизнь. Есть вещи, которые человек делает, спрашивая старшего, но есть вещи, которые он должен научиться делать самостоятельно. Критерий, что наркоман в нашем монастыре начал выздоравливать, — это, когда он подходит и говорит:
— Дайте мне какое-нибудь дело, за которое я буду отвечать сам.
— Без благословения?!
— Да, сам! Хочу отвечать за продукты (или за чистое белье).
Мы знаем, что этот человек пошел на поправку, что он уже не наркоман. Он выходит из зависимости, потому что он хочет за что-то отвечать.
— Какое место в лечении наркомана должны занимать церковные Таинства? Приходилось ли Вам в Вашей практике ощущать помощь от них?
— Приходилось, безусловно. Но в отношении церковных Таинств, опять таки, нужно различать следующие вещи. Если в Таинстве Исповеди ты понимаешь, что ты каешься перед Христом, — это хорошо, если к Причастию ты подходишь, понимая, что это Тело и Кровь Христа, то это тоже хорошо, но когда мы говорим наркоману, что, «если ты будешь причащаться, у тебя пройдет зависимость», мы его обманываем. Причащаться так, значит, причащаться, «не рассуждая Тела и Крови Христа». Само по себе Таинство не действует без осознания и переживания личной встречи со Христом. Именно это дает очень мощный результат: освобождение. А если человек по сути не понимает, Кто Такой Христос, зачем ему встреча с Ним, зачем нужно покаяние? Обещая ему за это автоматическое исцеление, мы вводим его в заблуждение. Причастие — это не лекарство от наркотика.
— Нередко близких родственников наркоманов называют созависимыми. Работаете ли Вы с ними?
— Поскольку ребята приезжают к нам издалека, мне ничего не остается, как работать с их родными по телефону. Часто бывает, что мама наркомана на расстоянии чувствует, что происходит с ее любимым сыночком. Когда он идет на срыв, она может чувствовать это и звонить мне. Мы беседуем с такими мамами, просим их отпустить детей и передоверить их Богу.
Пока существует эта невидимая нить, эта связь с мамой, выздоровление не происходит. Существуют скрытые духовные механизмы, в силу которых мать запускает в ребенке тревожность, а ребенок — в матери, и это может происходить на расстоянии. Это какой-то до конца непонятный, мистический уровень! Были случаи, когда мама, которая чувствовала, что ребенок освобождается от зависимости, вдруг понимала, что перестает быть «матерью наркомана», она не знала куда себя приложить, приезжала в монастырь и своего сынулю забирала обратно. Дома он шел на срыв, она опять становилась «матерью наркомана» и успокаивалась на какое-то время. Поэтому очень важно, чтобы мамы наркоманов, в то время как сын проходит реабилитацию, реализовали себя в чем угодно другом, только чтобы ослабла эта связь с детьми. Иногда сын является главой семьи, и поэтому, конечно же, маме невыгодно отпускать его в самостоятельную взрослую жизнь. Поэтому с родителями надо работать, и при крупных реабилитационных центрах такая работа проводится.
— Люди, прошедшие реабилитацию в Вашем монастыре, покидают его стены воцерковленными людьми?
— Если человек, придя в наш монастырь, только воцерковился, т. е. познакомился с церковностью, традициями, чинопоследованиями, суточным кругом богослужений, — я считаю это не самым лучшим результатом. Лучший результат — если он познакомился с Иисусом Христом. Представьте себе, что Церковь — это больница, а Христос — Главврач. От того, что ты пришел в больницу, ты здоровым не станешь. И от того, что ты поговоришь с санитаркой, ты тоже здоров не будешь. Иногда отношение персонала влияет на то, с каким впечатлением ты выйдешь из больницы. Иногда какая-нибудь санитарка накричит, и ты туда больше не хочешь идти. Точно так же в отношении Церкви. Земная церковь тебя разочарует, земное воцерковление тебя, возможно, разочарует, но если ты встретился с Христом, если ты узнаешь лично главврача, то ты никогда не разочаруешься, потому что ты в любой момент можешь позвонить Ему и спросить: «что мне делать?»
В церкви, как в любом земном сообществе, бывает время, когда ворота закрыты, там могут на тебя наорать, могут отнестись неприветливо, а могут и хорошо. Земная церковь с атрибутами, присущими всему земному, может разочаровать человека. Но Христос как Главный врач и Целитель души и тела никогда не разочарует тебя.
Поэтому главная задача реабилитации — познакомить человека со Христом.
— Бывших наркоманов не бывает?
— Бывают! Я очень уважаю сообщества анонимных алкоголиков и анонимных наркоманов, они делают много для реабилитации и удержания человека в состоянии трезвости. Святейший Патриарх Алексий благословил их работу и сотрудничество духовенства с этими сообществами. Но у них есть такое утверждение: «если я говорю, что я „бывший“ наркоман, я близок к срыву». А в Священном Писании сказано: «пьяницы (читай, и наркоманы) Царства Божия не наследуют». Если ты исповедуешь себя алкоголиком («я пятнадцать лет не пью, но я алкоголик»), то ты закрываешь себя от Царства Божия. Но когда ты говоришь, что я был алкоголиком, был наркоманом, но меня исцелил Христос, то причисляешь себя к тем, кого Господь спас от этого недуга. Поэтому бывают бывшие наркоманы и бывшие алкоголики. Я видел очень много людей, которых реально освободил Христос и которые свое греховное прошлое не тянут в настоящее и будущее время.
И мне хочется пожелать всем читателям, в особенности, молодежи: давайте станем вместе против этого недуга: алкоголизма и наркомании, давайте противопоставим нашу твердую веру во Христа этому страшному недугу и с Его помощью, общими усилиями, одолеем зло сначала в своих сердцах, затем в своей семье, затем в нашем профессиональном сообществе, среди близких и знакомых, а затем — и в нашей стране.
И пусть Его присутствие в нашей жизни поддерживает нас на этом пути.
Беседовал Марк Шишкин
