 |
| Гудок | Владимир Суровцев | 01.07.2005 |
На обломках бетона сидит уставший солдат, он отдыхает после недавнего боя. Позади него полукругом развернулась «Стена Памяти» с летописью всех войн и конфликтов, в которых принимала участие Россия в минувшем столетии. Сегодня мы беседуем с создателем этого мемориала заслуженным художником России, скульптором Владимиром СУРОВЦЕВЫМ.
— Владимир Александрович, расскажите, пожалуйста, об истории создания памятника. Сколько времени заняла работа над ним?
— Еще 15 лет назад ко мне обратились воины-«афганцы» с просьбой создать композицию, посвященную нашим солдатам, павшим в афганской войне. И я принялся за работу над моделью будущего памятника.
После событий начала 90-х последовал период, когда наш проект перестал быть кому-либо нужен. Работы над ним на некоторое время угасли, а затем родилась новая идея — создать мемориал, посвященный всем солдатам, павшим в войнах, которые вела Россия в XX веке. Такого обобщающего монумента в нашей стране еще не было. Эта идея показалась мне интересной, поэтому в свободное время я продолжал работу над памятником, уже на свои средства. Идею создания мемориала «Солдату Отечества. XX век» активно поддержали общественная организация инвалидов войны в Афганистане, движение «Боевое братство», Российское морское собрание, а также Евгений Максимович Примаков, благодаря которому удалось благополучно разрешить трудности, связанные с открытием монумента.
У мемориала всегда букеты живых цветов. И это отрадно, потому что свидетельствует о том, что он людьми принят и стал своеобразным историко-патриотическим центром района.
— В свое время вокруг вашего памятника развернулась бурная дискуссия, ставшая, как я понимаю, одной из причин, задержавших его открытие. Каковы были основные аргументы ваших противников?
— Основные возражения сводились к тому, что мы якобы снизили образ русского воина, изобразив его печальным и уставшим, скинувшим гимнастерку и снявшим с себя сапоги. Понятно, что всем более привычны памятники солдату-победителю. Да я и сам часто обращаюсь к этой теме. Однако не следует забывать, что в случае с марьинским мемориалом речь идет не о каком-либо конкретном событии, а вообще о всех войнах XX века, в которых принимала участие Россия. В своей работе мы прежде всего стремились воздать должное тем солдатам, кто до конца выполнил свой долг перед Отчизной. Ведь все мы сейчас прекрасно понимаем, какую цену нам пришлось за это заплатить. Можно сказать, что это памятник-сострадание, памятник-сопереживание. И не случайно, что в рабочем варианте он носил название «Реквием».
Мы изобразили солдата в минуту отдыха после недавнего боя. Я сам проходил срочную службу в армии и не понаслышке знаю, как нелегок солдатский труд. Как порой в свободную минуту хочется подставить солнцу уставшую спину и руки, а самое главное — сбросить сапоги. Сидящий солдат символизирует завершение войны и выполненный долг, при этом оружие свое из рук все же не выпускает, то есть он всегда готов вновь подняться на защиту Отечества и дать суровый отпор врагу.
— Какими, на ваш взгляд, должны быть основные задачи современного художника?
— Лично я свое предназначение вижу в благоустройстве новых районов. Центр Москвы, например, это всего 7 процентов от общей площади города, а все остальное — свободная зона, куда еще не пришел художник. В этом пространстве содержатся неисчерпаемые темы для творчества архитекторов, скульпторов, художников. Однако для того, чтобы суметь в полной мере воплотить возможные художественные замыслы, необходимо, чтобы было принято соответствующее решение на государственном уровне. Как при строительстве Санкт-Петербурга, возникшего в результате политической воли Петра, который хотел видеть свой город не менее красивым, чем Венеция или, скажем, Берлин.
— Допустим, что такая воля объявилась. Но возникает вопрос: в состоянии ли современный художник решить подобные творческие задачи?
— Я убежден, что да. Дело в том, что в России потрясающий творческий потенциал, в чем я лишний раз убедился, читая лекции в разных зарубежных университетах на факультетах искусств. Я имел возможность видеть уровень подготовки художников западных и могу сказать, что по своему художественному образованию они заметно отстают от наших.
— Владимир Александрович, как вы оцениваете общую ситуацию, сложившуюся в градостроительном искусстве столицы на сегодняшний день?
— Сейчас принято все критиковать и ругать, говорить, что мы теряем Москву, но я не думаю, что стоит обращать внимание лишь на негативные стороны этой проблемы. Ведь делается и много положительного. Когда листаешь современные журналы по градостроительному искусству или оказываешься в каком-нибудь уголке столицы, где не был уже несколько лет, часто встречаешь произведения, которые по-настоящему радуют. Безусловно, мы должны с большим вниманием относиться к своему историческому наследию, ведь мы утеряли очень многое. Но нам есть и чем гордиться, ведь за последние десятилетия мы получили абсолютно иной город, в котором много нового и интересного. Насыщение окружающего нас пространства художественными объектами — процесс непрерывный, продолжающийся веками. Сегодня мы не можем себе представить, какой станет Москва через двести или, скажем, триста лет. Мы можем лишь знать, какой она была и что мы потеряли. Поэтому я полагаю, что мы должны хранить и беречь то, что уже имеем, но при этом идти вперед и созидать нечто новое.
Ростислав НОВИКОВ
